13 лет назад, в ночь на 10 октября 2012 года, Марина Голуб погибла в ДТП.
Эта новость потрясла страну: слишком живая, слишком любимая, слишком настоящая — казалось, смерть просто не могла её догнать.
Всегда настоящая
Марина Голуб не умела быть «не собой». Открытая, шумная, солнечная — она жила в полную силу, без передышек и страхов. Актриса, которая не просто играла, а жила на сцене. И мужчину рядом с собой она хотела видеть таким же: сильным, ярким, увлечённым.
Преподаватели актёрского мастерства ещё в юности говорили, что Марину ждёт слава. Она была необычайно сильной и талантливой, с редким внутренним стержнем. А характер, как любят повторять актёры, главнее таланта — он держит на плаву в любых бурях и не позволяет жалеть себя.
Марина родилась в Москве и с детства грезила театром — но сначала хотела быть не актрисой, а балериной. Занималась хореографией, мечтала о сцене Большого театра. Но судьба направила иначе: она пошла по стопам матери, актрисы. И мама помогла дочери подготовиться к поступлению — всё получилось.
Двадцать лет до славы
Казалось, успех Марины предопределён. В Школе-студии МХАТ рядом с ней учился незаурядный красавец Митя — актёр Дмитрий Золотухин, будущий император Пётр в «Юности Петра». Но жизнь распорядилась по-своему.
После выпуска Марина работала в «Москонцерте», потом у Аркадия Райкина в Театре миниатюр — ушла из-за конфликта, позже жалела.
Были и подработки, и театр «Шалом». Слава пришла только спустя двадцать лет.
В 1990-е Голуб попала на телевидение — вела программы «Утренняя почта» и «Праздник на каждый день». А затем появился проект «Эх, Семёновна» — народное шоу талантов, где участники пели частушки и народные песни.
Шоу просуществовало недолго, но зрители полюбили Марину за её простоту, заразительный смех и искренность. С 2002 года Голуб играла в МХТ им. Чехова. Яркие роли, аншлаги, овации — слава наконец пришла, и уже не отпускала. А вот с личным счастьем всё складывалось сложнее. Марина не предавала — это её предавали.
«Может, стерпится — слюбится»
Первый муж актрисы не имел отношения к сцене. Познакомились случайно: она остановила машину, попросила подвезти, а приятный молодой бизнесмен — Евгений Тройнин — попросил телефон. Начали встречаться. Марина сомневалась, стоит ли выходить замуж.
Её отчим, бывший полковник ГРУ, вызвал падчерицу «на разговор»:
— Выходи за него. Парень серьёзный, порядочный, деловой.
— Так я ведь не люблю, — призналась Марина.
— И мама твоя меня не любила, когда выходила. А потом полюбила!
«Может, и у меня стерпится — слюбится», — подумала она.
Но не стерпелось. После свадебного путешествия, из которого вернулась беременной, Марина ушла. Девочка родилась уже под фамилией Голуб.
Официально супруг остался в прошлом — вежливо и без скандала.
Сидел дома, начал выпивать
На гастролях в Вологде Марина встретила второго мужа — Вадима Долгачева.
Высокий, красивый парень учился в университете, потом поехал за ней в Москву, поступил в МХАТ. Когда Голуб развелась с первым мужем, Вадим переехал к ней. Марина всегда мечтала о мужчине-гении, сильном и творческом. А Вадим был другим: тише, мягче, не столь амбициозным.
Она пыталась вдохновить его, подталкивала, заражала своей энергией.
Но он всё чаще оставался дома, с её маленькой дочкой. Потом начал выпивать. И их жизнь стала серой и вязкой, без надежды. Через шесть лет они разошлись, но сохранили дружбу. Позже Вадим всё же нашёл себя, и Марина искренне радовалась его успехам.
Белый* и Голуб: химия душ
Третьим и самым большим чувством в её жизни стал Анатолий Вайсман (псевдоним — Белый)*, моложе Марины на 15 лет. Однажды она приехала на гастроли с опозданием и узнала, что в труппе появились новые актёры. С первого взгляда на Анатолия между ними будто пробежал ток. Он говорил — и всё вокруг становилось мягче, светлее. Марина чувствовала: это не просто симпатия, это химия душ. Они могли молчать — и всё друг о друге понимать.
Голуб никогда не переживала из-за внешности или возраста.
Она повторяла:
«Когда вы начинаете говорить на одном языке, становится неважно, какой длины у тебя ноги. Главное — какая у тебя душа».
Впервые ей нравилось, как мужчина держится рядом: спокойно, с достоинством, без позёрства. И он был умен — видно, что перечитал горы книг. Они прожили вместе одиннадцать лет, обвенчались. Марина придумала мужу сценическое имя — Белый.
Когда она уезжала, он скучал и считал дни до встречи:
«До приезда моей любимой осталось три дня… До приезда моей любимой осталось два…»
В эти годы Голуб уже была известной актрисой, любимицей театра и телевидения.
А у Белого* дела шли хуже — в кулуарах его называли «муж Марины Голуб».
Она старалась помочь, поддерживала, подталкивала, вдохновляла.
И действительно — постепенно всё наладилось.
«Только Марина спасала меня», — скажет он потом.
Когда любовь уходит
Марина поддерживала любимого во всём — кроме одного: она не хотела говорить о детях. Просила подождать: «Сейчас у меня всё идёт вверх, давай немного позже…» Но и это не разрушало их связь. Они были парой, которую друзья называли Белый Голуб*. Постепенно дела Анатолия пошли в гору, он стал востребованным. Многие считали, что без Марины этого бы не случилось. Они построили дом в Подмосковье, мечтали о спокойствии.
Но со временем что-то изменилось. Марина видела, как угасает блеск в глазах мужа, как между ними встаёт невидимая стена. И когда узнала, что у Белого* появилась другая — молодая, на двадцать два года моложе, — мир рухнул. Боль была такой, что невозможно было дышать.
Она пробовала найти утешение в религии, но не находила. В театре они пересекались — и долго не здоровались. Потом однажды она всё же остановилась, улыбнулась и спокойно заговорила. Светлая душа Марины Голуб не умела держать зла.
Она просто не могла по-другому.
Свет ушёл слишком рано
Через несколько месяцев после того разговора Марина погибла в автокатастрофе. Ей было всего 54. Эта смерть казалась невозможной. Голуб оставила после себя огромное количество добра. Коллеги вспоминают, что она умела согреть любого — словом, смехом, даже взглядом.
И в этом, пожалуй, была её настоящая любовь: она любила всех — щедро и без остатка. С любовью у Марины Голуб в жизни всё действительно было хорошо.
Только слишком коротко.
