У Насти было стойкое ощущение, что здесь что-то не так. Это было даже не ощущение, а уверенность. Что-то в поведении мужа, в том, как он настаивал на этом, было такое, что заставляло Настино чутьё бить тревогу. Настя не могла бы объяснить, почему этого делать не нужно, но уверенность в этом крепла всё сильнее и сильнее.
Она лежала в постели, глядя в потолок, и пыталась разобраться. Почему Антон так рьяно просит её прописать его мать? Почему он говорит об этом снова и снова, словно забивает гвоздь в стену? Вроде бы благородное намерение — помочь свекрови. Но почему-то внутри всё звенело, как натянутая струна, готовая лопнуть.
— Может, я параноик? — подумала она, вздохнув.
Настя перевернулась на другой бок и взглянула на мужа. Он спал, тихо посапывая. В полумраке его лицо казалось безмятежным, почти ангельским. А ведь когда-то она думала, что нашла идеального мужчину. Идеального во всём: от внешности до манеры говорить с ней мягко и внимательно. Но сейчас что-то изменилось. Она не могла понять, что именно, но это «что-то» давило на неё, как будто кто-то положил ей на плечи невидимый камень.
— Возможно, я просто устала, — попробовала успокоить себя Настя. Но интуиция продолжала шептать: — Не делай этого. Не соглашайся.
Настя встретила Антона случайно. Это произошло на одной из тех вечеринок, куда она давно перестала ходить. Подруга буквально вытащила её за руку, уговаривая:
— Ты же не можешь всю жизнь сидеть дома!
Настя согласилась только потому, что ей стало жаль подругу.
И вот там, среди людей, которые были ей абсолютно чужими, она увидела его. Антон был по-мужски привлекателен и, судя по всему, знал это. Высокий, с широкими плечами и уверенной осанкой, он притягивал взгляды женщин, как магнит. Но что поразило Настю больше всего, так это то, что он заметил её.
Когда их взгляды встретились, Настя почувствовала, как её щёки предательски покраснели. Она быстро отвернулась, но было уже поздно. Антон подошёл к ней, словно рыцарь в белом плаще, и начал разговор. Его голос был тёплым, мягким, но при этом уверенным. Он знал, что делает, и это чувствовалось.
— Привет, а мы встречались? — спросил он с лёгкой улыбкой.
— Не думаю, — ответила Настя, чувствуя, как пульс начинает стучать сильнее.
— Значит, теперь точно встретились, — сказал он и протянул ей бокал с вином.
С того момента всё закрутилось, как в кино. Антон галантно ухаживал, был внимателен и заботлив. Он звонил ей каждый день, присылал смешные картинки и сообщения, чтобы поднять настроение. Настя чувствовала себя желанной и любимой, чего давно не испытывала.
После свадьбы Антон окончательно переехал в Настину трёхкомнатную квартиру. Квартира была достойной: просторная, светлая, с видом на парк. Настя купила её ещё в молодости, когда работала на двух работах, чтобы обеспечить себе будущее. Теперь она радовалась, что сможет разделить это будущее с человеком, которого любит.
Первые месяцы совместной жизни были идеальными. Антон помогал ей по хозяйству, готовил завтраки и даже научился готовить её любимые салаты. Настя чувствовала себя счастливой. Но потом что-то начало меняться. Мелочи, на которые она сначала не обращала внимания, стали складываться в тревожную картину.
—
В один из вечеров Антон завёл разговор о своей маме. Они сидели на кухне, пили чай, и Настя как раз рассказывала о своём дне на работе. Антон слушал рассеянно, а потом вдруг сказал:
— Знаешь, я думаю, что с мамой нужно что-то решать.
— С мамой? — удивилась Настя. — Что-то случилось?
— Её здоровье всё хуже, — вздохнул он. — А в пригороде, где она живёт, врачей-специалистов почти нет. Там только терапевты, которые разводят руками и говорят, что ничего не могут сделать.
Настя почувствовала, как внутри всё сжалось. Она знала, что свекровь болеет, но никогда не думала, что ситуация настолько серьёзная.
— И что ты предлагаешь? — осторожно спросила она.
— Я думаю, было бы хорошо, если бы ты смогла прописать её в своей квартире, — сказал Антон, глядя на неё с надеждой.
Настя замерла. Прописать свекровь? В своей квартире? Это прозвучало… странно.
— Зачем? — спросила она, стараясь сохранять спокойствие.
