— Анна Михайловна, я вас очень прошу – приходите к нам на воскресный обед, — Вика говорила в телефон, нервно перебирая пальцами кулон на шее. — Я такой пирог испеку…
— Викуша, извини, но у меня в воскресенье занятия со студентами, — голос свекрови звучал мягко, но твёрдо. — Может быть, в следующий раз?
— В прошлое воскресенье были дела на даче, до этого — проверка контрольных… — Вика запнулась, подбирая слова. — Анна Михайловна, вы меня избегаете?
В трубке повисла тишина. Потом свекровь ответила:
— Что ты. Просто много работы. Ты же знаешь, конец семестра.
— Юра так скучает по вашим воскресным обедам.
— Передай ему, что я тоже скучаю. Всё, мне пора бежать. Созвонимся на неделе.
Вика положила телефон и подошла к окну. Полгода. Полгода она замужем за Юрой, а свекровь была у них всего дважды – на новоселье и когда принесла забытые Юрой документы. Оба раза просидела не больше часа, вежливо отказалась от ужина и ушла, сославшись на дела.
— Ну что, договорилась? — Юра появился в дверях кабинета, на ходу застёгивая рубашку.
— Нет, — Вика обернулась к мужу. — У неё снова дела.
— Не переживай, — он чмокнул её в щёку. — Мама просто очень занята. Она всегда такая – работа для неё на первом месте.
— Правда? А Лена говорит, что раньше вы каждое воскресенье собирались вместе.
Юра замер с полузавязанным галстуком:
— Лена? Откуда она знает?
— Встретила твою маму в библиотеке. Разговорились.
— А, — он как-то странно дёрнул плечом. — Ну да, было такое. Давно.
— До развода?
Юра молча завязал галстук, взял портфель:
— Мне пора на работу. Вечером буду поздно, не жди.
Он ушёл, а Вика осталась стоять у окна. Что-то здесь было не так. Что-то, о чём не говорил муж и что заставляло свекровь держаться на расстоянии.
Телефон пискнул – сообщение от Лены: «Встретимся в обед? Надо поговорить».
Вика быстро набрала ответ: «В час в нашей кофейне?»
«Ок. И да, это важно».
Кофейня встретила Вику ароматом свежей выпечки и негромкой музыкой. Лена уже сидела за их любимым столиком у окна, задумчиво помешивая латте.
— Привет, — Вика опустилась на стул. — Что за срочность?
— Знаешь, я долго думала, стоит ли тебе рассказывать… — Лена отодвинула чашку. — В общем, я вчера видела Анну Михайловну в супермаркете.
— И что? — Вика непонимающе посмотрела на подругу.
— Она не на занятиях была, а покупала продукты. И явно не торопилась никуда.
Вика почувствовала, как внутри что-то сжалось:
— Значит, она специально соврала про студентов?
— Послушай, — Лена наклонилась ближе, — может, не стоит так настойчиво её приглашать? Мало ли какие у человека причины…
— Какие причины могут быть у матери избегать собственного сына?
— А ты уверена, что дело в сыне? — Лена многозначительно подняла бровь.
— В смысле?
— Ну… может, она просто не хочет общаться с новой невесткой?
— Но почему? — Вика растерянно крутила кольцо на пальце. — Я же ничего плохого ей не сделала. Наоборот, пытаюсь наладить отношения.
Лена вздохнула:
— Знаешь, когда я встретила её в библиотеке, мы немного поговорили. Она вспоминала, как раньше они с Юрой были близки. Воскресные обеды, совместные праздники… А потом что-то случилось. Она не сказала, что именно, но я поняла – это как-то связано с первой женой Юры.
— С Машей? Он никогда о ней не рассказывает.
— Вот именно. И мать его тоже молчит. Но, Вика, — Лена взяла подругу за руку, — может, оно и к лучшему? Зачем ворошить прошлое?
