Виктория сидела за кухонным столом с калькулятором и тетрадью, куда записывала все расходы. Привычка, которую многие считали странной, но для женщины это было естественным. Каждый месяц точно знать, сколько пришло, сколько ушло, сколько удалось отложить. Порядок во всём — вот что помогало спать спокойно.
Двухкомнатная квартира в спальном районе была её гордостью. Небольшая, но уютная. Куплена два года назад на собственные деньги, без кредитов, без помощи родителей, без ипотеки на двадцать лет. Виктория копила пять лет. Жила в съёмной однушке, экономила на всём, откладывала половину зарплаты. Коллеги крутили пальцем у виска, подруги не понимали, зачем такие жертвы. А когда Виктория получила ключи от своей квартиры, стало ясно — зачем.
Сейчас новая цель — машина. Не какая-то навороченная иномарка, простенькая, но своя. Чтобы не толкаться в автобусах, не мёрзнуть на остановках зимой. Виктория уже накопила почти триста тысяч из пятисот. Ещё полгода-год, и мечта станет реальностью.
— Опять считаешь? — Алексей вошёл на кухню, заглянул через плечо жены в тетрадь. — Вика, ты каждый рубль пересчитываешь трижды. Расслабься немного.
— Именно благодаря этому у нас есть крыша над головой, — Виктория отложила ручку и посмотрела на мужа. — Или ты забыл, что эта квартира куплена на мои деньги?
— Не забыл, — Алексей поднял руки в примиряющем жесте. — Просто ты иногда слишком серьёзно ко всему подходишь. Живи немного легче.
— Легко жить — легко остаться без денег, — жена закрыла тетрадь. — Я не хочу рисковать.
Алексей покачал головой с усмешкой, но спорить не стал. Привык уже к её принципам. Когда они познакомились три года назад, муж сразу заметил, что Виктория отличается от других девушек. Не просила дорогих подарков, не требовала ресторанов каждые выходные. Могла встретиться в парке с кофе из автомата. Зато точно знала, чего хочет от жизни.
Свекровь, Галина Сергеевна, относилась к невестке с плохо скрываемым презрением. Считала жадной. На семейных праздниках не упускала возможности пошутить.
— Викуля, ты всё копишь? — говорила свекровь с ехидной улыбкой. — Жить надо здесь и сейчас, душенька. Не утащишь же в могилу свои накопления.
Виктория молчала, не вступая в перепалки. Объяснять что-то Галине Сергеевне было бесполезно. Женщина жила другими принципами — тратила легко, брала в долг не задумываясь, считала, что деньги должны крутиться. В результате у свекрови с мужем никогда не было ничего своего. Квартира старая, доставшаяся от родителей, машина древняя, вечно в ремонте.
Однажды вечером Алексей вернулся домой мрачнее тучи. Бросил куртку на стул, прошёл на кухню, сел за стол и уставился в одну точку. Виктория вытерла руки кухонным полотенцем — готовила ужин — и повернулась к мужу.
— Что случилось?
Алексей молчал, потирая переносицу. Жена подошла ближе, присела на стул напротив.
— Лёша, говори. Что-то на работе?
— Не на работе, — муж тяжело вздохнул. — Родители.
Виктория напряглась. Когда речь заходила о родителях Алексея, редко следовали хорошие новости.
— Что с ними?
— Кредит взяли, — Алексей поднял глаза на жену. — Большой. На ремонт квартиры.
— И? — Виктория скрестила руки на груди.
— Не могут выплачивать, — муж отвёл взгляд. — Думали, быстро расплатятся, а теперь висит долг, и банк требует.
Виктория откинулась на спинку стула. Сколько раз она говорила Алексею, что его родители безответственны. Сколько раз советовала поговорить с ними о разумном обращении с деньгами. Но кто её слушал?
— Лёша, это их выбор, — сказала жена спокойно. — Они взрослые люди. Взяли кредит — пусть выплачивают.
— Вика, им тяжело, — Алексей наклонился вперёд, положив локти на стол. — Мать звонила, плакала. Говорит, банк угрожает судом.
— Значит, надо было думать раньше, — Виктория встала, вернулась к плите. — Я никогда не понимала людей, которые берут деньги на то, что можно отложить. Ремонт подождал бы.
