— Если ты сейчас уйдёшь, можешь не возвращаться! — крикнула Светлана вслед мужу. В ответ хлопнула входная дверь. Так громко, что хрустальная ваза — подарок свекрови на новоселье — опасно качнулась на комоде.
Замок щёлкнул. Тишина. Светлана обессиленно прислонилась к стене и медленно сползла на пол. Дыхание перехватило, словно невидимый обруч сдавил грудную клетку. Это был их четвёртый скандал за неделю. И в центре каждого из них, как чёрная дыра, поглощающая любые доводы разума, маячила фигура Галины Петровны — женщины, подарившей миру её мужа Игоря.
Телефон зазвонил почти сразу. На экране высветилось «Любимый», но палец Светланы замер над зелёной кнопкой. Секунда. Две. Три. Она сбросила вызов. Через десять секунд телефон зазвонил снова. На этот раз высветилось «Галина Петровна». Вот это новость!
За семь лет брака свекровь никогда не снисходила до прямых звонков невестке. Они общались исключительно через Игоря, словно Светлана была несмышлёным ребёнком, неспособным на прямой контакт со взрослыми.
— Алло, — голос Светланы звучал подчёркнуто отстранённо.
— Ну и что вы там опять не поделили? — Ни «здравствуйте», ни имени. Свекровь начинала разговор так, словно они только что прервали беседу на полуслове. — Игорь звонит мне в истерике, говорит, ты его выгнала.
Светлана усмехнулась. Разумеется. Маменькин сынок тут же побежал жаловаться главной женщине своей жизни. Как всегда.
— Я никого не выгоняла, Галина Петровна. Просто сказала, что если для него важнее провести майские праздники с вами, а не со мной, то возможно, ему стоит переосмыслить свои приоритеты.
— Приоритеты? — голос свекрови поднялся на октаву выше. — Девочка, ты в своём уме? Я его мать! Я его родила, вырастила одна, без отца. Поставила на ноги. А ты кто? Жена? Третья по счёту, между прочим! И неизвестно, надолго ли.
Светлана закрыла глаза. Выдохнула. Досчитала до пяти. Семь лет брака, и каждый раз эта женщина находила способ напомнить, что до неё были другие. Что она — не особенная, не единственная. Заменяемая деталь в жизни её драгоценного сыночка.
— Мы с Игорем разберёмся сами, — сухо сказала Светлана. — Это наши отношения.
— Ха! — в голосе свекрови звучало откровенное презрение. — Забавно слышать про «ваши отношения» от женщины, которая не способна даже нормальный ужин приготовить для мужа. Он после работы голодный приходит, знаешь ли. А ты всё со своими таблицами да презентациями. Не женщина, а калькулятор ходячий!
Светлана снова начала считать. Один. Два. Три.
— Галина Петровна, — её голос звучал почти спокойно, — мы с Игорем оба работаем. У меня своя фирма, у него — своя. Мы оба зарабатываем деньги. И я не понимаю, почему в 2025 году я должна оправдываться за то, что не стою весь день у плиты.
— Потому что ты ЖЕНА! — последнее слово свекровь буквально выплюнула. — А жена должна создавать уют, а не торчать сутками в офисе. Неудивительно, что у вас до сих пор нет детей. Какие дети, когда ты даже дома-то почти не бываешь!
Вот оно. Запретная тема. Светлана крепче сжала телефон.
— Я повешу трубку сейчас, — произнесла она ледяным тоном. — И перезвоню Игорю сама. Всего доброго.
— Стой! — вдруг выкрикнула свекровь, и в её голосе мелькнули нотки отчаяния. — Света… Светлана. Послушай. Я просто хочу, чтобы вы приехали вместе. На майские. Я… я специально ремонт сделала. И беседку новую поставила. Чтобы вам… вам обоим было приятно.
Светлана застыла с телефоном в руке. За семь лет свекровь впервые произнесла что-то, что можно было бы отдалённо трактовать как приглашение ей, а не только сыну.
— Я не могу, — всё же ответила она. — У меня запуск нового проекта. Я не могу бросить команду.
— В праздники? — в голосе Галины Петровны снова появились привычные нотки неодобрения. — Какой ещё запуск? Все нормальные люди отдыхают.
— Мы работаем с иностранными клиентами. У них нет наших майских праздников. Бизнес не останавливается из-за красных дней календаря.
Пауза на том конце провода затянулась.
— Знаешь что, — наконец произнесла свекровь. — Я вот что подумала. А может, лучше я к вам приеду? В город? Поживу немного. Помогу Игорьку. А то он без домашней еды совсем исхудал. Щёки впалые, под глазами круги…
Светлана похолодела. Только этого не хватало. Свекровь в их квартире. Перекладывающая вещи, командующая, сующая нос во все шкафы с комментариями о беспорядке и пыли.
