12 декабря 1928 года родился советский актер и режиссер Леонид Быков. Почему сегодня, спустя десятилетия, люди помнят об актере Леониде Быкове и их лицо озаряется улыбкой, когда они слышат это имя? Секрет не только в популярности этого актера среди современников. В нем ощущался какой-то нерв, как в актерах О. Дале и В. Высоцком, несмотря на их внешнюю непохожесть и разность в творческой судьбе.
Его кинематографическая звезда загорелась в 50-х годах. Ф.М. Эрмлер, снявший первым Быкова в своей картине «Победители», сказал артисту после первого дубля:» Ты обречен быть киноартистом. Есть люди, которые могут приходить в кино и уходить.
Ты уже никуда не уйдешь». Потом была роль кучера Сашко в фильме «Судьба Марины», о котором помнят только поклонники артиста. Потом настоящий успех в «Укротительнице тигров» и «Максиме Перепелице».
А начиналось все так: Леша родился в Донбассе, в поселке Прокатчиков, в семье металлурга. С самых ранних лет увлекался искусством, любил кино, театр. И конечно, когда в 1946 году на Киевской студии был объявлен набор в трехгодичную школу киноактера, семнадцатилетний юноша отправился в столицу Украины, чтобы на собственном опыте проверить, что такое «этюд на заданную тему».
Денег у него было совсем мало. Зато целый мешок кукурузных лепешек. Ребята настойчиво советовали: «Не говори, что ты иногородний, а то не примут в общежитие».
Так возникла небылица о родственниках в Киеве. Леша подробно и красочно рассказывал комиссии о родичах, у которых будет жить. «Ну что же — сказали ему, — мы хотели предложить общежитие» Отступать было поздно. Ночевать негде.
Кукурузные лепешки закончились. До третьего тура кандидат не дотянул и возвращался домой на крыше международного вагона.
Через год, кончив десятый класс, Леонид поступил в Харьковский театральный институт. Монолог Гамлета на вступительную комиссию впечатления не произвел, а вот комедийный отрывок вызвал аплодисменты. Незаурядные способности студента Быкова заметили с первых шагов и пригласили в театр — событие для студента по тем временам значительное — на роль Павки Корчагина.
В труппе Лешу любили. Добросердечный, приветливый, с изумительным чувством мора, она прекрасно танцевал, исполнял на сцене песни под гитару, а специально для спектакля В. Роздольского «Дорога через Сокольники» научился играть на концертино.
Как-то во время выездного спектакля, объясняясь на сцене в любви партнерше, Быков оперся на фонарь, и ему на руку прыгнула огромная лягушка. Зал, настроенный на лирическую сцену, ахнул. Леонид же невозмутимо взял лягушку за ногу, открыл чемоданчик из-под концертино и бросил ее туда, а продолжил прерванный монолог. Зрители потом искренне удивлялись — вот, артисты, даже лягушку сумели приручить!
Потом были роли «С любовью не шутят», «Улица трех соловьев,17»: «Человек ищет счастье». Казалось бы, он жил этими ролями. Вот что он писал: «Чертовски хотелось, чтобы театр был кафедрой, яркой, увлекательной, но кафедрой.
Со зрителем нужно говорить на волнующие его темы, не лгать, страстно, увлекательно размышлять, спорить… Я живу до сих пор этими идеалами, вернее пытаюсь жить, так как жизнь ломает их и рушит на каждом шагу. Но это самое святое, без этого скучно и бесполезно будет жить».
Потом пришли роли в кино. Целый ряд киноработ Л. Быкова создали собирательный образ его героя — веселого, простодушного, порой незадачливого. Быков воплощал фактически один и тот же людской тип, но образы, созданные актером, не спутаешь друг с другом ни за что, поскольку их внутреннее содержание неповторимо.
