В мире отечественного кинематографа, где браки распадаются быстрее, чем заканчиваются съемки очередного сериала, союз Елизаветы Боярской и Максима Матвеева выглядит настоящим, почти недостижимым феноменом.
Они вместе уже пятнадцать лет, живут на два города, воспитывают двоих сыновей и умудряются сохранять ту самую искру, которая когда-то зажглась между ними на съемочной площадке фильма «Не скажу».
Долгое время поклонники могли только гадать, на кого похожи наследники знаменитой династии Боярских-Матвеевых, ведь актеры оберегали Андрея и Григория от посторонних глаз с фанатичным упорством.
Но недавние кадры, которые все-таки просочились в сеть благодаря сентиментальности Елизаветы в день рождения мужа, произвели настоящий фурор и заставили публику заговорить о том, что в этой семье растет поколение, которое может полностью перевернуть представление о «золотой молодежи».
Особенно удивляет старший сын, Андрей, который не просто равнодушен к славе своих родственников, но и, кажется, откровенно тяготится ею, запрещая знаменитой маме и папе даже петь в его присутствии.
Любовь через боль и расстояние: фундамент их крепости
Чтобы понять, почему они так трясутся над нормальным детством своих сыновей, нужно вспомнить, через что прошла эта пара в самом начале. Их роман, вспыхнувший в 2008 году, был окрашен не только страстью, но и драматизмом, ведь Максим на тот момент был несвободен.
Его уход от первой жены, актрисы Яны Сексте, к дочери «главного мушкетера страны» стал болезненным ударом, который обсуждала вся светская Москва.
Тем не менее, им удалось не просто построить семью на руинах прошлого, но и совершить невероятное — сохранить человеческие отношения и построить дом, где нет места скандалам.
В 2009 году они тихо, без пафоса и лишних глаз расписались, выбрав путь закрытости от прессы. Возможно, именно тогда они и решили, что их будущие дети никогда не станут инструментом пиара или способом подогреть интерес к своим персонам.
«Инкубатор» нормальности: почему детей прятали годами
Елизавета Боярская, которая сама выросла под прицелом камер как дочь Михаила Боярского, прекрасно знает, каково это — когда тебя оценивают не по твоим заслугам, а по фамилии отца. Именно поэтому их с Максимом стратегия воспитания выглядит как осознанный бунт против законов шоу-бизнеса. Они не таскают мальчиков по красным дорожкам, не снимают их в рекламе подгузников и не делают из них маленьких блогеров:
«Детей мы особо нигде не „светим“, и это наша принципиальная позиция», — признавалась актриса в одном из редких интервью на эту тему.
Ей важно, чтобы у Андрея и Григория было то, чего часто лишены дети селебрити: право на ошибку, право на безвестность, право быть просто мальчишками, а не «сыном Боярской». Они хотят, чтобы их дети сформировались как личности до того, как на них обрушится груз родительской славы.
Рассекреченные наследники: один — в маму, другой — в папу
Завеса тайны приоткрылась совсем недавно, когда Елизавета, поздравляя любимого мужа с 43-летием, опубликовала серию теплых, домашних снимков. И вот тут-то публика ахнула, потому что мальчики, которых все привыкли представлять малышами, выросли в настоящих красавцев, причем совершенно разных по типажу.
Старший, тринадцатилетний Андрей — это абсолютная, генетическая победа Елизаветы. Он вырос невероятно высоким (уже перегнал маму!), статным блондином с теми самыми бездонными голубыми глазами и характерными ямочками на щеках, которые сводили с ума поклонников Боярской. В нем чувствуется порода, спокойствие и какая-то внутренняя интеллигентность.
А вот младший, семилетний Григорий — это маленькая копия Максима Матвеева. Темненький, с озорным взглядом, живой и подвижный. Если Андрей — это лед и аналитика, то Григорий — это огонь и творчество. Но самое интересное кроется не во внешности, а в характерах этих ребят.
«Прекратите петь!»: бунт старшего сына
Самым удивительным открытием для поклонников стало отношение старшего сына, Андрея, к профессии родителей и деда. Казалось бы, имея в родственниках Михаила Боярского, чьи песни знает наизусть вся страна, мальчик должен был с пеленок мечтать о сцене. Но реальность оказалась диаметрально противоположной.
Андрей Матвеев растет человеком с абсолютно математическим, аналитическим складом ума. Его страсть — это не театр и кино, а физика, точные науки и шахматы. Он настолько далек от мира искусства, что даже домашние концерты вызывают у него не умиление, а раздражение. Елизавета со смехом рассказывала, что сын буквально запрещает им петь дома.
Мальчик откровенно стесняется публичности своих родителей. Ему не нравится, когда их узнают на улице. Он хочет быть просто Андреем, который разбирается в физике, а не внуком «мушкетера».
Творческий младший и надежда династии
Если со старшим все понятно — это будущий ученый, то младший сын, Григорий, пока оставляет надежду на продолжение актерской династии. Он растет куда более творческим и открытым ребенком. Мальчик обожает танцевать, часто бывает у мамы на репетициях в театре и с интересом наблюдает за кулисами.
Но даже если ни один из них не выберет сцену, Лиза и Максим, кажется, будут только рады. Они сумели создать в своей семье атмосферу, где ценность человека определяется не количеством ролей, а его личными качествами. И то, что их сын может позволить себе сказать «не пойте» народным артистам, говорит о том, что в этом доме царит здоровое уважение к личности ребенка, а не культ звездности.
А как вы считаете, правильно ли делают Боярская и Матвеев, что скрывают детей и не навязывают им актерскую профессию? Или с такими генами грех не идти на сцену?
