Книгу воспоминаний Наталья Андрейченко начала писать 8 декабря 2023 года. Вернее, надиктовывать. По ее словам, она, «технический недотепа», внезапно обнаружила в телефоне «кнопку записи» (то есть диктофон), о существовании которой раньше и не подозревала.
Потом вдруг осознала, что эту запись можно переслать по почте на компьютер. «И запись началась… И я начала свой рассказ…» А через два часа поняла, что 8 декабря — день рождения ее бывшего супруга, покойного Максимилиана Шелла. «Как же интересно…»
В книге «Откровение» полным-полно мистики, но прежде всего — откровений: по-английски такие мемуары называются tell-all, «все раскрывающие».
Наталья Эдуардовна подробнейшим образом рассказывает о людях, с которыми сводила ее судьба (от Андрея Кончаловского до Майкла Джексона и от Марлона Брандо до Децла), о своих романах, о своих травмах и болезнях, о своих ролях (в том числе — упущенных). О душевных болезнях Шелла.
Об ударах судьбы. «Человек ярко окрашенный», как говорили в «Покровских воротах», Андрейченко безумно эмоциональна; эмоции били через край и на презентации, которая прошла 23 сентября в кинотеатре близ «Мосфильма».
Вот только одна история из книги — об ее отношениях с первым мужем, композитором Максимом Дунаевским, который в каком-то смысле подарил ей одну из лучших ролей в жизни, Мэри Поппинс.
«Я ВСЕМ СЕРДЦЕМ ЛЮБИЛА КАРЕНА ШАХНАЗАРОВА»
Дунаевского Наталья встретила на фоне безумной влюбленности в Карена Шахназарова. «Я было молодой девчонкой, 24 года, а Карен чуть постарше, уже в красивом возрасте. Ему было 28, это солидно. Я действительно была очень сильно в него влюблена, всем моим сердцем я любила его и уважала. (…) Помню, как я говорила ему: «Ты наш генетический фонд».
Они встречались в квартире Шахназарова на старом Арбате, Наталья танцевала под песню Bee Gees «How Deep Is Your Love» («до сих пор эта песня остается моей самой любимой на свете»). Но потом Шахназаров заявил:
«Я ухожу писать сценарий с Сашей Бородянским» — и исчез. Это был сценарий фильма «Мы из джаза», который в итоге принес Шахназарову славу. Но Наталья не находила себе места: «Он не позвонил мне ни разу за три месяца. Боже, как я сходила с ума!
Я себя просто извела (…) Сейчас, конечно, все это выглядит так смешно и глупо… Да, он мне не звонил. Ну, работал человек, работал, сценарий писал три месяца. А я думала, что я уже больше нежеланна, нелюбима и т.д.».
Но «исцеление мое произошло буквально за одну минуту».
В Ленинграде, стоя в буфете гостиницы, Наталья встретила «суперсовременно и красиво одетого» человека (джинсы были заправлены в ковбойские сапоги).
«Он представился как помощник композитора Максима Дунаевского и сказал, что приглашает меня пройти в номер к самому Максиму Исаковичу, где тот устраивает маленький концерт и будет исполнять собственные песни. Я охренела и разозлилась безумно. Никакого Дунаевского я не знала и думала: «Как так можно, приставать к женщине в буфете?»
Но, вернувшись к себе, Наталья услышала звуки музыки, пошла на них — и они привели к номеру Дунаевского. «Как же мне было стыдно! Он играл все мои самые любимые песни: «Пора-пора-порадуемся…» из «Трех мушкетеров», «Кленовый лист, кленовый лист», «Я водяной, я водяной» и др. А я даже не знала, что он был автором всех этих композиций.
У меня из глаз потекли слезы… Вот тогда и случилась моя влюбленность. Я влюбилась не столько в Максима как в человека, сколько в его гений. Это моя слабость: «люблю я гениев». Просто я не знала тогда, какую высокую цену придется заплатить за жизнь с ними…
В ту же самую ночь Максим начал прорываться ко мне в номер. Я предчувствовала это заранее».
Тогда Максим просто пожелал спокойной ночи. А дальше «все происходило безумно быстро. Через две недели мы сняли квартиру в какой-то заднице. В один момент раздался звонок от Карена Шахназарова.
Трубку снял Максим и только потом передал мне. Карен сказал: «Ну вот, я закончил работу. Сценарий готов. А ты как? И кто это на телефоне?» — «Это Максим Дунаевский». — «А что ты делаешь с Максимом?» — сколько же удивления было в голосе Карена спустя три месяца после отсутствия!
А дальше я ничего не помню…»
«МУЗЫКА К «МЭРИ ПОППИНС» СОЗДАВАЛАСЬ НАШЕЙ ЛЮБОВЬЮ ЧЕРЕЗ КОСМОС»
Обстоятельства сложились так, что в большой квартире в Дегтярном переулке, где жили Андрейченко и Дунаевский, делали ремонт, затянувшийся на полтора года. И молодые переселились в двухкомнатную квартиру мамы Максима на Огарева, 13. «Максиму предложили написать музыку к проекту «Мэри Поппинс, до свидания». Максим работал всегда исключительно ночью. Талант его блистал и мерцал. Это было такое удивительное путешествие в сказку. Ночью я спать не могла, потому что в 2 часа начинала раздаваться музыка такой красоты, что казалось, она льется с неба… Наша любовь была сильна. И в эти вдохновенные моменты объединения наших умов, душ и тел создавалось ощущение, что нас соединяет радуга.
