Я всегда чувствовал себя каким-то запасным аэродромом в нашей семье. Не то чтобы меня не любили, но как-то…по умолчанию. Как мебель в доме – вроде нужна, но особого внимания не привлекает. А вот мой брат, Лешка…он всегда был звездой, центром вселенной. Ему прощалось все, даже то, что мне бы стоило нескольких часов нотаций и лишения сладкого в придачу.
Поэтому новость о том, что я, оказывается, никто в семейном плане, меня, признаться, не сильно удивила. Просто подтвердила мои смутные ощущения. Нашел я это завещание случайно. Приехал помочь отцу с документами – у него вечный бардак, сам разобраться не может. Вот и попросил:
– Кирилл, ты у меня парень толковый, отсканируй вот это все в электронный вид, а то скоро в этих бумажках утонем.
Конечно, я помог. Заодно, как дурак, ипотеку платил за этот самый дом, в котором мы все жили. И продукты закупал, и ремонт делал. А Лешка что? Лешка ходил на «собеседования», после которых благополучно возвращался домой и играл в компьютерные игры. Родители только вздыхали:
– Ну, не нашел пока ничего подходящего. – Подходящее, видимо, должно было само с неба упасть, прямо в его геймерское кресло.
И вот, копаясь в этих бумажках, наткнулся на папку с надписью «План наследия и завещание». Любопытство, знаете ли, страшная сила. Особенно, когда ты пять лет, как ишак, пашешь на эту семью. Открыл. Прочитал. И мир вокруг меня словно перевернулся.
Все имущество – дом, машина, дача, счета в банке – все Лешке. А мне… общие слова о «любви к обоим сыновьям». Как будто отписка какая-то.
Я сидел, как громом пораженный, держа этот проклятый листок в руках. Обманули. Использовали. Я пашу, как вол, а Лешка, который палец о палец не ударил, получает все. Почему? Потому что младшенький? Потому что «ему тяжелее»? Чушь собачья!
Отец зашел в комнату:
– Кирилл, ты чего так долго? Все в порядке?
Я молча протянул ему завещание. Он побледнел.
– Пап, это что такое? Все Лешке? После всего, что я для вас сделал?
Он замялся:
– Ну, ты понимаешь… это не совсем так…
– А как? Я плачу ипотеку, кормлю вас, одеваю, обуваю, а Лешка – единственный наследник. Как это понимать, а?
– Ну, это… сложно…
Мать подтянулась на шум. Увидела завещание, сразу все поняла.
– Кирюш, ну тебе же это не нужно! У тебя хорошая работа, ты сам себя обеспечишь. А Лешке тяжело, мы просто хотим, чтобы он был в безопасности.
Я аж задохнулся от возмущения.
– То есть, я должен молча смотреть, как вы поощряете его лень и безответственность, а его еще и награждаете за это?
– Не говори так, Кирилл! Он твой брат!
– А вы мои родители? Или спонсоры Лешки?
Я швырнул завещание на стол.
– Я понял свое место в этой семье.
И ушел. Хлопнул дверью так, что штукатурка посыпалась.
—————
Две недели – ни звонка, ни сообщения. Тишина. Я даже удивился. Думал, что они прибегут умолять, давить на жалость. А тут – ничего.
А потом пришло сообщение от отца: «Кирилл, скоро платить налог на имущество». Ни «здравствуй», ни «как дела». Просто: «Заплати налог».
Я ответил коротко: «Теперь это забота Лешки. Дом-то его».
Через пару дней позвонила мать. Я не ответил. Потом сообщение: «Кирюш, поговори с нами, пожалуйста».
Я ответил: «Говорить не о чем. Вы сделали свой выбор. Теперь живите с его последствиями».
А потом они приперлись ко мне домой. Все вместе – мать, отец и Лешка. Без приглашения, как будто я им что-то должен. Мать – руки в боки, на лице недовольство. Отец – смущенный, но с видом хозяина жизни. Лешка – как всегда, с равнодушным выражением лица.
– Кирилл, нам нужно поговорить, – начала мать, как будто я ей отказал в последней милостыне.
Я облокотился на дверной косяк.
– Говорите. Или лучше уходите.
– Ты что, собираешься оставить нас без дома из-за какой-то мелочной обиды? – саркастически спросил отец.
– Мелочной обиды? Я годами оплачивал ваши счета, а меня даже в завещании не удосужились упомянуть!
– Ну, это же нечестно! Мы сделали то, что было лучше для семьи! – воскликнула мать.
Для какой семьи? Для Лешкиной?