Это были не просто забавный Петя Мокин или робкий Алеша Акишин. Это люди, чья внешняя мягкость скрывала огромную внутреннюю силу, мужество и любовь. Характерно, что эти качества были присущи личности самого актера в огромной степени.
В 1958-м Алексей Баталов, приступавший к экранизации «Шинели» Гоголя, предложил ему главную роль, и Быков просто оторопел. Баталов выбрал его?! На такую роль?! Сердце выпрыгивало из груди от счастья…
Леонид со всех ног бросился к руководству Театра имени Шевченко: «Отпустите в Москву — меня на «Мосфильме» ждут!..»
В ответ его обдали ледяным холодом: «Вы и так слишком часто пропадаете на съемках. Пора и театру уделить внимание». Как обухом по голове. В Москву его не отпустили, а главную роль в «Шинели» ( по признанию самого А. Баталова) сыграл его однофамилец — Ролан Быков…
В 1958 году был актером был создан еще один маленький шедевр — роль Алеши Акишина в фильме «Добровольцы». Казалось, Быкову суждено затеряться в поистине «звездном ансамбле» главных исполнителей ролей — Элина Быстрицкая, Михаил Ульянов, Петр Щербаков… Но он запомнился.
Вот что писал о съемках этого фильма Михаил Ульянов: «В ту пору мы были зелены и молоды. Беспечны и самоуверенны. Наивны. Нас мало что тревожило. Но и тогда в нашей молодой и угловато-острой группе Леня занимал какое-надлежащее место.
Природная интеллигентность, вежливость, уважительность, что ли, сквозили во всех его словах, рассказах, беседах…»
И вот спустя несколько лет в одной советской газете появилась небольшая статья: речь шла об учениях в одной военной части. Молодые солдаты оказались буквально в «западне» — танк провалился под воду. Но мужества молодые ребята не потеряли, машину не угробили, дышали кислородом по очереди и дождались помощи.
Когда одного из них спросили, что же помогло продержаться несколько часов в железной коробке под водой, он без колебаний назвал героя Леонида Быкова — Алешу Акишина. Спасая экипаж своей подводной лодки, Алеша отдал последний дыхательный аппарат матросу, а сам остался на тонущей субмарине…
Между тем в 1959 году Быкову поступило еще одно предложение — главная роль в фильме «Алешкина любовь». «. На пробе Быков был двадцать седьмым. «Какой из меня Ромео, да еще в тридцать лет?» — задавал себе вопрос артист. Однако создатели картины ни на минуту не сомневались.
Если судить о наибольшей близости роли и природы самого актера , то все друзья Леонида Федоровича называют Алешку из «Алешкиной любви». » Это — вылитый Леня», — говорят об этой роли все близко знавшие его.
Редкая наполненность любовью, лиризм и уверенность, что герой добьется своего — вот что создал актер на экране, и это оставило большой след в сердцах зрителей. На одном обсуждении фильма выступила женщина.
Она сказала: «У меня растут два сына. Одному четырнадцать, другому пятнадцать лет. Если хоть один из них вырастет похожим на Алешку, я буду счастлива». Это ли не великая похвала актерскому мастерству? Но Леонид, вместо того чтобы радоваться… забеспокоился.
Комик, вечный комик, одна и та же маска — надо что-то делать! «Актер не должен, не имеет права повторяться, — твердит Быков. — Иначе он погибнет, заштампуется неминуемо. Самое страшное — это превратиться в актера-амплуа.
Некоторое время еще можно эксплуатировать успех. А потом крах, катастрофа…» И он стал выбирать из вороха предложений самые разные характеры: «Чужая родня», «Дорогой мой человек», «Добровольцы».
Когда фильм «Алешкина любовь» вышел на экраны, Быкова в Харькове уже не было.
Десять лет отработал Быков в Харьковском театре имени Тараса Шевченко. «Доиграв последний спектакль, — делятся воспоминаниями его коллеги, — мы с удовольствием выпили и закусили колбасой, прощаясь с Лешкой. А он предложил нам спеть любимую песню «Та забiлилi снiги, забiлi бiлi» из спектакля «Дай серцю волю, заведе в неволю».
