Павел смотрел на жену и не понимал, как они дошли до этого. Десять лет брака превратились в бесконечную череду упреков, обид и молчания. Елена стояла у плиты, помешивая что-то в кастрюле, и даже не повернулась, когда он вошел на кухню.
— Нам надо поговорить, — сказал Павел, собравшись с духом.
— О чем еще? — Елена продолжала помешивать содержимое кастрюли.
— Я больше так не могу. Думаю, нам стоит развестись.
Ложка замерла в руке Елены. Она медленно повернулась к мужу, и в ее глазах читалось не удивление, а что-то похожее на ярость.
— Развестись? Ты с ума сошел? А дом? А Машенька? А кредит?
Павел вздохнул. Он знал, что разговор будет непростым, но надеялся хотя бы на понимание.
— Мы несчастливы вместе, Лена. Машеньке шесть лет, она поймет. Дом можно продать и разделить деньги.
— Продать дом? — Елена отложила ложку и скрестила руки на груди. — Тот самый дом, на который я горбачусь каждый день? Тот самый, за который я плачу кредит, пока ты вечно паяешь батарейки и раз в неделю выходишь таскать жёлтую сумку на своём драндулете и едва покрываешь коммуналку?
Павел почувствовал, как внутри поднимается волна раздражения.
— Я вложил все свои сбережения в первоначальный взнос!
— И твоя мама тоже, не забывай, — отрезала Елена. — Кстати, ты ей уже сообщил о своих планах?
Павел не успел ответить. В дверях кухни появилась Тамара Васильевна, словно материализовавшись из воздуха. Ее способность возникать именно в те моменты, когда речь заходила о ней, всегда пугала Павла.
— О каких планах? — спросила свекровь, пристально глядя на сына.
Елена бросила на мужа торжествующий взгляд.
— Паша хочет развестись, — сообщила она.
Тамара Васильевна побледнела и схватилась за сердце.
— Что ты такое говоришь, сынок? Какой развод? У вас же семья, дочка, дом!
— Мама, это наше с Леной дело, — попытался остановить ее Павел.
— Наше дело? — Тамара Васильевна повысила голос. — А кто вам деньги давал на этот дом? Кто помогал с ремонтом? Кто с Машенькой сидит, пока вы на работе?
Елена незаметно переместилась ближе к свекрови, словно ища союзника.
— Вот и я о том же, Тамара Васильевна. Не понимаю, что на него нашло.
Павел смотрел на этих двух женщин и вдруг осознал, что они всегда были по одну сторону баррикад. Против него.
Вечером, когда Машенька уже спала, а Павел сидел в своей мастерской, дверь тихо открылась. Тамара Васильевна вошла и плотно закрыла за собой дверь.
— Сынок, нам надо серьезно поговорить, — сказала она, присаживаясь напротив.
Павел отложил паяльник.
— Мама, я все решил.
— Ничего ты не решил, — отрезала Тамара Васильевна. — Ты о чем думаешь? Елена платит кредит за дом. Если вы разведетесь, кто будет платить? Ты со своей зарплатой?
— Продадим дом, разделим деньги, закроем кредит, — устало повторил Павел.
— Продадим? — Тамара Васильевна всплеснула руками. — Ты хоть понимаешь, что при продаже мы потеряем минимум треть стоимости? А еще комиссия риелтору, налоги! Это же все наши деньги, Паша! Мои деньги!
Павел почувствовал, как внутри что-то сжимается.
— Твои деньги? А как же мои? Я тоже вложился.
— Твои? — Тамара Васильевна горько усмехнулась. — А кто тебе на эти деньги квартиру когда-то купил? Я! Кто тебе на машину дал? Я! Все, что у тебя есть, Паша, это благодаря мне!
Павел смотрел на мать и вдруг увидел ее по-новому. Властную женщину, которая всю жизнь контролировала каждый его шаг.
— Знаешь, мама, а ведь ты права, — медленно произнес он. — Все действительно благодаря тебе. Даже женился я на Лене потому, что ты сказала, что она «перспективная девочка из хорошей семьи».
Тамара Васильевна довольно кивнула.
— Вот видишь! Я всегда знаю, как лучше.
— Нет, мама. Ты знаешь, как лучше для тебя, — Павел встал. — Но больше так не будет.
На следующий день Павел вернулся с работы раньше обычного и застал Елену и Тамару Васильевну за оживленной беседой на кухне. Они резко замолчали, когда он вошел.
— О чем разговариваете? — спросил Павел, хотя уже догадывался.
— Да так, женские дела, — отмахнулась Тамара Васильевна.
Елена смотрела на него с вызовом.
— Мы с Тамарой Васильевной обсуждали наше будущее. Я консультировалась с юристом сегодня.
— И что сказал юрист? — Павел почувствовал, как внутри все холодеет.
— Сказал, что поскольку я выплачиваю основную часть кредита, а дом является совместно нажитым имуществом, то при разводе суд, скорее всего, оставит его мне, — Елена говорила спокойно, словно зачитывала прогноз погоды. — Особенно учитывая, что со мной останется ребенок.
— Машенька останется с тобой? А меня спросили?
— А что ты можешь предложить? — вмешалась Тамара Васильевна. — Куда ты ее заберешь? На съемную квартиру?
Павел перевел взгляд с матери на жену и обратно. Они смотрели на него одинаковыми глазами – холодными, расчетливыми.
— Вы все продумали, да? — тихо спросил он.
