– Катенька, деточка, – Тамара Михайловна положила свою пухлую ладонь поверх руки Екатерины, – ты же умная девочка. Должна понимать: у Оленьки дети. Им нужно пространство для развития, свежий воздух… А в твоей квартире такой чудесный парк рядом!
За окном накрапывал мелкий осенний дождь, серые тучи нависали над городом, словно предвещая надвигающуюся бурю. Воскресный семейный обед, который должен был быть посвящен обсуждению предстоящей свадьбы, неожиданно превратился в какой-то сюрреалистический кошмар.
Екатерина медленно высвободила руку. В горле пересохло, а в висках начала пульсировать тупая боль – верный признак поднимающегося давления. Как же она, врач с десятилетним стажем, не разглядела этих звоночков раньше? Ведь были же намеки, были осторожные разговоры о том, что «молодым нужно где-то жить», что «надо думать о будущем всей семьи»…
– Тамара Михайловна, – она старалась говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало, – но это моя квартира. От бабушки.
Перед глазами промелькнули воспоминания: бабушка в любимом кресле у окна, запах свежеиспеченных пирожков, теплые вечера за разговорами о жизни, о медицине, о призвании…
«Катюша, – говорила бабушка, поправляя седые волосы, – главное в жизни – оставаться собой. Никогда не позволяй другим решать твою судьбу».
– Вот именно! – будущая свекровь всплеснула руками, и массивные золотые браслеты звякнули о столешницу. – Ты её не покупала, не зарабатывала… А у Оленьки дети!
«Дети» сидели тут же, за общим столом: десятилетняя Алиса, уткнувшись в телефон, и шестилетний Миша, размазывающий котлету по тарелке. Их мать, Ольга, прятала глаза, но было видно, как она напряжённо ждёт ответа Екатерины. В её взгляде читалась странная смесь вины и жадного ожидания.
Екатерина окинула взглядом просторную кухню «трешки» Андреевых родителей. Везде идеальный порядок – заслуга Тамары Михайловны, которая держала всю семью в ежовых рукавицах. Фарфоровые статуэтки на полках, вышитые салфеточки, семейные фотографии на стенах – целая галерея счастливых моментов. Только почему-то на всех фотографиях Андрей выглядел каким-то потерянным, будто не знал, куда деть глаза.
– А где мы с Андреем будем жить? – Екатерина перевела взгляд на жениха. Тот старательно изучал узор на скатерти, будто в замысловатых цветах мог найти ответ на все вопросы.
– Как где? – искренне удивилась Тамара Михайловна, и её щеки, покрытые мелкой сеточкой лопнувших капилляров, порозовели еще сильнее. – С нами, конечно! У нас большая квартира, места всем хватит. Вот освободим Андрюшину комнату…
«Большая квартира» – это была отдельная история. Трёшка в старом доме, где в одной комнате жили родители Андрея, в другой – Ольга с детьми, а в третьей – сам Андрей. Теперь Екатерина начинала понимать, почему он всегда предпочитал встречаться у неё…
– Мам, может, не сейчас? – Андрей наконец подал голос, но как-то неуверенно, словно школьник, не выучивший урок. – Мы же вроде свадьбу обсудить хотели…
– А что тут обсуждать? – Тамара Михайловна махнула рукой, и в воздухе разлился тяжелый аромат её приторных духов. – Распишетесь тихонько, посидим в ресторане… Вот квартирный вопрос – это да, это нужно решить до свадьбы. Чтобы потом недоразумений не было.
Екатерина почувствовала, как к горлу подступает тошнота. В голове пронеслись картины последнего года: их первая встреча в кафе, где Андрей показался таким внимательным и заботливым; совместные прогулки по парку; его неожиданные визиты в поликлинику с кофе и пирожными; предложение руки и сердца на фоне вечернего города… Как всё это превратилось в торг за квадратные метры?
– На каком основании? – она почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения, сметая остатки страха и неуверенности.
– Что? – Тамара Михайловна словно натолкнулась на невидимую стену.
– На каком основании я должна отдавать свою квартиру вам? – Екатерина сама не узнавала свой голос – твёрдый, звенящий от напряжения. – Квартиру, где я выросла, где провела лучшие годы с бабушкой, где начала свою частную практику?
