— Да что с тобой происходит, Гена? — крик Вики разнесся по комнате так, что у соседей наверняка возникла мысль, не вызвать ли полицию.
— Со мной? Да это с тобой что-то не так, — Гена стоял посреди зала, обхватив голову руками, будто пытаясь успокоиться, но голос его был резкий. — Я не понимаю, зачем ты лезешь в моё личное пространство!
— Какое личное пространство, Гена? Мы собираемся пожениться через месяц. У нас не должно быть секретов!
— Да у меня нет секретов! — в его тоне звучало раздражение, а сам он продолжал метаться по комнате из стороны в сторону. — Но и нет желания объяснять каждый свой шаг!
Соседняя комната была заставлена коробками: Вика уже перевезла почти всю свою одежду, кое-какую бытовую технику и даже запас посуды, который подарила ей бабушка. Казалось бы, до свадьбы оставался всего-то месяц, и она уже считала квартиру Геннадия своим будущим домом. Но теперь, глядя на нервную дрожь в его руках и слушая его слова, Вика чувствовала, что почва уходит у неё из-под ног. От этого спора веяло каким-то странным напряжением, которое больше не позволяло ощущать себя счастливой невестой.
***
Только несколько дней назад Вика хвасталась подруге Жене, как повезло ей с женихом: «Гена такой заботливый, всё для меня делает, он настоящий трудяга и домовитый мужчина!» Подруга лишь улыбалась, у неё были свои сомнения, но спорить не хотела. Все знали, что Вика влюбчива и бывает, что переоценивает людей. Однако Геннадий долгое время казался её друзьям вполне адекватным.
Всё началось пару месяцев назад, когда они решили, что пора съезжаться. Родители Вики — отец, Сергей Андреевич, и мама, Ольга Викторовна, — отнеслись к этой новости без фанатизма, но и без яркой негативной реакции. Сергей Андреевич однажды сказал дочери, что жить-то ей, а он всегда рядом, если что.
— Пап, мы всё обсудили, я уверена, что Гена — мой человек, — так говорила Вика за ужином, когда вся семья сидела за столом.
— Доченька, не хочу сомневаться в твоём выборе, — тихо произнёс Сергей Андреевич. — Но, если что, помни: я рядом.
— Да всё будет хорошо! — подтвердила Вика. — Уже смотрим кафе, приглашаем гостей, бабушка собирается подарить мне старинный сервиз.
Первое время совместного проживания всё шло почти идеально: Гена поздно возвращался с работы, но Вика видела в этом лишь признак ответственного мужчины, который старается больше заработать перед свадьбой. Она привыкла каждый вечер ждать его, готовить ужин, а в выходные они ездили по магазинам, покупали милые безделушки для их будущего дома.
Однако чуть позже появилась странность. Вика стала замечать, что Гена закрывает ноутбук каждый раз, когда она заходит в комнату. Сначала она думала, что он заказывает для неё какой-то сюрприз: возможно, подарок к предстоящей свадьбе. Но разве сюрприз может вызывать у человека такое напряжение и злость, когда ты нечаянно прикасаешься к его компьютеру?
Тревога нарастала: однажды Вика проснулась среди ночи и увидела, что Геннадий что-то пишет, сидя за столом в тусклом свете настольной лампы. Но, завидев её, он тотчас закрыл папку и начал говорить, что это работа и что обсуждать детали не нужно. Словно бы он не хотел, чтобы она знала, чем он занят.
Параллельно с этим у Вики начали пропадать некоторые её личные вещи. Сначала исчезли старые серьги, которые ей были не особо дороги, но они лежали в шкатулке на видном месте. Потом пропал дорожный фен. Гена утверждал, что понятия не имеет, где он может быть. Всё это заставляло Вику сомневаться, но она не хотела подозревать возлюбленного. Подружки успокаивали её, мол, может, сама куда-то положила и забыла.
Окончательно цепочка сомнений стала выстраиваться, когда Вика случайно нашла сохранённый на компьютере файл с непонятными документами и фотографиями. Тогда она втайне от жениха зашла ещё и в папку с письмами. То, что она увидела, выбивало из колеи: там были неоднозначные фото других женщин, которые явно не имели отношения к работе, и переписка с какими-то незнакомыми мужчинами о «быстрой подработке», пересылке денег и обсуждении каких-то «клиентов». О некоторых «клиентах» Гена писал в весьма недвусмысленном ключе, используя грубую лексику и явно намекая на противоправные схемы.
Вика была шокирована: та заботливость, которую она видела в Геннадии, теперь выглядела лишь верхушкой айсберга. Чем дольше она копалась в компьютере, тем больше жутких подробностей всплывало. Могло ли это быть розыгрышем? Вряд ли. Какие-то контракты, чёрные списки, фоторепортажи из квартир, где, судя по описанию, не все люди пребывали «в хороших отношениях». Ситуация напоминала сценарий криминального сериала, но никак не сказку о счастливом замужестве.
В тот вечер Вика не смогла спокойно заснуть. Когда Гена вернулся домой, она прикинулась спящей. А утром, опасаясь прямого разговора, пошла «в гости к подруге», хотя на самом деле отправилась к родственникам. Там она рассказала всё двоюродной сестре Жене, а потом и её маме тёте Люде. Жене история показалась просто кошмарной, но она не стала отговаривать Вику от свадьбы напрямик — просто посоветовала ей быть осторожнее. Тётя Люда сразу заявила, что всё это попахивает криминалом и велела племяннице срочно «сделать выводы и выбираться из этого болота».
