— А вот вам подарочек, держите! — пакет с мусором Светлана запульнула в свекровь. Та успела уклониться.
— Мазила! Сказала б я, откуда у тебя руки растут, — свекровь схватила ботинок и швырнула его в Светлану. – Ноги моей больше в вашем доме не будет!
— Да больно надо! – Светлана не стала удерживать родственницу и с удовольствием захлопнула за ней дверь.
Молодая женщина села на диван и рассмеялась: наконец-то свекровь перестанет полоскать ей мозги, и Света, наконец, сможет жить спокойно. Долой обиды, унижения и откровенную эксплуатацию! А ведь как хорошо все начиналось!
— Здравствуй, дочка, заходи, присаживайся. Устала, наверное? – Ксения Николаевна говорила торопливо, то и дело шумно втягивая воздух ртом. – Вот сюда, милая, тут теплее и уютнее. Чаю налить?
— Да, спасибо, очень признательна.
— Черного или зеленого?
— Зеленого.
— Ой, а у меня только черный, — Ксения Николаевна захлопала глазками-бусинками, словно сломанная кукла.
— Значит, черный, — спокойно улыбнулась Светлана.
— Ну хорошо, черный так черный. А к чаю что: печенье или вафельки?
— Печенье, — по-прежнему спокойно и доброжелательно улыбалась Светлана.
— Так вафельки-то вкуснее, — опять захлопала глазами Ксения Николаевна.
— Отлично! Люблю вкусные вафельки, — Светлана едва сдерживала раздражение, но продолжала улыбаться.
Антон предложил Свете первое время пожить вместе с родителями: мол, так экономнее, быстрее накопят на свою квартиру. Света согласилась, тем более, что Ксения Николаевна сразу отнеслась к ней хорошо: и со свадьбой активно помогала, и с ремонтом комнаты, где предстояло жить молодоженам. Лишь одно напрягало: Ксения Николаевна всеми правдами и неправдами продавливала свои желания.
— Светочка, какие обои поклеим у вас в комнате? – свекровь с невесткой ходили с тележкой по строительному магазину.
— Я присмотрела с серебристыми листьями на светло-сером фоне. А к ним… — начала было Светлана.
— Ой, а я купила коричневые, они хорошие, итальянские, дорогие – захлопала глазами Ксения Николаевна.
— Мне не очень нравится этот цвет, — твердо заявила Светлана. – Давайте их у вас в комнате наклеим?
— Нет, что ты! У нас ремонт свежий, и они по цвету к мебели не подойдут. А у вас мебели пока нет – вот, под обои и подберете, — добродушно предложила свекровь. – Шторы я к ним тоже подобрала, тон в тон! С ламбрекеном!
— С каким ламбрекеном?.. – Светлана чуть не упала: их комнатушка была всего 10 «квадратов», и ламбрекен там явно будет лишним.
— С синим, — недоуменно захлопала глазками свекровь.
— Тоже итальянские? – язвительно заметила Светлана.
— Нет, у местного дизайнера взяла готовые. Очень красивые! А потом к ним обои купила! Там Антон с отцом уже клеить начали!
Когда Светлана зашла домой, она едва не заплакала. Нет, мужчины все наклеили ровно, но и без того маленькая комната из-за противно-коричневых обоев стала визуально еще меньше, а перспектива тяжелых штор с фигурными ламбрекенами. Грозила лишить их единственного источника дневного света.
— Что-то я не поняла: ты нос воротишь? – заохала свекровь. – Ну, знаешь ли! Я старалась! Деньги вложила! Кстати, полностью ваш ремонт оплачивать не собираюсь, вот счет: будь любезна!..
— Но я же вам сразу сказала, — начала было Светлана.
— Неблагодарная! Я стараюсь, бьюсь для них, а они! – Ксения Николаевна театрально запрокинула голову и приложила руку ко лбу. — Не нравится – катись на все четыре стороны! А ты, Антон, можешь остаться.
— Мама, ты несправедлива к Свете, — прервал словесный поток Антон. – У нее хороший вкус, она, наверняка, тоже что-то придумала…
Ксения Николаевна тут же перевоплотилась в бедную слабую старушку.
— Антошенька, мальчик мой, но я же как лучше хотела! Живите здесь, сколько хотите! Но и нас, стариков, не забывайте!
— Мы не забываем, — примирительно улыбнулась Светлана.
— Вот и ладненько, завтра вместе займемся уборкой.
А назавтра оказалось, что «вместе» — это понятие весьма условное. Ксения Николаевна сидела в кресле и тыкала пальчиком:
— Светлана, на окне к правом верхнем углу пятнышко. Надо перемывать.
— Я не вижу пятнышка, может, это стекло бликует?
— Бликует – значит, жирное! Перемывай!
