Наталья застегнула куртку младшей дочери и проверила, крепко ли завязаны шнурки у старшего сына. За окном машины мелькали голые деревья, небо затянуло серыми облаками, и дорога вела всё дальше от города. Илья сидел за рулём и насвистывал какую-то мелодию, постукивая пальцами по рулю в такт музыке из радио.
— Мам, а у бабушки есть качели? — спросил Артём, семилетний сын, вертясь на заднем сиденье.
— Не знаю, милый, — ответила Наталья. — Наверное, есть. У бабушки большой двор.
— А можно будет погулять? — подала голос Катя, младшая. Девочке было четыре года, и дорога её утомила.
— Конечно, можно, — успокоила Наталья. — Только сначала поздороваемся с бабушкой и пообедаем.
Илья бросил на жену взгляд в зеркало заднего вида.
— Наташ, не переживай так, — сказал муж. — Мама изменилась. Говорила, что соскучилась по внукам. Будет рада вас видеть.
Наталья кивнула, но ничего не ответила. Слова мужа звучали уверенно, но внутри всё сжималось от тревоги. Раиса Петровна никогда не была тёплой, мягкой женщиной. Свекровь держалась отстранённо, делала колкие замечания, и каждая встреча с матерью мужа превращалась для Натальи в испытание.
Последний раз, когда вся семья приезжала к Раисе Петровне, было два года назад. Тогда свекровь весь вечер критиковала, как Наталья одевает детей, как готовит, как себя ведёт. Илья отмалчивался, а Наталья стискивала зубы и терпела. С тех пор встречались редко, в основном в нейтральных местах — кафе, парках. Но сейчас Илья настоял на поездке.
— Мама одна живёт, скучает, — говорил муж. — Дети подросли, надо чаще бывать. Да и дом у неё хороший, просторный. Отдохнём на природе.
Наталья не возражала. Может, Раиса Петровна действительно изменилась. Может, с возрастом стала мягче. Людям свойственно меняться.
Машина свернула с трассы на грунтовую дорогу, проехала мимо нескольких участков и остановилась у высокого забора. За забором виднелся двухэтажный дом с большими окнами и крышей, покрытой тёмной черепицей. Во дворе росли яблони, уже потерявшие листву, и стояла старая беседка.
Илья заглушил мотор, вышел из машины и открыл калитку. Наталья помогла детям выбраться, взяла Катю за руку и повела к дому. Артём бежал впереди, таща за собой рюкзак с игрушками.
Дверь дома открылась, и на пороге появилась Раиса Петровна. Свекровь была высокой, худой женщиной с короткими седыми волосами и острыми чертами лица. На губах играла улыбка, но глаза оставались холодными.
— Приехали, значит, — сказала Раиса Петровна вместо приветствия. — Надеюсь, вы не надолго? У меня тут чисто, не пачкайте.
Наталья замерла на пороге, не зная, что ответить. Илья обнял мать за плечи.
— Мам, мы на выходные, — сказал муж. — Хотели с тобой побыть, внуки соскучились.
Раиса Петровна посмотрела на детей сверху вниз.
— Соскучились, говоришь? — протянула свекровь. — Ну заходите, раз приехали. Только обувь снимайте у порога. И руки сразу помойте.
Наталья помогла детям снять куртки и ботинки, расставила обувь аккуратно у двери. Артём и Катя прижимались к матери, стесняясь незнакомой обстановки.
Внутри дома пахло едой — чем-то сытным, с луком и мясом. Запах был приятным, и Наталья почувствовала, как проголодалась. Завтракали они давно, в дороге только перекусывали печеньем.
Раиса Петровна прошла на кухню, не оглядываясь. Илья взял чемоданы и понёс наверх. Наталья осталась с детьми в прихожей, не зная, что делать дальше.
— Мама, я хочу пить, — прошептала Катя.
— Сейчас, солнышко, — пообещала Наталья.
Женщина прошла на кухню. Там всё было чисто, аккуратно, почти стерильно. Кастрюли на плите блестели, столешницы сияли, ни одной лишней вещи. Раиса Петровна стояла у плиты и помешивала что-то в кастрюле.
— Раиса Петровна, можно детям воды дать? — спросила Наталья.
— Стаканы в шкафу, — кивнула свекровь, не оборачиваясь. — Только аккуратно, не разбейте.
Наталья достала два стакана, налила воды из кувшина и отнесла детям. Артём и Катя жадно выпили. Наталья погладила дочь по голове и вернулась на кухню.
