Марина стояла у окна кухни, наблюдая, как дождевые капли медленно стекают по стеклу. В отражении она видела свое усталое лицо — темные круги под глазами, растрепанные волосы, которые она уже третий день не успевала привести в порядок. За спиной слышались знакомые звуки: шуршание пакетов, шарканье тапок по линолеуму и недовольное цоканье языком.
— Марина, а почему у Димочки памперс мокрый? — раздался строгий голос Валентины Петровны. — Я же говорила, что нужно менять каждые два часа!
Марина медленно повернулась. Свекровь стояла посреди кухни, держа на руках внука Диму, и смотрела на невестку с тем выражением, которое Марина уже научилась узнавать с первого взгляда. Это было выражение человека, который всегда прав и готов это доказать.
— Я меняла час назад, — тихо ответила Марина, чувствуя, как напряжение снова подкатывает к горлу.
— Час назад? — Валентина Петровна подняла бровь. — Деточка, я знаю своего внука лучше тебя. Он писает каждые полчаса. А ты, видимо, витаешь в облаках вместо того, чтобы следить за ребенком.
Марина сжала губы. Уже месяц, как свекровь переехала к ним «временно» — до конца лета. Месяц ежедневных замечаний, советов и «помощи», от которой хотелось кричать.
Все началось в мае, когда Сергей пришел домой с работы необычайно воодушевленный.
— Мариш, у мамы появилась идея, — сказал он, скидывая ботинки в прихожей. — Она хочет сдавать свою квартиру посуточно летом. Туристы за такое расположение в центре готовы платить хорошие деньги.
Марина оторвалась от игры с Димой на ковре.
— И что с того?
— А то, что за лето она сможет заработать столько, сколько мы копим уже два года на первый взнос! — Сергей присел рядом с ними. — Представляешь? Она хочет помочь нам деньгами на первый взнос! К осени мы наконец-то сможем взять ипотеку и купить свою квартиру!
— А где будет жить твоя мама?
— Ну… — Сергей замялся. — Она предложила пожить у нас. Всего три месяца. Зато поможет с Димкой, приготовит нормальную еду, займется хозяйством. А ты сможешь больше отдыхать.
Марина почувствовала, как нарастает в глубине неприятная волна. Они специально снимали двухкомнатную квартиру, чтобы жить отдельно от родителей. Чтобы строить свою семью, принимать собственные решения, не выслушивать бесконечные советы о том, как правильно воспитывать ребенка и вести хозяйство.
— Сережа, мне это не очень нравится…
— Почему? Мама хорошая, она поможет. А деньги нам действительно нужны.
Марина хотела сказать твердое «нет», но слова застряли в горле. Как объяснить мужу, что его мама, при всех ее достоинствах, умеет превратить жизнь в кошмар своими благими намерениями? Что каждый ее «совет» звучит как приговор? Что рядом с ней Марина чувствует себя никудышной матерью и женой?
— Я подумаю, — выдавила она наконец.
— О чем тут думать? — удивился Сергей. — Три месяца потерпим, зато потом будем жить в своей квартире.
А через неделю муж огорошил:
— Мама, кстати, уже освободила свою квартиру. Арендаторы въезжают в понедельник.
Вот так, без ее согласия, все и решилось.
Валентина Петровна приехала в воскресенье с двумя чемоданами, тремя пакетами с «правильными» продуктами и четким планом по реорганизации их семейной жизни.
Первым делом она осмотрела квартиру и цокнула языком:
— Ох, Сережечка, как же вы тут живете? Марина, деточка, а почему у вас везде такой беспорядок? И что это за еда в холодильнике? Полуфабрикаты, майонез, колбаса… На таком питании можно желудок испортить.
— Мы нормально питаемся, — попыталась возразить Марина.
— Нормально? — Валентина Петровна открыла банку детского пюре. — Ты кормишь моего внука этой химией? Я в твоем возрасте сама протирала овощи, варила каши. А ты, видимо, считаешь, что магазинные баночки полезнее домашней еды.
Сергей неловко переминался с ноги на ногу:
— Мам, не начинай сразу…
— А что не начинать? Я хочу помочь! Завтра же схожу на рынок, куплю нормальные продукты. И научу Марину готовить правильную еду для ребенка.