Делать нечего – пришлось перемывать. А то Ксения Николаевна уже за сердце начала хвататься.
— Светочка, детка, — ласково начала свекровь. – Тебя мать, видимо, ничему не научила.
— Почему вы так решили? – Светлана едва сдерживала гнев.
— Посмотри сама: вся печка грязная.
— Нет, я ее хорошо отмыла. А вот это пятно – скол на эмали, поэтому и не оттерлось.
— Как же хорошо, если очень плохо?
Свекровь взяла металлическую губку, поскребла пятно, и оно, действительно, оттерлось.
— Ну вот, я же говорила! Просто ты ничего не умеешь! Давай-ка остальные пятна оттирай, да не ленись!
— Ксения Николаевна, но ведь так эмаль поцарапается еще сильнее, и потом отмыть что-то будет невозможно!
— Мала еще меня учить! – взвизгнула свекровь.
Тут из своей комнаты в ванную прошаркал тапками свекор. Когда он возвращался, заглянул на кухню и укоризненно покачал головой.
— Светлана, говорят, вы сегодня занимаетесь уборкой?
— А вы что, не видите сами?
— Ну почему же, вижу. А в моей комнате уже помыла полы?
— Да, конечно.
— Что-то не похоже. Ксюша, посмотри-ка!
Оба удалили, а потом свекровь вернулась одна – недовольная, но подозрительно спокойная.
— Светочка, детка, а ведь там действительно бардак! На шкафах – пыль, под кроватью – грязь, по всей комнате какие-то крошки!
— Да я же вот только все вымыла!
Светлана не поверила своим ушам и поспешила в комнату свекра. Самая светлая, солнечная комната была похожа на чулан: темная мебель, засиженные мухами зеркала, запах тлена, хотя свекр еще не разменял шестой десяток лет. Он был категорически против долгих уборок и терпел Светлану в своей комнате не больше 10 минут.
— Вот, вот и вот! – торжествующе тыкала пальцем в довольно крупные крошки от овсяного печенья свекровь.
— Клянусь, этого не было! Я все вымыла!
— Да что ты можешь вымыть за 10 минут, — вмешался свекор. – Халтура!
Светлана хотела возразить, но прикусила язык. На съем квартиры у них с Антоном не хватит средств, а ее собственные родители жили в однокомнатной квартире, да еще и за бабушкой ухаживали.
— Я все перемою, — глотая обиду проговорила Светлана. Свекровь улыбнулась и ушла на прогулку.
Потом ей пришлось перемыть коридор, кухню, еще раз комнату свекра, перестирать все шторы, перемыть все окна (некоторые – по второму разу). А в семь вечера вернулась свекровь, прошла обутой по прихожей на кухню – якобы за мусором.
— Ой, что же я глупая, забыла! Ведь вынесла уже! – рассмеялась свекровь. – Светочка, я там, кажется, натоптала… Так за день устала, что запамятовала про мусор.
Ксения Николаевна завалилась в кресло и принялась что-то напевать.
— Светлана, я ничего не понимаю, уже полвосьмого, Антошенька с минуты на минуту вернется с работы. Ты почему не накрываешь на стол?
— На стол? Но я же весь день уборкой занималась, поэтому решила ужин не готовить, а…
— Растяпа! – вскочила с кресла свекровь. – Ты можешь и не поужинать – вон как раздобрела на наших харчах. А что мужчины после работы есть должны?!
Тут раздался спасительный звонок домофона: это Антон вернулся с работы. А потом – еще один звонок: курьер спешил доставить заказ к ужину.
— Ну вот, видите, как все можно было разрешить спокойно! – миролюбиво сказала Светлана свекрови. Но та лишь передернула плечами.
— Питаться тем, что приготовил непонятно кто и непонятно где – это не уважать себя! А вдруг несвежее?! – при этом свекровь уплетала за обе щеки рагу и поглядывала на десерт.
— Светочка, ты такая молодец! В свой выходной помогла маме с уборкой!
— Ничего она не помогала! – заявила свекровь.
Девушке на миг показалось, что свекровь сейчас объяснит: мол, это она, Света, все делала. Но та бросила злобный взгляд на невестку и продолжила.
— За твоей женушкой глаз да глаз нужен! Иначе делает все через пень-колоду.
Света чуть не разревелась: весь день на карачках проползала, а ей даже спасибо не сказали!
Поздно вечером Антон все же спросил, отчего его дражайшая супруга так грустна.
— Твоя мама постоянно заставлял все переделывать, перемывать, а когда я закончила с уборкой, просто взяла и прошлась по квартире в грязной обуви!
— Ну вот такой у нее скверный характер! – рассмеялся Антон.
— Тебе смешно? – обиделась Света.
— Ну конечно! Она постоянно ищет с кем бы поконфликтовать. А тут ты – еще не знаешь ее фокусов.