Мы пели, не скрывая слез, а он дирижировал. После этого все вышли на сцену, прокатили его трижды по кругу и разошлись по домам, расставшись, как оказалось навсегда».
Быков уехал с женой и двумя детьми в Ленинград, в город, который собственно и вывел его в большой кинематограф. Решению переехать способствовало и то, что Быкову пообещали на «Ленфильме» попробовать себя в режиссуре.
Казалось бы — работай и радуйся. Дочь Марьяна вспоминает: « Могу сказать, что большего счастья, большего понимания и более бережного отношения друг к другу, чем у моих родителей, я не встречала ни у кого».
Сам Леонид Быков не уставал повторять: « Если я вас (жену и детей) хотя бы один день не вижу или не слышу, ради чего тогда все?» Свою семью он любил до самозабвения, это был его особый мир, где царили свои особые законы и свой язык…
На Ленфильме, казалось, Быков переоценил свои возможности. Один сценарий следует за другим, он не может найти подходящий материал. Наконец, в 1961 году вместе с режиссером Г. Раппопортом он снял короткометражную ленту «Как веревочке ни виться».
Фильм остался за пределами внимания как зрителей, так и критики. В 1963 году он уже самостоятельно снял комедию «Зайчик», в которой сыграл главную роль. И хотя картина в прокате заняла не самое последнее место, критика его дружно ругала. Быков «заработал» первый инфаркт.
«Если ты человек так бесследно уйдешь, для чего ты живешь», — вопрошает главный герой фильма «Зайчик».
Следующий сценарий Быкова «Беглец» коллеги приняли на «ура», Леонид предложил главную роль другу по харьковскому театру Николаю Борисенко, и тот вдохновенно погрузился в работу. Но идеологические чиновники фильм запретили, решив, что там «слишком натурально» изображен рабочий класс.
Так как возлагавшихся на него надежд со стороны «Ленфильма» Быков не оправдал, руководство киностудии к режиссерской работе его не допускало.
Быкова мучил вопрос о его личном вкладе в искусство, он был до щепетильности пристрастен к своему творчеству. Артист не мог позволить себе взяться за роль даже ценой длительных простоев, которая по его меркам была антихудожественна. «После «Алешкиной любви» никак не попадается работа.
Я в простое. Не хочу сниматься в лживых, антихудожественных вещах» — так он писал своим друзьям в письмах. С 1961 по 1964 год на счету Быкова всего лишь несколько актерских работ: «На семи ветрах»: «Когда разводят мосты»: «Осторожно, бабушка!».
В 1965 году Леониду Быкову было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР. Из письма Николаю Борисенко: «Уже год почти не снимаюсь. Все чаще думаешь, что надо возвращаться домой. Но в театре, очевидно, то же самое. В чем же суть? Как же сделать, чтобы жить на уровне?»
Настроение было — хуже некуда. О «кризисе среднего возраста» тогда тоже не рассуждали. Быкову было 38. Ощущение — как будто земля уходит из- под ног, словно стоишь на зыбучем песке… Он не спал ночами, колесил по городу в машине, которую шутливо прозвал «Тяпой», глубоко погрузившись в невеселые думы.
А в это время его ждали, приглашали, уговаривали переехать в Киев, начать работу на киностудии имени Довженко. Обещали, что будет снимать все что захочет, что дадут квартиру и вообще — будут носить на руках… Это был выход. И Быковы едут в Киев — начинать новую, светлую жизнь…
Оставляют квартиру, не воспользовавшись возможностью обменять ее на киевскую. Быков просто вешает ключ на крючок и прилаживает на стенке плакатик для последующих жильцов «Добро пожаловать». Бросает монетку в Неву. Как впоследствии оказалось, на этом закончилась самая счастливая пора жизни в семье Быковых.
