В начале осени 1970 года Кировский театр отправился на гастроли в Лондон. Через три месяца Наталья Макарова готовилась отмечать круглую дату — тридцатилетие. Личная жизнь балерины не складывалась, за плечами было уже два развода, детей не родила. А когда?
Ее карьера была в расцвете — год назад она стала pаслуженной артисткой, в театре танцевала ведущие партии: Жизель и Джульетту, Царицу бала в «Медном всаднике» и Нину в «Маскараде», принцесс Флорину и Аврору в «Спящей красавице», Одетту и Одиллию в «Лебедином озере».
Прекрасно обеспечена — звезда! Впереди еще десяток, как минимум, лет на сцене, а затем также имелась масса возможностей для прославленной балерины. Как же так произошло, что Макарова попросила политического убежища в Англии?
Я просто поднялась по лестнице. «Где здесь поступают?»
Наталья Макарова родилась в 1940 году в Ленинграде. Все военные годы малышка провела у бабушки в деревне под Ярославлем.
— Я же в лесу выросла! — говорила о себе балерина. — До пяти лет жила в деревне. — Я снопы вязала с бабушкой, мылась в баньке, а однажды чуть не утонула в проруби.
Отец Натальи не вернулся с войны. После возвращения в Ленинград Макарова жила с матерью и отчимом, но каждое лето проводила каникулы у бабушки. Девочка отлично училась, занималась гимнастикой и танцами. Тихоней она не была, сказывалось деревенское воспитание.
— Мама меня держала… Боже, в каких рукавицах она меня держала! Детство было нелегкое, конечно. Постоянные контры с мамой, — вздыхала Макарова. — Я была бунтаркой. Принципиально не играла в куклы, например. Мне не хотелось. Вместо кукол у меня, помню, было полено.
В знаменитое хореографическое училище имени А. Я. Вагановой она поступила самостоятельно.
— Я шла по улице Зодчего Росси и увидела объявление на большом плакате: принимаем детей в возрасте 13 лет в балетную школу, — рассказывала Наталья. — И я просто поднялась по лестнице. «Где здесь поступают?»
Обычно в училище брали 8-летних детей, но в 1953-м училище объявило о наборе экспериментальной группы для абитуриентов-подростков, которым предстояло освоить 9-годичную учебную программу за 5,5 лет.
И Макарову приняли. Мать была в шоке от такой самостоятельности, но директор училища ее убедил. Он сказал: «Вы не понимаете, из нее выйдет что-то такое, чем вы будете гордиться».
После окончания училища Наталью пригласили в легендарный Ленинградский театр оперы и балета им. Кирова (ныне Мариинский), где она быстро стала примой-балериной, перетанцевав весь репертуар.
В Лондоне балерина купила себе автомобиль и уже отправила его в Ленинград
Первым советским артистом балета, сбежавшим из СССР на Запад, был Рудольф Нуреев: он осуществил свой «прыжок к свободе» в июне 1961 года во время гастролей Кировского театра в Париже. Западная пропаганда отработала это событие на полную мощь, сделав из танцовщика «борца с тоталитарным режимом, который только и делает, что зажимает свободу творческих личностей».
Ни с каким режимом Нуреев не боролся. Характером он обладал сложным и не терпел контроль. В Париже Рудольф подружился с элитной молодежью, гулял, где хотел, и приставленный к группе КГБ-шник рвал и метал. В конце концов, Рудольфа отозвали домой, что его страшно перепугало: он решил, что его больше не выпустят за границу (что резонно), а то и посадят в тюрьму (это паранойя).
Возможно, сыграла свою роль и его нетрадиционная ориентация, так как, эмигрировав на Запад, Нуреев, как говорится, ни в чем себе не отказывал. Но тогда решающим стал страх, что его накажут за неповиновение и лишат ролей в Кировском, а то и уволят из театра.
Западные идеологи заливались соловьями, расписывая райскую жизнь танцовщика на Западе, что отвечало действительности. Конечно, Рудольф был талантлив, но и таланту нужна поддержка, а поддержать его было выгодно: дескать, только на Западе его дар сумел достичь своего подлинного расцвета.
Конечно, в советской танцевальной среде все это было известно: с волнением и завистью шептались о том, как Нуреев танцевал ведущие партии в парижской «Grand Opera» и получал многотысячные гонорары за свои выступления.
Наталья Макарова стала первой после Нуреева, кто остался на Западе. Решение как она утверждала, было спонтанным: в Лондоне балерина купила себе автомобиль и уже отправила его в Ленинград. Но надо же такому случиться: произошла роковая для нее встреча с внуком белоэмигранта, бывшего председателя Госдумы и одного из лидеров Февральской революции Михаила Родзянко — Владимиром.
