Соглашаясь выйти замуж за Лёшу, я совершено не ожидала подобного расклада: я, муж и его мама. Мне даже хватало глупости радоваться: надо же, как Лёша любит маму, как заботится о ней. Значит, думала я, будет так же заботиться и обо мне.
О том, что мать Лёши нам не помогает, но помогаем ей мы, я первое время тоже не думала. Мои-то родители всегда старались нам чем-то подсобить: то по мелочи, то вообще денег на первоначальный взнос за квартиру дали. Только благодаря им мы с Лёшей смогли позволить себе собственную жилплощадь. А то ещё долго бы копили.
Зинаида Валерьевна же только и делала, что тянула с нас деньги.
— Лёшенька, золотце, — говорила она, приходя к нам в гости, — пенсия такая маленькая, а мне бы курочки покушать…
Меня от этих её уменьшительно-ласкательных суффиксов аж выворачивало. «Курочка», «покушать» и так далее… как будто на жалость надавить хотела. Но это меня стало раздражать только со временем, а поначалу я даже внимания не обращала.
Думала, что просто человек старшего поколения, что с неё взять. Мои родители так не говорили, конечно, но люди разные. Мало ли. А потом, когда я поняла, что деньги из нашего бюджета утекают в чёрную дыру имени Зинаиды Валерьевны, меня и стало всё в ней бесить.
Доходило порой до абсурда. Мы с Лёшей наши зарплаты переводили на один общий семейный счёт, и вдвоём имели к нему доступ, а себе оставляли понемногу на разные приятные мелочи. И бывало так, что я шла в магазин за продуктами, а на кассе оказывалось, что денег нет, хотя я точно рассчитала, что до зарплаты нам на продукты хватит.
— Я маме деньги перевёл, — признавался Лёша, когда я, злая, как чёрт, и столь же голодная, возвращалась домой и принималась допрашивать его. — Она сказала, ей кушать нечего.
— А нам что теперь делать? — в ярости спрашивала я. — Денег нет, до зарплаты три дня.
— А у тебя больше ничего не осталось, что ли? — удивлялся он.
— Почему у меня должно было что-то остаться? Я за месяц всё потратила, имела право. Ты ведь тоже свои карманные деньги потратил, разве нет?
— Ну да, но…
— Что «но»? Тебе можно, а мне нельзя? Или как это понимать?
Он окончательно терялся и замолкал. А мне приходилось звонить родителям и просить у них денег в долг. В итоге получался замкнутый круг. Большую часть зарплаты мы отдавали за квартиру, так как хотели побыстрее за неё рассчитаться. Я рассчитывала наш бюджет, тыкала Лёшу носом в расчёты, он кивал, а потом снова переводил деньги матери.
Год спустя я поняла, что моя идеальная схема — всё в общак, — не работает. Тогда я сказала:
— Общий счёт я закрываю, храним свои зарплаты у себя на картах. Мне надоело в конце каждого месяца оставаться без денег.
Но и эта схема оказалась провальной. Я платила за квартиру, и у нас всё равно не оставалось денег на продукты, так как Лёша отстёгивал солидную сумму своей мамаше, которой якобы не хватало пенсии. Может, и правда не хватало — не берусь судить. Но почему я-то должна голодная сидеть?
— Значит, так, — сказала я однажды. — За квартиру теперь платишь ты. Там как раз вся твоя зарплата и уйдёт.
— А как же мама? — спросил Лёша.
— А мне всё равно, — ответила я. — Хочешь маме помогать — ищи дополнительный источник дохода. Ты зачем женился на мне? Чтобы я тебя содержала, пока ты будешь содержать мать? Так не получится, Лёш. Либо мы семья, либо ты идёшь жить обратно к маме.
После того разговора Лёша присмирел. Он по-прежнему давал маме деньги, но уже не так много, как в первое время после нашей свадьбы. С этими тратами я уже худо-бедно могла смириться, хоть и не понимала, как самой Зинаиде Валерьевне не стыдно брать у нас деньги. Ладно бы мы были обеспеченными, но зарабатывали мы мало, всё тратили на еду и на выплату долга за квартиру.
Мы не шиковали, даже отдыхать ни разу вместе не ездили. У нас и свадебного путешествия не сложилось — мы сразу впряглись в покупку квартиры. Решили, что так будет правильнее. Теперь я, конечно, жалею об этом. Хоть воспоминания какие-нибудь бы остались. А так — и вспомнить нечего. Работа, быт, ссоры из-за Лёшиной матери, и так по кругу.
Но проблема была не только в деньгах. Если бы Лёша просто давал матери по несколько тысяч, я бы молчала — хотя и это для нас хорошие деньги.
Зинаида Валерьевна постоянно приходила к нам в гости. Она усаживалась на диван, включала телевизор и гоняла чаи, а когда любимая передача заканчивалась, принималась гонять нас. То картины мы неправильно повесили, то уборку я не так делаю, то готовлю не по её рецептам, то ещё что-нибудь.
