— Ты бы побольше в семейный бюджет вкладывала, а то мне сын все рассказывает, — Любовь Сергеевна поправила очки и окинула невестку внимательным взглядом.
Лиля замерла с поднятой вилкой. Воскресный обед, который и без того давался ей непросто, грозил превратиться в допрос с пристрастием.
— Мама, мы это уже обсуждали, — Андрей попытался перевести разговор, но Любовь Сергеевна только отмахнулась.
— Я не с тобой разговариваю. Вот скажи, Лилечка, — последнее слово свекровь произнесла с особой интонацией, — ты ведь на работу вышла. И зарплату получаешь. А расходы все на сыне моем.
— Любовь Сергеевна, давайте не будем. Это наше семейное дело.
— А что не будем? Миша мне рассказал, какое у тебя колечко новое. Сама себе купила? А сыну моему говоришь — денег нет.
— Мам! — Андрей стукнул ладонью по столу. — Хватит!
— А что хватит? Я правду говорю. Вон, Миша, скажи бабушке, что мама себе купила?
Шестилетний мальчик растерянно переводил взгляд с бабушки на маму.
— Кольцо… и сережки… — пробормотал он.
— Мама хотела сделать папе сюрприз на годовщину, — Лиля поднялась из-за стола. — Спасибо, что испортили.
Она вышла из комнаты, стараясь сдержать подступающие слезы. За спиной раздался грохот — это Андрей отодвинул стул.
— Лиль, подожди!
Но она уже спускалась по лестнице, торопливо застегивая пальто. Нужно было давно прекратить эти воскресные визиты. Каждый раз одно и то же — расспросы, намеки, колкости. А теперь еще и сына втягивает.
Лиля быстрым шагом направилась к остановке. Февральский ветер пробирал до костей, но она не замечала холода. В голове крутились обрывки разговора, копились невысказанные слова.
— Лиля, постой! — Андрей догнал ее у светофора. — Прости за маму, она перегнула палку.
— Перегнула? — Лиля резко обернулась к мужу. — Она допрашивает нашего ребенка о том, что происходит дома. Выпытывает про каждую покупку. А ты говоришь «перегнула»?
— Она волнуется за нас.
— Нет, Андрей. Она не волнуется. Она контролирует. И использует Мишу, чтобы следить за каждым нашим шагом.
Андрей молчал, засунув руки в карманы куртки.
— Ты ведь рассказал ей про наши накопления на квартиру? — Лиля внимательно посмотрела на мужа.
— Она спросила, почему мы не берем ипотеку. Я объяснил, что мы копим на первый взнос.
— И она сразу предложила помощь своей риелторши?
— Откуда ты знаешь?
— Марина Викторовна позвонила мне на работу. Сказала, что твоя мама просила подобрать нам варианты. В вашем районе.
Андрей отвел взгляд:
— Мама хочет, чтобы мы жили поближе.
— А ты? Чего хочешь ты, Андрей?
Он не ответил. Загорелся зеленый свет, и Лиля зашагала через дорогу. Андрей последовал за ней.
— Мы можем сами выбрать район. И риелтора. И время, когда будем покупать квартиру.
— Лиль, но мама действительно может помочь. У нее связи, опыт.
— И контроль над каждым нашим решением. Нет, Андрей. Я не хочу жить в квартире, которую выберет твоя мама. Не хочу, чтобы она решала, где будет расти наш сын.
— Мама просто заботится.
— Нет. Она вмешивается. И я устала это терпеть.
На остановке было пусто. Лиля обхватила себя за плечи, пытаясь согреться.
— Нужно забрать Мишу.
— Я заберу, — Андрей посмотрел на часы. — Может, вернешься? Поговорим спокойно.
— О чем? О том, как твоя мама будет и дальше расспрашивать сына о каждой моей покупке? О том, как она попытается навязать нам квартиру рядом с собой? Или о том, как ты каждый раз оправдываешь ее поведение?