Первая неделя прошла относительно спокойно. Валентина Петровна действительно готовила, убиралась, играла с Димой. Но каждое ее действие сопровождалось комментарием о том, как это нужно делать «правильно».
— Марина, ты неправильно держишь малыша при кормлении. Видишь, он срыгивает? Это потому что воздух заглатывает.
— Деточка, зачем ты покупаешь эти дорогие памперсы? Есть точно такие же, но в два раза дешевле.
— Сережа совсем запущенный стал. Рубашки не глаженые, носки с дырками. Марина, ты же жена, должна следить за мужем.
С каждым днем замечаний становилось больше. Валентина Петровна была уверена, что помогает, делится опытом, заботится о семье сына. А Марина чувствовала себя так, словно находится под постоянным наблюдением строгого учителя, который ставит двойки за каждый шаг.
Особенно болезненными были комментарии о воспитании Димы. Марина работала на полставки, чтобы больше времени проводить с сыном, но, по мнению свекрови, делала все неправильно.
— Почему он так капризничает? — говорила Валентина Петровна, когда Дима плакал перед сном. — Наверное, режим не соблюдаете. Ребенок должен ложиться спать в одно и то же время.
— Мы соблюдаем режим, — устало отвечала Марина.
— Какой режим? Вчера он лег в десять, сегодня в половине десятого. Это не режим, это хаос. А потом удивляетесь, почему дети нервные растут.
Сергей пытался сглаживать конфликты, но получалось плохо. Дома он оказывался между двумя огнями: с одной стороны мама, которая «только хочет помочь», с другой — жена, которая «почему-то раздражается по пустякам».
— Мариш, ну что ты нервничаешь? — говорил он, когда Марина жаловалась на очередные замечания. — Мама опытная, она двоих детей вырастила. Может, стоит прислушаться к ее советам?
— Сергей, она критикует каждый мой шаг! Каждый! Я не могу даже покормить собственного ребенка, чтобы не выслушать лекцию о том, как это делать правильно.
— Преувеличиваешь. Мама просто переживает за Диму.
Но Марина не преувеличивала. С каждым днем жизнь превращалась в минное поле, где любое неосторожное действие могло вызвать взрыв недовольства.
Когда Марина попыталась дать Диме банан, Валентина Петровна тут же вмешалась:
— Зачем ты даешь ему целый банан? Он же маленький еще, подавится! Нужно размять в пюре.
— Он уже умеет откусывать маленькими кусочками, — попыталась объяснить Марина.
— Умеет? А если подавится? Потом в больницу побежишь, будешь рыдать. А надо было сразу правильно делать.
Когда Марина укладывала Диму спать, свекровь заходила в комнату:
— А почему свет не выключила? Ребенок должен засыпать в темноте. И температура тут слишком высокая, нужно проветрить.
— Он боится темноты, а проветривать мы будем потом, когда он уснет.
— Боится темноты? В его возрасте? Марина, ты его балуешь. Дети должны привыкать к естественным условиям, а не жить в парнике.
К концу второго месяца Марина была на грани нервного срыва. Она похудела, стала раздражительной, по ночам не могла заснуть, прокручивая в голове все дневные замечания и придумывая ответы, которые не решилась дать.
Сергей заметил изменения в жене, но приписывал их усталости:
— Мариш, может, возьмешь отпуск? Мама же помогает с Димкой, ты можешь отдохнуть.
— Отдохнуть? — горько рассмеялась Марина. — Сергей, я дома чувствую себя гостьей, которая все делает неправильно. Какой тут отдых?
— Ну что ты говоришь? Мама старается, готовит, убирает…
— Готовит? Да, готовит, но каждый раз объясняя мне, что я готовлю неправильно. Убирает, но со вздохами о том, какой у нас беспорядок. Сергей, я устала оправдываться за каждый свой поступок в собственном доме!
— Марин, потерпи еще месяц. Совсем немного осталось.
Но этот месяц казался вечностью.
Последней каплей стал случай с детской площадкой. Марина гуляла с Димой, когда подошла соседка с дочкой того же возраста.
— Марина, а что это у Димы с коленкой? — спросила соседка, заметив небольшую царапину на ноге мальчика.
