— Света, ты уверена, что нужно приглашать маму? — Игорь нервно поправлял галстук перед зеркалом.
— Конечно, — Светлана расставляла тарелки на праздничном столе. — Это же наша годовщина свадьбы. Как мы можем не пригласить твою мать?
— Просто… — Игорь замолчал, глядя на жену.
— Просто что? — Светлана подняла глаза от стола.
— Ничего, — Игорь махнул рукой. — Просто не хочу, чтобы праздник был испорчен.
— Игорь, — Светлана подошла к мужу и поправила его галстук. — Твоя мама — часть нашей семьи. И я хочу, чтобы она была с нами в этот особенный день.
Игорь вздохнул, но промолчал. Он знал, что спорить с женой бесполезно. Светлана всегда была принципиальна в таких вопросах. Пять лет брака научили его, что некоторые битвы лучше не начинать. Особенно когда дело касается его матери.
Дверной звонок раздался ровно в семь вечера. Светлана открыла дверь, и на пороге появилась Валентина Петровна. Высокая, подтянутая женщина с гордо поднятой головой и холодным взглядом. Её серое платье с воротником-стойкой придавало ей сходство с надзирательницей из строгого пансиона для девочек.
— Здравствуйте, Валентина Петровна, — Светлана улыбнулась. — Проходите, пожалуйста.
— Здравствуй, — свекровь кивнула, окидывая квартиру оценивающим взглядом. — Игорь, что с тобой, ты заболел, ты так похудел!
— Мама, я не худел, — Игорь поцеловал мать в щеку. — Всё в порядке.
— В порядке? — Валентина Петровна сняла пальто. — Мне-то это можешь не рассказывать! Я знаю, когда ты в порядке? Опять питаешься не пойми где? Ешь всякую дрянь? Или это тут тебе так готовят? — Она бросила презрительный взгляд на Светлану.
— Я готовлю, — Светлана взяла пальто свекрови. — Игорь всегда доволен моей едой.
— Доволен? — Валентина Петровна усмехнулась. — А помнишь, как готовила Наташа? Вот это была хозяйка! И солянка у неё получалась — пальчики оближешь, и котлеты — просто объедение!
Светлана почувствовала, как внутри что-то ёкнуло. Наташа — бывшая девушка Игоря, о которой Валентина Петровна вспоминала при каждом удобном случае. Идеальная, умная, красивая Наташа, которая почему-то не стала женой Игоря.
— Мама, давай не будем… — Игорь попытался прервать мать, но та только отмахнулась.
— А что, не будем? — Валентина Петровна села за стол. — Я просто вспомнила, как хорошо готовила Наташа. А твоя жена… — Она окинула Светлану оценивающим взглядом. — Что она умеет готовить? Макароны? Брускетты? Или может быть, суши? Отрава зарубежная! Надо готовить то, что наше, традиционное! А не эти гамбургеры!
Последнее слово она произнесла с таким презрением, будто речь шла о чём-то непристойном.
— Я готовлю то, что нравится Игорю, — Светлана села напротив свекрови, стараясь сохранять спокойствие. — И он всегда доволен.
— Доволен? — Валентина Петровна усмехнулась. — А может, он просто не хочет тебя обидеть? Ведь ты же из деревни, что ты можешь знать о настоящей кухне, о правильном питании?
Светлана сжала под столом кулаки. Её маленький городок в двухстах километрах от столицы свекровь упорно называла «деревней», хотя там были и школы, и больница, и кинотеатр, и куча кучная всяких ресторанов и кафешек.
— Я из небольшого городка, — поправила Светлана. — И я училась в кулинарном колледже.
— Кулинарном колледже? — Свекровь закатила глаза. — А Наташа училась в престижном университете. И готовила она так, что все пальчики облизывали!
Игорь сидел, уткнувшись в свой бокал с вином. Светлана бросила на него взгляд, но муж словно не замечал напряжения, повисшего в воздухе.
— Мама, пожалуйста, — наконец произнёс Игорь. — Давай выпьем за нашу годовщину. Пять лет — это серьёзная дата.
— За годовщину? Да кому она нужна? — Валентина Петровна подняла бокал. — А помнишь, как Наташа готовила на твой день рождения? Вот это был праздник! А не эта… — Она махнула рукой в сторону стола с закусками, которые Светлана готовила весь день.
Светлана почувствовала, как внутри начинает закипать ярость. Но она сдержалась. Сегодня их годовщина, и она не хочет портить праздник. Пять лет она терпела подобные замечания от свекрови. Пять лет она надеялась, что Игорь когда-нибудь встанет на её сторону. Но с каждым годом эта надежда становилась всё призрачнее.
