При работе над каждым своим фильмом Леонид Иович сталкивался с цензурой. Когда он снял свое первое кино «Жених с того света» в конце 50-х годов, то ленту порезали вдвое, а режиссеру едва не пришлось уйти из профессии. Слишком прямолинейно Гайдай тогда высмеял чиновников.
Что там говорить – сам «Иван Васильевич» менял бы профессию на 11 минут дольше, но руководству Госкино не понравилось, что царя Ивана Грозного выставляли в неприглядном свете.
Гайдай парировал, мол, не царь это, а управдом, но чиновники не сдавались – все равно на образ царя падает тень. Пришлось часть сцен убирать из фильма, а это целых 177 метров отснятой пленки.
Юрий Никулин, изначально приглашенный на роль царя и Бунши, сразу отказался. «Кто тебе даст снимать кино по произведению Михаила Булгакова?», — говорил Юрий Владимирович Гайдаю. – «А, если и снимешь, то на полку положат».
И правда, пару раз фильм едва не положили на полку. Был в «Иване Васильевиче» эпизод, где царь на кухне у Шурика жарит котлеты у плиты.
«Ну, это ни в какие ворота!» — сказали в Госкино, но Гайдай нашел выход, он просто вырезал этот эпизод из окончательной версии.
Еще один острый момент в фильме: в первой версии на вопрос царя-самозванца «За чей счет банкет?», ответ был такой: «Народ, батюшка, народ!». Но в Госкино этот вариант сразу зарубили, вроде как день на государство наводит режиссер.
Поэтому ответ смягчили: «Во всяком случае не мы». По этой же причине царю пришлось «переехать» из «Кремля в «палаты царские». В общем, фильм разбирали на худсовете по кадрам, по строчкам, но Гайдаю удалось довести его до зрителя.
Вспомним еще одну замечательную комедию Леонида гайдая – «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». Этот фильм изначально должен был называться «несерьезные истории». Но это название показалось худруку Ивану Пырьеву тривиальным, и он предложил «Операция «Ы», всем понравилось.
Главного персонажа в первой версии звали Владлен Арьков, но в Госкино сразу сказали, что комедийный персонаж не может носить имя вождя мирового пролетариата. Пришлось менять на Шурика.
Даже песня «Постой, паровоз» подверглась цензуре. Ее чиновники посчитали чересчур блатной, поэтому наиболее одиозный куплет пришлось убирать. Вот как он звучал:
Пусть гадом я буду —
Я пилку достану,
Решетку я ею перепилю.
Пускай луна светит своим коварным светом,
Но я из тюряги убегу…
И все равно фильму на худсовете присвоили вторую прокатную категорию. И только вмешательство Ивана Пырьева спасло комедию – ей дали первую прокатную категорию.
