— Танька, ты чего этого оборванца к себе притащила? Совсем с ума сошла?
— Баб Зин, я его под мостом нашла. Не могла же я его там оставить замерзать.
Осенний вечер выдался промозглым. Татьяна возвращалась с поля, где весь день копала картошку. Руки гудели, спина ныла, но урожай в этом году выдался хороший – должно хватить и на зиму, и на семена, может даже поросёнка прикупить получится.
Тропинка вилась вдоль реки, шум воды успокаивал. Татьяна любила эту дорогу – здесь никто не приставал с расспросами, когда же она замуж выйдет. В свои двадцать пять она уже считалась старой девой, но после смерти родителей ей было не до женихов – хозяйство требовало всех сил.
Проходя под старым мостом, она вдруг услышала стон. Сначала подумала – показалось, но звук повторился. Татьяна остановилась, вглядываясь в сумрак под мостом.
— Эй, кто там? – голос предательски дрогнул.
Ответом была тишина. Татьяна уже собиралась идти дальше, списав всё на разыгравшееся воображение, как вдруг заметила чью-то руку, торчащую из-под кучи прошлогодних листьев.
— Господи! – она бросилась к незнакомцу, разгребая листья.
Перед ней лежал молодой парень, весь в грязи и крови. Лицо бледное, губы синие от холода. На виске запеклась кровь.
— Эй, ты живой? – Татьяна легонько потрепала его за плечо.
Парень застонал и приоткрыл глаза:
— Где я?
— Под мостом. Что с тобой случилось?
— Не… не помню, – он попытался сесть, но со стоном откинулся обратно.
— Как тебя хоть зовут?
— Николай… кажется.
Татьяна закусила губу. Что делать? Не бросать же его здесь. А если он преступник какой? Хотя какой из него сейчас преступник – краше в гроб кладут.
— Так, Николай, давай-ка попробуем тебя поднять. У меня телега недалеко.
— Не надо… уйду сам… – пробормотал он, но даже не шевельнулся.
— Ага, конечно. Прям сейчас встанешь и убежишь, – Татьяна невольно усмехнулась. – Давай, обопрись на меня.
Кое-как они добрались до телеги. Николай был лёгким – кожа да кости. Татьяна помогла ему забраться и укрыла своей телогрейкой.
Всю дорогу до дома она корила себя за безрассудство. Мало ли кого подобрала? А вдруг он очнётся ночью и зарежет её? Но что-то в лице этого парня, в его потерянном взгляде подсказывало – не зарежет.
Дома она первым делом растопила печь. Пока грелась вода, осмотрела рану на голове Николая – глубокая, но жить будет. Промыла, перевязала чистой тряпицей.
— Спасибо, – пробормотал он и провалился в забытье.
Татьяна подложила ему под голову подушку и села рядом. В свете керосиновой лампы лицо парня казалось совсем юным.
— И угораздило же тебя, – прошептала она, поправляя сбившееся одеяло.
За окном шумела река, ветер гонял опавшие листья. Татьяна вздохнула и пошла топить баню – завтра предстоял непростой разговор с соседями. Но почему-то она была уверена, что поступила правильно.
***
Утро выдалось суматошным. Татьяна проснулась от грохота – её незваный гость свалился с лавки, пытаясь встать.
— Тихо ты! – прошипела она, выглядывая из-за занавески. – Ещё голову расшибёшь.
— Извините… – Николай сидел на полу, растерянно оглядываясь. – А где я?
— Там же, где и вчера – у меня дома. Лежи давай, куда собрался?
— В туалет, – смущённо пробормотал он.
— А, это да, это надо. Держись за стенку, я провожу.
Довела до сеней, показала, куда идти. Вернулась в дом – надо кашу варить. «И что я с ним делать буду?» – думала она, помешивая пшёнку.
Николай вернулся бледный, но на ногах держался уже увереннее.
— Есть хочешь? – спросила Татьяна.
— Не знаю… – он замялся. – Я вам и так доставил столько хлопот.
— Вот только не начинай. Садись давай.
Поставила перед ним миску с кашей, налила чаю. Николай ел медленно, аккуратно, явно стесняясь. Видно было – голодный, но старается не показывать.