В комнате повисла тишина. Даже Алиса оторвалась от телефона, почувствовав накал атмосферы. Михаил Петрович, молчаливый отец семейства, еще глубже втянул голову в плечи, словно пытаясь стать невидимым.
– Катя! – Андрей укоризненно покачал головой, и в его взгляде промелькнуло что-то похожее на испуг. – Как ты можешь? Это же семья!
«Семья». От этого слова внутри что-то оборвалось. Екатерина вспомнила, как ещё месяц назад они с Андреем строили планы: как обустроят её квартиру, как сделают небольшой ремонт, как превратят вторую комнату в детскую… А теперь выясняется, что все эти разговоры были пустышкой?
– Семья? – она медленно встала из-за стола, чувствуя, как дрожат колени. – А я тогда кто? Приложение к квартире? Удобный способ решить жилищный вопрос Ольги?
– Да как ты смеешь! – Ольга вскочила, едва не опрокинув стул. – Ты думаешь, мне легко? Одной, с двумя детьми…
– А мне было легко? – Екатерина почувствовала, что её прорвало. – Когда я после института работала на трёх работах? Когда ночами дежурила в неотложке, а утром бежала в поликлинику? Когда каждую копейку откладывала на оборудование для кабинета?
– Ну что ты завелась? – Тамара Михайловна попыталась перевести всё в шутку, но её голос предательски дрожал. – Мы же одна семья! А в семье все друг другу помогают… Вот и ты поможешь Оленьке, а мы тебя приютим.
– Приютим? – Екатерина горько усмехнулась. – В комнате Андрея? Где я буду принимать пациентов – в коридоре? А медицинское оборудование сложим на балконе?
– Можно подумать, ты прям такой важный врач! – фыркнула Ольга. – Подумаешь, давление меряешь да справки выписываешь…
Эти слова ударили больнее всего. Перед глазами пронеслись лица пациентов: бабушка Маша, которой она выявила диабет на ранней стадии; маленький Димка, чью пневмонию она диагностировала, когда другие врачи говорили про простуду; Нина Петровна, которую она буквально вытащила из предынсультного состояния…
– Знаете что? – Екатерина расправила плечи. – Я десять лет строила свою практику. Десять лет создавала репутацию, нарабатывала клиентскую базу. И всё это я должна разрушить, потому что кому-то приглянулась моя квартира?
– Катенька, – Тамара Михайловна снова сменила тактику, в её голосе появились елейные нотки, – но ты же любишь Андрюшу! А любящая женщина должна…
– Должна что? – Екатерина перебила её. – Отдать всё, что имеет? Отказаться от дела своей жизни? Стать приживалкой в чужом доме?
– Не чужом, а в семье! – взвизгнула Тамара Михайловна. – Где все друг другу помогают!
– А кто поможет мне? – Екатерина обвела взглядом присутствующих. – Кто поможет моим пациентам, которые ходят ко мне годами? Или их здоровье менее важно, чем ваши хотелки?
– Мама, – вдруг подал голос Андрей, – может, правда не стоит…
– Молчи! – оборвала его Тамара Михайловна. – Ты что, против семьи? Против сестры родной?
И тут Екатерина поняла: вот он, момент истины. Сейчас решается не просто вопрос с квартирой – решается вся её дальнейшая жизнь. Либо она прогнется под этот каток семейного деспотизма, либо…
– Андрей, – она повернулась к жениху, – скажи честно: ты знал? Знал, что твоя семья планирует отобрать мою квартиру?
Он молчал, опустив глаза, и это молчание было красноречивее любых слов.
Екатерина почувствовала странное спокойствие.
– Не то, что твоя семья решила использовать меня. А то, что ты позволил им это сделать. Что всё это время ты знал и молчал.
– Катя, не драматизируй… – он попытался взять её за руку.
– Не трогай, – она отшатнулась. – И знаешь что? Я, пожалуй, сама найду выход. Вот.
Кольцо звякнуло о столешницу, и этот звук словно разрезал комнату пополам.