Засиживалась она с нами допоздна. Нам обоим рано вставать на работу, так что и спать мы ложились тоже рано. Соответственно, времени на обоюдный супружеский долг у нас просто не оставалось.
— Когда же внуки, — причитала порой Зинаида Валерьевна.
— На какие шиши? — грубо спрашивала я. — Мы все деньги за квартиру отдаём, а что остаётся — вы забираете.
— Так пенсия ж у меня малюсенькая… — принималась оправдываться она.
— Так и мы деньги не печатаем. На что я вам внука содержать буду? Дети есть хотят, одежду им надо покупать, учить их. Сами подумайте своей головой.
— Не груби маме, — обрывал меня Лёша, и я умолкала.
А в иные разы я отвечала по-другому:
— Вы почаще торчите у нас дома, чтобы мы даже притронуться друг к другу не могли. Или вы не в курсе, как внуки делаются?
— Ой, нельзя о таком со мной говорить! Ни стыда у тебя, ни совести!
— Прекрати смущать маму! — снова встревал Лёша.
Моим родителям тоже хотелось внуков, но после того, как я обрисовала им ситуацию, мама вздохнула и сказала:
— Пожалуй, лучше не торопиться — с таким-то мужем. Да и правда — на что вы ребёнка кормить будете, если самим постоянно есть нечего.
— А может, ребёнок появится, так Зинаида сама к вам ходить перестанет, — хохотнул отец.
— Ага, — мрачно ответила я. — Только заводить ребёнка просто ради того, чтобы свекровь от своего дома отвадить, я точно не хочу. Обратно ж его потом не засунешь, это на всю жизнь.
За работой и бытом я даже не заметила, что прошло четыре года брака. Мы по-прежнему никуда не ездили, жили работой и грезили поскорее избавиться от платежей за квартиру. Я стала сдавать. Уставала жутко, и дома ничего не радовало. Придёшь — а там Зинаида Валерьевна сидит. А если её и нет, то Лёша спит либо на работе задерживается, чтобы лишнюю копейку в дом своей матери принести.
— Мне бы денег маленечко, — вечно заводила Зинаида Валерьевна любимую шарманку.
Мне было настолько тошно и плохо, что я просто отмахивалась. Только иногда пыталась воззвать к Лёшиной совести и спрашивала:
— Не стыдно тебе? Мы бы давно расплатились за квартиру, если бы ты постоянно не тратил деньги на мать. Уж как-нибудь протянула бы она, пока мы с долгом расплачиваемся. А ей как будто плевать на то, что мы оба пашем с утра до ночи.
— Она переживает, — только и отвечал Лёша.
— Ага, и поэтому ходит к нам как к себе домой и съедает всю нашу еду.
— Ты ещё матери моей куска хлеба пожалей!
— Не куска хлеба, Лёш, а половину кастрюли борща, которую мы должны были есть пять дней, и которая кончилась за два дня. Аппетит у твоей мамы хороший, только из-за этого все нашли расчёты бюджета коту под хвост.
И решила я сделать нам двоим подарок — отдых на море. Мне как раз повысили зарплату, так что разницу с прошлой зарплатой я стала откладывать на путёвки. Руки чесались вложить эти деньги в квартиру, но я себя сдерживала. «Нам нужны силы, чтобы продолжать расплачиваться в том же темпе», — сказала я себе.
Лёше о своей идее я не говорила — хотела сделать ему сюрприз. Представляла, как он обрадуется возможности выдохнуть и целых две недели не думать ни о работе, ни о долгах, ни о маме. Только мы вдвоём.
Подарок я решила приурочить к юбилейной дате — пять лет совместной жизни. Дата должна была случиться через несколько месяцев — как раз будет лето, сезон отпусков.
— Лёш, — сказала я как-то за ужином. — Ты же помнишь, что у нас скоро деревянная свадьба?
— Это что значит? — спросил он.
— Пять лет брака. Круглая дата.
— А, точно. Помню, просто не знал, как называется.
Я решила зайти издалека.
— И как ты планируешь отпраздновать нашу дату?
Лёша пожал плечами.
— Поужинаем, — предложил он. — Можно даже доставку заказать, чтобы самим не готовить.
Я-то надеялась, что он втайне тоже готовит мне сюрприз. Но, может, просто не додумался или посчитал, что закрыть платежи за квартиру важнее. Стараясь скрыть разочарование, я спросила:
— А как насчёт отпуска на море? Я была бы не против съездить.
На море я поеду не с тобой, а с моей мамой. Она отдохнуть хочет, заявил муж
— Стоп, что?.. — Я обалдело смотрела на Лёшу. — У нас годовщина, и не просто годовщина — пять лет. И ты собрался в отпуск не с женой, а с мамой?..
— Ей нужно подышать морским воздухом, — ответил он. — Здоровье стало подводить.
— А на какие, прости, деньги?..
— Так я откладывал нужную сумму. Так что не переживай. — Он искренне улыбнулся. — На бюджете и на платежах это не скажется.
Я положила вилку в тарелку и уставилась на мужа.