Новая жизнь на киностудии Довженко началась с необычайного оживления. Какие-то люди подходили к нему и по-приятельски хлопали по плечу, что-то нашептывали на ухо и подобострастно заглядывали в глаза. Особенно оживились сценаристы — те, чьи творения годами пылились на полках.
«У меня есть такой сценарий — специально для вас!» — клятвенно заверял каждый и подсовывал свой «шедевр». А он не мог отказать, не умел. Руководство студии тоже постаралось: собрало всех редакторов и поручило подыскать для Быкова что-нибудь такое, из чего он смог бы сделать «второго Максима Перепелицу».
Но он не хотел «второго Максима», он приехал с конкретной задумкой — снимать лирическую комедию «Уходят женщины». И вдруг, словно по команде невидимого дирижера, к нему снова охладели: не снисходя до объяснения причин, чиновники из Госкино «прикрыли» его сценарий.
На студии к Быкову тут же потеряли интерес, очередь из «новых друзей» и потенциальных соратников растворилась, как растворялись когда-то из очереди шутники-студенты театрального института…
Нет, были еще люди, готовые ради него на подвиги: главный редактор телевизионного объединения Киностудии Довженко, сын поэта Владимира Сосюры, вскричал: «Люди добрые! Да за что?» — и рванул с быковским сценарием в Москву, на Центральное телевидение. Там заявку утвердили за день. Естественно, этот телефильм (под названием «Где вы, рыцари?») Быков там и снимал — в Москве…
В Киеве он остался практически без работы и без перспектив. Квартира, которую предоставили Быковым, находилась на окраине города. Отсюда каждое утро он с тяжелым чувством уходил на работу. А на киностудии «рабочим кабинетом» ему еще много лет служило старое облезлое кресло под пальмой, стоявшее в коридоре студии, напротив буфета.
Приходил на студию зимой и летом в одной и той же болоньевой курточке, брал в буфете неизменный кофе с любимыми конфетами «Кара-Кум» и усаживался на свой «трон», обтянутый давно потрескавшимся дермантином, из прорех которого торчали ржавые пружины…
«Мне кажется, что я себя потерял. Другого определения найти не могу. Я в простое уже три месяца. Отказался от пяти работ. Уж очень все плохо. Хожу за зарплатой. Стыдно…» — пишет он в Харьков другу Николаю Борисенко.
Он надеялся, что смена обстановки — это новый шанс. Но он ошибся. «Всю ночь не спал. Рассказать бы всю правду о том, как загубили театр. Почему с Киевской киностудии ушли режиссеры Алов и Наумов, Хуциев, Донской, Чухрай ?»
И тогда он решается переехать — на этот раз в Москву, по приглашению «Мосфильма». Но несчастливые обстоятельства — тяжелая болезнь матери Зинаиды Панкратовны — мешает воплощению этого замысла. Семья Быковых остается в Киеве.
Следуют четыре мучительных года, в течение которых родной человек медленно сгорает от онкологического заболевания.
Леонид Быков никогда не был баловнем прессы, не делал себе рекламы. «Художник никогда ничего не просит, а если просит, то он деляга», писал он. И как мало осталось о нем книг и журнальных статей.
Его скромность не была кокетством, она была частью его натуры. Известен факт, что однажды на просмотр собственного фильма он купил билеты для киногруппы за свой счет.
В его актерской карточке в графе «Специальные знания» можно было прочитать: «Пение — не владею, танец — не владею, спорт — не владею». И это он, который почти в каждом фильме пел, танцевал и был удивительно пластичен!
«Думаю, что жизнь и творчество Леонида Быкова памятны, потому что в громком, туш-образном бытии других художников его тема была piano, pianissimo. Ни громких «полос», ни трескучей славы полупустых залов. Был мягкий, лиричный, смешливый, как говорят, «душевный» голос.