— У нас сейчас ремонт, — быстро соврала она. — В гостевой комнате. Совершенно невозможно жить. Пыль, грязь, рабочие с утра до вечера.
— Ничего, я на диване могу, в гостиной, — не сдавалась Галина Петровна. — Я неприхотливая.
«Ага, неприхотливая, — подумала Светлана. — Как пиранья».
— Не думаю, что это хорошая идея, — она пыталась говорить мягко. — Давайте мы лучше после праздников приедем. В середине мая. Когда у меня закончится проект.
— Май в этом году холодный обещают, — в голосе свекрови появились жалобные нотки. — Дачу к тому времени уже не протопить как следует. Да и цветение всё пропустите. А у меня тюльпаны в этом году — загляденье. Игорёк их всегда любил.
Светлана закатила глаза. Ну конечно, тюльпаны. Они важнее рабочих обязательств.
— Я не могу, Галина Петровна. Правда не могу. Если Игорь хочет поехать — пусть едет. Я не держу его.
— А, — протянула свекровь с плохо скрываемым торжеством. — Так вот в чём дело. Ты его отпускаешь. Одного. Ко мне.
Светлана нахмурилась. Что-то в интонации этой женщины насторожило её.
— Да, отпускаю. И что в этом такого?
— Просто я знаю, Света, как это начинается, — Галина Петровна понизила голос до доверительного шёпота. — Сначала отпускаешь на выходные. Потом на неделю. Потом — в отпуск. А потом — опа! — и живёте в разных городах. Так и первый брак Игорька распался. И второй. Жёны всё «по работе» да «по работе». А потом выяснялось, что не только по работе. Обе изменщицами оказались.
Светлана отняла телефон от уха и уставилась на экран. Неужели свекровь действительно только что намекнула, что она может изменить мужу? Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
— Галина Петровна, — её голос звучал подчёркнуто официально, — я ценю вашу заботу о сыне. Но мне бы хотелось, чтобы вы не лезли в наши отношения с Игорем. Это, право слово, не ваше дело.
— Ошибаешься, девочка, — отрезала свекровь. — Всё, что касается моего сына — моё дело. Всегда было и всегда будет. А ты… ты просто очередная. Не первая и не последняя.
Звонок прервался. Светлана в ярости отбросила телефон на диван. «Очередная»! Как она смеет? Семь лет брака, мать вашу! Семь лет хождения по минному полю имени Галины Петровны, семь лет попыток угодить, понравиться, стать «достойной» её драгоценного сыночка.
Да пошла она! И он тоже!
Светлана решительно встала и направилась к бару. К чёрту всё. К чёрту ссоры, к чёрту праздники, к чёрту вечное чувство вины перед этой фурией в оправе из роли «любящей мамочки».
Она налила себе бокал красного вина, щедро, почти до краёв. Отпила большой глоток. Внутри разливалось тепло. Ещё глоток. И ещё. Интересно, Игорь сейчас сидит у мамочки на кухне? Жалуется, какая у него злая жена, которая не хочет ехать на дачу?
Слушает традиционные утешения: «Ой, сыночек, да разве ж это жена? Вот я твоему отцу борщи каждый день варила! И полы мыла! И работала! И тебя растила! А эта что? Только на своих каблуках цокает да в экран пялится!»
Телефон снова зазвонил. Светлана вздрогнула. Игорь. Ещё бы. Наслушался маминых советов, решил вернуться и продолжить скандал. Заблокировать, что ли? Но нет, надо ответить. Он ведь её муж. Какой-никакой, а муж.
— Да? — она старалась, чтобы голос звучал сухо и отстранённо.
— Светка, алё, это я, — раздался в трубке женский голос. Валерия. Её лучшая подруга ещё со школьных времён.
— Лера? — Светлана удивилась. — Что-то случилось?
— У тебя случилось, я смотрю, — хмыкнула подруга. — Опять со свекровью воюешь?
— С чего ты взяла?
— Да Игорь твой у меня в баре сидит. Уже третий виски заказал. Бубнит что-то про то, что все бабы — стервы, а он между двух огней. Я так понимаю, очередной раунд в вашей семейной битве?
Светлана замерла с бокалом в руке. Игорь у Леры в баре? Это что-то новенькое. Обычно после ссор он уезжал в свой офис или к матери. Но в бар? К Лере?
— Давно он там?
— Минут сорок. Пока тихий, но судя по скорости поглощения алкоголя, скоро начнёт буянить или рыдать. Я подумала, может, заберёшь его? А то я недавно нового вышибалу наняла, боюсь, покалечит твоё сокровище.
Светлана поставила бокал на стол. Вот тебе и «побежал к мамочке». Интересно, Галина Петровна знает, где сейчас её ненаглядный сынуля?
— Пусть пьёт, — сказала она. — Не маленький. Разберётся.