— Легко говорить, — муж провёл рукой по волосам. — Викусь, я хотел попросить…
Виктория обернулась, встретив взгляд Алексея. Сердце ёкнуло — догадалась, к чему муж клонит.
— Не надо, Лёш.
— Вика, мы могли бы помочь, — Алексей заговорил быстрее, будто боялся, что жена не даст договорить. — У тебя есть сбережения. Мы могли бы дать родителям взаймы, они потом вернут…
— Нет, — Виктория отрезала коротко.
— Викусь, это мои родители…
— А это мои деньги! Ты с мамой всегда смеялся над моими подсчетами, — жена повернулась к мужу. — Я сама смогла купить квартиру. И теперь коплю на машину. Я не собираюсь отдавать их на чужие ошибки.
— Чужие? — Алексей встал резко, стул скрипнул по полу. — Это мои родители, Вика. Моя семья.
— И я твоя семья, — Виктория шагнула к мужу. — Или нет? Твои родители залезли в долги по собственной глупости. Почему я должна расплачиваться?
— Потому что так делают в нормальных семьях, — голос Алексея повысился. — Помогают друг другу!
— Помогают тем, кто не может себе помочь, — Виктория сжала кулаки. — А не тем, кто сам себя загнал в яму. Лёш, твоя мать всю жизнь живёт не по средствам. Постоянно берёт в долг, тратит на всякую ерунду. И теперь я должна отдать свои накопления?
— Ты бессердечная, — Алексей развернулся и вышел из кухни.
Виктория осталась стоять у плиты, чувствуя, как внутри всё сжимается. Обидно. Больно. Но решение менять жена не собиралась.
Следующие несколько дней муж с женой почти не разговаривали. Алексей приходил поздно, ужинал молча, уходил в спальню. Виктория занималась своими делами, делала вид, что всё нормально. Но внутри копился осадок.
Прошла неделя. Вечером, когда Виктория смотрела сериал, раздался резкий звонок в дверь. Настойчивый, требовательный. Женщина нахмурилась, посмотрела на часы — почти девять вечера. Кто это может быть?
Открыв дверь, Виктория застыла. На пороге стояла Галина Сергеевна. В руках большая сумка, на лице выражение, будто свекровь пришла на инспекцию.
— Добрый вечер, Галина Сергеевна, — Виктория отступила, пропуская гостью.
— Здравствуй, — свекровь прошла внутрь, окинула прихожую оценивающим взглядом. — Алёша дома?
— Дома, — жена закрыла дверь. — Проходите.
Галина Сергеевна прошла в гостиную, оглядывая квартиру так, будто искала пыль в углах. Виктория позвала мужа, и через минуту Алексей вышел из спальни.
— Мама? — удивление в голосе было искренним. — Что случилось?
— Поговорить надо, — свекровь опустилась на диван. — С вами обоими.
Алексей нервно переглянулся с женой. Виктория села в кресло, скрестив ноги. Предчувствие было нехорошим.
— Может, чаю? — мужчина попытался разрядить обстановку.
— Не надо чая, — Галина Сергеевна махнула рукой. — Алёша, я не могу больше. Банк прислал уведомление. Если не начнём платить, подадут в суд.
— Мама, я знаю, — Алексей присел на подлокотник дивана. — Но я не могу помочь. Вика отказалась…
— Какая она сте… — свекровь повернулась к невестке. Взгляд был холодным, полным обвинения. — Отказалась. Семья в беде, а она копит на какую-то машину.
Виктория сжала подлокотники кресла, но молчала. Не хотела раздувать скандал.
— Галина Сергеевна, это мои деньги, — сказала жена ровно. — И я сама решаю, на что их тратить.
— Твои, — свекровь усмехнулась. — А живёшь с моим сыном. Пользуешься его зарплатой.
— Я плачу за коммунальные услуги, за еду, — Виктория не повышала голос. — Алексей помогает, но основные расходы на мне. Так что не надо говорить, что я на ком-то паразитирую.
— Мама, прекрати, — Алексей попытался вмешаться, но Галина Сергеевна подняла руку, останавливая сына.