Вика осторожно высвободила руку:
— Потому что это прошлое влияет на настоящее. На мою семью. На моего мужа.
— И что ты собираешься делать?
— Для начала – поговорить с Анной Михайловной. По-настоящему поговорить.
— Как? Она же избегает встреч.
Вика достала телефон:
— Сейчас узнаю, в каком она супермаркете обычно покупает продукты.
— У кого?
— У Юры, конечно. Напишу, что хочу приготовить его любимое блюдо по маминому рецепту, но не знаю, где она покупает специальный соус…
Лена покачала головой:
— Хитро. А если не сработает?
— Сработает. Юра всегда радуется, когда я проявляю интерес к семейным традициям.
Телефон пискнул почти сразу: «Мама всегда ходит в «Азбуку вкуса» на Садовой. Говорит, только там правильный соус».
Вика торжествующе показала сообщение подруге:
— Ну что, где будем караулить Анну Михайловну в эту субботу?
— Мы? — Лена поперхнулась кофе. — Нет уж, в этот квест я с тобой не пойду. Мало ли что там за скелеты в шкафу…
— Трусиха, — Вика улыбнулась, но улыбка получилась немного нервной.
Она и сама не знала, правильно ли поступает. Может, действительно не стоит лезть в чужие тайны? Но разве семья может быть крепкой, если в ней столько недосказанности?
Домой Вика вернулась в задумчивости. Проходя мимо книжного шкафа, зацепилась взглядом за фотографию, которую раньше не замечала – чёрно-белый снимок маленького Юры с мамой. Они сидели в какой-то беседке, оба смеялись, и было в этой фотографии столько тепла и искренней радости…
— Нравится снимок? — голос мужа заставил её вздрогнуть.
— Ты уже дома? — Вика обернулась. — А говорил, будешь поздно.
— Отменили встречу, — Юра подошёл ближе, взял в руки фотографию. — Это на маминой даче. Мне тут лет десять.
— Вы выглядите такими счастливыми.
— Да, — он осторожно поставил рамку на место. — Тогда всё было проще.
— А сейчас?
Юра отвернулся к окну:
— Сейчас всё по-другому. Взрослая жизнь, работа, заботы…
— И старые обиды?
Он резко обернулся:
— Что ты имеешь в виду?
— Не знаю, — Вика пожала плечами. — Просто предполагаю. Юр, может, расскажешь, что случилось? Почему твоя мама на самом деле не хочет к нам приходить?
Юра прошёлся по комнате:
— Нечего рассказывать. Всё в прошлом.
— А может, не в прошлом? — Вика присела на подлокотник кресла. — Может, поэтому мы и не можем стать настоящей семьёй?
— У нас и так настоящая семья.
— Правда? Тогда почему твоя мама была у нас всего два раза за полгода? Почему каждый раз находит причину отказаться от встречи?
— Она просто занята, я же говорил.
— Юра, я сегодня видела её в магазине.
Он замер:
— В каком?
— В «Азбуке» на Садовой. Там, где она «всегда покупает правильный соус».
— Ты что, следила за ней?
— Нет, случайно встретила, — соврала Вика. — И знаешь что? Она тут же сделала вид, что не заметила меня. Буквально развернулась и ушла в другой отдел.
Юра тяжело опустился в кресло:
— И что ты хочешь от меня услышать?
— Правду. Что случилось с твоей первой женой? Почему твоя мама теперь боится переступить порог нашего дома?
— Она не боится.
— Тогда что? — Вика села напротив мужа. — Юр, я же вижу – что-то произошло. Что-то, о чём все молчат.
Он долго смотрел в окно, потом тихо сказал:
— У мамы были ключи от моей квартиры. Ещё до свадьбы с Машей. Она никогда ими не пользовалась, просто хранила – мало ли что случится.
— И что случилось?
— Однажды я попросил её забрать документы – срочно нужны были на работе, а сам я был в командировке. Маша должна была быть на работе…
— Но оказалась дома?