— Ого! — присвистнула Лера. — Похоже, в этот раз всё серьёзно. Слушай, ты не передумаешь? Мне тут клиенты нужны, которые платят, а не жалуются на жизнь. Может всё-таки…
— Нет, — отрезала Светлана. — Пусть сам решает свои проблемы хоть раз в жизни. Без мамочки или жены.
Она нажала отбой и залпом допила вино. Затем налила ещё. И ещё. Мысли начали путаться, а ярость понемногу отступала, сменяясь глухой, тянущей тоской.
Семь лет. Семь лет она пыталась создать семью с человеком, у которого уже была семья — он и его мать. Семь лет делала вид, что не замечает, как он убегает к мамочке после каждой их ссоры. Как он постоянно советуется с ней по любому, даже самому незначительному поводу. Как любое её, Светланы, предложение он встречает фразой: «Я спрошу у мамы, что она думает».
Когда это началось? Да с самого начала. Просто она была настолько влюблена, что не замечала очевидного: её муж — не мужчина, а большой ребёнок, привязанный к материнской юбке. Она думала, что это пройдёт. Что их любовь будет сильнее его связи с матерью. Что он повзрослеет, осознает, перерастёт эту нездоровую зависимость.
Какая же она была наивная.
А сейчас даже забавно: впервые за семь лет он не побежал сразу к маме. Поехал в бар. К Лере. Прогресс, чёрт возьми! Может, не так уж всё и плохо?
Телефон снова зазвонил. Светлана со вздохом посмотрела на экран. «Любимый». Что ж, наверное, пора поговорить.
— Да?
— Света, — голос Игоря звучал странно. Глухо, словно издалека. — Ты была права. Насчёт мамы. Насчёт всего.
Светлана поперхнулась вином. Что? Она ослышалась?
— Что ты сказал?
— Я сказал, ты была права, — повторил Игорь. — Я… я зависим от матери. Я слишком многое ей позволяю. Слишком многим жертвую ради неё. В том числе — нами. Нашими отношениями.
Светлана медленно опустилась на диван. Что происходит? Это розыгрыш? Игорь никогда, ни разу за семь лет не говорил ничего подобного.
— Ты пьян? — только и смогла спросить она.
— Немного, — усмехнулся Игорь. — Но это неважно. Важно то, что я вдруг увидел со стороны… всю эту ситуацию. Себя. Маму. Тебя. Нас. Это какое-то безумие, Света. Я живу не своей жизнью. Я проживаю жизнь, которую моя мать считает правильной для меня.
Светлана молчала, боясь спугнуть этот момент внезапного прозрения.
— Ты знаешь, что она мне сказала, когда я позвонил ей после нашей ссоры? — продолжил Игорь. — Она сказала: «Сынок, а может, оно и к лучшему? Третий брак — не повод для радости. Пока детей нет, лучше разойтись. А то потом алименты платить».
— Что?! — Светлана едва не выронила бокал. — Она это серьёзно?
— Абсолютно, — Игорь горько усмехнулся. — А знаешь, что я ей ответил? Ничего. Я просто сказал: «Мам, мне пора. Созвонимся позже». И поехал к Лерке в бар. Сижу тут, пью виски и думаю… думаю, как я до этого докатился. Мне сорок лет, чёрт возьми! А я до сих пор спрашиваю у мамы разрешения на каждый свой шаг.
Светлана слушала, затаив дыхание. Неужели? Неужели до него наконец дошло?
— Ты помнишь, как мы познакомились? — вдруг спросил Игорь.
— Конечно, — улыбнулась Светлана. — Конференция по маркетингу. Ты подошёл ко мне после моего доклада и сказал, что я перевернула твоё представление о рекламе.
— Да, — в его голосе появились тёплые нотки. — Ты тогда стояла на сцене — уверенная, яркая, умная. И я подумал: «Вот она. Та самая». Знаешь, почему я так долго не решался сделать тебе предложение?
— Нет, — Светлана напряглась. — Почему?
— Потому что мама была против. Она сказала, что ты слишком… независимая. Что ты не станешь хорошей женой и матерью. Что ты поставишь карьеру выше семьи. И я, как идиот, слушал её. Сомневался. А ведь я любил тебя с первого взгляда.
Светлана закрыла глаза. Вот оно что. Всё это время…
— А знаешь, что я понял сегодня? — продолжил Игорь. — Что она никогда не одобрит ни одну женщину рядом со мной. Никогда. Потому что для неё любая женщина — это угроза её влиянию на меня. Её контролю.
— Игорь, — осторожно начала Светлана, — я очень рада, что ты это осознал. Правда. Но… что теперь?
— Я не знаю, — честно ответил он. — Не знаю, смогу ли я измениться. Сорок лет привычки быть маминым мальчиком… это не так просто перечеркнуть. Но я хочу попробовать. Ради нас. Ради себя.
Повисла пауза.
— Ты ещё в баре? — спросила Светлана.