— А я помню, — начала Валентина Петровна, накладывая себе салат, — как Игорь в детстве любил мою еду. Я всегда старалась для моего мальчика. А сейчас… — она демонстративно надкусила закуску и поморщилась, — сейчас молодежь только и знает, что полуфабрикаты покупать.
— Это не полуфабрикаты, — тихо возразила Светлана. — Я всё приготовила сама.
— Да? — Валентина Петровна приподняла бровь. — А соус? Этот соус из баночки, я же вижу.
— Соус я тоже готовила сама, — Светлана почувствовала, как её щёки начинают гореть.
Игорь продолжал молчать, методично пережёвывая пищу и изредка бросая беспокойные взгляды то на мать, то на жену.
— А помнишь, Игорёчек, какая квартира была у Наташи? — не унималась Валентина Петровна. — Двушка в центре, с ремонтом. А здесь? — она окинула неодобрительным взглядом скромную однокомнатную квартиру сына.
— У нас прекрасная квартира, — Светлана поставила на стол блюдо с запечённой курицей. — И мы копим на большую.
— Копите? — Валентина Петровна усмехнулась. — А с чего вы копите? На твою зарплату продавщицы?
— Я не продавщица, — Светлана почувствовала, как внутри всё сжимается от обиды. — Я администратор в салоне красоты.
— А, ну да, — Валентина Петровна махнула рукой. — Записываешь на маникюр. Большая разница.
Светлана сжала зубы, стараясь не показывать, как больно её задевают эти слова. Она действительно работала администратором, но мечтала открыть собственный салон. Она даже поступила на вечерние курсы менеджмента, о чём свекровь, конечно, не знала.
— А Наташа, помнится, была младшим научным сотрудником, — продолжала Валентина Петровна. — У неё были перспективы, карьера.
— Мама, — наконец подал голос Игорь, — мы со Светой счастливы. Разве это не главное?
— Счастливы? — Валентина Петровна фыркнула. — А на что вы живёте? На твою зарплату инженера? А если дети появятся? Как вы их содержать будете?
— Мы справимся, — Игорь взял руку жены. — У нас всё хорошо.
— Хорошо? — Валентина Петровна отложила вилку. — А кто квартиру купил? Я! Я вам на свадьбу подарила эту квартиру! А почему? Потому что знала — у твоей жены ничего нет. Ни квартиры, ни денег, ни перспектив. Только и было, что смазливое личико, которым она тебя окрутила!
— Валентина Петровна! — Светлана резко встала из-за стола. — Я требую уважения к себе. Я люблю вашего сына, и он любит меня. Не из-за денег, не из-за квартиры.
— Ой, только не надо мне рассказывать про любовь! — Валентина Петровна тоже поднялась. — Я прекрасно помню, как ты к нему подлизывалась! Как ты ему глазки строила! Как ты его окрутила, когда узнала, что у него будет в скором времени своя квартира!
— Мама… — Игорь попытался вмешаться, но его голос утонул в перепалке.
— Я никого не окручивала! — воскликнула Светлана. — Я полюбила Игоря ещё когда не знала ни о какой квартире!
— Да ты просто выскочка из деревни! — выпалила Валентина Петровна. — Приехала в город, увидела приличного мальчика из хорошей семьи и решила: вот он, мой билет в лучшую жизнь!
Светлана почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Пять лет она терпела намёки и колкости свекрови, но такого открытого оскорбления ещё не было.
— Игорь, — она повернулась к мужу, ожидая, что он встанет на её защиту.
Но Игорь молча сидел, уткнувшись в тарелку. Его лицо покраснело, руки слегка подрагивали, но он молчал.
— Игорь! — повторила Светлана громче. — Ты слышал, что твоя мать только что сказала?
— Я… — начал Игорь, но Валентина Петровна перебила его.
— Он прекрасно всё слышал! И знает, что я права! Ты вышла за него из-за квартиры, из-за его положения! А сама кто? Выскочка из деревни!
Светлана почувствовала, как её колотит от ярости и обиды. Она перевела взгляд на мужа, который так и не нашёл в себе смелости возразить матери, защитить жену.
— Я, пожалуй, пойду, — заявила Валентина Петровна, поднимаясь из-за стола. — Аппетит что-то пропал. Сынок, позвони мне завтра.
Она направилась в прихожую, но у двери обернулась:
— И подумай хорошенько, с кем ты связал свою жизнь.
Когда дверь за свекровью закрылась, в квартире повисла гнетущая атмосфера. Игорь всё так же сидел, не поднимая глаз от тарелки.
Светлана стояла, прислонившись к косяку кухонной двери, и смотрела на мужа, который всё ещё сидел за столом. Праздничный ужин был безнадёжно испорчен. Пять лет брака — и вот так они отмечают свою годовщину.
— Ты ничего не хочешь сказать? — тихо спросила Светлана.