— Ну, чтобы она могла лечиться здесь, в городе. У вас же есть поликлиника рядом, врачи хорошие. А так ей будет проще.
— То есть ты хочешь, чтобы я прописала её здесь? — уточнила Настя.
— Да, здесь, — кивнул Антон. — Ты ей очень поможешь.
Настя задумалась. С одной стороны, это действительно могло помочь свекрови. С другой стороны, что-то в этой просьбе казалось ей неправильным.
— Я подумаю, — сказала она наконец.
Антон нахмурился.
— О чём тут думать? Это же очевидно. Ты же хочешь помочь?
Его тон стал настойчивым, почти требовательным. Настя почувствовала, как внутри у неё всё напряглось.
— Конечно, я хочу помочь, — ответила она. — Но это серьёзный шаг. Я должна всё обдумать.
— Что тут обдумывать? — повысил голос Антон. — Это же просто формальность. Ты же моя жена. Мы одна семья.
Его слова звенели в ушах Насти. Она почувствовала, как её уверенность в правильности решения начала колебаться.
— Хорошо, — сказала она, хотя внутри всё протестовало. — Я подумаю.
Но чем больше она думала, тем больше нарастало чувство тревоги. Что-то в этой просьбе было не так.
—
На следующий день Настя встретилась с подругой Леной на обеде. Они давно не виделись, и Настя решила воспользоваться моментом, чтобы поговорить о том, что её беспокоило. Когда официант принёс заказ — чай для Насти и капучино для Лены, — она начала издалека:
— Лен, а ты бы прописала у себя свекровь? В свою квартиру.
Лена чуть не подавилась кофе.
— Ты что, серьёзно? О какой прописке вообще речь? Если ты пропишешь пенсионерку в квартире, то потом выписать её без её согласия будет практически невозможно. Это же очевидно!
Настя замерла. Она думала об этом, но услышать это от Лены было всё равно словно встать под холодный душ.
— Но Антон говорит, что это только для того, чтобы прикрепить маму к поликлинике здесь, в городе, — попыталась возразить она.
— Ага, конечно, — фыркнула Лена. — Держи карман шире. Ты сама-то веришь в эту историю? Слушай, я знаю таких мужей! Им только дай повод, они найдут способ воспользоваться твоей жилплощадью. А потом окажется, что мамочка уже не только прописана, а собирается жить в твоей квартире. И что? Ты будешь судится с ней? Удачи!
Настя почувствовала, как нарастает тревога.
—
В этот день Настя ушла с работы пораньше. Она ехала домой, чувствуя, как внутри всё кипит. Её трясло от злости, обиды и разочарования. Она представляла лицо Антона, его настойчивый голос, когда он говорил о прописке матери.
«Как он мог?» — крутилось в голове.
Дома она сразу начала собирать вещи Антона. Одежда, книги, туалетные принадлежности — всё летело в чемодан. Она действовала быстро, словно боялась передумать.
Когда Антон вернулся домой, она стояла посреди комнаты, скрестив руки.
— Что случилось? — спросил он, заметив чемодан.
— Я всё знаю, — сказала Настя холодно.
— Что ты знаешь? — Антон выглядел искренне удивлённым.
— Про прописку.
— Настя, я не понимаю, о чём ты говоришь.
— Не притворяйся! Ты всё прекрасно понимаешь!
— У тебя совсем крыша поехала? — повысил голос Антон. — Я ничего плохого не хотел.
Настя слышала в его голосе те же нотки, что были, когда он просил прописать мать. Это ещё больше укрепило её в решении.
— Я никуда не уйду, — заявил Антон.
— Как хочешь, — ответила Настя и, схватив чемодан, вытащила его за дверь. Чемодан упал, раскрылся, и вещи рассыпались по полу.
Антон бросился собирать их. Настя захлопнула дверь и повернула ключ в замке.
—
На следующее утро Настя специально заехала в поликлинику. Она подошла к окошку регистратуры и спросила:
— Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, нужно ли быть прописанным в этом районе, чтобы обращаться к вам за медицинской помощью?
Вежливая женщина в белом халате посмотрела на неё поверх очков.
— Нет, не обязательно. Достаточно предъявить паспорт, СНИЛС и полис.
Настя почувствовала, как камень упал с её плеч.
— Что и требовалось доказать! — удовлетворённо произнесла она, выходя из поликлиники. — Спасибо! Вы мне очень помогли!