Лешка, до этого молчавший, вдруг сказал:
– Я вообще ничего не просил.
– Найди работу, если хочешь унаследовать дом, – ответил я. – И начни вести себя как хозяин, а не как паразит.
Лешка покраснел, но ничего не ответил.
– Он же твой брат! – снова начала мать.
– Я заботился о нем больше, чем вы когда-либо, – огрызнулся я.
– Ты эгоист! – заявил отец.
– Слышать это от вас особенно приятно, – усмехнулся я. – Вы решили, что Лешка заслуживает всего, а я – ничего. И теперь, когда пришло время расплачиваться за этот выбор, вы пытаетесь манипулировать мной, чтобы я исправил ваши ошибки. Не выйдет.
– Мы думали, что ты отнесешься к этому по-взрослому, – сказала мать, подразумевая, что я должен был молча проглотить обиду и продолжать оплачивать их счета.
– Я понял, – ответил я. – Я никогда не был для вас семьей. Я был для вас просто источником дохода.
В воцарившейся тишине можно было услышать, как тикают часы.
– Мы же тебя вырастили! Кормили, одевали, обували! – попытался давить на жалость отец. – Ты должен нам помочь!
Я посмотрел ему прямо в глаза.
– Я уже помогал вам годами. А вы отблагодарили меня тем, что просто вычеркнули из своей жизни.
– Мы думали, что ты поймешь… – прошептала мать дрожащим голосом.
– Я понял, – повторил я. – Я понял, что никогда не был для вас семьей. Я был для вас просто спонсором.
Я устал. Устал быть банкоматом для своей семьи. Я решил, что пора жить для себя.
– Леш, ты всегда считал, что тебе все должны. Что я тебе должен. Что родители тебе должны. Но никто тебе ничего не должен. Пора взрослеть. Иди работай.
Лешка огрызнулся:
– Не просил я тебя о помощи!
– Да, ты просто ей пользовался, – парировал я.
Мать пыталась апеллировать к семейным ценностям, но я ее перебил:
– А где были ваши семейные ценности, когда вы меня из завещания вычеркнули?
Я развернулся и зашел в квартиру, хлопнув дверью.
Через пару часов пришло сообщение от отца, полное упреков и обвинений. Я ответил коротко: «Это вы меня бросили». И заблокировал их номера.
——————
Я надеялся, что на этом все закончится. Но я ошибался.
На следующий день я обнаружил, что они развернули против меня настоящую кампанию в социальных сетях. Мать писала жалостливые посты о том, какой я бессердечный сын. Отец – намекал на мою неблагодарность. А Лешка изображал из себя заботливого сына, готового во всем помогать родителям. Особенно меня это возмущало, зная, что Лешка в жизни ни копейки не заработал.
Родственники и друзья семьи, поддавшись влиянию этих постов, начали осуждать меня. Звонили, писали, призывали одуматься и вспомнить о семейных ценностях.
Я просто выключил телефон.
Впервые за долгое время я задумался о своем будущем. Я понял, что свободен. Свободен от постоянной необходимости заботиться о других.
Я сел за компьютер и проверил свои банковские счета. Оказалось, у меня накопилась приличная сумма. Я понял, что могу позволить себе сделать что-то для себя.
Я взял отпуск за свой счет и купил билет в Рим. Город, о котором давно мечтал.
Я нашел себе новое хобби – фотографию. Познакомился с интересными людьми, которые ценили меня не за деньги, а за мои личные качества.
С каждым днем чувство вины, которое навязывали мне родители, постепенно исчезало. Я понял, что не был плохим сыном. Я просто перестал быть жертвой.
——————
Через несколько месяцев мне позвонили с незнакомого номера. Это была моя мать. Ее голос звучал устало и без прежней надменности.
– Кирилл… у нас все плохо… Лешка не справился с управлением финансами… Мы все потеряли… Нам некуда идти… Помоги нам, пожалуйста…
Я знал, что этот момент рано или поздно настанет. Я мог бы отказать им в грубой форме, высказать все, что накипело. Но вместо этого я просто сказал:
– Я надеюсь, вы найдете выход.
И положил трубку.
Больше они мне не звонили.
Я выбрал себя. И впервые в жизни почувствовал себя по-настоящему свободным. Я освободился от эмоционального и финансового бремени, которое тащил на себе годами. Я начал жить своей жизнью, а не жизнью своих родственников. И знаете что? Это чертовски приятно. Я не стал озлобленным циником. Просто осознал, что моя жизнь – это моя ответственность. И тратить ее на тех, кто этого не ценит, – просто глупо…