Юра кивнул:
— Она тогда очень разозлилась. Накричала на маму, потребовала вернуть ключи. Мама мне потом один раз только повторила ее слова — «Ключи от моего дома верните и больше не приходите». А потом… — он запнулся. — Потом начала намекать, что мама специально пришла, когда меня нет. Что роется в наших вещах, читает письма…
— А это была правда?
— Конечно, нет! — он резко встал. — Мама никогда… Она просто не могла…
— Тогда почему ты позволил Маше настроить тебя против матери?
— Я не позволял! Просто… — Юра снова сел. — Просто всё стало очень сложно. Маша требовала, чтобы мама не приходила к нам без её разрешения. Потом начала говорить, что мы слишком часто видимся, что я больше прислушиваюсь к мнению матери, чем жены…
— И ты отдалился от мамы.
— Я пытался сохранить мир в семье, — он говорил тихо, почти виновато. — А потом мы с Машей развелись. Но было уже поздно – что-то сломалось. Мама теперь держится на расстоянии. Говорит, что так лучше.
Вика молчала, переваривая услышанное. Потом осторожно спросила:
— А ты не думал, что она просто боится?
— Чего?
— Что история повторится. Что я тоже начну ревновать, устраивать сцены…
— Глупости, — Юра махнул рукой. — Ты же не такая.
— А она это знает?
В комнате повисла тишина. За окном моросил мелкий дождь, на кухне тихо гудел холодильник.
— Знаешь что, — Вика решительно встала, — я завтра пойду к твоей маме.
— Куда?
— На работу. В университет. И мы поговорим – по-настоящему поговорим.
— Вика, не надо…
— Надо, Юра. Иначе мы так и будем жить с этой тенью между нами. А я хочу настоящую семью. Где нет недомолвок и старых обид. Где мать не боится прийти в гости к сыну.
Но до университета Вика не дошла. Она столкнулась с Анной Михайловной в парке возле дома – свекровь сидела на скамейке с книгой, укрывшись от моросящего дождя под большим зонтом.
— Можно присесть? — Вика подошла неслышно, и Анна Михайловна вздрогнула от неожиданности.
— Вика? А ты здесь как?
— Гуляю. А вы? Кажется, у вас сейчас должны быть занятия со студентами?
Анна Михайловна смутилась, закрыла книгу:
— Отменили. Неожиданно.
— Как и в прошлое воскресенье? И позапрошлое?
— Вик…
— Анна Михайловна, давайте поговорим. По-настоящему поговорим. Здесь недалеко есть кафе…
— Не стоит.
— Стоит, — Вика села рядом. — Потому что так больше нельзя. Юра страдает, вы страдаете, я не понимаю, что происходит.
Свекровь долго молчала, разглаживая страницы книги.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Только не в кафе. Пойдём ко мне. Там… спокойнее.
Квартира Анны Михайловны оказалась под стать хозяйке – уютная, интеллигентная, с книжными шкафами вдоль стен и старинным буфетом, где поблёскивали чашки с золотой каймой.
— Чаю? — свекровь суетилась на кухне. — У меня есть пирог с яблоками.
— Вы сами печёте?
— Да, по выходным. Раньше Юра очень любил…
Она осеклась, замолчала. Вика терпеливо ждала.
— Знаете, — Анна Михайловна поставила на стол чашки, — я ведь правда очень занята. Работа, студенты…
— И поэтому избегаете встреч с сыном?
— Я не избегаю. Просто…
— Боитесь?
Свекровь резко подняла глаза:
— Что он рассказал?
— Про ключи. Про Машу. Про то, как всё разрушилось.
Анна Михайловна опустилась на стул:
— Значит, рассказал… А про то, что я виновата в их разводе, тоже сказал?
— Вы? При чём тут вы?
— Если бы я тогда не пришла… Если бы просто отказалась забрать эти документы…
— То что? Маша нашла бы другой повод. Я же вижу – дело не в ключах.