Игорь поднял на неё глаза. В них читалась растерянность и что-то ещё — чувство вины? Стыд? Она не могла точно определить.
— Света, ты же знаешь мою маму, — наконец произнёс он. — Она всегда такая… эмоциональная. Поэтому я и не хотел, чтобы она сегодня приходила, но ты…
— Эмоциональная? — Светлана почувствовала, как внутри снова закипает гнев. — Твоя мать назвала меня выскочкой из деревни, которая вышла за тебя из-за денег и квартиры. И всё, что ты можешь сказать — она эмоциональная?
— Она не это имела в виду, — Игорь встал и направился к жене.
— Не это имела в виду? — Светлана отступила назад, не позволяя мужу приблизиться. — А что тогда? Что она имела в виду, когда говорила, что я тебя окрутила? Что я выскочка? Что я ничтожество рядом с твоей драгоценной Наташей?
— Света, перестань, — Игорь протянул руки, пытаясь обнять жену. — Давай забудем этот неприятный инцидент. Сегодня наша годовщина, давай просто…
— Не смей даже прикасаться ко мне, мамочкин сыночек! Ты слышал прекрасно, что она в мой адрес несла, но даже не подумал за меня заступиться!
— Я… — начал Игорь, но жена перебила его.
— Ты что? Ты хотел сказать, что любишь меня? Что уважаешь? Что ценишь? — Светлана чувствовала, как слова сами вырываются наружу. — Пять лет, Игорь. Пять лет я терплю твою мать, её намёки, её пренебрежение, её постоянные сравнения с Наташей. И ни разу — ни разу! — ты не встал на мою сторону.
— Это не так, — Игорь покачал головой. — Я всегда на твоей стороне.
— Да? — Светлана горько усмехнулась. — И как это проявляется? В том, что ты молча смотришь, как твоя мать унижает твою жену? В том, что ты не смеешь ей возразить? В том, что ты позволяешь ей говорить обо мне, как о второсортном товаре?
— Света, ты не понимаешь, — Игорь потёр лицо руками. — Мама просто… Она просто такая. Она любит меня и хочет для меня лучшего.
— А я, значит, не лучшее? — Светлана скрестила руки на груди. — Я хуже Наташи? Я недостаточно хороша для тебя?
— Я этого не говорил, — Игорь покачал головой.
— Но и не возразил, когда это говорила твоя мать, — парировала Светлана. — Знаешь, что самое обидное? Не её слова. Не её пренебрежение. А твоё малодушие. То, что ты не можешь встать и сказать: «Мама, это моя жена, и я требую, чтобы ты уважала её».
— Света, давай не будем… — Игорь снова попытался приблизиться к жене.
— Не будем что? — Светлана отступила ещё дальше. — Не будем поднимать эту тему? Не будем обсуждать, почему твоя мать считает меня охотницей за деньгами? Не будем говорить о том, что ты не способен защитить свою жену?
— Ты преувеличиваешь, — Игорь начал раздражаться. — Мама просто говорит то, что думает. Она всегда была такой.
— Такой? Такой – это какой? Бесцеремонной? Хамкой? Прямолинейной? — Светлана не верила своим ушам, когда увидела кивок мужа на последнее слово. — Ты называешь оскорбления прямолинейностью? Ты серьёзно?
— А что я должен был сделать? — Игорь повысил голос. — Кричать на неё? Выгнать её из дома?
— Ты должен был защитить меня! — воскликнула Светлана. — Ты должен был сказать, что я твоя жена, что ты меня любишь, что ты не позволишь никому, даже своей матери, так со мной разговаривать!
— Я не могу кричать на свою мать, — Игорь отвернулся.
— Но можешь позволять ей унижать свою жену, — Светлана покачала головой. — Игорь, я всегда думала, что мы команда. Что мы вместе против всех проблем. Но сегодня я поняла, что ты всегда будешь на стороне своей матери. Что я для тебя — на втором месте.
— Это не так, — Игорь повернулся к ней. — Я люблю тебя, Света.
— Любовь — это не только слова, — Светлана посмотрела ему прямо в глаза. — Это поступки. И сегодня я не увидела поступка. Я увидела трусость.
— Трусость? — Игорь ударил кулаком по столу. — Я не трус! Я просто не хочу ссориться с матерью. Она пожилой человек, у неё свои взгляды.
— Ей пятьдесят пять, Игорь, — Светлана горько усмехнулась. — Она не пожилой человек. Она просто деспот, который привык контролировать твою жизнь. И ты ей это позволяешь.
— Достала! — Игорь схватил куртку. — Я не буду это слушать. Я переночую у Сани.
— Конечно, — Светлана кивнула. — Беги. Как всегда. Только не забудь позвонить маме и рассказать, какая я плохая, неблагодарная жена.
Игорь не ответил. Он просто вышел, хлопнув дверью.