— Может, чем-то помочь? — предложила Наталья.
Раиса Петровна оглядела невестку с головы до ног.
— Можешь овощи нарезать, — разрешила свекровь. — Только нормально режь, не абы как. Я не люблю крупные куски.
Наталья кивнула, взяла нож и разделочную доску. Свекровь поставила перед невесткой миску с огурцами и помидорами. Наталья принялась нарезать — старательно, мелко, стараясь угодить.
Раиса Петровна то и дело бросала взгляды на работу Натальи и морщилась.
— Ты всегда так режешь? — спросила свекровь. — Неровно получается.
— Извините, — пробормотала Наталья. — Постараюсь аккуратнее.
— Старайся, старайся, — буркнула Раиса Петровна.
Илья спустился с лестницы, заглянул на кухню.
— Мам, пахнет вкусно! — похвалил муж. — Что готовишь?
— Тушёное мясо, — ответила Раиса Петровна, и лицо свекрови смягчилось. — Твоё любимое. Помнишь, как в детстве просил?
— Ещё бы! — обрадовался Илья. — Никто так не готовит, как ты!
Свекровь довольно улыбнулась.
— Иди, отдохни, сынок. Скоро всё будет готово.
Илья кивнул и ушёл в гостиную. Наталья продолжала резать овощи. Руки двигались механически, мысли блуждали. Почему муж не предложил помочь? Почему оставил её одну на кухне с Раисой Петровной?
— Ну что встала? — окликнула свекровь. — Быстрее работай, времени нет.
Наталья ускорилась. Нарезала овощи, сложила в миску. Раиса Петровна забрала миску, окинула содержимое критическим взглядом и поставила на стол.
— Теперь тарелки расставь, — велела свекровь. — В шкафу, на второй полке.
Наталья достала тарелки, расставила на столе. Раиса Петровна проверила, ровно ли стоят, и поправила одну на миллиметр.
— Хоть что-то нормально сделала, — пробормотала свекровь.
Наталья промолчала. Внутри копилось напряжение, но показывать его не хотелось. Не при детях. Не в первый день.
Раиса Петровна принялась накладывать еду в большое блюдо. Мясо, картофель, подливка. Всё выглядело аппетитно. Свекровь поставила блюдо в центр стола, разложила хлеб, налила компот в графин.
— Зови всех, — велела Раиса Петровна.
Наталья вышла из кухни и позвала мужа и детей. Илья первым подошёл к столу, сел на своё место, потёр руки.
— Пахнет обалденно! — похвалил муж.
Артём и Катя сели рядом с матерью. Наталья налила детям компот, положила на тарелки мясо и картофель, разрезала на мелкие кусочки. Катя взяла вилку и принялась есть. Артём жевал картошку, болтая ногами под столом.
Наталья устала. Дорога, напряжение, помощь на кухне — всё вымотало. Женщина взяла тарелку и хотела положить себе еды. Как вдруг Раиса Петровна резко встала. Лицо свекрови исказилось, глаза блеснули яростью.
— Ты что делаешь?! — крикнула Раиса Петровна.
Наталья замерла с тарелкой в руках.
— Я… хотела поесть, — растерянно ответила Наталья.
— Это я для сына готовила! — выкрикнула свекровь. — Для Илюши! Не для тебя!
И прежде чем Наталья успела что-то сказать, ладонь Раисы Петровны с размаху ударила женщину по щеке. Звук хлопка прозвучал резко, оглушительно.
Наталья отшатнулась, уронила тарелку. Та с грохотом упала на пол, разлетевшись на осколки. Щека горела огнём, в ушах звенело. Артём и Катя застыли с вилками в руках, глаза детей округлились от страха.
— Для сына готовила! — повторила Раиса Петровна, тяжело дыша. — А ты с детьми ешь где хочешь!
Наталья стояла, прижав руку к щеке. Мир вокруг качнулся, перестал быть реальным. Это не могло происходить. Свекровь не могла ударить её. При детях. При муже.
Илья сидел на своём месте и смотрел в тарелку. Муж не поднял глаз, не встал, не вмешался. Просто сидел и молчал.
— Илья… — прошептала Наталья.
Муж поднял взгляд. Лицо мужа было напряжённым, но губы оставались сжатыми.
— Мама, ты перегнула, — негромко сказал Илья.
— Перегнула?! — возмутилась Раиса Петровна. — Я весь день готовила! Для тебя! А эта… — свекровь ткнула пальцем в Наталью, — решила, что всё ей полагается!