— Да. Думаю, не стоит мне за руль в таком состоянии.
— Я приеду за тобой, — решительно сказала она. — Жди.
Бар «У Леры» располагался в подвальном помещении старого купеческого дома в центре города. Лера превратила бывший винный погреб в стильное место с кирпичными стенами, тяжёлыми деревянными столами и приглушённым светом.
Светлана нашла мужа за стойкой. Он сидел сгорбившись, крутя в руках стакан с янтарной жидкостью. Увидев жену, он слабо улыбнулся.
— Привет.
— Привет, — она села рядом. — Как ты?
— Отвратительно, — честно признался Игорь. — Как человек, который внезапно понял, что большую часть жизни был марионеткой.
Лера, стоявшая за стойкой, понимающе кивнула Светлане и отошла к другому концу бара, давая им возможность поговорить наедине.
— Ты правда считаешь, что сможешь измениться? — тихо спросила Светлана.
Игорь пожал плечами.
— Не знаю. Но я должен попытаться. Иначе я потеряю тебя. И себя. И в итоге останусь ни с чем, кроме стареющей матери, которая будет контролировать каждый мой шаг до самой своей смерти.
Светлана внимательно смотрела на мужа. В его глазах читалась такая искренняя боль, что ей захотелось обнять его, утешить. Но она сдержалась. Слишком много раз в прошлом она шла на примирение первой, позволяя замять проблему, которая вновь и вновь всплывала в их отношениях.
— Что ты предлагаешь? — спросила она.
— Я не поеду к маме на майские, — твёрдо сказал Игорь. — Я останусь с тобой. Помогу с твоим проектом, чем смогу. А потом… потом мы поедем в отпуск. Куда-нибудь, где нет мобильной связи. Чтобы она не могла дозвониться до меня каждые пять минут.
Светлана невольно улыбнулась.
— Звучит заманчиво.
— А ещё я запишусь к психотерапевту, — добавил Игорь. — Я читал про такие отношения между матерью и сыном. Это называется «эмоциональный инцест». Когда мать использует сына как эмоциональную замену мужу. Это… это нездорово, Света. И я хочу вылечиться от этого.
Светлана накрыла его руку своей.
— Я буду рядом, — тихо сказала она. — Если ты действительно этого хочешь.
— Хочу, — он переплёл свои пальцы с её. — Больше всего на свете.
Телефон начал звонить в семь утра. Светлана застонала и натянула подушку на голову. Рядом заворочался Игорь.
— Кто это в такую рань? — пробормотал он.
— Понятия не имею, — она свесилась с кровати и нащупала телефон на полу. — Да?
— Игорь у тебя? — резкий голос свекрови ворвался в утреннюю тишину спальни. — Он не отвечает на звонки. Я всю ночь глаз не сомкнула!
Светлана села на кровати и включила громкую связь.
— Да, Галина Петровна, он здесь. Дома.
— Слава богу! — выдохнула свекровь. — Дай ему трубку.
Светлана протянула телефон мужу, но тот лишь покачал головой.
— Игорь не может сейчас говорить, — сказала она. — Он в душе.
— Что значит «не может говорить»? — возмутилась Галина Петровна. — Я его мать! Я имею право знать, что с ним всё в порядке!
— С ним всё в порядке, — отрезала Светлана. — Я передам, что вы звонили.
— Нет, ты немедленно дашь ему трубку! — в голосе свекрови звучала паника. — Я должна с ним поговорить! Сейчас же!
Игорь вздохнул и протянул руку за телефоном.
— Мам, — его голос звучал устало. — Всё хорошо. Я дома.
— Игорёк! — теперь в голосе Галины Петровны появились плаксивые нотки. — Ты почему трубку не берёшь? Я всю ночь не спала! Чуть «скорую» себе не вызвала!
— Прости, телефон разрядился, — соврал Игорь. — Не хотел тебя беспокоить.
— Как это «не хотел беспокоить»? — возмутилась мать. — Я же волнуюсь! Ты мой единственный сын! Я имею право знать, где ты и что с тобой!
Игорь посмотрел на Светлану. В его глазах читалась целая гамма эмоций: усталость, раздражение, и что-то ещё — решимость?
— Мам, мне сорок лет, — медленно произнёс он. — Я взрослый мужчина. У меня есть своя жизнь. Своя семья.
— Я и есть твоя семья! — отрезала Галина Петровна. — Я твоя мать!
— Да, ты моя мать. Но не моя жена. И не мой ребёнок. Я не обязан отчитываться перед тобой о каждом своём шаге. Это… это нездорово, мам.
В трубке повисло ошеломлённое молчание.
— Что? — наконец выдавила Галина Петровна. — Что ты такое говоришь? Это она тебя надоумила? Эта твоя… карьеристка?
— Нет, мам. Это моё решение. И я прошу тебя не оскорблять мою жену.