Владимир был сотрудником «вражеского голоса» — русскоязычной службы ВВС. А еще — священником. На радио читал проповеди. Наталью Владимир грамотно и четко «обработал», наверняка получив премию за идеально выполненную работу.
Конечно, она задумывалась о том, что будет танцевать дальше. Но в СССР танцевали в основном классику, а эксперименты прославленного балетмейстера Леонида Якобсона, например, не всегда одобряли. За границей же кроме классики танцевали и другое, не менее, а, возможно, и более сложное технически. Наталья не отказалась бы попробовать новые для себя направления, но в СССР это было невозможно.
Владимир умело задел нужные струнки в душе балерины.
— Он сказал мне: «Если ты хочешь своей творческой смерти, возвращайся в Россию. Но ты можешь остаться», — вспоминала Наталья. — Я бы сама к этой мысли не пришла.
Кроме того, она намекала, что в театре было много негативного. Но что именно, не делилась. А в каком театре нет вражды из-за ролей?
— Я просто поверила, что мне это решение было дано свыше. Что это Бог мне сейчас подсказывает и направляет меня. И когда я это поняла, сразу успокоилась. Значит, так должно быть. Но принять такое решение было очень трудно. Я плакала, вся жизнь пронеслась перед глазами. А потом как будто екнуло: нет, надо, это моя судьба, — рассказывала Макарова.
Загипнотизировал ее проповедник что ли…
— Так изменяют сказанное мною, что я превращаюсь в какую-то жертву системы или бунтовщицу. Ошибочно и то, и другое. Никто меня не обижал, — объясняла позже Наталья. — Просто я четко знала все, что буду танцевать в оставшиеся до пенсии годы: классику и советские балеты.
Хотела нового, необычного, разнообразного. Конечно, в Лондоне я задумалась об этом не впервые. Но накатило именно там, и решение приняла внезапно, под влиянием настроения. От настроения у меня многое зависит.
На календаре стояло 4 сентября 1970 года. Позже сама Наталья так опишет события тех дней:
— В труппе на следующий день, разумеется, поднялся переполох — начались пересуды, для всех известие о моем defection было как удар грома. Еще бы, я и сама не ожидала такого оборота. Особенно, как мне рассказывали, убивалась моя костюмерша Валечка, которая меня очень любила.
Она напилась и рыдала, приговаривая: «Кто бы мог подумать, что Наташка, наша Наташка останется! Все думали — Барышников, Барышников, а вот ведь что получилось».
«Мы не хотим, чтобы Макарова работала в театре»
Наталье быстро преподнесли на блюдечке британское гражданство, она уже видела себя на сцене легендарного Ковент-Гардена. Но балерины лондонского театра воспротивились.
— Для меня работать там было нечто само собой разумеющимся. Это был шок, когда Вся женская половина труппы подписала заявление: «Мы не хотим, чтобы Макарова работала в театре». Двери театра, о котором я мечтала, захлопнулись перед мной. Я была очень разочарована. Было дико больно.
Однако Наталью тут же пригласили в Америку. В штатах ее ждал звездный успех: два года она была примой-балериной Американского театра балета, а затем приглашенной звездой ведущих европейских театров. Танцевала на всех престижных сценах мира.
Макарова помогла устроиться на Западе и еще одному беглецу — Михаилу Барышникову. 30 июня 1974 года ей позвонил Барышников и сообщил, что попросил политического убежища в Канаде.
— Мы подружились еще в России: вместе танцевали в балете «Горянка». Я его привела в американский балетный театр, — рассказывала Макарова.
— Уговорила моего партнера по «Жизели» отдать этот спектакль Барышникову, иначе ему пришлось бы долго ждать следующего случая, чтобы заявить о себе. И мы станцевали «Жизель» вместе. Барышников, конечно, состоялся бы и без меня. Но с моей помощью это произошло быстрее.
Успех был феноменальный, и вместе они станцевали множество спектаклей.
Макарова танцевала и с Нуреевым, но их сотрудничество началось со скандала: Наталья считала, что партнер на сцене должен подстраиваться под нее, а Рудольфа бесило, что она танцует то запаздывая, то оказываясь в нужном месте сцены раньше, чем нужно.
На их первом совместном выступлении в середине адажио Одетты и Зигфрида Макарова вдруг проехалась животом по сцене и очутилась на полу не в самой элегантной позе. А потом, в ходе организованной пресс-конференции, она заявила во всеуслышание:
— Я больше никогда и ни за что не буду танцевать с этим человеком!
Наташа, конечно, прекрасная балерина. И я понимаю, что она привыкла к партнерам, которые безропотно потакают ее капризам. Но Рудольф всегда стремился к совершенству, и вполне понятно, что Наташа сводила его с ума своей небрежностью. Выглядело это почти так, будто он гонялся за ней по сцене. И я думаю, что в конце концов ему это надоело.