– Катя! – он вскочил. – Ты что делаешь?
– Впервые в жизни – правильную вещь, – она направилась к выходу. – И передайте привет Наташе.
– Какой Наташе? – Тамара Михайловна побледнела.
– Которая была до меня. Которая тоже не захотела отдать свою квартиру и стать приложением к вашей «дружной семье». Думали, я не узнаю? Район маленький, люди разговорчивые…
Екатерина вышла под дождь, не чувствуя холодных капель. В ушах звенело, сердце колотилось как сумасшедшее, но внутри была абсолютная уверенность: она только что избежала самой страшной ошибки в своей жизни.
Телефон взорвался звонком – Андрей. Следом посыпались сообщения: «Давай поговорим», «Ты не так всё поняла», «Мама погорячилась»…
Она молча заблокировала номер. Потом открыла контакты, нашла номер Наташи – той самой, что работала в регистратуре соседней поликлиники и однажды, после особенно тяжелой смены, рассказала свою историю…
«Привет. Помнишь, ты говорила, что я могу обратиться, если что-то пойдет не так? Кажется, это время пришло».
Наташа приехала через час. Без предисловий поставила на стол бутылку красного:
– Рассказывай.
Екатерина невесело усмехнулась:
– А что рассказывать? Классика: «У Оленьки дети, им нужна твоя квартира».
– Слово в слово, – Наташа покачала головой. – Даже интонации те же. Тамара Михайловна не меняется.
Они сидели на кухне – той самой, где Екатерина когда-то пекла пирожки с бабушкой, где принимала первые поздравления с красным дипломом, где Андрей впервые сказал «я тебя люблю»… Теперь эти воспоминания отдавали горечью.
– Знаешь, – Екатерина крутила в руках бокал. – Я ведь предчувствовала. Были звоночки…
– Какие?
– Ну, например, когда Андрей начал заводить разговоры про то, как тяжело Ольге с детьми в одной комнате. Или когда Тамара Михайловна стала приглашать риелтора на семейные ужины – якобы просто знакомая…
– О, риелтор! – Наташа горько рассмеялась. – Светлана Борисовна, да? Такая… деловая тётенька в дорогом костюме?
– Точно! А ты откуда…
– У меня та же история была. Два года назад, – Наташа отставила бокал. – Хочешь расскажу? Может, легче станет.
Екатерина кивнула. В конце концов, разве не за этим она позвала Наташу?
– Я тогда только-только получила квартиру в наследство от тёти, – начала Наташа. – Однушка, не фонтан, но своя. И тут – Андрей. Красивый, внимательный, цветы-конфеты… А я наивная влюбилась…
– Знакомо, – вздохнула Екатерина.
– Познакомил с семьёй. Тамара Михайловна сначала была сама любезность: «доченька» то, «деточка» это… А потом начались разговоры про «семейное гнёздышко». Мол, моя квартира маленькая, неудобная, а вот если её продать…
– И что ты?
– Сначала не понимала, к чему клонят. Потом начала догадываться. А когда Тамара Михайловна прямым текстом заявила, что я должна продать квартиру и отдать деньги Ольге на первый взнос по ипотеке…
– А ты где должна была жить?
– А я, – Наташа скривилась, – должна была «пока пожить» с ними. В комнате Андрея. И «копить на своё жильё».
– Бред какой-то, – Екатерина покачала головой. – И Андрей? Он что?
– А что Андрей? – Наташа пожала плечами. – «Мама лучше знает», «надо думать о семье»… Всё как под копирку.
За окном сгущались сумерки. Дождь усилился, барабаня по карнизу. Екатерина встала, включила свет, и кухня сразу стала уютнее. Но на душе легче не стало.
– Знаешь, что самое страшное? – Наташа понизила голос. – Я ведь потом узнала: я не первая была. До меня была девушка, Оксана. Тоже с квартирой, тоже собирались пожениться…
– И что с ней?
– Устояла. Но, говорят, долго в себя приходила. Влезла в кредиты, пытаясь соответствовать их запросам… А когда отказалась переоформить квартиру – её «ушли».
В этот момент телефон Екатерины снова зазвонил. На экране высветилось имя будущей свекрови.