— Я не оскорбляю! — возмутилась мать. — Я просто говорю правду! Она забирает тебя у меня! Она настраивает тебя против родной матери! Она…
— Мама, — Игорь повысил голос. — Остановись. Сейчас же. Никто никого ни у кого не забирает. Просто я наконец понял, что должен жить своей жизнью. И ты тоже.
— Да какая у меня жизнь без тебя? — в голосе Галины Петровны зазвучали слёзы. — Ты — единственный смысл моего существования! Всё, что я делала — я делала ради тебя!
— И это неправильно, — твёрдо сказал Игорь. — Ты не должна была делать из меня смысл своего существования. У тебя должна быть своя жизнь. Свои интересы. Свои друзья. А ты всё это принесла в жертву ради меня. И теперь требуешь от меня того же — чтобы я пожертвовал своим счастьем ради тебя.
— Ах, так теперь я тебе мешаю! — голос Галины Петровны задрожал от ярости. — Я, значит, жертва! А сколько я для тебя сделала? Сколько ночей не спала, когда ты болел! Сколько денег потратила на твоё образование! От скольких радостей жизни отказалась, лишь бы у тебя всё было!
— Я благодарен тебе, мама, — Игорь старался говорить спокойно. — Правда. Но ты сделала это не из благородства, а из страха остаться одной. Ты воспитала меня так, чтобы я чувствовал перед тобой вечную вину. За твои жертвы. За твоё одиночество. За всё, от чего ты отказалась ради меня.
— Неблагодарный! — выкрикнула Галина Петровна. — Я думала, ты любишь свою мать! А ты…
— Я люблю тебя, мама, — перебил Игорь. — Но я больше не могу жить с этим чувством вины. Оно разрушает меня. Разрушает мой брак. Я хочу быть свободным. Хочу любить тебя свободно, а не из чувства долга.
— Она тебя заставила так говорить! — не унималась Галина Петровна. — Эта… эта…
— Моя жена, — отрезал Игорь. — И нет, меня никто не заставлял. Это моё решение. И я прошу тебя уважать его.
— Да как ты смеешь! — от крика свекрови Светлана вздрогнула. — Я тебя растила! Я ночей не спала! Я жизнь на тебя положила! А ты…
— До свидания, мама, — Игорь нажал на кнопку сброса.
Телефон тут же зазвонил снова.
— Не отвечай, — тихо сказала Светлана. — Она ничего нового не скажет.
Игорь кивнул и отключил звук. Телефон продолжал вибрировать, на экране вспыхивало «Мама» снова и снова.
— Знаешь, она ведь не остановится, — Светлана смотрела на мужа. — Это только начало.
— Знаю, — Игорь провёл рукой по волосам. — Но я больше не могу так жить. Это какое-то безумие. Она душит меня. Душит нас обоих.
Светлана села рядом и положила голову ему на плечо.
— Ты действительно готов к этому? К войне с собственной матерью?
— Не с матерью, — покачал головой Игорь. — С её одержимостью. С её страхами. С её манипуляциями.
Телефон перестал вибрировать. Наступила тишина. Но длилась она недолго. Домофон взорвался пронзительным звонком.
— Не может быть, — прошептала Светлана. — Она же не…
Игорь подошёл к домофону.
— Да?
— Открывай немедленно! — голос Галины Петровны, искажённый динамиком, звучал почти инфернально. — Нам надо поговорить!
Светлана и Игорь переглянулись.
— Господи, она реально припёрлась, — Светлана закатила глаза. — В семь утра! Это какой-то кошмар!
— Не открывай, — Игорь покачал головой. — Сейчас нет смысла с ней разговаривать. Она в истерике.
Домофон продолжал надрываться.
— Я знаю, что вы дома! — кричала Галина Петровна. — Открывайте немедленно! Или я вызову полицию! Скажу, что мой сын в опасности!
— Она не посмеет, — нервно усмехнулась Светлана. — Это же абсурд.
Игорь смотрел на домофон с каким-то отстранённым выражением лица.
— Ты не знаешь мою мать, — тихо сказал он. — Она способна на всё. Абсолютно на всё, когда дело касается меня.
Домофон снова затрезвонил. И снова.
— Мы можем просто уйти, — предложила Светлана. — Через чёрный ход. Поедем ко мне в офис. У меня там душ, кофемашина. Можем поработать, а потом…
Не успела она договорить, как в дверь позвонили. Не в домофон. В саму дверь квартиры.
— Какого…? — Светлана замерла. — Как она поднялась?
— Соседи, — мрачно пояснил Игорь. — Кто-то её пустил.
— Игорь! Я знаю, что ты дома! — послышался голос Галины Петровны из-за двери. — Открой! Немедленно!
Светлана схватила мужа за руку.
— Не открывай, — прошептала она. — Пожалуйста. Я не хочу этой сцены. Не сейчас.