— Лиль…
— Нет, Андрей. Мне надоело быть плохой невесткой, которая не ценит заботу свекрови. Я еду домой. И давай договоримся. Либо перестаешь рассказывать маме о наших финансах, либо я подаю на развод. Да, вот так резко. Мне это порядком надоело.
Подошел автобус. Лиля поднялась по ступенькам, не оглядываясь. Села у окна и достала телефон. Три пропущенных от свекрови. Она отключила звук и убрала телефон в сумку.
Вечером Андрей привел притихшего Мишу. Лиля накормила сына и отправила делать уроки. Муж ходил по квартире, не находя себе места.
— Бабушка просила прощения.
— Через тебя?
— Она расстроена.
— А я нет? — Лиля посмотрела на мужа. — Андрей, она расспрашивает ребенка о деньгах. Это нормально?
— Она не со зла.
— Не важно. Важно, что она лезет в нашу жизнь. И использует сына.
— Может, поговорим с ней вместе?
— О чем? О том, что я плохо распоряжаюсь деньгами? Или о том, что надо покупать квартиру по ее указке?
Андрей сел на диван, обхватив голову руками:
— Что мне делать?
— Решать. Либо мы живем своей жизнью, либо под маминым контролем.
— Ты ставишь мне ультиматум?
— Я ставлю границы. И если ты не можешь их удержать, я буду вынуждена это сделать сама.
— Как?
— Подам на развод.
Андрей вскинул голову:
— Из-за маминых слов?
— Из-за того, что ты позволяешь ей контролировать нашу жизнь. Из-за того, что она использует нашего сына. Из-за того, что я больше не могу и не хочу так жить.
В комнате повисла тяжелая тишина. Только из детской доносился скрип карандаша — Миша делал уроки.
— Мам, я задачу решил, проверь, — раздался голос сына.
— Иду, солнышко, — Лиля направилась в детскую, оставив мужа наедине с его мыслями.
Следующая неделя прошла в напряжении. Андрей возвращался с работы поздно, почти не разговаривал. Лиля занималась своими делами, не пытаясь его разговорить. В пятницу вечером раздался звонок в дверь.
— Я открою! — крикнул Миша и побежал в прихожую.
— Бабушка пришла!
Лиля выпрямилась и одернула домашнюю футболку. В коридоре появилась Любовь Сергеевна с большим пакетом.
— Мишенька, я тебе новый конструктор принесла. И маме с папой подарки.
— Любовь Сергеевна, мы не договаривались о встрече, — Лиля преградила свекрови путь в комнату.
— А я без договоренности. К внуку пришла.
— Миша, солнышко, иди в свою комнату.
— Но бабушка же…
— В комнату, — твердо повторила Лиля.
Мальчик насупился, но послушался.
— Что за цирк? — возмутилась Любовь Сергеевна. — Почему я не могу видеться с внуком?
— Можете. По договоренности. И без подкупа подарками.
— Подкупа? Я не могу внуку подарки делать?
— Можете. На день рождения, на Новый год. Но не каждую неделю, выпытывая у него информацию о нашей жизни.
— Да как ты смеешь! — свекровь повысила голос. — Я о вас забочусь! А ты!
— Мама, что случилось? — в прихожей появился Андрей.
— Твоя жена запрещает мне видеться с внуком!
— Неправда, — спокойно возразила Лиля. — Я прошу договариваться о встречах заранее и не использовать ребенка для слежки за нами.
— Слежки? — Любовь Сергеевна театрально схватилась за сердце. — Я же мать! Я имею право знать, как живет мой сын!
— Андрей, — Лиля повернулась к мужу. — Скажи что-нибудь.
Он переводил взгляд с жены на мать:
— Давайте все успокоимся.
— Нечего успокаиваться! — отрезала свекровь. — Она настраивает тебя против родной матери! Я же вижу!
— Никто никого не настраивает, — Лиля старалась говорить ровно. — Я прошу уважать наши границы.
— Границы? — Любовь Сергеевна усмехнулась. — Какие границы? Ты отгораживаешь моего сына и внука от меня! Вбиваешь между нами клин!
— Мама, прекрати, — наконец вмешался Андрей. — Никто никого не отгораживает.