– Не бери, – Наташа покачала головой. – Сейчас начнётся: «Ты не так поняла», «Мы же любя», «Андрюша так страдает»…
– Откуда ты…
– Проходили. Они мастера манипуляций. Сначала давят, потом давят на жалость, потом снова давят… И так по кругу, пока не сломаешься.
Екатерина отключила звук на телефоне. В голове крутились десятки вопросов: как она могла не заметить? Почему не прислушалась к интуиции? Что теперь делать с забронированным рестораном, разосланными приглашениями?
– Не кори себя, – словно прочитав её мысли, сказала Наташа. – Они профессионалы. У них схема отработана годами: находят девушку с жильём, желательно без крепкого тыла. Андрей очаровывает, семья принимает… А потом начинается обработка.
– А Ольга? Она правда в такой ситуации?
Наташа фыркнула:
– Ольга? Да у неё бывший муж квартиру купил! Трёшку в новостройке. Только она не хочет туда переезжать – там до центра далеко, а она привыкла на всём готовом у мамочки сидеть.
Екатерина почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Всё это время она жалела Ольгу, сочувствовала ей… А оказывается…
– И знаешь, что ещё? – Наташа подалась вперёд. – Я недавно случайно встретила их старую соседку. Так вот, квартира, в которой они сейчас живут – она не всегда принадлежала Михаилу Петровичу.
– В каком смысле?
– Там какая-то тёмная история с первой женой отца. Она тоже куда-то «уехала», оставив им квартиру. И Тамара Михайловна, такая вся правильная, стала второй женой…
В дверь позвонили. На пороге стоял Андрей – взъерошенный, с букетом её любимых лилий.
– Катя, давай поговорим! Я всё объясню…
– Привет, Андрей, – из-за спины Екатерины вышла Наташа. – Давно не виделись.
Он отшатнулся, словно увидел призрака. Букет выпал из ослабевших рук.
– Что, не ожидал? – Наташа скрестила руки на груди. – Думал, в городе миллионном бывшие невесты не пересекутся?
– Я… это… – он попятился к лестнице. – Я потом зайду…
– Не надо, – твёрдо сказала Екатерина. – Ни потом, ни когда-либо ещё. Передай маме, что моя квартира не продаётся. И моя жизнь – тоже.
Дверь закрылась с тихим щелчком. Екатерина прислонилась к стене, чувствуя, как дрожат колени.
– Ну вот и всё, – Наташа обняла её за плечи. – Добро пожаловать в клуб выживших.
– В какой клуб?
– Неофициальный, конечно. Нас уже четверо – бывшие невесты семьи Андреевых. Собираемся иногда, делимся опытом, поддерживаем друг друга… А главное – предупреждаем других.
– И много… других?
– Они не останавливаются, – Наташа вздохнула. – Уже через месяц после меня появилась ты. А если ты отказалась – значит, скоро начнут искать новую жертву.
Екатерина посмотрела на телефон: пятнадцать пропущенных от Тамары Михайловны, семь – от Андрея, два – от Ольги. И одно сообщение от мамы: «Дочка, ты как? Может, приехать?»
– Нет, мам, не нужно приезжать, – Екатерина устало потёрла глаза. – Я справлюсь.
После ухода Наташи навалилась апатия. Хотелось забиться в угол и не выходить неделю. Но завтра с утра – приём пациентов, и никто не отменял её обязанностей.
– Я всё-таки приеду, – в голосе матери звучала тревога. – Переночую у тебя, а утром поедешь на работу как обычно.
– Думаешь, они заявятся?
– Думаю, тебе не нужно быть одной.
Наталья Александровна приехала через час с сумкой продуктов и решительным настроем:
– Так, для начала поешь нормально. Наверняка весь день голодная.
– Мам, мне тридцать четыре…
– И что? Я в пятьдесят восемь тоже иногда хочу, чтобы меня пожалели. Только некому – ты на работе пропадаешь, Машка в другом городе…
Эта обыденность – мать на кухне, запах жареной картошки, привычные упрёки – странным образом возвращала к реальности. Мир не рухнул. Жизнь продолжается.