Игорь смотрел на дверь так, словно за ней стоял не близкий человек, а дикий зверь, готовый наброситься.
— Я должен, — тихо сказал он. — Должен наконец сказать ей всё в лицо. Иначе это никогда не кончится.
Он подошёл к двери и распахнул её. На пороге стояла Галина Петровна — маленькая подтянутая женщина с идеальной укладкой и ярким макияжем, несмотря на ранний час. Она была в элегантном сером костюме и туфлях на каблуке. Безупречная, как всегда.
— Наконец-то! — она решительно шагнула в квартиру, отталкивая сына. — Мне надоели эти игры в молчанку! Что происходит? Что она тебе наговорила?
— Мама, — Игорь заступил ей дорогу, не давая пройти дальше прихожей. — Тебе не стоило приезжать. Мы поговорим позже, когда ты успокоишься.
— Я совершенно спокойна! — отрезала Галина Петровна, хотя её глаза лихорадочно блестели. — Это ты ведёшь себя странно! Мой сын никогда не разговаривал со мной в таком тоне! Никогда не отключал телефон! Это всё она! — она ткнула пальцем в сторону Светланы, стоявшей в дверях спальни. — Это она настраивает тебя против родной матери!
— Светлана тут ни при чём, — твёрдо сказал Игорь. — Это моё решение. Моя позиция. Мне сорок лет, мама. Пора начинать жить своей жизнью.
— Ага! — торжествующе воскликнула Галина Петровна. — Своей жизнью! Значит, твоя мать — это не твоя жизнь! А эта… эта карьеристка — твоя жизнь? Которая даже детей тебе родить не может!
Светлана дёрнулась, словно от пощёчины. Игорь с силой сжал кулаки.
— Хватит, — его голос стал ледяным. — Хватит оскорблять мою жену. Хватит лезть в наши отношения. Хватит пытаться контролировать каждый мой шаг. Это должно прекратиться. Сейчас же.
Галина Петровна оторопело моргнула. Никогда, ни разу в жизни, её сын не разговаривал с ней таким тоном.
— Игорёк, — она попыталась взять его за руку, но он отстранился. — Сынок, я же просто беспокоюсь о тебе. Я твоя мать! Мать всегда знает, что лучше для её ребёнка.
— Я не ребёнок, — отрезал Игорь. — И ты не знаешь, что для меня лучше. Ты знаешь только, что лучше для тебя. А для тебя лучше всего, чтобы я остался твоим вечным мальчиком, который живёт только для того, чтобы исполнять твои желания. Но это не жизнь, мама. Это существование.
На лице Галины Петровны отразилось искреннее недоумение.
— Что за чушь ты несёшь? — она нервно рассмеялась. — Какие ещё «мои желания»? Я всегда хотела только твоего счастья!
— Ты хотела, чтобы я был счастлив так, как ты это понимаешь, — покачал головой Игорь. — Но ты никогда не спрашивала, что нужно для счастья мне. А мне нужна нормальная семья. Жена, которую я люблю. Дети, которые появятся, когда мы будем к этому готовы. Мне не нужно сидеть каждые выходные с тобой на даче, слушая, какая у меня никчёмная жена и как я был бы счастливее с кем-то другим.
— Я никогда такого не говорила! — возмутилась Галина Петровна, но её глаза бегали, выдавая ложь.
— Говорила, — тихо сказала Светлана, делая шаг вперёд. — Вы говорили это постоянно. Мне в лицо. Игорю за моей спиной. Вы настраивали его против меня каждый божий день на протяжении семи лет. И знаете что? Я терпела. Потому что люблю вашего сына. Потому что знаю, как сильно он привязан к вам. Но даже моему терпению есть предел.
Галина Петровна перевела взгляд с невестки на сына.
— И ты позволяешь ей так разговаривать с твоей матерью? — в её голосе звучало искреннее изумление. — Ты позволяешь ей оскорблять женщину, которая подарила тебе жизнь?
— Никто тебя не оскорбляет, мама, — устало сказал Игорь. — Света говорит правду. И ты это знаешь. Ты пыталась разрушить наш брак с самого начала. И почти преуспела. Но теперь я вижу это. Вижу твои манипуляции. Твои игры. И я больше не буду в них участвовать.
Лицо Галины Петровны исказилось.
— Ах вот как! — её голос поднялся до крика. — Значит, теперь я «манипулятор»! Я, которая отдала тебе всю свою жизнь! Которая отказалась от личного счастья ради тебя! Которая могла бы выйти замуж ещё десять раз, но не сделала этого, потому что думала о тебе! И вот твоя благодарность?
— Вот! — Игорь указал на неё пальцем. — Вот оно! «Твоя благодарность»! Ты опять взывашь к чувству вины! Опять заставляешь меня чувствовать себя виноватым за то, что я хочу жить своей жизнью! Но знаешь что, мама? Я не просил тебя жертвовать ради меня своей жизнью. Не просил отказываться от личного счастья. Это был твой выбор. ТВОЙ. Не мой.