— Раиса Петровна, я просто хотела поесть, — попыталась объяснить Наталья. — Мы с утра в дороге…
— Молчи! — оборвала свекровь. — Я с тобой не разговариваю!
Наталья отступила на шаг. Щека пульсировала болью, внутри всё сжалось. Хотелось схватить детей и убежать из этого дома, подальше от Раисы Петровны, от её ледяного взгляда, от её злости.
— Мама, успокойся, — попросил Илья. — Наташа не хотела ничего плохого.
— Она всегда чего-то хочет! — отрезала Раиса Петровна. — Приехала, уселась, как хозяйка! Думает, что всё ей дозволено!
Наталья посмотрела на мужа. Илья избегал взгляда жены, смотрел в сторону, будто происходящее мужа не касалось.
— Илья, мы уедем? — тихо спросила Наталья.
Муж помолчал, потом покачал головой.
— Давай не будем устраивать сцен, — попросил Илья. — Мама просто устала. Всё готовила, старалась. Давай спокойно поедим и забудем.
— Забыть? — не поверила Наталья. — Она меня ударила!
— Не ори при детях, — одёрнул муж.
Наталья взглянула на Артёма и Катю. Сын прижимался к спинке стула, глаза мальчика были полны слёз. Катя уткнулась лицом в руки и тихо всхлипывала.
Наталья подошла к дочери, обняла девочку за плечи.
— Тише, солнышко, всё хорошо, — прошептала Наталья.
Но ничего не было хорошо. Наталья сама не понимала, как так вышло, что она оказалась в этой ситуации. Свекровь ударила её, муж промолчал, дети напуганы. И всё это — из-за тарелки еды.
Раиса Петровна села обратно на своё место, поправила волосы и взяла вилку, будто ничего не произошло.
— Илюша, ешь, остынет, — сказала свекровь мягко.
Илья кивнул и начал есть. Муж жевал медленно, старательно, не глядя на жену. Наталья стояла рядом с детьми и не знала, что делать. Уйти? Остаться? Собрать вещи и уехать прямо сейчас?
— Мам, я хочу домой, — прошептал Артём.
— Я тоже, — поддержала Катя.
Наталья взяла детей за руки и повела к выходу из кухни. За спиной раздался голос Раисы Петровны:
— Ну и уходите! Всё равно не нужны мне тут!
Наталья не обернулась. Вывела детей в прихожую, помогла надеть куртки. Руки дрожали, щека горела, мысли путались.
— Наташ, ты куда? — окликнул Илья из кухни.
— Я не останусь здесь, — ответила Наталья, не оборачиваясь.
— Не глупи, — попросил муж. — Мама просто вспылила. Бывает.
— Бывает? — переспросила Наталья и всё же обернулась.
Илья стоял в дверях кухни, вытирал рот салфеткой. Лицо мужа было спокойным, будто всё происходящее — мелочь, недоразумение.
— Ну да, — подтвердил Илья. — У неё характер такой. Ты же знаешь.
— Я знаю, что она ударила меня, — напомнила Наталья. — При детях. И ты ничего не сказал.
— Я сказал, что она перегнула, — возразил муж. — Чего ещё ты хочешь?
— Чтобы ты встал на мою сторону! — выдохнула Наталья. — Чтобы защитил меня!
Илья поморщился.
— Наташ, она моя мать. Я не могу с ней ругаться. Давай просто переждём выходные и уедем. Потерпи немного.
Наталья смотрела на мужа и не узнавала того человека, за которого выходила замуж девять лет назад. Тот Илья был заботливым, внимательным, защищал её от любых неприятностей. А сейчас стоял и просил терпеть. Терпеть унижения, побои, оскорбления.
— Я не буду терпеть, — твёрдо сказала Наталья. — Мы уезжаем.
— На чём? — спросил Илья. — Машина у меня. А автобусы сюда не ходят.
Наталья замерла. Муж был прав. До ближайшей станции было километров десять. С двумя маленькими детьми, по осенней грязи, в темноте — идти невозможно.
— Тогда отвези нас, — попросила Наталья.
Илья покачал головой.
— Я только приехал. Устал. Не хочу снова за руль садиться. Давай завтра утром, если всё ещё будешь хотеть уехать.
Наталья стиснула кулаки. Муж не собирался помогать. Илья хотел, чтобы жена осталась, терпела, делала вид, будто всё нормально.