— Мы просто защищаем свои интересы, — ответила Елена. — И интересы Машеньки.
— Не впутывай сюда дочь, — процедил Павел. — Она тут ни при чем.
— Как это ни при чем? — возмутилась Тамара Васильевна. — Ты о ней подумал, когда решил все разрушить?
Павел вдруг понял, что разговаривать бесполезно. Они уже все решили за него, как всегда.
Дни превратились в бесконечную войну. Елена, подстрекаемая свекровью, угрожала отсудить не только дом, но и большую часть зарплаты, подав на алименты в твёрдой сумме. Тамара Васильевна не упускала случая напомнить сыну, каким неблагодарным он вырос.
— Я всю жизнь тебе посвятила, — говорила она со слезами на глазах. — А ты готов все разрушить из-за какой-то блажи!
Павел смотрел на мать и думал, что она действительно посвятила ему жизнь – но не из любви, а из желания контролировать. Каждое его решение, каждый шаг были под ее надзором. Выбор института, профессии, жены – везде была ее рука.
Однажды вечером, когда очередная ссора с Еленой из-за вмешательства матери закончилась тем, что жена ушла спать в другую комнату, Павел сидел на кухне и смотрел в темное окно. Он вспоминал, как отец ушел от них, когда ему было двенадцать. Тогда он ненавидел отца за это. Теперь же начинал понимать.
— Не спится? — Тамара Васильевна появилась на кухне в своем цветастом халате.
— Думаю, — ответил Павел.
— О чем?
— О том, что отец был прав, когда ушел.
Тамара Васильевна замерла.
— Что ты такое говоришь?
— Правду, мама. Он не выдержал твоего контроля. Как и я сейчас.
— Какой контроль? — возмутилась Тамара Васильевна. — Я просто хочу для тебя лучшего!
— Нет, мама. Ты хочешь, чтобы все было по-твоему. Ты выбрала мне жену, потому что она «перспективная». Ты настояла на покупке этого дома, хотя я хотел квартиру в центре. Ты даже выбрала имя моей дочери!
— И что в этом плохого? — Тамара Васильевна поджала губы. — Я опытнее, я лучше знаю жизнь.
— Это моя жизнь, мама. Моя! — Павел ударил кулаком по столу, и чашка подпрыгнула. — И я больше не позволю тебе ею управлять.
Решение пришло неожиданно просто. Вечером он собрал самые необходимые вещи и позвал Елену и Тамару Васильевну в гостиную.
— Я все решил, — сказал он, глядя на этих двух женщин, которые сделали его жизнь невыносимой. — Я ухожу. Свою долю в доме я отдаю тебе мама, вместе позже оформим всё официально.
Елена и Тамара Васильевна переглянулись с недоумением.
— Как это отдаёшь? — первой опомнилась Елена. — А как же раздел имущества?
— Нечего делить, — пожал плечами Павел. — Дом теперь ваш с мамой. Остальное твоё ни на что не претендую, разведут быстро. Машеньку я буду забирать на выходные, алименты буду платить. Но жить здесь больше не буду.
— Но куда ты пойдешь? — растерянно спросила Тамара Васильевна.
— Это уже не твоя забота, мама, — твердо ответил Павел. — Впервые за тридцать пять лет я принимаю решение сам. И знаешь что? Это чертовски приятно.
Он поцеловал спящую Машеньку, взял сумку и вышел из дома, чувствуя, как с каждым шагом становится легче дышать.
Прошло полгода. Павел снимал небольшую квартиру недалеко от работы. По выходным забирал Машеньку и они ходили в парк, в кино, в зоопарк – куда угодно, лишь бы не оставаться дома. Он начал встречаться с коллегой – милой девушкой курьером, которая не пыталась им управлять.
Елена неожиданно быстро согласилась на развод, когда поняла, что делить нечего. Тамара Васильевна звонила каждый день, но Павел ограничил общение до минимума.
В один из вечеров, когда он привез Машеньку домой после выходных, Елена задержала его в дверях.
— Знаешь, твоя мать стала невыносима, — сказала она тихо, чтобы Тамара Васильевна не услышала. — Лезет во все, командует, указывает, как мне воспитывать Машу.
Павел усмехнулся.
— Добро пожаловать в мой мир, Лена. Только теперь ты одна против нее.
— Может, вернешься? — неожиданно предложила Елена. — Попробуем еще раз?
Павел посмотрел на бывшую жену и покачал головой.
— Нет, Лена. Я наконец-то свободен. И это стоит всех денег мира.
Тамара Васильевна сидела в своей комнате и слушала, как Елена разговаривает с Павлом у двери. Она слышала предложение невестки и отказ сына.
Когда входная дверь закрылась, она подошла к окну и увидела, как сын уходит – прямой, уверенный, совсем не похожий на того Пашу, которым она управляла всю жизнь.
Тамара Васильевна вздохнула и отвернулась от окна. На столе лежали выписка на дом, где теперь значились только две фамилии – ее и Елены. Она провела пальцем по бумагам и вдруг отчетливо поняла: рано или поздно Елена найдет способ избавиться и от нее. Ведь теперь, когда Павла нет рядом, она стала лишней в этом доме.
«Как же так вышло?» — думала Тамара Васильевна, глядя на фотографию сына на комоде. — «Я ведь хотела как лучше. Всегда хотела как лучше».
Но впервые в жизни ее материнская хватка разжалась, выпустив сына на свободу. И с этим ей теперь придется жить.