— Ты в своём уме? — спросила я напрямик? — Ещё раз повторяю: у нас годовщина. Мы с тобой ни разу никуда вместе не выбирались. И ты, вместо того чтобы сделать мне подарок, тащишь на море мать? Ты вообще помнишь ещё, что я — твоя жена, а не соседка?
— Ой, ну что ты начинаешь. Съездим мы с тобой на море — осенью. Бархатный сезон будет.
— Ага, — сказала я. — В нашу годовщину ты едешь на море с мамой, а со мной — осенью. Отлично. Знаешь, что… а не пойти ли тебе далеко и надолго?
— Дорогая…
Давясь слезами горечи и обиды, я пошла собирать вещи. Лёша же остался доедать ужин. Уложив пару платьев в чемодан, я вдруг подумала: а чего это я должна уходить? В квартиру вложились мои родители, пусть Лёша уходит — к своей драгоценной маме. Так что я собрала чемодан ему и выволокла в подъезд.
— Проваливай, — сказала я. — Видеть тебя не могу. Не муж, а тетеря какая-то. Поеду на море одна.
— А деньги где возьмёшь? — спросил Лёша, пытаясь затащить чемодан обратно. — Я не дам, мне на маму они нужны…
— Я копила на отпуск в честь годовщины, — сказала я. — Думала, подарок нам сделаю. А ты предпочёл мать. Вот с ней и живи, трать на неё деньги, отдыхай с ней, и внуков она пусть сама себе дарит.
— Фу, ну ты чего?
Я вытолкнула Лёшу за порог и закрыла у него перед носом дверь.
Не такой я видела нашу семейную жизнь, когда стояла в ЗАГСе красивая, нарядная, и с любовью смотрела Лёше в глаза.
Ничего никому не сказав, я купила себе путёвку, взяла внеочередной отпуск и уехала отдыхать. Отпуск мне одобрили без проблем — я два предыдущих года работала без перерыва. К тому же, я пообещала, что в июле выйду работать, а там многие разъедутся, так что моя помощь на работе будет кстати. Уж лучше отдохну в начале мая.
Я пока ещё не знала, что делать дальше. Расходиться и делить квартиру? Или попробовать начать всё с чистого листа при условии, что Зинаиды Валерьевны в нашей жизни больше не будет? Хотелось бы попробовать второй вариант, но толку в нём? Я ведь много раз озвучивала своё недовольство, но Лёша пропускал всё мимо ушей.
Я даже предлагала забить на досрочное погашение платежей, чтобы расслабиться и перестать считать копейки, но он наотрез отказался. И что в итоге? Ничего у нас с ним нет — ни хороших воспоминаний, ни позитивных эмоций. Вся моя любовь утекла сквозь решето.
Я всегда буду на втором плане после дражайшей мамочки. Родители должны выпускать детей во взрослую жизнь, а не держать их на привязи и тянуть из них все соки.
Сидя на пляже и задумчиво наблюдая за плеском волн, я не сразу заметила, что ко мне подошёл мужчина. Он заговорил со мной на чистом русском:
— Вы выглядите расстроенной. У вас что-то случилось?
— Как вы поняли, что я из России? — спросила я, чтобы самой не отвечать на вопрос. Не буду же говорить незнакомому мужчине, что муж решил нашу годовщину отмечать с матерью, а не со мной. На смех подымет.
Он кивнул на книгу, которая лежала на моём шезлонге, и я рассмеялась. Название, конечно, было на русском.
Мужчину звали Андрей. Мы с ним много общались в течение всего моего отпуска, и я впервые за пять лет почувствовала себя женщиной. Мне уделяли внимание, прислушивались ко мне, любовались мной, говорили комплименты. А когда пришло время разъезжаться, оказалось, что он из моего города — только живёт на другом конце.
— Я бы предложил тебе встретиться, — сказал Андрей, — но, вижу, ты замужем.
Он кивнул на кольцо, которое я сняла на весь отпуск, чтобы руки равномерно загорели, а теперь надела.
— Знаешь, что, — проговорила я и снова сняла кольцо. — Давай встретимся. Моему мужу прекрасно живётся с мамой, так что меня в той семье особо не ждут. Думаю, пора что-то менять.
Андрей, помрачневший было от вида кольца на моём пальце, расцвёл. А что до Лёши, то он несколько раз звонил мне и просил одуматься — мы ведь, по его словам, так чудесно вместе жили. Но всякий раз, когда я спрашивала, готов ли он провести чёткие границы между нашей семьёй и своей матерью, он начинал мямлить. Я лишний раз убеждалась в своей правоте: ничего не изменится.
Когда я, уже будучи в аэропорту, позвонила Лёше и озвучила свои намерения, он сразу же спросил:
— А что будет с квартирой?
— Поделим через суд, — ответила я, — как цивилизованные люди.
Мама с папой встретили новость с восторгом. Им уже надоело видеть меня измученной и несчастной. Я боялась, что меня упрекнут за знакомство с другим мужчиной, учитывая, что я ещё в браке, но мама лишь хитро улыбнулась и сказала:
— Одни двери закрываются, другие открываются. Будь счастлива, дочка.