Когда она очень красиво прыгнула раньше времени, он просто не стал за ней метаться, чтобы поймать ее, а позволил ей выходить из ситуации своими силами. Естественно, она упала. Ей пришлось принять довольно неэстетичную позу — практически встать на четвереньки. А Рудольф стоял именно там, где должен был стоять, и ждал — рассказывал артист кордебалета, находившийся на сцене в тот момент.
Впрочем, позже звезды балета помирились и часто выступали вместе.
— С Нуреевым было очень сложно. У него характер зверский, — вспоминала Макарова. — На сцене все это, конечно, забывалось. Когда в «Ромео и Джульетте» он запрыгивал, как дикое животное, на катафалк, где я лежала, то был великолепен!
Самый счастливый день в жизни — рождение сына Андрюши
Первым мужем Наталии был коллега по Кировскому театру Всеволод Ухов. Его, по ее словам, считали лучшим балетным Ромео, пока он не сорвал ахилл. Вторым — Леонид Квинихидзе, режиссер «Небесных ласточек», «Соломенной шляпки», «Мэри Поппинс…». С ним она развелась за год до побега.
В Америке у Натальи все сложилось идеально, и личная жизнь, и творчество. В 1971 году она познакомилась с преуспевающим бизнесменом Эдвардом Каркаром.
— Потом он показал мне фотографию, которую я подписала ему как поклоннику за семь лет до нашего первого свидания, — улыбалась балерина.
В 1976-м они поженились. Барышников был шафером на их свадьбе и держал венец над головой Макаровой, когда она венчалась.
С оказией он послал фотографию балетному фотографу Нине Аловерт. «От ленинградских профсоюзов были мы с Сашей», — написал Михаил. (Александр Минц — друг Макаровой со школьной скамьи, к этому времени работал в Американском балетном театре).
1 февраля 1978 года балерина, которой исполнилось 37 лет, родила сына Андрея. Его крестной стала Жаклин Кеннеди. Наталья как-то разговорилась с ней на гала-вечере, сидя в одной ложе, и полушутя предложила эту почетную роль. А та неожиданно согласилась.
На расхожий журналистский вопрос о самом счастливом дне жизни Макарова всегда отвечала: рождение сына Андрюши.
— Муж и сын — богатыри. Иногда удивляюсь, как я родила такого сына-великана! Мы стараемся всюду бывать вместе, если, конечно, позволяют обстоятельства, — рассказывала Наталья в интервью.
Надо отдать Макаровой должное: она никогда не поливала грязью СССР, а позже — Россию. Всегда повторяла, что ее создала Россия, что ее талант заметили и развили в Вагановском училище, а затем в Кировском театре.
— Когда-то я давала интервью иностранному журналу, и меня спросили: «Что бы вы сделали, если бы вдруг появилась возможность приехать в Россию?» — вспоминала Макарова. — И я ответила: «Наверное, попросила бы отвезти меня из аэропорта в лес». Лес для меня — самый родной в России.
Поэтому балерина высадила рядом со своим домом в Сан-Франциско березовую рощу.
— Я даже построила в честь бабушки небольшую церковь на участке — семь куполов, — делилась Макарова.
В 1989-м Наталья приехала на Родину. Не насовсем, жила на две страны, но работала Макарова у нас много. Она наконец-то увидела мать, с которой 18 лет только разговаривала по телефону. Как прошла встреча?
— Драматично… Плакала она. А что тут скажешь? Слов уже не было. К сожалению, мамы больше нет, но она все-таки успела увидеть меня на сцене, в Мариинке. Сидела в Царской ложе — рассказывала балерина.
Макаровой было почти 50, но балерина оставалась в прекрасной форме, танцуя даже Джульетту. Еще в 1980-м она поставила «Баядерку» для Американского балетного театра, позже спектакль шел в 17 странах. В России она работала над этим спектаклем в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко.
В Америке Макарова участвовала в бродвейских мюзиклах, а в России играла у Романа Виктюка в спектакле «Двое на качелях». Режиссер вспоминал, как балетоманы со стажем подходили после московского спектакля «Двое на качелях» (а публика просто висела на люстрах) и благодарили его:
— Спасибо, мы увидели Наташу вновь, теперь можем умереть.
В 2025 году балерине исполняется 85 лет. Сейчас она живет в Сан-Франциско с семьей.
Удивительная судьба… Жалела ли Наталья Макарова о своем спонтанном решении, о том, что бросила мать? Балерина не признавалась в этом, а на вопрос, считает ли она свою судьбу удачливой, ответила — да, конечно, но ведь могло бы быть по-другому. И добавила задумчиво: «Думаю, Бог меня любит».