— Так что помнишь-то? – спросила Татьяна, подкладывая ему ещё каши.
— Мало что… – он нахмурился. – Помню, что Николаем зовут. Вроде из города я… Была какая-то драка, кажется. А потом темнота, и вот – мост ваш.
— А родные у тебя есть?
— Наверное… – он потёр висок. – Голова как чужая, ничего толком не вспомнить.
В дверь постучали. Татьяна вздрогнула – только этого не хватало.
— Танюша! – раздался голос бабы Зины. – Ты дома?
— Чёрт, – прошептала Татьяна. – Сиди тихо.
Открыла дверь. На пороге стояла соседка с горшком в руках.
— Вот, борщ тебе принесла… – начала она, но тут же осеклась, заметив Николая. – Ох! А это кто ж такой?
— Племянник мой, – выпалила Татьяна первое, что пришло в голову. – Из города приехал.
— Племянник? – баба Зина прищурилась. – А чегой-то я про племянника не слышала? Да и он же чуть младше тебя!
— Так давно не виделись, – Татьяна старалась говорить небрежно. – Вот, навестить решил.
— А чего весь в бинтах?
— С велосипеда упал, – встрял Николай. – В городе-то привык на велосипеде, а тут дороги… того… деревенские.
Баба Зина хмыкнула, но промолчала. Поставила горшок на стол.
— Ну, поправляйся, племянничек, – сказала она с явным недоверием. – А ты, Танька, зайди потом, поговорить надо.
Когда дверь за соседкой закрылась, Татьяна обессиленно опустилась на лавку.
— Всё, теперь вся деревня будет знать.
— Простите, – Николай виновато опустил голову. – Я лучше уйду.
— Куда? – фыркнула Татьяна. – В лес? Под мост обратно? Сиди уж, «племянничек».
Он слабо улыбнулся:
— А что, похож?
— На племянника? Да как собака на рыбу, да и ты лет на 5 младше меня всего – она тоже не удержалась от улыбки. – Ладно, надо тебя в порядок привести. Баню растоплю, одежду какую-нибудь найду.
День прошёл в хлопотах. Татьяна носилась между домом и баней, готовила обед, искала в сундуке отцовскую одежду. Николай пытался помогать, но больше мешал – то чашку разбил, то чуть не упал, пытаясь достать ведро.
— Да сядь ты уже! – не выдержала она. – От твоей помощи только убытки.
— Извините… – он совсем сник. – Я всё возмещу, правда. Вот только…
— Что?
— Не помню, умею ли я работать, – он невесело усмехнулся.
— Научишься, – отрезала Татьяна. – Если останешься, конечно.
***
Вечером, после бани, Николай сидел в чистой одежде, причёсанный, и уже не казался таким потерянным. Татьяна украдкой разглядывала его – молодой совсем, лет девятнадцать, не больше. Лицо доброе, открытое, только глаза настороженные, будто ждёт подвоха.
— Что там баба Зина говорила про поговорить? – спросил он вдруг.
— А, – Татьяна махнула рукой. – Сейчас пойду, устрою мне допрос с пристрастием.
— Может, правда лучше сказать правду?
— Какую правду? Что я подобрала непонятно кого под мостом? Да меня на смех поднимут. Или хуже – в милицию заявят.
— А может, и правильно сделают, – тихо сказал он. – Вдруг я и правда… что-то натворил?
Татьяна внимательно посмотрела на него:
— А ты сам-то как думаешь? Похож ты на преступника?
Он задумался, потом покачал головой:
— Не знаю. Но вы… ты меня совсем не знаешь. Почему помогаешь?
Татьяна пожала плечами:
— А кто бы не помог? Нельзя же бросать человека умирать под мостом.
— Можно, – возразил он. – Многие прошли бы мимо.
— Ну так я не многие, – отрезала она. – Ладно, пойду к бабе Зине, а то ещё всю деревню на уши поставит.
Соседка встретила её во дворе, демонстративно развешивая бельё.
— Явилась? – спросила она, не оборачиваясь. – И как не боишься чужого мужика в доме держать?