Галина Петровна отшатнулась, словно он ударил её. На её лице отразился такой искренний шок, что на мгновение Светлане стало её жаль.
— Что с тобой случилось? — в голосе свекрови звучал неподдельный ужас. — Ты не мой сын. Мой Игорёк никогда бы…
— Я уже давно не «твой Игорёк», мама, — покачал головой Игорь. — Пора бы тебе это понять.
Галина Петровна расправила плечи. В её глазах что-то изменилось. Исчезла паника, исчезла истерика. Появился холодный расчёт.
— Хорошо, — её голос стал деловым, почти отстранённым. — Я понимаю. Ты взрослый человек. Ты имеешь право на собственную жизнь. Но и я имею свои права.
Она достала из сумочки телефон.
— Я звоню Виктору Сергеевичу, — сказала она, набирая номер. — Ты ведь помнишь Виктора Сергеевича? Моего старого друга из налоговой?
Игорь напрягся.
— Что ты делаешь?
— То, что должна была сделать давно, — отрезала Галина Петровна. — Напомнить тебе, кто помог тебе с этим твоим бизнесом. Кто замолвил словечко, где нужно. Кто прикрыл твою задницу, когда были проблемы с документами при регистрации фирмы.
Светлана с тревогой посмотрела на мужа. Тот побледнел.
— Ты не посмеешь, — прошептал он.
— Посмею, — холодно ответила мать. — Если ты отказываешься от матери, значит, и мать может отказаться от тебя. Со всеми вытекающими.
Игорь в два шага преодолел расстояние между ними и выхватил телефон из её рук.
— Что ты делаешь? — возмутилась Галина Петровна. — Отдай немедленно!
— Нет, — Игорь спрятал телефон в карман. — Никаких звонков. Никаких угроз. Ты переходишь все границы, мама.
— Да ну? — она сощурилась. — И что ты будешь делать? Ударишь свою мать? Выгонишь её на улицу?
— Если придётся, — тихо сказал Игорь, и в его голосе прозвучала такая решимость, что Галина Петровна на мгновение растерялась.
— Ты… ты не посмеешь, — неуверенно произнесла она. — Ты не сможешь. Ты слишком…
— Слишком что? — перебил Игорь. — Слишком слаб? Слишком труслив? Слишком зависим от тебя? Может, раньше так и было. Но не теперь.
Галина Петровна смотрела на сына потерянно, словно видела его впервые в жизни.
— Что она с тобой сделала? — прошептала она, кивая в сторону Светланы. — Чем она тебя опоила?
— Прекрати, — устало сказал Игорь. — Просто прекрати. Светлана ни при чём. Это моё решение. Мой выбор. Я хочу, чтобы ты ушла. Сейчас.
— Я никуда не уйду! — Галина Петровна упрямо скрестила руки на груди. — Это моё право — защищать своего сына!
— От кого? — Игорь усмехнулся. — От любящей жены? От нормальной жизни? От шанса на собственную семью?
— От ошибки! — выкрикнула Галина Петровна. — Ты делаешь ошибку, сынок! Она тебя погубит!
— Единственная, кто пытается меня погубить — это ты, мама, — тихо сказал Игорь. — Своей токсичной любовью. Своей гиперопекой. Своим желанием контролировать каждый мой шаг.
— Это не так! — в глазах Галины Петровны блеснули слёзы. — Я просто люблю тебя! Ты мой сын! Моя кровь! Моя жизнь!
— И в этом проблема, — кивнул Игорь. — Я не должен быть твоей жизнью. У тебя должна быть своя жизнь. А у меня — своя.
Он взял мать за плечи и мягко развернул к двери.
— Уходи, пожалуйста. Нам всем нужно время. Нам всем нужно пространство. Чтобы подумать. Чтобы переосмыслить наши отношения.
— Но… — начала было Галина Петровна, но Игорь покачал головой.
— Никаких «но». Или ты уходишь сама, или я вызываю охрану. И тогда будет настоящий скандал.
Лицо Галины Петровны исказилось от ярости.
— Ты пожалеешь об этом, — процедила она сквозь зубы. — Вы оба пожалеете.
— Может быть, — спокойно ответил Игорь. — Но это будет моё решение. Мой выбор. Моя жизнь.
Он открыл дверь и жестом показал матери на выход. Та окинула его презрительным взглядом, затем перевела его на Светлану.
— Тебе он тоже надоест, — бросила она невестке. — Как и прежним. И тогда вернётся ко мне. Они всегда возвращаются.
С этими словами она вышла. Игорь закрыл за ней дверь и повернул замок. Потом прислонился лбом к прохладной поверхности двери и глубоко вздохнул.
— Ты как? — тихо спросила Светлана, подходя ближе.