— Ну, я ей завтра покажу!
— Светик, не надо. Все же, она – моя мать.
— А я – твоя жена! Тогда и за меня перед ней заступайся! Завтра же поговори!
Антон пообещал побеседовать с матерью и сдержал обещание. Целый месяц прошел без ссор. Свекровь постоянно корчила брезгливо-высокомерную мордочку и искала, к чему бы придраться.
— Света, ты неправильно носки сушиться повесила: пяточку нужно по центру распрямлять, а ты – в бок вытянула.
— Эти носки не деформируются, зато так высохнут быстрее.
— А рагу? Ну кто так рагу делает! Тебе что, масла для родного мужа жалко? Полкапелюшечки капнула!
— Этого хватит, а слишком жирное есть вредно!
Но это были цветочки, а ягодки появились, когда Антона отправили на неделю в командировку. В первый день Ксения Николаевна молчала, а потом началось.
— Что за постельное белье ты купила? Спать нужно на белом! – свекровь зашла в комнату Светы и Антона, когда сноха еще спала.
— Что вы здесь делаете? Выйдите отсюда! Это моя спальня, моя кровать и мое белье! Я не собираюсь отчитываться, на чем сплю!.
— А не помешало бы и отчитаться, и совета спросить! И вообще – твоего тут ничего нет!
Пока Светлана приходила в себя после такого «доброго утра», свекровь удалилась на кухню. Вскоре по всей квартире поплыл запах жареной скумбрии.
— Так, вымой плиту. И пол хорошенько. Там жиром набрызгано. И садись давай завтракать, — с улыбкой велела свекровь.
— Хорошо, — вздохнув ответила Света.
— Вот ты не видишь, а я вижу: на печке осталось жирненькое пятнышко. Надо вытереть, — миролюбиво заявила свекровь.
— Хорошо, мама, — в тон ей ответила Света.
— Мама?! Какая я тебе мама! У меня только сын! А ты – приблуда какая-то. Гнать бы тебя метлой поганой! Ну да ничего, Антон скоро поймет, какую змею пригрел.
В этот момент в прихожей что-то упало.
— Ой, Света, я такое безрукий, рассыпал шелуху от семечек. Уберешь? – ничуть не чувствуя вины сказал свекор.
Светлана вздохнула, смела шелуху и увидела, что ботинки свекра и сапоги свекрови настолько грязные, что кусочки высохшей земли уже начали отваливаться комьями от подошвы.
— Ладно уж, заодно вымою. Все равно потом придется, — девушка взяла обувь и ушла с ней в ванную.
Она мыла левый ботинок свекра над тазиком, когда свекровь фурией влетела в ванную и заверещала над ее ухом.
— Идиотка безрукая! Зачем ты шелуху в пакет сложила! Я думала – там семечки!
От неожиданности Светлана выронила ботинок, и он, словно подбитый эсминец тут же погрузился на дно тазика.
— Что ты натворила?! В чем отец должен теперь на работу идти! Мы же за неделю не высушим! Ты что, выпиваешь? У тебя руки трясутся? Так и знала, что сноха мне порченная досталась!
— Ну, знаете ли, достали вы меня со своими придирками! – Света в сердцах бросила второй ботинок в таз и ушла в комнату. Там она собрала свои вещи и решила уйти из этого дома.
— Иди-иди! Никто горевать не станет! А Антошеньке я нормальную жену найду!
— Удачи в поисках, — язвительно ответила свекрови девушка.
— Кстати, мусор захвати.
Свекровь кинула Светлане завязанный пакет, но тот лопнул, пока летел, и весь мусор рассыпался по коридору.
— Сами справитесь, — Светлана ушла, хлопнув дверью.
— Доченька. Я знаю, каково это – жить со свекровью. У твоей бабушки очень тяжелый характер, но она ни разу меня не обидела ни словом, ни делом. И отцу твоему запрещала голов повышать.
— Мамочка, — плакала Света. – Я у Ксении Николаевны – как прислуга. И она постоянно рассыпает мусор, заставляет вытирать несуществующие пятна, критикует еду… Совершенно нет сил.
— Не плачь, прорвемся, — отец обнял дочь и многозначительно посмотрел на мать.
Антон, вернувшись из командировки, не застал супругу и потребовал у матери объяснений.
— Да она сама психанула и ушла, — удивленно моргая, заявила Ксения Николаевна. – За ней еще машина такая большая, белая приехала.
— Что ты ей сказала?!
— Только правду: что она ногтя твоего не стоит!
— Нет, мамочка, это я ее ногтя не стою, раз позволил тебе над Светой издеваться!
Антон собрал вещи и поехал к родителям Светы. Он снял на сутки квартиру, а назавтра планировал заняться поисками жилья.
— Здравствуй, сынок, — обнял тесть Антона. – Проходи.