Свекровь отвернулась к окну:
— Знаете, Юра с детства был… особенным. Чутким, понимающим. Когда его отец ушёл, сын стал мне не просто ребёнком – лучшим другом. Мы всё делали вместе, обо всём разговаривали.
— А потом появилась Маша?
— Да. И сначала всё было хорошо. Правда, хорошо. Она казалась такой милой, заботливой. А потом… — Анна Михайловна сжала чашку. — Потом начались намёки. Что я слишком часто звоню. Что лезу не в свои дела. Что мой сын теперь принадлежит другой семье.
— И вы отступили?
— Нет. Сначала пыталась объяснить, что можно жить дружно, что я не претендую на их пространство. А потом случилась та история с ключами…
Анна Михайловна замолчала, погрузившись в воспоминания.
— И что было потом? — тихо спросила Вика.
— Потом… Потом Маша начала настраивать Юру против меня. Говорила, что я специально пришла, когда их нет – хотела рыться в вещах, читать их письма. Что я не могу смириться с его женитьбой, пытаюсь их разлучить. И знаете, что самое страшное?
— Что?
— Он начал верить. Не сразу, постепенно. Стал реже звонить, перестал заходить. А я… я не выдержала. Сама отдалилась. Думала – так будет лучше.
Вика осторожно коснулась руки свекрови:
— И теперь вы боитесь, что история повторится?
— Не то чтобы боюсь… — Анна Михайловна встала, подошла к буфету. — Просто не хочу мешать. Вы молодая семья, вам нужно время побыть вдвоём…
— А вам не кажется, что это должны решать мы?
— В каком смысле?
— Ну, — Вика подбирала слова, — вы ведь даже не дали мне шанса. Сразу решили держаться в стороне, отгородиться. Вы даже на «ты» меня не называете…А я… я ведь всю жизнь мечтала о настоящей семье.
Анна Михайловна обернулась:
— Что вы имеете в виду?
— Я выросла без мамы. Когда Юра познакомил нас, я так обрадовалась – думала, у меня наконец будет… — Вика запнулась. — В общем, я надеялась, что мы сможем стать близкими людьми.
— А я всё испортила своими страхами, — свекровь снова села за стол. — Знаете, Вика, когда Юра сказал, что женится второй раз, я дала себе слово – больше никакого вмешательства. Никаких советов, никаких незваных визитов. Пусть живут как хотят.
— И поэтому отказываетесь от всех приглашений?
— Я не отказываюсь, я просто… берегу вас от себя, — она невесело усмехнулась. — Глупо, да?
— Не глупо. Больно, — Вика посмотрела свекрови в глаза. — Больно вам, больно Юре. Он скучает по вашим воскресным обедам, по разговорам, по вашим пирогам. Знаете, что он делает каждое воскресенье?
— Что?
— Проезжает мимо вашего дома. Якобы по делам. А на самом деле просто смотрит на окна – горит ли свет, дома ли вы.
Анна Михайловна часто заморгала:
— Правда?
— Правда. И ещё — Я не Маша. У меня нет желания разрушать ваши отношения с сыном. Наоборот – я хочу, чтобы у нас была настоящая семья. Где можно прийти друг к другу в гости без предупреждения. Где бабушка учит внуков печь пироги. Где все вместе отмечают праздники.
— Внуков? — Анна Михайловна замерла. — Вы…
— Нет-нет, — Вика улыбнулась. — Пока нет. Но когда-нибудь… И я очень хочу, чтобы к тому времени все эти страхи и недомолвки остались в прошлом.
За окном перестал моросить дождь, и в кухню заглянуло солнце. Его луч упал на старую фотографию на стене – Юра в выпускном классе, счастливый, с медалью на груди, и рядом сияющая мама.
