Первое томление
За первую любовь Сашу Куприна выпороли: он так увлекся своей партнершей по танцам в сиротском доме, что это встревожило воспитателей.
Свою последнюю влюбленность пожилой писатель скрывал от всех – известно только, что он так и не решился к подойти к этой даме, сидел в баре и писал стихи.
И никто на свете не узнает, Что годами каждый час и миг От любви томится и страдает Вежливый внимательный старик.
В промежутке между детской влюбленности и последним «бесом в ребро» было множество увлечений, случайных связей, две жены и одна любовь.
Мария Карловна
Здоровые, не травмированные женщины, десять раз подумают, прежде чем сблизиться с мужчиной купринского темперамента, и скорее всего, так и не сблизятся.
Он не просто много пил – это было непрерывное буйное веселье. Он мог на неделю пропасть у цыган, отбить безумную телеграмму царю и получить в ответ участливое: «Закусывайте», мог вызывать в ресторан хор из монастыря…
Таким писатель приехал в столицу в 1901 году, и Бунин повез его знакомить с издательницей журнала «Мир божий» Александрой Давыдовой.
Дома была только ее дочь, Муся, Мария Карловна, хорошенькая слушательница бестужевских курсов. Куприн смутился и спрятался за спину Бунина.
Они приехали на следующий день, остались пообедать. Куприн не сводил глаз с Муси и не замечал девушку, которая помогала горничным, Лизу, родственницу Мамина-Сибиряка. Как и Куприн, Лиза Гейнрих была сиротой, Давыдовы взяли ее на воспитание.
Иногда бывают такие моменты-подсказки: вроде бы, ничего не происходит, а на самом деле тебе показывают твою судьбу, твое будущее.
Обеим девушкам в этой комнате было суждено стать женами писателя, родить от него детей… Одна из них будет суровым Преследователем Куприна, вторая – Спасателем.
Муся, очень умная девушка, сразу поняла, что Куприн станет большим писателем. Через три месяца после знакомства она вышла за него замуж.
Александр Иванович любил Мусю пылко, страстно и долго плясал под ее дудку. В 2005 году Куприн издал «Поединок», его слава гремела на весь мир.
И он умудрялся совмещать писательство с безумным разгулом. По столице ходил такой стишок: «Если истина в вине, то сколько истин в Куприне?».
Писать Куприна заставляла Мария Карловна. Она не пускала писателя домой, пока он не просовывал под дверь исписанные страницы (жена установила ему жесткие нормативы).
Если написано было слабо, дверь не открывалась. Тогда Куприн сидел на ступеньках и плакал, или переписывал рассказы Чехова. Понятно, что на семейную жизнь все это было похоже мало.
Лизанька
Лиза на это время пропала из поля зрения Куприна. Потом писатель узнал: она работала в полевом госпитале на Русско-японской, награждена медалями, едва не вышла замуж.
Ее жених сильно избил солдата – Лиза пришла в ужас и хотела покончить с собой. Она вернулась в столицу: строгая, похорошевшая. Куприн смотрел на нее теплыми глазами. «Достанется же кому-то такое счастье», — сказал он Мамину-Сибиряку.
Когда маленькая дочка Куприных заболела дифтеритом, Лиза кинулась ее спасать. Она не отходила от детской кроватки. Мария Карловна сама пригласила Лизу поехать с ними на дачу.
Там все и случилось: однажды Куприн обнял девушку, прижал к груди и простонал: «Я больше всего на свете, больше семьи, себя, всех моих писаний люблю вас».
Лиза вырвалась, убежала, уехала в Петербург, нашла больницу на окраине и устроилась на работу в самое сложное и опасное отделение – инфекционное.
Через некоторое время там ее нашел друг Куприна: «Только вы можете спасти Сашу от пьянства и скандалов! Его грабят издатели, а он губит себя!»
Эта задача была посложнее работы в инфекционном отделении. Что ж – вызов принят!
Лиза два года жила с Куприным, официально женатым на Марии Карловне, а когда он все-таки добился развода, то оставил первой жене все имущество и права на издание всех произведений.
Никого лучше тебя
Лиза и Куприн прожили вместе 31 год, до самой смерти писателя. Первые годы они жили очень трудно, потом материальная сторона вроде начала налаживаться, хотя…
Куприн любил гостей, и за столом у них иногда подавали до 16 фунтов мяса. А потом семья неделями сидела без денег.
В эмиграции снова были долги и нищета. Чтобы помочь другу, Бунин отдал ему часть своей Нобелевской премии.
Куприн пытался бороться с пьянством, иногда «завязывал» на несколько месяцев, но потом все возвращалось: алкоголь, исчезновения из дома, женщины, веселые собутыльники…
Вера Муромцева, жена Бунина, вспоминала, как Бунин и Куприн на минуту зашли в гостиницу, где жили Куприны.
«Застали Елизавету Морицовну на площадке третьего этажа. Она была в домашнем широком платье (Лиза в ждала ребенка).
Бросив ей несколько слов, Куприн с гостями отправился в поход по ночным притонам. Вернувшись в «Пале-Рояль», мы застали Елизавету Морицовну на том же месте, где ее оставили.
Лицо ее, под аккуратно причесанными волосами на прямой ряд, было измучено».
В эмиграции, чтобы свети концы с концами, Лиза все время затевала какие-то проекты: открывала переплетную мастерскую, библиотеку. Ей не везло, дела шли плохо, а помощи от мужа не было…
Одно время Куприны жили в приморском городке на юге Франции. Писатель подружился с рыбаками и стал выходить с ними в море на лодке, а вечера просиживать в приморских кабачках.
Елизавета Морицовна бегала по кабачками, искала его, отводила домой. Однажды нашла Куприна с пьяной девицей на коленях. — Папочка, иди же домой! — Не понимаю тебя. Ты же видишь, на мне сидит дама. Не могу же я ее побеспокоить.
В 1937 году Куприны вернулись на родину. Писатель был тяжело болен, не мог писать, и, как вспоминала Тэффи, Елизавета Морицовна выбилась из сил, изыскивая средства спасти его от безысходной нищеты…
Последний год в России Лиза провела у постели умирающего мужа.
Ее жизнь прошла в служении Куприну, но что она получала взамен? На свое шестидесятилетие, на третьем десятке совместной жизни, Куприн написал Лизе: «Нет никого лучше тебя, ни зверя, ни птицы, никакого человека!»