Свой голос, тихий, но внятный, без дрожи. Как сам художник сказал в своем фильме «Зайчик» — «Не надо кричать… У меня тоже есть голос» И он остался на слуху, в памяти зрителей и тех счастливчиков, кто работал с Леонидом Федоровичем, — вспоминает актер Владимир Конкин.
Несмотря на звание заслуженного артиста РСФСР, только в последний год жизни Леониду Быкову выделили собственный кабинет на киностудии Довженко — крохотную полутемную комнатку. Он стеснялся просить повышения зарплаты, от него ни разу не слышали матерного слова.
На съемочной площадке даже слово «Мотор!» говорил тихо и спокойно. Никогда не носил галстук и костюмы — не хотел выделяться. Его редко видели за рулем автомобиля. «Неудобно перед друзьями, ведь у многих нет машины» — говорил он. Давили на него исподтишка.
Работать не давали. Зарплату выплачивали вовремя, ничего не требовали. Средний киношник счел бы эту жизнь состоявшейся — имя, слава, машина, дача, новая квартира…Главной его болью была неутолимая жажда подлинного, настоящего. Увы, в окружающем мире этого настоящего почти не осталось.
И только огромная любовь к своему делу, чувство ответственности перед зрителем, желание высказаться и поделиться помогли Быкову приступить к созданию лучших из лучших кинофильмов о войне — «В бой идут одни старики» и «Аты-баты шли солдаты».
Эти фильмы явились данью сценариста, режиссера и актера Быкова тем, кто погиб «в полях за Вислой сонной» Всю жизнь Леонид Федорович шел к созданию этих картин и ступенями к этому служили его киноработы в «Майские звездах», «На семи ветрах», «Дорогой мой человек»: «Разведчики».
«Моя мечта поставить и сыграть реквием о солдате, не вернувшемся с войны», высказался он однажды в интервью в шестидесятых годах. И эту мечту он воплотил в жизнь. Фильм «В бой идут одни старики» посвящен юношескому желанию стать летчиком — Быков дважды поступал в летное училище, а также друзьям военной поры.
Недаром прототипом Виктора Щедронова — Смуглянки — был реальный Витя, «Вика» Щедронов, товарищ Быкова, погибший в 45 году в Чехословакии. Всем «желторотикам » первой и второй эскадрильи, прекрасно показанной в фильме, всем, » не докурившим последней папиросы, не дописавшим последнего стиха» посвятил свой фильм Леонид Быков.
И , конечно же, самым обаятельным героем стал сам комэск Титаренко, гениально созданный актером. В этом образе еще ярче отразились грани личности актера, его творческой зрелости.
Фильм лишен большой идеологической нагрузки, скорее всего режиссер делится своими соображениями о том, что общечеловеческие ценности, как любовь к женщине и любовь к Родине, дружба и дружба народов, верность и самопожертвование актуальны в любое время и наиболее сильно раскрываются в людях в дни испытаний.
Быков часто снимал актеров нераскрытых, невостребованных, таких, как Алексей Смирнов. Только ему он доверил крестить хвост истребителя комэска Титаренко в «Стариках». Только Смирнов оценил этот дар. Узнав о смерти Быкова, он просто лег и умер.
С каждым артистом Быков работал по-разному, — вспоминают коллеги по съемочной площадке, — он был человек, который умел шутить над собой, ситуацией, жизнью. Но никогда не смеялся над кем-то.
Актерами руководил ненавязчиво — не по-режиссерски, а по-людски. Он любил актера, доверял ему, не ставил рамки «от» и «до». Он вместе с актерами сам рос, потому и был такой многогранный и интересный для зрителя.»
Над сценарием фильма работа длилась два года, потом еще долго его «пробивали» — начальству эта история о войне кажется «не слишком героической», а герои — и вовсе опереточными.