— Знаете, — Анна Михайловна тоже посмотрела на фотографию, — он тогда сказал мне: «Мам, я бы никогда не получил эту медаль без тебя». А я ответила…
— А я ответила: «Сынок, ты бы горы свернул и без моей помощи. Просто с мамой путь немножко короче». И знаете, что самое удивительное? — Анна Михайловна провела пальцем по рамке фотографии. — Я до сих пор в это верю. Он сильный, мой Юра. Всегда был сильным.
— Но даже сильным людям нужна поддержка, — тихо сказала Вика.
— Да… — свекровь вернулась к столу. — Я ведь не сразу поняла, что натворила. Думала, защищаю его, оберегаю вашу семью. А на самом деле просто спряталась за старыми обидами.
— Знаете — Вика достала телефон. — Давайте сделаем сюрприз Юре.
— Какой?
— Сейчас позвоню ему, скажу, что у меня сломалась машина недалеко от вашего дома. Он примчится спасать…
— И найдёт нас вместе за чаем с пирогами? — Анна Михайловна улыбнулась. — Хитро.
— Он будет счастлив.
— А вы уверены?
— В чём?
— Что он захочет… что не обидится…
— Анна Михайловна, — Вика взяла свекровь за руку, — знаете, что Юра сказал мне вчера? «Иногда я проезжаю мимо маминого дома и вспоминаю запах воскресных пирогов. И так хочется зайти, просто посидеть, поговорить… Но я боюсь, что она скажет – занята».
В глазах Анны Михайловны заблестели слёзы:
— Звони.
Юра примчался через пятнадцать минут, взволнованный и встревоженный:
— Вика! Ты где? Что с машиной?
— Здесь я, — она выглянула из кухни. — Проходи.
Он замер на пороге, увидев накрытый стол, маму, разливающую чай по старым чашкам с золотой каймой.
— Мам?
— Проходи, сынок, — Анна Михайловна улыбнулась. — Я тут пирог испекла. Твой любимый, с яблоками.
— А как… почему… — он растерянно переводил взгляд с матери на жену.
— Присядь, — Вика подтолкнула его к столу. — Мы тут с твоей мамой решили, что пора перестать прятаться друг от друга.
— Правда? — он посмотрел на мать.
— Правда, — она поставила перед ним чашку. — Прости меня, сынок. За все эти месяцы, за молчание, за…
— Мам, — он сжал её руку, — это ты меня прости. За то, что позволил тогда… что не защитил…
— Тише, — она погладила его по голове, как в детстве. — Всё прошло. Теперь всё будет по-другому.
Вика тихонько вышла на балкон, оставив их наедине. За спиной слышались голоса – тихие, родные, постепенно оттаивающие от долгого молчания. Они говорили о прошлом и будущем, о старых обидах и новых надеждах, о том, как глупо было позволить чужим страхам разрушить их отношения.
А через час они уже вместе смеялись над старыми фотографиями, и Анна Михайловна рассказывала истории из Юриного детства, и в квартире пахло яблочным пирогом и счастьем.
— В это воскресенье жду вас на обед, — сказала она, когда они собрались уходить. — И не вздумайте отказываться.
— А ты не будешь занята? — лукаво спросил Юра.
— Буду, — она поцеловала его в щёку. — Буду занята приготовлением пирогов для любимого сына и невестки.
Домой они шли пешком, держась за руки.
— Спасибо, — тихо сказал Юра.
— За что?
— За то, что не отступила. За то, что вернула мне маму.
Вика улыбнулась:
— Знаешь, я ведь тоже получила подарок.
— Какой?
— Настоящую семью. Где нет недомолвок и страхов. Где можно просто любить друг друга.
А в следующее воскресенье они снова сидели на маминой кухне, и пахло пирогами, и звенели чашки с золотой каймой, и за окном светило солнце – тёплое и ласковое, как материнская любовь.
И никто больше не говорил про ключи. Потому что настоящий дом – это не замки на дверях, а открытые сердца.