— Нет, пусть послушает, — свекровь наклонилась вперёд. — Виктория, мы твои родственники. Семья. И в трудную минуту семья должна помогать. Или для тебя деньги важнее людей?
— Для меня важна ответственность, — Виктория встала. — Вы взяли кредит, не рассчитав силы. Это ваша ошибка. Не моя.
— Ошибка? — Галина Сергеевна вскочила, глаза сверкнули. — Мы хотели сделать квартиру лучше! Жить в нормальных условиях! А ты…
Свекровь развернулась к сыну, будто Виктории больше не существовало.
— Мы в долгах, а она деньги копит! — голос Галины Сергеевны перешёл на шипение. — Пусть продаст свою квартиру, раз такая умная! Алёша, заставь свою жену помочь семье. Ты мужчина или тряпка?
Виктория замерла. Слова прозвучали как удар. Продать квартиру? Ту самую, на которую копила пять лет? Ради чужих долгов?
— Достаточно, — жена шагнула к свекрови. Голос был тихим, но холодным, как лёд. — Галина Сергеевна, ваши долги меня не волнуют. Совершенно.
— Как ты смеешь…
— Я смею, — Виктория перебила. — Потому что это моя квартира. Мои деньги. Моя жизнь. Вы с Олегом Петровичем всю жизнь жили не по средствам. Тратили, не думая о последствиях. А теперь хотите, чтобы я расплачивалась за ваши ошибки?
— Ты бессердечная эгоистка, — Галина Сергеевна побледнела от ярости.
— Может быть, — Виктория скрестила руки на груди. — Но каждый должен отвечать за свои решения. Вы взяли кредит — вы и платите. Хотите денег? Продайте свою квартиру. Не мою.
— Нашу квартиру? — свекровь выпрямилась. — Это единственное жильё, которое у нас есть!
— И моя квартира единственная у меня, — жена не отступала. — Так что если кто-то должен что-то продать, то это вы. А не я.
— Ты молодая, купишь снова.
Алексей сидел молча, глядя в пол. Виктория повернулась к мужу.
— Лёш, поставь мать на место. Прямо сейчас.
Муж поднял глаза, встретился взглядом с женой. Видел решимость, твёрдость. Понял, что отступать некуда.
— Или я подам на развод, — добавила Виктория тихо. — Потому что терпеть такое унижение я не собираюсь.
Алексей медленно встал. Подошёл к матери.
— Мама, уходи.
— Что? — Галина Сергеевна уставилась на сына. — Ты выгоняешь родную мать?
— Ты перешла границу, — Алексей говорил устало, но твёрдо. — Вика права. Это её деньги. Её квартира. И никто не будет требовать от неё жертв.
— Алёша…
— Уходи, мама, — муж открыл дверь. — Пожалуйста.
Галина Сергеевна схватила сумку, вскочила с дивана. Лицо покраснело, глаза блестели от невыплаканных слёз.
— Ты пожалеешь! — свекровь ткнула пальцем в сторону Виктории. — Останешься одна со своими деньгами! Бессердечная!
— До свидания, Галина Сергеевна, — Виктория осталась стоять у кресла, не двигаясь.
Свекровь выскочила из квартиры, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла. Алексей закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Тишина повисла тяжёлая, давящая.
— Больше не слова про деньги и долги, — Виктория подошла к мужу.
— Прости! — Алексей не поднимал глаз.
— Ты запутался, но они сами во всём виноваты. Мне важно знать, что ты на моей стороне.
Муж кивнул, но на лице была усталость. Виктория понимала — ему тяжело. Выбирать между матерью и женой всегда тяжело. Но выбор был сделан, и это главное.
Следующие несколько дней напряжение висело в воздухе. Алексей ходил мрачный, почти не разговаривал. Виктория давала мужу время, не приставала с вопросами. Понимала, что нужно переварить случившееся.
На четвёртый день Алексей подошёл к жене, когда та сидела за компьютером.
— Вика, прости.
Жена обернулась.
— За что?
— За мать. За то, что позволил ей так с тобой разговаривать, — муж присел рядом. — Ты была права. Они сами виноваты в своих долгах.