Наконец разрешают снимать, но денег дают в обрез, вместо цветной широкоформатной пленки выделяют узкоформатную черно-белую, а в ответ на просьбу выделить военную технику пренебрежительно бросают: «Муляжами обойдетесь!».
Он понимал, что спорить бесполезно. Но настоящие «живые» самолеты ему нужны были позарез. Он должен был ЛЕТАТЬ!
И тогда Быков отправляется в Москву, чтобы добиться встречи с председателем ДОСААФ, трижды Героем Советского Союза, маршалом авиации, легендарным Александром Покрышкиным. Тот обещал подумать и попросил оставить на пару дней сценарий. Но пары дней не понадобилось.
Прочтя сценарий в тот же вечер, Покрышкин пришел в восторг и скромно заметил, что главный герой комэск Титаренко — ну буквально с него списан! Уже на следующий день Покрышкин распорядился передать на баланс киностудии Довженко пять самолетов.
Все трюки Быков старался выполнять сам — авиатор он или кто?! И, кстати, за время съемок вполне прилично освоил управление самолетом. В воздух ему, конечно, самостоятельно подниматься не позволяли, но по аэродрому Леонид Федорович рулил вовсю. И радовался, как ребенок.
За год фильм «В бой идут одни старики» собрал более 72 миллионов зрителей. В каждом городе, где проходил показ, был аншлаг. Успех фильма «В бой идут одни старики» не мог остаться незамеченным. На Бакинском фестивале номинировалась на гран-при «Калина Красная» Василия Шукшина.
Желая лишить этот фильм награды, высокое руководство решило вручить приз Быкову. Но он отказался: « В списке, где первым стоит Шукшин, я почту за честь быть сотым», — отчеканил он. Однако встретиться с писателем, бесстрашием прозы которого так восхищался, не решился, передумал в последний момент. Не счел себя достойным.
Тему героизма и дружбы народов продолжает фильм «Аты-баты, шли солдаты». За основу был взят и существенно переделан сценарий Б.Васильева «Шли солдаты».
Примечательно, что долгие поиски актера на роль Святкина закончились тем, что по единодушному мнению лучшей кандидатуры на эту роль, чем сам Быков найти было невозможно.
Мало кому известно, что цыганочку с выходом Святкина Быков исполнял практически встав с больничной койки после второго инфаркта, буквально подвергая себя смертельной опасности, и что на площадке его ждали с нитроглицерином.
Он возвращался к жизни, упрямо цепляясь за работу… Но совсем скоро — когда закончился съемочный период, и Быков сутками напролет просиживал в монтажной, склеивая фильм, — его ждал новый удар…
Быков никогда и ни с кем не обсуждал свои семейные дела (это было «табу»!), но тут история происходила у всех на виду…
Первая история сильно подкосила Леонида: — рассказывает Ким Иванович Сумцов, бывший муж сестры Тамары Быковой Лилии, — когда Олесь служил в армии, Леня был на съемках в Прибалтике, заехал в воинскую часть проведать Олеся. Там его узнали, командир говорит: «Попроси отца, пусть выступит», А Олесь заартачился.
Он никогда нигде не хвалился , что отец — артист и режиссер. И ему отомстили. На учениях его машина не смогла выехать из гаража. Олесь подрался со старшиной. Его отправили в психушку, сделали шизофреником. Из армии привезли двое солдат. Отдали родителям на руки. Леня очень переживал за сына.»
В те времена власть уже не отправляла неугодных в ГУЛАГ, но на психотропные лекарства в специальных закрытых лечебницах подсаживала… После больницы Лесь Быков уже не мог ни учиться в институте, ни найти работу, даже самую малоквалифицированную.
Вот письма друзьям из санатория, долгие, тоскливые, датированные 1976 годом: «Глубокая ночь. Все цветет, лопаются почки, поют уж соловьи. Часами смотрю на воду, а жить не хочется. Это не фраза кокетничающего юноши. Нет, просто не вижу смысла.» Неожиданная нота в другом письме: «Осталась во мне злость какая-то.