Я лежала на топчане и пыталась уснуть, понимая, что мне рано утром вставать и идти сниматься в фильме «Военно-полевой роман». Но Максим не мог остановить этого процесса, он писал музыку. Я чувствовала, что мы пишем ее вместе. Мне надо было постоянно вставать, подходить к инструменту (спасибо за мое музыкальное образование) и напевать эти песни. Так что музыка создавалась нашей любовью через космос.
Поэтому я знала, что Мэри Поппинс — это моя роль, и только я могу ее сыграть. Я была в этом абсолютно уверена. У меня никогда не было ни одного сомнения до самого последнего момента…»
Но потом в жизни Андрейченко произошли «две наигрустнейшие истории». Все, кто помнят ее по «Сибириаде» и другим ранним ролям, знают, что изначально она была девушкой, что называется, в теле. Но после «наигрустнейших историй» случилась сильнейшая потеря веса.
«26 ноября 1983 года (я никогда этого не забуду, потому что 25 ноября 1982 года был день рождения моего сына) случилась встреча с Дюльбарой, женой нашего большого друга. В то время она была известной фарцовщицей в Москве, и благодаря ей я всегда была красиво одета. (…) И Дюльбара мне призналась, что 25 августа, ровно через 9 месяцев после рождения нашего сына, известная московская тусовщица и модель Нина Спада, проживающая в Париже, родила от Максима Дунаевского девочку.
Для меня это было таким большим шоком, что вы себе не можете представить. Я не могла в это поверить ни при каких обстоятельствах.
Я вспомнила эту ночь, когда меня увозили из лучшего в Москве ресторана Дома композиторов на улице Огарева, 13 в роддом. (…) Максим был абсолютно пьян и счастлив. Судя по всему, история с Ниной Спада случилась именно в ту ночь, потому что он поехал в гости к нашим друзьям, семье Пахдингеров, которые жили в Хаммер-центре. Они очень любили устраивать вечеринки, там и растворился Максим Исаакович Дунаевский в районе 22 часов вечера в ту ночь, когда я рожала ему первого ребенка и наследника…»
После этого известия Андрейченко не могла есть и спать — только курила и пила кофе. «Я иссушила себя на 8-10 килограммов сразу же. Через четыре дня приехал Максим. (…) Начал оправдываться, говорил, что ничего не было, что сумасшедшая Дюльбара неизвестно о чем болтает… (…) И вот я сказала: «Я все понимаю. Поклянись мне жизнью Митеньки, что это неправда». Максим ответил: «Да, я клянусь тебе жизнью сына, что этого не было».
То, что это было, знает сейчас вся страна. На ток-шоу Андрея Малахова приезжала дочка Максима Алина Спада. Меня приглашали на это шоу и предлагали мне баснословную сумму для того, чтобы я вышла и рассказала всю ситуацию. Я им ответила, что деньги мне очень нужны, я приеду, но обсирать Максима не буду. Ибо я верю в любовь. Каждый человек может совершить ошибку, но я убеждена, что если один человек любит другого человека по-настоящему, то эта любовь сохраняется навсегда. Кстати, у нас с Максимом потрясающие отношения. Я его искренне люблю по сегодняшний день. Понимаете, мне с ним хорошо, мне с ним удобно.
Это, конечно, смешно, но я бы запросто вышла за него замуж второй раз, как Элизабет Тейлор и Ричард Бартон два раза женились и два раза разводились. Вот так любовь! А на ток-шоу я не поехала».
АНАСТАСИЯ ВЕРТИНСКАЯ СКАЗАЛА, ЧТО ТАНЦУЮЩАЯ МЭРИ — «БРЕД СИВОЙ КОБЫЛЫ»
А вторая «наигрустнейшая история» произошла за два дня до того, как Наталья получила известие о внебрачном ребенке Дунаевского: ей сообщили, что Мэри Поппинс будет играть Анастасия Вертинская. «Я сказала Максиму: «Мэри Поппинс я тебе никогда, никогда не прощу, ты же знаешь, что только я могу сыграть эту роль, ты же знаешь, что это музыка нашей с тобой любви», — развернулась и вышла из комнаты. Вот эти события сплелись вместе — два предательства».
Но вскоре Наталье позвонил режиссер Леонид Квинихидзе, попросил о встрече. И сказал: «Ты прости меня, ради Бога, я не знаю, как такое могло случиться. Мы друзья. Мы с тобой вместе: ты мне и пела, и танцевала, и мы дружим по-настоящему, но я никак не мог понять и увидеть, что именно ты и есть Мэри Поппинс. Я прошу тебя, сыграй Мэри Поппинс»,
Вы знаете, с одной стороны, это был шок. С другой стороны, это было для меня совершенно нормально. Я знала об этом внутри себя. Как я уже говорила, у меня всегда была удивительная связь со Вселенной.
И я понимаю, что Вселенная всегда исполняет волю человека. Но для этого необходимо не только мечтать, а верить в это на 100% и рассматривать это уже как случившееся событие, и когда подключается намерение (мечта в действии), то происходит исполнение желаний».
Оказалось, что Вертинская не стала танцевать в роли Мэри Поппинс. «Она сказала, что это бред сивой кобылы. И ко всему прочему, она была непоющей актрисой, но фонограмма-то была записана под нее.
Взяли певицу, которая озвучила мои песни, которые я пела с Максимом за роялем ночами…» Но Андрейченко согласилась играть и даже открывать рот под чужую фонограмму.
«На следующий день я была на киностудии. И самое удивительное в том, что не надо было переделывать ни один костюм. Платье моего любимого кобальтового цвета село на фигуру миллиметр в миллиметр.
Шляпы были моего размера. Перчатки подошли. (…) Такое чувство, что и костюмы шились для меня… Я сразу оказалась в сказке, которую я создала в своей фантазии и воображении. Я понимала, что я на месте, что я дома. И сразу же начались съемки».