— Хорошо, — сказала Наталья. — Тогда мы переночуем здесь. Но завтра утром ты отвезёшь нас на станцию. И больше мы сюда не приедем. Никогда.
Илья вздохнул.
— Как скажешь, — согласился муж и вернулся на кухню.
Наталья осталась стоять в прихожей с детьми. Артём и Катя прижимались к матери, боясь отпустить руки. Наталья обняла обоих, прижала к себе.
— Всё будет хорошо, — прошептала Наталья. — Завтра мы уедем домой.
Но внутри не было уверенности. Наталья не знала, что будет дальше. Знала только одно — эта поездка стала переломным моментом. После сегодняшнего вечера что-то сломалось, и склеить осколки обратно уже не получится.
Наталья отвела детей в комнату на втором этаже, которую Раиса Петровна выделила гостям. Комната была небольшой, с двумя узкими кроватями и старым шкафом. Пахло нафталином и затхлостью. Наталья усадила Артёма и Катю на одну кровать, присела рядом.
— Мамочка, а почему бабушка тебя ударила? — спросил Артём. Мальчик смотрел на мать большими испуганными глазами.
— Бабушка сердитая, — вмешалась Катя. — Я её боюсь.
Наталья обняла обоих детей, прижала к себе. Щека всё ещё пульсировала болью, но сейчас важнее было успокоить сына и дочь.
— Не бойтесь, — сказала Наталья мягко. — Завтра мы уедем домой. Всё будет хорошо.
— А папа с нами поедет? — уточнил Артём.
Наталья замялась. Не знала, что ответить. Илья остался внизу с матерью, и каким будет утро, предсказать было невозможно.
— Папа… наверное, поедет, — неуверенно сказала Наталья. — А сейчас давайте переоденемся и ляжем спать. Устали же.
Дети кивнули. Наталья достала из сумки пижамы, помогла переодеться, уложила обоих в кровати. Катя уснула быстро, уткнувшись носом в подушку. Артём ворочался, не мог успокоиться.
— Мам, а ты не уйдёшь? — прошептал мальчик.
— Нет, солнышко, я рядом, — пообещала Наталья.
Артём закрыл глаза. Наталья погладила сына по голове, дождалась, пока дыхание мальчика станет ровным, и только тогда встала. Подошла к окну, выглянула наружу. Двор тонул в темноте, только фонарь у калитки бросал тусклый свет. Где-то вдалеке лаяла собака.
Наталья прислонилась лбом к холодному стеклу. Внутри бушевала буря. Гнев, обида, боль — всё смешалось в один тяжёлый ком. Как можно было ударить человека за то, что тот хотел поесть? Как можно было унизить при детях, при муже?
И почему Илья молчал? Почему муж не встал, не защитил жену, не увёз семью из этого дома сразу же?
Наталья отошла от окна, легла на вторую кровать, не раздеваясь. Закрыла глаза, но сон не шёл. В голове крутились картины сегодняшнего вечера. Лицо Раисы Петровны, искажённое злостью. Ладонь свекрови, летящая к щеке. Илья, сидящий за столом и смотрящий в тарелку.
Наталья не знала, сколько пролежала так. Может, час, может, два. Наконец послышались шаги на лестнице. Дверь тихо приоткрылась, в комнату заглянул Илья.
— Наташ, ты не спишь? — прошептал муж.
Наталья не ответила. Притворилась спящей. Илья постоял на пороге, потом тихо закрыл дверь и ушёл. Наталья открыла глаза и уставилась в потолок. Не хотелось разговаривать с мужем. Не сейчас. Слишком много эмоций, слишком мало сил.
Утро началось рано. Катя проснулась первой, заворочалась, заплакала. Наталья поднялась, взяла дочь на руки, успокоила. Артём проснулся следом, потёр глаза.
— Мы домой едем? — спросил мальчик.
— Да, — твёрдо ответила Наталья. — Сейчас оденемся и поедем.
Наталья умыла детей, одела, собрала вещи. Всё сложила в сумки аккуратно, быстро, не теряя времени. Спускаться вниз не хотелось, но деваться некуда. Нужно было забрать остальные вещи и уехать.
Наталья взяла детей за руки и повела вниз по лестнице. На кухне пахло кофе. Раиса Петровна сидела за столом, листала журнал. Илья стоял у окна, смотрел во двор. Оба обернулись, когда Наталья вошла.
— Доброе утро, — сухо сказала Наталья.