Уже не пойму — на что. Но комок злости. Тупой, как сердечная боль. И злость отупевшая. Что-то сломалось во мне. А ремонту не подлежит. Очевидно, зря откачали. Все-все бессмысленно, кроме природы.» Когда Быкову предложили возглавить Союз кинематографистов Украины, он отказался: «Не имею права как гражданин. Не смог правильно воспитать детей».
Это была настоящая беда: как-то Лесь попросил у отца ключи от гаража и машины, Леонид Федорович без задней мысли отдал ключи, лишь крикнул вдогонку, чтобы не задерживался допоздна.
Друзья же предложили Лесю поехать к ювелирному магазину, оставили Быкова-младшего в машине, а сами пошли «на дело». Дело об ограблении завершилось судом. Неудавшимся «медвежатникам» дали по 15 лет, а Леся поместили в психиатрическую лечебницу. Быков слег, он тяжело перенес эти события.
И снова письмо друзьям: «Спектакль (жизнь) досматривать не хочется. Как тот зритель. И скучно, и все понятно, а уходить нельзя — очень скрипят стулья. Слишком много внимания возьмешь на себя. А пьеса-то дрянь, да и все компоненты «на уровне». Тьма! Серо! Как заношенная портянка.
Но надо! Чтобы спасти Леську! Чтобы вдохнуть в него хоть капельку веры в жизнь и людей, которые были к нему так же «милосердны», как и ты ко мне, судьба-фашистка. На него обрушилось столько, что хватило бы этого горя на целый народ. Больнее уже не сделаешь. Знала, куда бить. Глубоко тебя презираю, моя судьба, и не уважаю».
Борьба за достоинство человека, против лицемерия, равнодушия объявлялась Быковым во всех фильмах — герой его последнего фильма «Пришелец» так познает Землю: «Земля — это очень сложно. Я понял смысл таких рудиментарных явлений как угодничество и карьеризм, равнодушие и рвачество, демагогия и прочие отдельные явления».
Наверное, очень трудно было выжить в тех условиях личности с таким видением мира: » Мы судим за халатное отношение к технике. А когда начнут судить за преступное отношение к людям, самое страшное — общественное равнодушие, угодничество. Культ личности мог вырасти только на почве угодничества».
Он не щадил себя, принимая всю несправедливость, обиды, неудачи близко к сердцу, пропуская сквозь него все свои роли. И сердце не выдержало. Уже после второго инфаркта «доброжелатели» числили его «не жильцом», а он, несмотря ни на что продолжал снимать «Пришельца». В планах были «До третьих петухов» Шукшина и «Не стреляйте в белых лебедей» Бориса Васильева…
Именно в это время произошла мистическая история с завещанием, три года пролежавшем в столе у редактора фильма «В бой идут одни старики» Эмилии Косничук .
Леонид Федорович отдал конверт в апреле 1976 года, когда она с монтажером Голдабенко навещали его в больнице. «Передайте когда-нибудь», — попросил он. «Когда?» — «Когда захотите». Получилось, что захотела … за три дня до смерти.
В 1979 году, собираясь на редакторский семинар, Эмилия Андреевна увидела этот конверт, подписанный рукой Быкова: «Ивану Васильевичу Миколайчуку и Николаю Павловичу Мащенко». В шоке она выбежала в коридор и наткнулась на Миколайчука.
«Иван, это вам от Лени» — «Спасибо». Иван только что был на худсовете, только что видел Леню, а тут вдруг — запечатанное письмо от него.
Что это было — нелепая автокатастрофа, самоубийство, очередной инфаркт? Смерть украинского актера, как и вся его жизнь, осталась загадкой. Даже предсмертное письмо, обнаруженное за три дня до смерти, не приоткрыло завесу тайны.