Телефон снова зазвонил. На этот раз – незнакомый номер.
– Алло?
– Здравствуйте, это Оксана, – голос в трубке звучал неуверенно. – Мне Наташа дала ваш номер… Можно встретиться?
– Зачем?
– Я… тоже была невестой Андрея. Три года назад.
Екатерина молча слушала историю, которая словно под копирку повторяла её собственную. Те же ухаживания, те же семейные ужины, та же схема с квартирой…
– Знаете, что меня спасло? – голос Оксаны окреп. – Я работаю в банке. И когда они начали давить насчет переоформления квартиры, решила пробить их по базе. И знаете, что нашла?
– Что?
– Тамара Михайловна была замужем не два раза, а три. И от каждого брака у неё осталась недвижимость. Причём последняя квартира – та самая трёшка – записана на Михаила Петровича совсем недавно, пять лет назад…
В дверь позвонили. На пороге стояла Ольга:
– Поговорим?
Екатерина хотела захлопнуть дверь, но Ольга успела поставить ногу:
– Подожди! Я… я не с тем пришла.
– А с чем? Снова рассказать про несчастных детей?
– Нет, – Ольга опустила глаза. – Я хочу тебя предупредить. Мама… она не остановится.
– В каком смысле?
– В прямом. Она уже ищет на тебя компромат. Через своих знакомых в налоговой…
Екатерина похолодела. Частная практика, наличные расчёты с пациентами…
– Зачем ты мне это говоришь?
– Потому что устала, – Ольга вдруг обмякла, ссутулилась. – Устала быть пешкой в её играх. Устала изображать несчастную разведёнку, когда у меня есть квартира от бывшего…
– И ты только сейчас это поняла?
– Нет. Давно поняла. Но мама… она же всех держит. Всех контролирует. Даже Андрей – он же как марионетка…
– Почему ты не уедешь? У тебя же есть квартира.
– Страшно, – Ольга криво усмехнулась. – Привыкла, что за меня всё решают. А тут самой надо…
– А детям такая жизнь не страшна? В бесконечных манипуляциях и интригах?
Ольга вздрогнула:
– Я… я подумаю. Просто хотела предупредить. Будь осторожна.
Когда за Ольгой закрылась дверь, Екатерина вернулась на кухню. Мать молча разливала чай.
– Слышала?
– Каждое слово, – Наталья Александровна поджала губы. – Завтра же едешь к налоговому консультанту. И всю практику – в белую, через договоры.
– Мам, но это же…
– Дороже? Да. Сложнее? Безусловно. Но безопаснее. И главное – честнее.
Екатерина кивнула. В конце концов, она врач. Её работа – помогать людям, а не прятаться по углам.
Телефон снова зазвонил. Андрей.
– Может, всё-таки поговорим? Я не знал, что мама так…
– Знал, – оборвала она. – Всё ты знал. И про Наташу, и про Оксану… Просто думал, что я – другая. Что я соглашусь.
– Катя…
– Не звони больше. Никогда.
Она нажала «заблокировать контакт» и впервые за день почувствовала облегчение. Словно сбросила тяжёлый рюкзак с плеч.
– Знаешь, что самое смешное? – она повернулась к матери. – Я ведь правда его любила.
– А он тебя?
– Не знаю. Наверное, любил. По-своему. Насколько может любить человек, который сам себе не хозяин.
За окном начинало светать. Новый день. Новая жизнь. Без иллюзий, зато с чётким пониманием: никто не имеет права распоряжаться твоей жизнью. Даже если прикрывается красивыми словами о семье.
Через неделю в клинику пришла проверка. Внеплановая, конечно же.
– Екатерина Александровна, – заведующая нервно теребила очки, – тут такое дело… На вас жалоба поступила.
– От кого? – Екатерина даже не удивилась.
– Аноним. Пишут, что вы берёте деньги за приём без кассы…
«Началось», – подумала Екатерина. Впрочем, она была готова. За неделю успела оформить всю документацию, заключить официальные договоры с пациентами, даже кассовый аппарат купила.
– Проверяйте, – она пожала плечами. – Все документы в порядке.