— Вчера упал, когда бегал по квартире, — ответила Марина. — Ерунда, уже заживает.
Вечером, когда Марина рассказывала Валентине Петровне о прогулке, та всплеснула руками:
— Как упал? А где ты была в этот момент?
— Рядом. Он споткнулся о порожек, упал на колени. Обычное дело.
— Обычное дело? — голос свекрови повысился. — Марина, ты же мать! Твоя обязанность следить, чтобы ребенок не травмировался. А если бы он голову ударил?
— Валентина Петровна, дети падают, это нормально. Нельзя же держать его в вакууме.
— Нельзя держать в вакууме, но можно быть внимательной! А ты, видимо, опять в телефон смотрела или о чем-то своем думала, вместо того чтобы за ребенком следить.
— Я не смотрела в телефон! — не выдержала Марина. — Я играла с ним!
— Играла? Тогда как он упал? Хорошие матери не допускают таких вещей.
Эти слова ударили больнее всех предыдущих. Марина чувствовала себя хорошей матерью, любила Диму всем сердцем, старалась дать ему все самое лучшее. И вот теперь ее обвиняли в халатности из-за обычной детской царапины.
Ночью она не спала, а утром проснулась с твердым решением поговорить с Сергеем. Но его не оказалось дома — срочно вызвали на работу.
День начался как обычно. Валентина Петровна завтракала на кухне, читая вслух новости с телефона и комментируя каждую:
— Вот видишь, Марина, опять про детский травматизм пишут. Родители стали безответственные. В наше время такого не было.
Марина молча кормила Диму, стараясь не реагировать.
— А еще тут про семейные ценности статья. Раньше жены мужей уважали, дом вели как положено. А сейчас… Сережа вон рубашку грязную надел, ты даже не заметила.
— Заметила, — тихо сказала Марина. — Просто не успела постирать.
— Не успела? А что ты делала вчера весь день? Я видела, сидела с телефоном.
— Я работала. У меня удаленная работа, я же объясняла.
— Работа? — фыркнула Валентина Петровна. — В интернете что-то печатаешь? Это не работа, это развлечение. Настоящая женщина должна семьей заниматься, а не с компьютером сидеть.
Марина почувствовала, как внутри все закипает. Ее работа приносила неплохие деньги и позволяла совмещать карьеру с воспитанием ребенка. Но в глазах свекрови это было «развлечением».
— Валентина Петровна, моя работа помогает нашему семейному бюджету.
— Помогает? — скептически переспросила свекровь. — А сколько ты там получаешь? Наверное, копейки. Лучше бы за домом следила. Посмотри, какой беспорядок! Игрушки везде разбросаны, посуда немытая…
— Игрушки разбросаны, потому что с ребенком играли. А посуду я помою после завтрака.
— После завтрака, после обеда, после ужина… А когда же ты ее моешь? Я вчера в раковину заглянула — там тарелки стоят.
Это было неправдой. Марина всегда мыла посуду, просто иногда оставляла ее сушиться на крыле раковины. Но объяснять это свекрови было бесполезно.
В обед ситуация накалилась еще больше. Дима капризничал, отказывался есть суп, который сварила бабушка. Марина пыталась его успокоить, предложила йогурт, который мальчик любил.
— Зачем йогурт? — возмутилась Валентина Петровна. — Я специально суп сварила, полезный, домашний. А ты его всякой химией кормишь!
— Он не хочет суп сегодня, с детьми так бывает.
— Бывает у тех, кто не умеет воспитывать! Ребенок должен есть то, что дают. А ты его балуешь, потакаешь капризам.
— Я не балую, я учитываю его желания.
— Желания? В его возрасте какие желания? Марина, ты из ребенка эгоиста растишь!
Эти слова стали последней каплей. Марина чувствовала, как все накопившееся за два месяца раздражение, обида и усталость рвутся наружу.
— Довольно! — крикнула она, резко встав из-за стола. — Я устала слушать ваши претензии! Каждый день, каждый час — все не так, все неправильно!
— Марина, что ты кричишь? — Валентина Петровна выглядела искренне удивленной. — Я же помогаю вам!