— Баб Зин, не начинай, – устало сказала Татьяна. – Нормальный он парень.
— Откуда знаешь? – соседка наконец повернулась к ней. – Может, он вор? Может, убийца?
— Какой из него убийца? Он курицу зарезать не сможет.
— А ты проверяла? – баба Зина прищурилась. – Вот помню, в соседней деревне тоже одна добренькая приютила странника. Так он её обокрал и поджёг дом.
— Не сделает он этого, – усмехнулась Татьяна. – Он спичками чиркать боится, всё время промахивается.
Баба Зина неожиданно рассмеялась:
— Ох, Танька, Танька… Втюрилась, что ли?
— Да ну вас! – Татьяна покраснела. – Просто помогаю человеку.
— Ну-ну, – соседка покачала головой. – Только смотри, как бы беды не вышло. Мало ли что у него в голове.
— В голове у него шишка здоровенная, вот что, – буркнула Татьяна. – Ладно, пойду я.
Возвращалась домой в смятении. А ведь права баба Зина – действительно, с чего она так доверяет незнакомцу? Может, и правда что-то натворил, вот память и отшибло…
Но когда открыла дверь и увидела, как Николай, сидя на лавке, гладит её кота Ваську (которого, между прочим, даже она сама погладить не могла – царапался, зараза), все сомнения куда-то улетучились.
— Смотри-ка, – удивилась она. – Васька тебя признал.
— А что такого? – Николай почесал кота за ухом. – Нормальный кот.
— Нормальный? Да он у меня как цепной пёс! Никого к себе не подпускает.
— Значит, чует, что я не злой, – улыбнулся Николай.
«И правда, не злой,» – подумала Татьяна, глядя, как осторожно он гладит кота. – «Может, и правда не зря я его подобрала…»
Вечером, укладываясь спать, она думала о том, как странно повернулась жизнь. Ещё вчера была одна, а сегодня в доме чужой человек, который почему-то совсем не кажется чужим. И кот этот… Может, и правда животные чуют, какой человек?
А Николай долго лежал на лавке, глядя в потолок. Память понемногу возвращалась, но какими-то обрывками – вот он идёт по городской улице, вот кто-то кричит, вот удар… А что было дальше? И главное – почему? Но одно он знал точно – эта женщина, Татьяна, спасла ему жизнь. И теперь он должен сделать всё, чтобы её не подвести.
За окном шумел ветер, мяукал Васька, требуя впустить его в дом, где-то вдалеке лаяли собаки. Обычная деревенская ночь. Только теперь в этом доме было уже не одиноко.
***
Прошла неделя. Николай окреп, рана на голове почти зажила. Он старался помогать по хозяйству – колол дрова, чинил забор, даже научился растапливать печь, хотя первый раз едва не спалил пол, рассыпав угли.
— Ты бы поосторожнее, – ворчала Татьяна, но без злости. – У меня тут не городская квартира, спичками баловаться.
— А откуда знаешь, что я из городской квартиры? – поддел её Николай, подметая рассыпанную золу.
— Да по тебе видно. Корову увидел – шарахнулся как от медведя.
— Ну так… большая она.
— Большая, – передразнила Татьяна. – А молоко-то небось пьёшь?
Они всё чаще подшучивали друг над другом, и это казалось таким естественным, будто знали друг друга сто лет. Но иногда по ночам Николая мучили кошмары. Он просыпался в холодном поту, и Татьяна слышала, как он ходит по дому, пытаясь успокоиться.
В один из таких вечеров она не выдержала:
— Может, расскажешь?
Николай сидел на крыльце, глядя в темноту.
— Что рассказать?
— Что снится.
Он долго молчал, потом тихо произвёл:
— Драка снится. Кто-то кричит, я бегу… А потом удар, и темнота. И страх такой… Будто я что-то страшное сделал, а что – не помню.
Татьяна села рядом:
— А может, наоборот – с тобой что-то сделали?
— Не знаю, – он обхватил голову руками. – Иногда кажется, вот-вот вспомню, а потом всё рассыпается как песок.
В этот момент со стороны деревни послышались голоса и свет фонариков. Татьяна вскочила:
— Быстро в дом!