— Нет? А почему вы квартиру без меня ищете? Почему от помощи отказываетесь?
— Потому что это наше решение, — твердо сказал Андрей. — Мы сами выберем, где жить.
Любовь Сергеевна побледнела:
— Вот значит как? Уже и сын против матери?
— Я не против тебя. Я за свою семью.
— А я тебе кто? — свекровь повысила голос. — Чужая?
— Ты моя мать. Но я взрослый человек. У меня своя семья. И мы будем принимать решения самостоятельно.
— Это она тебя научила так с матерью разговаривать? — Любовь Сергеевна ткнула пальцем в сторону Лили.
— Нет, мама. Я сам так решил. Потому что устал от твоего контроля.
— Контроля? — свекровь задохнулась от возмущения. — Я о вас забочусь!
— Забота не должна душить, — тихо сказала Лиля.
Любовь Сергеевна развернулась к ней:
— А ты молчи! Это ты во всем виновата! Испортила сына!
— Мама, хватит, — Андрей встал между женой и матерью. — Уходи. Мы поговорим, когда ты успокоишься.
— Чтобы я ушла? Из дома сына?
— Да, мама. Уходи. И в следующий раз звони, прежде чем прийти.
Любовь Сергеевна схватила сумку: — Хорошо же! Не нужна я вам? Прекрасно! Не буду мешать!
Она выскочила из квартиры, хлопнув дверью. Лиля прислонилась к стене:
— Спасибо.
Андрей молча кивнул:
— Пойду проверю Мишу.
Прошло два месяца. Любовь Сергеевна не звонила и не приходила. Андрей общался с ней редко, только по телефону. Миша скучал по бабушке, но родители объяснили: так нужно, пока бабушка не поймет, что нельзя вмешиваться в чужую жизнь.
В середине апреля Лиля вернулась с работы раньше обычного. На столе лежал конверт с логотипом банка.
— Что это? — она взяла письмо в руки.
— Открой, — Андрей улыбнулся.
Внутри лежало одобрение ипотеки.
— Но мы же хотели накопить первый взнос?
— Я посчитал. С твоей зарплатой и моей премией мы потянем ипотеку. И квартиру я нашел. В новом районе, рядом с хорошей школой.
— Без маминой помощи?
— Без. Риелтор нормальный, я все проверил.
Лиля села на стул:
— Когда смотреть поедем?
— Завтра в шесть. Заберем Мишу из продленки и поедем вместе.
— А мама?
— А что мама? Это наша жизнь. Наше решение.
— Она не простит.
— Не простит чего? Того, что сын вырос? Что у него своя семья? Свои решения?
Лиля промолчала. Андрей сел рядом:
— Я долго думал. Ты права — мама душит своей заботой. Контролирует каждый шаг. Я привык. Но так нельзя.
— И что дальше?
— Дальше будем жить. Сами. Без маминых советов и указаний. Если она это примет — хорошо. Нет — ее выбор.
— Миша скучает.
— Я говорил с ней об этом. Сказал — может видеться с внуком. По выходным, в парке, в кафе. Без допросов и подарков.
— Она согласилась?
— Обиделась. Сказала, что я неблагодарный сын. Но это ее проблемы. Я больше не позволю ей вмешиваться в нашу жизнь.
Лиля встала и обняла мужа: — Спасибо.
— За что?
— За то, что выбрал.
— Я выбрал давно. Просто не хватало смелости сказать об этом маме.
Через неделю они подписали договор на квартиру. Любовь Сергеевна узнала об этом от соседки, которая случайно встретила Андрея в банке. Она позвонила сыну.
— Значит, купили квартиру? В другом районе?
— Да, мам. Купили.
— Без меня даже не посоветовались?
— Мам, мы уже говорили об этом. Я взрослый человек. И решения принимаю сам.
— Ясно. Все понятно. Невестка добилась своего.
— Нет, мам. Это мое решение. И давай закроем эту тему.
— Закроем? Хорошо, закроем. Все закроем.
Она бросила трубку. Больше не звонила.