Раиса Петровна кивнула, не отрываясь от журнала. Илья шагнул навстречу жене.
— Наташ, давай поговорим, — попросил муж.
— Не о чем говорить, — отрезала Наталья. — Мы уезжаем.
— Но… — начал Илья.
— Никаких но, — перебила Наталья. — Ты обещал отвезти нас на станцию. Выполни обещание.
Муж посмотрел на мать. Раиса Петровна продолжала листать журнал, будто разговор свекрови не касался.
— Ладно, — вздохнул Илья. — Поедем.
Наталья вывела детей в прихожую. Помогла надеть куртки, обувь. Артём и Катя молчали, прижимались к матери. Наталья открыла дверь и вышла на крыльцо. Илья шёл следом, нёс сумки.
Утро было серым, холодным. Ветер гнал по двору опавшие листья. Наталья довела детей до машины, открыла заднюю дверь, усадила обоих на сиденье. Илья загрузил сумки в багажник, сел за руль. Наталья устроилась рядом с детьми.
Машина тронулась. Наталья обернулась и посмотрела на дом. Раиса Петровна стояла на крыльце, смотрела вслед машине. Лицо свекрови было бесстрастным, холодным. Наталья отвернулась и больше не оглядывалась.
Дорога тянулась долго. Илья молчал, сосредоточенно смотрел на дорогу. Наталья смотрела в окно, гладила Катю по голове. Артём дремал, положив голову на плечо матери.
Когда машина подъехала к станции, Наталья открыла дверь, не дожидаясь, пока муж заглушит мотор. Вытащила сумки из багажника, взяла детей за руки.
— Наташ, подожди, — окликнул Илья.
Наталья остановилась, обернулась. Муж вышел из машины, подошёл ближе.
— Давай не будем устраивать драму, — попросил Илья. — Мама просто… такая. Вспыльчивая. Но она не специально.
Наталья посмотрела мужу в глаза.
— Если ещё хоть раз поедешь туда — езжай один, — сказала Наталья ровно, спокойно. — Мы с детьми больше не приедем. Никогда.
— Ты серьёзно? — не поверил Илья.
— Абсолютно, — подтвердила Наталья. — Раиса Петровна подняла на меня руку. При детях. И ты ничего не сделал. Просто сидел и молчал.
— Я не знал, что делать! — оправдывался Илья. — Это моя мать!
— А я твоя жена, — напомнила Наталья. — Но, видимо, для тебя это ничего не значит.
Муж открыл рот, хотел возразить, но Наталья не стала слушать. Развернулась и повела детей к платформе. Илья остался стоять у машины, растерянный, беспомощный.
Автобус пришёл через двадцать минут. Наталья купила билеты, усадила детей у окна, устроилась рядом. Автобус тронулся, и Наталья откинулась на спинку сиденья. Всё тело ломило от усталости, но внутри появилось странное облегчение.
Дома встретило тепло и тишина. Наталья разделась, помогла детям, прошла на кухню. Включила чайник, достала чашки, заварила чай. Усадила Артёма и Катю за стол, налила компот, положила печенье.
— Мам, а мы больше не поедем к бабушке? — спросил Артём.
— Нет, — ответила Наталья. — Больше не поедем.
— А папа? — уточнила Катя.
— Папа поедет сам, если захочет, — сказала Наталья. — А мы останемся дома.
Дети кивнули и принялись грызть печенье. Наталья села напротив, обхватила чашку руками. Горячий чай обжигал ладони, но это было приятное тепло, живое, настоящее.
Наталья посмотрела по сторонам. Её кухня. Её дом. Здесь никто не кричал, не поднимал руку, не унижал за чужую «любовь к сыну». Здесь было безопасно.
Вечером Илья вернулся домой. Муж вошёл тихо, осторожно, будто боялся спугнуть хрупкое перемирие. Наталья сидела в гостиной, читала книгу. Дети спали в своих комнатах.
— Наташ, давай поговорим, — попросил Илья.
Наталья подняла взгляд от книги.
— Говори, — разрешила женщина.
Илья присел на край дивана, потёр лицо руками.
— Я понимаю, что ты обижена, — начал муж. — Но мама не хотела тебя обидеть. Просто она… ревнует. Боится, что я уделяю тебе больше внимания, чем ей.
— И это оправдывает то, что она меня ударила? — уточнила Наталья.
— Нет, конечно, нет, — быстро сказал Илья. — Я не оправдываю. Просто объясняю.