Светлана осталась одна среди праздничных блюд и недопитого вина. Пять лет брака. Пять лет надежд, что однажды Игорь перестанет быть мамочкиным сыночком и станет настоящим мужчиной. Пять лет разочарований.
Она медленно опустилась на стул и закрыла лицо руками.
Игорь вернулся домой около полудня. Ночь, проведённая на неудобном диване в однокомнатной квартире друга, совсем не располагала к отдыху. Мысли крутились вокруг вчерашнего скандала. Может, Света была права? Может, он действительно должен был заступиться за неё?
— Света, ты дома? — позвал он, входя в квартиру.
Тишина. Привычные домашние звуки — шум воды в ванной, бормотание телевизора, шипение сковородки на кухне — отсутствовали. Игорь почувствовал неприятный холодок, пробежавший по спине.
— Света? — позвал он снова, проходя в спальню.
Комната встретила его непривычной пустотой. Шкаф был приоткрыт, и Игорь сразу заметил отсутствие вещей жены. Полки, где раньше стояли её туфли, опустели. Косметика исчезла с туалетного столика. На кровати лежал конверт.
Игорь медленно, как в трансе, подошёл и взял его. Внутри был лист бумаги, сложенный вдвое. Почерк Светланы — ровный, аккуратный.
«Игорь,
Я долго думала, что написать. Пыталась подобрать правильные слова. Но потом поняла, что правильных слов здесь нет.
Пять лет я надеялась, что однажды ты перестанешь быть маминым сыночком и станешь моим мужем. Настоящим мужем, который защищает свою жену, который ставит её интересы выше всего. Я любила тебя. Может быть, до сих пор люблю. Но я больше не могу так жить.
Вчера я поняла одну простую вещь: ты никогда не будешь на моей стороне. Ты никогда не выберешь меня, если выбирать придётся между мной и твоей матерью. А самое грустное тут то, что я даже не прошу тебя отказаться от неё. Я просто хотела, чтобы ты хоть раз встал и сказал: «Мама, это моя жена. Я её люблю. И я не позволю никому, даже тебе, её оскорблять». Но ты не смог.
Я забираю свои вещи и ухожу. Не ищи меня. Я уезжаю к сестре, но это временное решение. Потом я найду другую работу и сниму квартиру. Я справлюсь.
А тебе советую найти себе жену, которая будет полностью устраивать твою неадекватную мамашу. Может быть, позвони Наташе? Она же такая идеальная, по словам твоей матери. А главное — она не «выскочка из деревни».
Прощай, Игорь. Надеюсь, ты будешь счастлив.
Если нет… Что ж… Это твой выбор».
Игорь перечитал записку дважды, не веря своим глазам. Она ушла. Действительно ушла. Его Света, которая всегда была рядом, которая поддерживала его во всём, которая любила его несмотря ни на что… Ушла.
Он сел на кровать, всё ещё держа в руках записку. В голове эхом звучали вчерашние слова Светланы: «Ты слышал прекрасно, что она в мой адрес несла, но даже не подумал за меня заступиться». И она была права. Он всё слышал. И промолчал. Как трус.
Игорь достал телефон и набрал номер жены. «Абонент временно недоступен», — сообщил механический голос. Конечно, она отключила телефон. Она не хотела с ним разговаривать. И он не мог её винить.
Телефон звякнул — пришло сообщение от матери: «Сынок, как ты? Всё хорошо? Звони, если что-то нужно».
Игорь почувствовал, как внутри поднимается волна гнева. Впервые за много лет он испытывал настоящую злость на мать. Это она своими придирками, своим постоянным недовольством, своими сравнениями с Наташей разрушила его брак. Это из-за неё Света ушла.
Но тут же пришло осознание: нет, не из-за матери. Из-за него самого. Из-за его трусости, из-за его неспособности противостоять матери, из-за его молчаливого согласия с её оскорблениями в адрес жены.
Игорь отбросил телефон в сторону и закрыл лицо руками. Света была права — он всего лишь мамочкин сыночек, не способный защитить собственную жену.
Квартира, ещё вчера наполненная запахом праздничных блюд и звуками музыки, сейчас казалась пустой и чужой. Игорь понял, что потерял не просто жену — он потерял дом, тепло, уют. Он потерял всё, что делало его счастливым.
И самое страшное, что он не знал, можно ли это вернуть. Можно ли заслужить прощение Светланы? Можно ли исправить то, что он разрушил своим молчанием? Или пять лет любви, надежд и мечтаний безвозвратно потеряны из-за одного вечера, когда он не нашёл в себе смелости сказать: «Мама, хватит»?
Игорь снова взглянул на записку в своей руке и почувствовал, как к горлу подступает комок. Пять лет счастья превратились в пепел из-за его трусости. И никто, кроме него самого, в этом не виноват…