— Не знаю, — честно ответил он. — Никогда в жизни я не чувствовал себя таким… опустошённым. И таким свободным одновременно.
Он обернулся и посмотрел на жену. В его глазах стояли слёзы, но лицо было спокойным.
— Думаешь, она вернётся? — спросила Светлана.
— Уверен, — кивнул Игорь. — Она не сдастся так просто. Сорок лет привычки контролировать меня не исчезнут за один день. Но… — он сделал паузу, — теперь я готов к этому. Теперь я понимаю, что происходит. И больше не позволю ей управлять моей жизнью.
Светлана шагнула ближе и обняла мужа.
— Я рядом, — тихо сказала она. — Что бы ни случилось.
Игорь крепче прижал её к себе.
— Знаешь, я впервые за долгое время чувствую, что у нас есть шанс. Настоящий шанс на нормальную семью. Без её тени между нами.
— И без её угроз? — Светлана подняла голову и посмотрела мужу в глаза. — Что она имела в виду насчёт Виктора Сергеевича? Насчёт проблем с документами?
Игорь вздохнул.
— Это долгая история. Ничего криминального, просто… серая зона. Мелкие нарушения при регистрации фирмы, которые она помогла замять через свои связи. Ничего такого, за что меня могли бы реально посадить. Но достаточно, чтобы создать проблемы.
— И ты думаешь, она действительно…
— Пойдёт на это? — Игорь горько усмехнулся. — Не знаю. Она сейчас в отчаянии. А отчаявшиеся люди способны на всё.
— И что нам делать?
Игорь задумался.
— Жить, — просто сказал он. — Просто жить. Своей жизнью. Без страха. Без зависимости. Без её постоянного присутствия между нами.
Светлана кивнула.
— А если она вернётся? Если начнёт угрожать? Преследовать?
— Тогда мы будем решать проблемы по мере их поступления, — Игорь погладил жену по волосам. — Вместе. Как нормальная семья. Как муж и жена. Без мамочки, которая всегда знает лучше.
Он улыбнулся — впервые за это утро искренне и свободно.
— Знаешь, что я сейчас понял? — спросил он. — Что все эти годы я жил в страхе. Страхе разочаровать её. Страхе лишиться её одобрения. Страхе остаться без её поддержки. И этот страх отравлял всё. Мою жизнь. Мой брак. Мою способность принимать решения.
— А сейчас?
— А сейчас я чувствую, будто сбросил огромный груз. Да, мне страшно. Да, я не знаю, что будет дальше. Но впервые за много лет я чувствую, что могу дышать полной грудью.
Он посмотрел на часы.
— Слушай, у тебя ведь действительно важный проект? — спросил он. — Чем я могу помочь?
Светлана удивлённо моргнула.
— Ты… ты хочешь помочь? С моей работой?
— Конечно, — Игорь пожал плечами. — Я, конечно, не специалист в маркетинге, но руки-ноги есть, голова тоже вроде на месте. Может, смогу быть полезен.
Светлана рассмеялась — впервые за долгое время легко и свободно.
— Ты знаешь, что никогда раньше не предлагал мне помощь с проектами?
— Правда? — Игорь выглядел искренне удивлённым. — Боже, какой же я был эгоистом.
— Не эгоистом, — покачала головой Светлана. — Просто… не своим. Будто часть тебя всегда была где-то ещё. С ней.
— Больше нет, — твёрдо сказал Игорь. — Теперь я здесь. Полностью. С тобой.
Он поцеловал её — нежно, почти благоговейно, словно заново открывая для себя свою жену.
За окном занимался новый день. Солнце медленно поднималось над горизонтом, заливая квартиру тёплым светом. Начинались майские праздники — те самые, из-за которых разгорелся весь сыр-бор. Но теперь это были уже совсем другие праздники. И совсем другая семья.
Галина Петровна сидела в такси, с ненавистью глядя на удаляющийся силуэт многоэтажки, где жил её сын. Её руки дрожали, а в висках стучала кровь.
Как он посмел? Как он мог так с ней поступить? После всего, что она для него сделала!
Это всё она. Эта выскочка. Эта карьеристка. Это она настроила её мальчика против родной матери. Украла его. Отобрала. Но ничего. Это не конец. Это только начало.
Галина Петровна достала из сумочки второй телефон — старенькую «Нокию», которую она держала для особых случаев. Набрала номер, который знала наизусть.
— Виктор? — её голос звучал почти спокойно. — Это я. Нам нужно встретиться. Сегодня же. Да, это срочно. Речь о моём сыне. И его… бизнесе.
Она отключилась и откинулась на сиденье такси. На её губах играла странная улыбка.
Ничего. Она ещё покажет им обоим, как пренебрегать родной матерью. Они ещё пожалеют. Оба.
«Они всегда возвращаются, — подумала она. — Всегда. Просто иногда им нужно… напомнить, кому они обязаны всем»…