— Здравствуйте, батя, — ответил ему Антон.
— В общем так, дети, начала теща. Мы с отцом копили на новую машину, хотели с салона взять. Но смотрим, вам нужнее…
Родители протянули Антону ключи.
— У меня есть машина. Не новая, но бодрая, — стал отказываться Антон.
— А это не от машины, — спокойно ответила теща. – Это от квартиры. Наши знакомые продавали, недорого. Вот мы и купили. Ремонт там, конечно же, нужен. Сантехнику там год назад меняли, а вот остальное…
Антон и Света переглянулись и в один голос закричали.
— Мама! Папа! Спасибо! Это лучший подарок!
— Дети, вы, главное, мирно живите…
Прошел год. За это время молодые люди успели сделать ремонт – такой, о каком мечтала Светлана. Когда ремонт подходил к концу, Света преподнесла мужу сюрприз.
— Что это? – Антон крутил в руках коробочку, перевязанную ленточкой.
— Открой, милый, уверена: тебе понравится!
— Это… Это же… Светка, это прекрасно! – Антон держал в руках тест с двумя яркими красными полосками.
— Да, милый, я не говорила, пока не сделала УЗИ. Пол еще не видно, с ребенком все хорошо, — смеялась Света.
И тут в дверь постучали.
— Мама, здравствуй! Ты вовремя! – радостно открыл дверь Антон.
— Ну надо же! Хоть где-то мне рады, — Ксения Николаевна, поджав губы зашла в квартиру и, не разуваясь, потопала на кухню, таща на обуви комья грязи.
— Я за тортиком! – радостно заявил Антон, а потом обеспокоенно уточнил. – Ой, а тебе можно?
— Конечно, — спокойно улыбнулась Света. – Возьми «Красный бархат».
— Нет, возьми «Прагу»! – встряла свекровь.
— Ксения Николаевна, это мой дом, мои правила. Я ненавижу «Прагу», — все так же спокойно ответила Светлана. – Бархат, милый.
Антон ушел, а Ксения Николаевна внимательно присмотрелась к снохе и вдруг заявила.
— А, ну все понятно. Ты специально решила привязать к себе моего сына. Глупая, ребенок не привязывает, а от таких, как ты, мужики бегут как от огня! Но я добрая. Помогу тебе по хозяйству. Поживу пока у вас, потом ребеночек родится, моя помощь будет незаменимой.
— Ксения Николаевна, никто никого не привязывает. А вот у меня токсикоз. И убирать за вами грязь я не хочу.
Девушка вышла из кухни и вернулась с веником и совочком.
— Вот, уберите за собой, пожалуйста.
— Хорошо, — свекровь посмотрела на животик Светы, вздохнула и ушла в прихожую. Там, наконец, разулась и принялась убирать грязь.
— Ой-ой-ой, — внезапно застонала Света.
— Что такое?
— Что-то мне нехорошо. Кружку уронила. Уберете?
— Ладно, — свекровь поджала губы, но вытерла стол и пол.
Света снова застонала и заявила, что нужно еще печку помыть.
— Вон там хорошенько трите! Возьмите средство для очистки.
— Ладно, — в голосе свекрови слышалось раздражение.
— А что это вы так плохо оттерли плиту? – нарочно громко сказала Света.
— Где плохо?! – свекровь едва сдерживалась.
— И вот, в прихожей крошки какие-то. Хотите, я вам очки дам? Кстати, за вами скоро приедут?
— Кто?
— Муж ваш. Или вы поругались, и он выгнал вас из дома?
Света попала в точку: Свекровь действительно разругалась утром со свекром. Но то, что эта соплячка все поняла, взбесило ее.
— Ах, ты… — не могла сдержаться Ксения Николаевна. Она швырнула тряпку и гордо стала собираться домой.
— Кстати, мусор прихватите, — Света швырнула пакет, и он шлепнулся буквально в паре сантиметров от женщины.
— Мазила! Сказала б я, откуда у тебя руки растут, — свекровь схватила ботинок и швырнула его в Светлану. – Ноги моей больше в вашем доме не будет!
— Да больно надо! – Светлана не стала удерживать родственницу и с удовольствием захлопнула за ней дверь.
Девушке было немного стыдно: все же с матерью мужа лучше быть в хороших отношениях. Но за то время, которое она провела в доме свекров, ей очень хотелось отомстить надменной свекрови.
— Светик, а мама где?
— Она заторопилась домой. Говорит, отец заждался.
— Ну ладно. Мне кажется, она теперь часто будет заглядывать в гости: мама мечтает о внуках.
— Не думаю, милый. Мне кажется, после визита к нам она станет спокойнее. Все-таки внуки требуют тишины и терпения.
Свекровь, действительно, со временем стала мягче. Она, наконец, поняла: ее вздорный характер никто долго терпеть не станет.