Проверяющие ушли ни с чем. Но через два дня появилась новая комиссия – теперь от санэпидстанции. Потом – пожарные…
– Это Тамара Михайловна, – сказала Наташа, когда они встретились выпить кофе. – У неё связи везде. Она и меня так пыталась дожать…
– И что делать?
– А что тут сделаешь? Работать по закону. Они ищут, к чему придраться – не давай им такой возможности.
Екатерина кивнула. Собственно, именно этим она и занималась последние дни: приводила в порядок документацию, оформляла лицензии, заключала договоры…
– А знаешь, что самое интересное? – она отхлебнула остывший кофе. – Доход даже вырос. Когда всё официально, люди охотнее идут.
– Ещё бы, – усмехнулась Наташа. – Ты теперь единственный врач в районе, кто работает полностью легально. Остальные как привыкли в девяностых – так и живут…
В этот момент в кафе вошла Ольга. Одна, без детей. Осмотрелась, заметила их столик:
– Можно к вам?
Екатерина молча кивнула. Ольга выглядела осунувшейся, под глазами залегли тени.
– Я съезжаю, – она сказала это тихо, почти шёпотом. – В свою квартиру.
– Мать знает?
– Нет. Пока нет… – Ольга нервно сжала пальцы. – Я документы на школу и садик уже перевела. Вещи потихоньку вывожу…
– Почему сейчас? – спросила Наташа.
– Алиска вчера спросила… – Ольга сглотнула. – Спросила, почему мы живём с бабушкой, если папа купил нам квартиру. А я… я не знала, что ответить.
Они помолчали. Где-то на улице сигналили машины, в кафе звенели чашки, а они сидели и молчали – три женщины, чьи жизни оказались связаны одной семьёй.
– Мама с ума сойдёт, – наконец сказала Ольга. – Она же всё на контроле держит… Даже Андрей не вырвался.
– А он пытался?
– Пытался. Лет пять назад влюбился в девчонку из своей компании. Хотел жениться… Но у той квартиры не было, зато характер – будь здоров. Мама быстро всё пресекла.
– Как?
– А вот так, – Ольга невесело усмехнулась. – Как с тобой сейчас – проверки на работу, звонки начальству… Девчонка не выдержала, уехала в другой город.
– А Андрей?
– А что Андрей? – Ольга скривилась. – Сломался. И стал маминой марионеткой. Теперь только с «правильными» девушками встречается. С квартирами…
В этот момент у Екатерины зазвонил телефон. Незнакомый номер.
– Алло?
– Здравствуйте, это Светлана Борисовна, риелтор. Помните меня?
Ещё бы не помнить – та самая «знакомая» Тамары Михайловны, что присматривалась к её квартире.
– Помню. Что вы хотели?
– Предупредить, – голос в трубке звучал напряжённо. – Тамара Михайловна… она ведь не успокоится. У неё новый план.
– Какой?
– Она нашла покупателей на вашу квартиру. Точнее, сделала вид, что нашла… Собирается подать на вас в суд – якобы вы взяли аванс и отказываетесь продавать.
– Но это же бред! Не было никакого аванса!
– А расписка будет. И свидетели будут… – Светлана Борисовна помолчала. – Я не могу в этом участвовать. Потому и звоню.
– Почему?
– Потому что я тоже была невестой Михаила Петровича. Двадцать пять лет назад. До того, как появилась Тамара Михайловна…
Екатерина похолодела. Паззл начинал складываться.
– Вы поэтому с ними работаете?
– Да. Она меня шантажирует… – голос в трубке дрогнул. – Но это уже слишком. Я не могу молчать.
– Что мне делать?
– У меня есть документы. И свидетели есть – другие риелторы, через которых она проворачивала подобные схемы… Хотите встретиться?
Екатерина посмотрела на Ольгу, на Наташу:
– Хочу. И не только я.
Когда она положила трубку, Ольга спросила:
– Что будешь делать?
– А что бы ты сделала на моём месте?
– Я? – Ольга впервые за весь разговор улыбнулась. – Я бы положила этому конец. Хватит уже жертв материнской любви…
Встреча со Светланой Борисовной состоялась в кабинете юриста. Пожилая женщина достала увесистую папку:
– Здесь всё. Двадцать лет махинаций с недвижимостью. Каждая квартира, каждая жертва…
На стол легли документы: договоры, расписки, фотографии, старые газетные вырезки.