— Помогаете? — голос Марины дрожал от переполнявших ее эмоций. — Вы не помогаете! Вы критикуете каждый мой шаг! Я не могу покормить ребенка, не выслушав лекцию. Не могу работать, потому что это «не работа». Не могу быть матерью, потому что все делаю неправильно!
— Деточка, успокойся, — Валентина Петровна попыталась взять примирительный тон. — Я просто делюсь опытом…
— Каким опытом? — Марина уже не могла остановиться. — Опытом превращения жизни в кошмар? Два месяца я терплю ваши замечания, оправдываюсь за каждый свой поступок в собственном доме!
В этот момент заплакал Дима, испуганный криками. Марина бросилась к нему, взяла на руки, прижала к себе.
— Вот видишь, ребенка напугала, — не удержалась Валентина Петровна. — А потом удивляешься, почему он нервный.
Эти слова окончательно вывели Марину из себя.
Сергей как раз вернулся домой.
— Что случилось?
— Она не помогает! — закричала она, обращаясь к мужу, который как раз появился на кухне. — Она мне всю душу вымотала! Нам не настолько нужна квартира, чтобы терпеть её выходки!
Сергей остановился на пороге, растерянно глядя на плачущую жену с ребенком на руках и побледневшую мать.
— Что здесь происходит?
— Происходит то, что твоя жена психует, — сказала Валентина Петровна, пытаясь сохранить достоинство. — Я стараюсь помочь, а она кричит.
— Помочь? — Марина смотрела на свекровь сквозь слезы. — Два месяца постоянной критики — это помощь? Валентина Петровна, я благодарна вам за желание помочь, но я больше не могу. Я не могу жить в постоянном стрессе, чувствовать себя неполноценной матерью и женой.
— Мариш… — начал Сергей.
— Нет, Сергей. Я все сказала. Либо твоя мама уезжает, либо уезжаю я с Димой. Больше так жить не могу.
Повисла тягостная тишина. Валентина Петровна сидела за столом, сжав губы. Сергей растерянно переводил взгляд с жены на мать. Дима тихонько всхлипывал у Марины на руках.
— Хорошо, — наконец сказала Валентина Петровна, поднимаясь. — Я поняла, что здесь лишняя. Завтра уеду. Поживу у соседки.
— Мам, не надо так, — попытался вмешаться Сергей. — Давайте спокойно поговорим…
— О чем говорить, Сережа? — голос свекрови звучал с достоинством. — Твоя жена ясно дала понять, что моя помощь ей не нужна. Значит, справитесь сами.
Валентина Петровна ушла в комнату собирать вещи. Марина и Сергей остались на кухне.
— Мариш, может, не стоило так резко? — тихо спросил муж.
— Сергей, я два месяца пыталась терпеть. Твоя мама хороший человек, но жить с ней под одной крышей для меня невыносимо. Я понимаю, что мы теряем деньги на квартиру, но я не могу больше.
Сергей обнял жену и сына.
— Ладно. Деньги не самое главное. Главное — чтобы в семье был мир.
На следующий день Валентина Петровна уехала. Прощание прошло натянуто, но без скандалов. Свекровь даже попыталась дать последний совет:
— Марина, я не держу зла. Просто подумай над моими словами. Может, в чем-то я была права.
Марина кивнула, не доверяя своему голосу.
Когда за свекровью закрылась дверь, Марина почувствовала такое облегчение, словно сбросила с плеч огромный груз. Квартира снова стала их домом, где можно расслабиться, делать ошибки, не оглядываясь на строгий взгляд и критические замечания.
Вечером, когда Дима спал, Марина и Сергей сидели на диване и пили чай.
— Знаешь, — сказал Сергей, — может, это и к лучшему. Мы еще накопим на квартиру. Не так быстро, как планировали, но накопим.
— Накопим, — согласилась Марина. — Главное, что мы остались семьей.
Она понимала, что отношения со свекровью теперь будут непростыми. Валентина Петровна не простит такого изгнания, будет считать себя обиженной. Но Марина больше не жалела о своем решении. Некоторые вещи дороже денег, и семейная гармония — одна из них.
За окном шел дождь, но в квартире было тепло и спокойно. Наконец-то по-настоящему спокойно.