Но было поздно. К калитке подошли двое милиционеров и председатель колхоза.
— Татьяна Ивановна? – один из милиционеров посветил фонариком в их сторону. – А это кто с вами?
— Племянник мой, – выпалила она, чувствуя, как дрожат колени.
— Племянник, значит, – второй милиционер достал какую-то бумагу. – А не похож он на Николая Воронина, который две недели назад сбежал из больницы после драки?
Татьяна почувствовала, как Николай напрягся.
— Из больницы? – переспросил он хрипло.
— Именно, – милиционер шагнул ближе. – Вы там лежали с сотрясением мозга. После того, как вступились за девушку, к которой приставали хулиганы. Один из них ударил вас арматурой по голове.
Николай медленно опустился на ступеньки:
— Я… я помню. Там была девушка… они хотели…
— Вы их раскидали как щенков, – усмехнулся милиционер. – Только вот один всё-таки исхитрился вас приложить. А потом вы очнулись в больнице и сбежали. Вас весь город ищет – родители с ума сходят.
— Родители? – Николай вскинул голову. – Живы?
— Конечно живы! Отец на заводе работает, мать учительница. Они уже все больницы и морги обзвонили.
Татьяна смотрела на Николая – по его лицу градом катились слёзы.
— Я вспомнил… – прошептал он. – Господи, как я мог забыть? Мама, папа… Я же… я же герой, получается? Не преступник?
— Какой там преступник, – председатель колхоза хлопнул его по плечу. – Вся городская газета про тебя писала. «Студент спас девушку». Только вот память отшибло, да?
Николай кивнул, утирая слёзы:
— Совсем ничего не помнил. Если бы не Татьяна…
Он посмотрел на неё с такой благодарностью, что у неё сердце защемило.
— Ну что, поедете с нами? – спросил милиционер. – Родителей обрадуем?
Николай встал, но тут же замер:
— А можно… можно я завтра? Просто, я тут дров наколол, сложить надо…
Милиционеры переглянулись, усмехнулись:
— Ладно, завтра так завтра. Адрес теперь знаем, никуда не денетесь.
Когда они ушли, Татьяна и Николай долго сидели молча. Первой не выдержала она:
— Значит, студент?
— Да… кажется, на инженера учился. Теперь вспоминаю…
— И уедешь завтра?
Он повернулся к ней:
— Знаешь, я тут подумал… До города час езды. А у вас в колхозе инженер нужен?
— Нужен, – она старалась говорить спокойно, но губы сами расплывались в улыбке. – У нас техника старая, ломается часто.
— Вот и хорошо, – он взял её за руку. – Потому что я тут вроде как дома уже. И кот ко мне привык. И печку я топить научился…
— Ага, – фыркнула она. – Чуть дом не спалил.
— Зато теперь умею! И вообще… – он замялся. – Знаешь, я тут понял одну вещь.
— Какую?
— Что иногда нужно удариться головой, чтобы понять, где твоё счастье.
Татьяна рассмеялась сквозь слёзы:
— Дурак ты, Николай.
— Есть такое, – согласился он. – Но ты же меня такого подобрала.
***
Через месяц они поженились. Ещё через год у них родился первенец. Родители Николая были очень рады, да и Институт он не бросил. А старый мост, под которым когда-то Татьяна нашла полуживого Николая, стал их любимым местом для вечерних прогулок.
— Знаешь, – говорил Николай, когда они сидели на берегу, – я иногда думаю: вот если бы ты тогда прошла мимо…
— Но я же не прошла, – улыбалась Татьяна.
— Не прошла, – соглашался он. – И я каждый день благодарю Бога за это. И за тот удар по голове тоже.
— Дурак, – привычно отвечала она и прижималась к его плечу.
А река текла, как текла сорок лет назад, и будет течь ещё сорок лет. И мост всё так же стоял над ней – молчаливый свидетель истории о том, как одна случайная встреча может изменить целую жизнь. Или две жизни. Или даже больше – ведь у Татьяны и Николая уже подрастали внуки, которые любили слушать историю о том, как бабушка нашла дедушку под мостом.