Еще больше вопросов вызывает открытка, присланная к пятидесятилетнему юбилею актера, запечатанная в конверт с траурной каймой. Сюжет открытки — репродукция картины «Оплакивание Гектора». Подпись неразборчива. Злая шутка? Розыгрыш? Намек?
11 апреля 1979 года, в 16:30, когда Быков возвращался с дачи, на дорогу выехал трактор с культиватором. На скорости 90 км/ч Быков пошел на обгон. По встречной полосе шел грузовик. Леонид Быков нажал на тормоза, и так и не отпустил ноги с педали тормоза до самого столкновения.
У него было 22 метра в запасе, чтобы принять решение и уйти с полосы — либо в неглубокий кювет, либо вернуться на свою полосу и отделаться несильным столкновением с другим автомобилем, — так рассматривают ситуацию на сегодняшний день специалисты.
Но он или не смог, или не захотел. На полной скорости грузовик врезался в стоящую поперек полосы «Волгу»… Ремень безопасности словно острая шашка буквально разрезал Быкова — ребра, внутренние органы.
И только сердце, которое умело так сильно любить и которое так страдало из-за несуразностей жизни, из-за нереализованности в профессии — единственное, что осталось целым после этой страшной аварии, как потом установили врачи
Машина была раздавлена в лепешку. И удивительно, как сохранились нетронутыми у заднего окна джинсовая кепка и букетик цветов? Леонид Быков погиб 11 апреля 1978 года на 47 километре шоссе Киев-Минск.
По мистическому совпадению именно 11 апреля 1945 года на 47 километре шоссе между Прагой и Братиславой погиб друг его детства Виктор Щедронов.
«Дорогой Иван, дорогой Никола!
Обращаюсь к вам с просьбой тяжелой и не очень благодарной. Никогда никому не поверьте, что я «наложил на себя руки». Просто, если это случится, знайте, что я износился.
Никаких надгробных речей. «Дерболызните», кто сколько сможет, но умоляю -не дома. Пусть ребята споют «Журавли», «Сережку с Малой Бронной», «Бери шинель», «Этот день победы», А потом пусть 2-я эскадрилья «врежет» «Смуглянку» от начала и до конца.
Очень жалею, что ничего не успел сделать путного»
Когда пришло известие о трагической гибели актера, тысячи и тысячи людей переживали эту смерть. День похорон был солнечный. Теплым, даже жарким, — отличный «съемочный» день…
Его война за честь и достоинство продолжается и сейчас, спустя много лет после гибели Быкова. Как это ни горько — не только в кино… Друзья и псевдодрузья рассказывают целые поэмы и выдвигают версии его жизни и смерти.
И каждый точно знает, как оно было на самом деле. Жена Леонида Федоровича Тамара скончалась. Дочь Марьяна сегодня живет в Киеве, работает на киностудии имени Довженко. Сын Лесь с женой и четырьмя детьми проживает в Канаде.
И все же: на доме по улице Туманяна, в котором когда-то жил актер — скромная мемориальная доска. Светлана, соседка по лестничной площадке рассказывает, что каждый год в день смерти кто-то приносит к дому цветы. «За столько лет я так и не увидела, кто это делает. Выхожу ранним утром — цветы уже лежат»
А у меня дома хранится реликвия. Когда-то на гастролях в Мурманске актер Леонид Быков заглянул на «огонек» к друзьям-морякам. И подарил маленькому мальчику Вале книжку о сильных и честных людях с надписью: «Расти сильным, умным и очень добрым. Дядя Быков 13.12.1963». Мальчик вырос, стал офицером и, уважая мою увлеченность Леонидом Быковым, подарил эту книгу мне. Каждый раз, когда я смотрю на надпись, сделанную чернилами, на летящий острый почерк, я вспоминаю Петю Мокина и Маэстро. А также о том, как важно не потерять себя. У каждого в жизни есть свои 22 метра, и только от нас и нашей внутренней правоты зависит, как мы распорядимся своей судьбой.