— Мне не нужны объяснения, — сказала Наталья. — Мне нужно было, чтобы ты встал на мою защиту. Но ты этого не сделал.
Илья опустил голову.
— Я не знал, как поступить, — признался муж. — Мама всегда была… сложной. Я привык не спорить с ней.
— Значит, проще промолчать, когда твою жену унижают? — спросила Наталья.
— Наташ, я не хотел… — начал Илья, но женщина подняла руку, останавливая мужа.
— Илья, я больше не поеду к Раисе Петровне, — сказала Наталья твёрдо. — И детей не повезу. Если ты хочешь видеться с матерью — это твоё право. Но мы останемся дома.
— Это же моя мать! — возразил Илья. — Ты не можешь запретить мне…
— Я не запрещаю, — перебила Наталья. — Езди, сколько хочешь. Только без нас.
Муж помолчал, потом кивнул.
— Хорошо, — согласился Илья. — Как скажешь.
Наталья вернулась к книге. Разговор был окончен. Илья встал и пошёл в спальню. Наталья осталась сидеть в гостиной, вчитываясь в строчки. Но мысли блуждали где-то далеко.
Прошла неделя. Илья пытался вести себя как обычно, но между супругами повисла невидимая стена. Разговаривали только о бытовых вещах, о детях, о работе. Ничего личного, ничего глубокого.
Раиса Петровна звонила сыну каждый день. Илья разговаривал с матерью долго, тихо, уходил в другую комнату, чтобы Наталья не слышала. Женщина не спрашивала, о чём речь. Не хотела знать.
Через две недели Илья объявил, что собирается к матери на выходные.
— Поеду один, — сказал муж. — Как ты и хотела.
Наталья кивнула.
— Хорошо.
Илья уехал в субботу утром. Наталья осталась с детьми. Весь день провели дома — играли, смотрели мультфильмы, пекли печенье. Артём и Катя смеялись, веселились, и Наталья впервые за долгое время расслабилась. Никакого напряжения, никакой тревоги. Просто спокойный, тёплый день.
Вечером, когда дети легли спать, Наталья села на кухне с чашкой чая. Посмотрела в окно. За стеклом темнело небо, мерцали звёзды. Тихо. Спокойно.
Илья вернулся в воскресенье вечером. Муж выглядел усталым, раздражённым. Наталья не стала спрашивать, как прошла поездка. Не хотела обсуждать Раису Петровну.
Прошёл месяц. Илья снова собрался к матери. Наталья не возражала. Дети даже не спросили, куда едет отец. Жизнь шла своим чередом, спокойно, размеренно.
Однажды вечером Илья сел напротив жены за кухонным столом.
— Наташ, мне кажется, мы отдаляемся, — сказал муж.
Наталья отложила книгу, посмотрела на мужа.
— Мне тоже так кажется, — согласилась женщина.
— Что нам делать? — спросил Илья.
Наталья помолчала, собираясь с мыслями.
— Я не знаю, Илья, — призналась Наталья. — Ты выбрал мать. А я выбрала себя и детей. Мы идём разными путями.
— Но я люблю тебя, — возразил муж.
— Любовь — это не только слова, — сказала Наталья. — Любовь — это поступки. И в тот вечер ты не поступил как муж, который любит жену.
Илья опустил голову.
— Прости, — прошептал муж.
— Я простила, — ответила Наталья. — Но забыть не могу. И вернуть доверие… не знаю, получится ли.
Илья встал, подошёл к жене, хотел обнять, но Наталья отстранилась.
— Мне нужно время, — попросила женщина. — Побудь просто рядом. Не давай, не требуй. Просто будь.
Муж кивнул.
— Хорошо.
Прошло ещё несколько месяцев. Илья старался. Муж меньше ездил к матери, больше времени проводил с женой и детьми. Но что-то сломалось в тот осенний вечер, когда Раиса Петровна подняла руку на Наталью. И склеить осколки обратно оказалось невозможно.
Наталья научилась жить по-новому. Научилась не ждать защиты, не надеяться на помощь. Научилась быть сильной, самостоятельной. И как ни странно, это принесло покой.
Дома всё было по-прежнему спокойно. Никто не кричал, не унижал, не поднимал руку. Дети росли в тепле и любви. И Наталья знала одно — никогда больше не позволит никому унизить её. Ни свекрови, ни кому-либо ещё.
Потому что в её доме правила устанавливала она. И главное правило звучало просто: уважение превыше всего. А того, кто не способен уважать, в этом доме не будет.