Вика колебалась до последнего. Она пыталась поговорить с Геной, намекала на то, что ей важно понимать, чем он занимается, но он молчал или отмахивался. Чем сильнее она давила, тем грубее становился его тон. Страх нарастал с каждой их ссорой. В голове путалось: «А что, если он меня обманывал всё это время? А вдруг он опасен?»
И вот в итоге они столкнулись утром в зале. Вика от отчаяния высказала всё, что кипело у неё в душе, но ответа по существу так и не дождалась. Точнее, сам ответ прозвучал лишь в виде насмешек и намёков, что «дела его не касаются никого».
***
— Я не мелкий вор, не какой-то бандит, если ты этого боишься, — процедил Гена, когда спор между ними дошел до точки кипения.
— Да мне всё равно, кто ты! — Вика вскинулась. — Мне важно знать, что мы будем жить нормально, без этих мрачных тайн!
— Сама-то понимаешь, что несёшь? — Гена фыркнул. — Любая работа имеет свою специфику.
— Работа? Фото чужих квартир и женщин — это такая специфика? Прости, но я этого не понимаю, — голос у Вики сорвался, хотя она старалась говорить как можно спокойнее.
Кажется, Геннадий чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля. Раньше он обходил острые углы, но теперь будто не боялся показать свой характер. Его лицо было искажено странной, угрюмой решимостью.
— Ладно, — наконец, сказал он. — Хочешь, уходи. Никто за тобой бегать не станет.
Вика опешила. Она ещё не до конца верила, что всё складывается настолько плохо.
— Что значит «уходи»? У нас через месяц свадьба. Где эти все твои «я тебя люблю», «я для тебя на всё готов»?
— Да не капай мне на мозги, — пробормотал Гена, отворачиваясь. — До свадьбы ещё далеко.
Его голос звучал холодно, и это окончательно убедило Вику: он обманывал её весь год отношений. Перед ней стоял чужой человек, в котором она не видела ни капли прежней нежности.
— Ты сам так решил? — произнесла она полушёпотом. — Ты же мне обещал…
— Мало ли что обещают, — пожал плечами он. — Не можешь принять меня таким, какой я есть — вперёд, на все четыре стороны.
Она смотрела на него и не узнавала: где тот заботливый мужчина, которого она полюбила? Когда эта тёмная сторона вылезла наружу?
— Хорошо, — выдохнула Вика, пытаясь взять себя в руки. — Если ты так хочешь, я ухожу.
***
Сразу после этой разговора Вика поступила решительно: она дождалась, пока Гена выйдет, и быстро принялась собирать вещи. У неё оставались ключи, она ещё не успела их отдать. С большим чемоданом в руках она вызвала такси. Она не знала, как скоро он вернётся.
На лестнице к ней подошла соседка тётя Света:
— Викуля, куда это ты с утра пораньше?
— Да вот… уезжаю к родителям. Надо помочь им.
— А свадьба у вас скоро?
— Да там всё отменилось… почти, — сказала Вика и попыталась улыбнуться, но вышло как-то криво.
Соседка проводила её встревоженным взглядом, но Вике было уже не до чужих вопросов. Она чувствовала, что сейчас главное — уйти поскорее.
Пока она ждала такси, руки у неё дрожали, на душе было крайне неуютно. Она сидела на лавочке у подъезда и думала, как могла так ошибиться в человеке. Позвонила Жене:
— Жень, я всё, свалила от него.
— Ну и правильно. Ты сама видишь, к чему это всё могло привести.
— Мне самой страшно, если честно. Я реально боюсь, что он… — Вика не договорила, но сестра поняла.
— Слушай, ты можешь пока пожить у меня, если не хочешь напрягать родителей, — предложила Женя.
— Спасибо большое, но я сначала с папой поговорю. Хочу, чтобы он знал всю правду.
Женя поддержала её, сказав, что потом приедет помочь с переездом, если это нужно.
Вика подумала о том, каким потрясением всё окажется для отца и матери. Ольга Викторовна уже купила в подарок шёлковое белоснежное постельное бельё «для молодых», а Сергей Андреевич готовил речь к торжеству. Но выбора у Вики не оставалось: ведь то, что она узнала, перечёркивало все её представления о будущем. А главное — она ощущала опасность оставаться в одной квартире с этим человеком.
Так, ещё утром Вика была невестой, живущей надеждами на скорую свадьбу, а к обеду ждала такси, сжимая в руках телефон, чтобы не дать себе разрыдаться. Из всех вариантов для неё оставался только один: бежать и спасать себя. Она осознала, что не обязана терпеть ложь и что иногда побег — это не позор, а единственно верный выход.
От мысли о том, что скоро она окажется дома у родителей, где обязательно будет хоть немного спокойнее, Вика почувствовала облегчение. И пусть её свадебное платье пылится в гардеробе у бывшего жениха — зато она сама будет в безопасности.
Она вздохнула, села в такси и сказала шофёру, называя адрес родителей:
— Давайте туда, пожалуйста… Мне надо начать всё сначала.