– Началось с меня, – Светлана Борисовна говорила сухо, по-деловому. – Я была помолвлена с Михаилом Петровичем. У меня была трёхкомнатная квартира в центре – наследство от родителей. Тамара работала у нас в агентстве недвижимости…
История оказалась банальной: Тамара влюбила в себя Михаила, потом начала манипулировать, намекать на его невесту… В итоге Светлана осталась без жениха и без квартиры – подписала дарственную «ради любимого человека».
– А потом они поженились, – Светлана Борисовна скривилась. – И начали проворачивать такие схемы регулярно. Находили одиноких женщин с жильём…
– И сколько их было? – тихо спросила Екатерина.
– Семнадцать. Не считая вас.
В кабинете повисла тяжёлая тишина.
– Что с ними стало? – Наташа листала документы.
– По-разному. Кто-то спился, кто-то уехал… Одна повесилась – после того, как лишилась и квартиры, и работы.
– А полиция?
– Все документы оформлены юридически чисто. Дарственные, договоры купли-продажи… Комар носа не подточит.
– И что теперь? – Ольга нервно теребила рукав. – Так и будет продолжаться?
– Нет, – Екатерина встала. – Не будет.
На следующий день материалы легли на стол начальнику отдела экономических преступлений. Ещё через день Тамару Михайловну вызвали на допрос.
– Чушь! – кричала она. – Клевета! Это всё моя несостоявшаяся невестка придумала!
Но следом пришла Светлана Борисовна. Потом – другие риелторы, через которых проворачивались сделки. Жертвы, свидетели…
– Ты с ума сошла! – Андрей караулил Екатерину у подъезда. – Зачем ты это делаешь?
– А зачем вы это делали? – она спокойно смотрела ему в глаза. – Сколько жизней сломали ради своей жадности?
– Мы никого не заставляли! Они сами соглашались…
– Под давлением. Под манипуляциями. Под угрозами…
– Катя, – он вдруг обмяк, – давай всё забудем? Я правда тебя люблю…
– Нет, Андрей. Ты не любишь. Ты просто не умеешь жить сам – только по маминому сценарию.
Через месяц Тамаре Михайловне предъявили обвинение в мошенничестве. Ещё через два месяца состоялся суд.
– Вы разрушили нашу семью! – кричала она в зале суда. – Мы жили счастливо, пока вы…
– Нет, мама, – тихо сказала Ольга. – Это ты всё разрушила. Своей жадностью, своими манипуляциями…
Приговор был неожиданно мягким – три года условно. Но главное было не в этом.
– Знаешь, что самое важное? – сказала Наташа, когда они выходили из здания суда. – Теперь все знают. Больше никто не попадётся.
Екатерина кивнула. В сумке лежали документы на новую клинику – она всё-таки решилась расширить практику. Жизнь продолжалась.
Ольга переехала в свою квартиру. Дети неожиданно расцвели – без бабушкиного гнёта они стали живее, общительнее.
Андрей… Андрей уехал в другой город. Один, без материнского контроля. Может быть, там он наконец научится жить своим умом.
А Тамара Михайловна осталась в своей трёшке – одна, с коллекцией чужих несчастий и фотографиями отнятых квартир.
– Вы думаете, она изменится? – спросила как-то Светлана Борисовна.
– Нет, – покачала головой Екатерина. – Такие не меняются. Но теперь она безопасна – все знают её истинное лицо.
Последний раз Екатерина видела бывшую свекровь в магазине. Та делала вид, что не замечает её, но в глазах плескался страх – страх разоблачённого манипулятора, потерявшего власть над чужими судьбами.
А Екатерина… Екатерина просто жила. В своей квартире, со своей практикой, со своими решениями. И главное – точно зная: никто не имеет права распоряжаться чужой жизнью, даже если прикрывается красивыми словами о семье.
В её кабинете теперь висела табличка: «Ваша жизнь принадлежит только вам». Простые слова, за которые пришлось побороться.