— Лёша, я не радуюсь их проблемам, — Виктория взяла мужа за руку. — Просто не хочу жертвовать тем, что заработала. Понимаешь?
— Понимаю, — Алексей сжал ладонь жены. — Больше никто не будет вмешиваться в нашу жизнь. Обещаю.
Виктория кивнула. Внутри появилось спокойствие, которого не было последние недели. Наконец-то муж на её стороне. Наконец-то граница обозначена.
Прошло несколько месяцев. Галина Сергеевна не звонила, не появлялась. Алексей изредка созванивался с отцом, коротко, без подробностей. Виктория не спрашивала — не хотела ворошить прошлое.
Однажды Алексей вернулся с работы и сказал:
— Родители продали квартиру.
Виктория оторвалась от книги.
— Что?
— Продали, — муж сел на диван рядом. — Рассчитались с кредитом. Купили однушку на окраине. Маленькую.
— Им хватит на жизнь?
— Хватит, — Алексей пожал плечами. — Отец говорит, что даже легче стало. Меньше платить за коммунальные услуги.
Виктория кивнула. Не чувствовала злорадства. Не чувствовала торжества. Просто отметила про себя — каждый живёт по своим правилам. Родители мужа сделали выбор, она сделала свой. Теперь все разобрались со своими проблемами.
Ещё через полгода Виктория накопила нужную сумму. Они с Алексеем поехали в автосалон, долго выбирали, советовались. Смотрели объявления в интернете. В итоге остановились на подержанной, но ухоженной машине. Не новая, но надёжная.
Когда Виктория села за руль первый раз, ключи в руке, муж рядом, внутри разлилось тёплое чувство гордости. Машина. Своя. Купленная на собственные деньги. Без кредитов, без долгов, без чьей-то помощи.
— Довольна? — Алексей улыбнулся.
— Очень, — Виктория завела двигатель, прислушиваясь к звуку. — Знаешь, Лёша, я поступила правильно.
— Знаю, — муж положил руку на её ладонь. — Ты всегда поступаешь правильно.
Виктория выехала со стоянки, чувствуя уверенность. Жизнь налаживалась. Границы были установлены. Никто больше не лез в её дела, не требовал жертв, не обвинял в жадности.
Вечером того же дня, когда они вернулись домой, Виктория стояла у окна. Смотрела на припаркованную внизу машину и улыбалась. Сколько лет копила. Сколько отказывала себе. Но оно того стоило.
Алексей подошёл сзади, обнял за плечи.
— О чём думаешь?
— О том, что деньги — это не главное, — Виктория прислонилась к мужу. — Но они дают свободу. Возможность не зависеть от чужих решений. Не жертвовать собой ради тех, кто сам не умеет распоряжаться жизнью.
— Ты жёсткая, — Алексей поцеловал жену.
— Нет, — Виктория покачала головой. — Просто знаю себе цену. И не позволю никому использовать меня.
Месяцем позже Алексей показал жене фотографию от отца. Галина Сергеевна и Олег Петрович стояли у входа в свою новую квартиру. Однушка на окраине, скромная, но чистая. Лица у родителей мужа были спокойными, даже довольными.
— Говорят, что стало легче дышать, — Алексей убрал телефон. — Без долгов, без кредитов. Живут скромно, но по средствам.
— Значит, всё к лучшему, — Виктория улыбнулась.
— Мать просила передать… — муж замялся. — Что была не права. Извиняется.
Виктория кивнула. Принимала извинения, но возвращаться к прежним отношениям не собиралась. Галина Сергеевна перешла черту, которую не переходят. Слова о продаже квартиры всё ещё звучали в памяти.
Но злости не было. Просто понимание — каждый несёт ответственность за свою жизнь. Родители мужа научились этому через боль и потери. Виктория знала это с самого начала. И сохранила то, что заработала.
Спустя год Виктория и Алексей поехали на машине за город. Первая дальняя поездка. Жена вела, муж смотрел в окно. Дорога была свободной, солнце светило, и внутри было спокойно.
— Вика, я горжусь тобой, — Алексей повернулся к жене.
Виктория улыбнулась, не отрывая взгляд от дороги. Да, она отстояла. Свои деньги. Свою квартиру. Свою жизнь. И это было правильно.
