Дима Билан, Влад Сташевский, группы «Кино», «Динамит» и «Технология» — далеко не полный перечень артистов, с именами которых связывают Юрия Айзеншписа, человека с нелегкой судьбой. До того как заняться раскруткой молодых дарований, звездный продюсер провел на нарах больше семнадцати лет.
«Несколько бутылок пива-портвейна-водки, магнитофон с записями, интимная атмосфера»
Юрий Айзеншпис родился 15 июля 1945 года в семье фронтовиков. Мать, Мария Михайловна, до войны жила в белорусской деревне, окончила факультет журналистики Минского университета, но не успела получить диплом: началась война. Белоруссия была оккупирована, и Мария бежала с оккупированной территории в партизанский отряд, который позже присоединился к регулярным частям Красной армии.
Отец, Шмиль Моисеевич, родился в Польше, а перед войной бежал в СССР, спасаясь от наступающего геноцида евреев.
— Я точно знаю, что мои родители познакомились в 1944 году на Белорусском вокзале. Именно оттуда отправлялось на фронт большинство эшелонов с боевой техникой и личным составом. Туда же приходили и другие эшелоны — битком набитые ранеными, с покореженными танками и боевыми машинами.
И среди этого столпотворения людей и техники отец разглядел маму. Родители поклялись вместе дойти до Берлина, но эту клятву осуществил только отец. Ибо любовная страсть, «сделавшая» меня, заставила маму уехать рожать в далекую эвакуацию в Челябинск, — рассказывал Айзеншпис.
После окончания войны семья переехала в Москву, где родители Юрия вместе начали трудиться в частях Главного управления аэродромного строительства. Жили в бараке, как и многие в те годы. Москва отстраивалась, после рождения дочери в 1959 году семья получила отдельную квартиру в районе Сокола.
— В первых классах школы я был очень прилежен и собран, настоящий октябренок-активист, с примерным поведением и отличными оценками. Я учился, учился и учился, в точности как завещал дедушка Ленин, — вспоминал Айзеншпис.
— А где-то лет с 12 мои интересы практически полностью принадлежали спорту, спорту и еще раз ему. Вообще мое отрочество пришлось на период его явного расцвета в СССР, причем его культивирование во многом являлось глобальной государственной политикой. И вполне разумной.
Занимался Юрий серьезно, вот только получил серьезную травму мениска. Последовала операция на колене в ЦИТО, и проблемы с ногой сделали Айзеншписа нестроевым, в армии он не служил. Юрий устроился лаборантом в институт биофизики, недалеко от которого он жил с семьей.
Продюсер с удовольствием вспоминал, что девушек у него было много.
— Мы ходили в кино, на выставки, в парки, а когда у кого-то выпадала свободная квартира, например родители уезжали на дачи, то собирались там на вечеринки, — рассказывал продюсер. — Несколько бутылок пива-портвейна-водки, магнитофон с записями, интимная атмосфера. По этой эротической романтике даже сейчас иногда скучаю!
Для уединения с девушками служили не только комнаты, но и ванные. Имена моих первых подружек звучат вполне обычно — Лена, Катя, Таня. А вот фамилия у первой любви необыкновенная — Берри, Таня Берри.
Тогда Юрий влюбился впервые, казалось, что на всю жизнь.
— Ухаживания, цветы, кино… Первые поцелуи, первые обнимания. Мы не спешили, любовь была платоническая. Впрочем, это сильное чувство не помешало моим конкретно эротическим похождениям на стороне, об одном из которых Танечка узнала.
Большая обида, слезы, мольбы о прощении, цветы и конфеты… Формально я был прощен, но появилось некоторое отчуждение, недоверие. А может, и я уже перегорел, — вспоминал Юрий.
Самым сильным увлечением Айзеншписа с 16 лет была музыка. Юрий мечтал проникнуть в волшебный, как ему казалось, мир музыкантов. В то время в Москве проходили музыкальные вечеринки в кафе «Молодежном» на улице Горького. Общительный Юрий легко влился в тусовку. Тогда же он занялся куплей-продажей пластинок.
С друзьями Айзеншпис создал музыкальную группу «Сокол» а-ля «Битлз», которая выступала в московских кафе и клубах. Сам он был администратором коллектива. «Сокол» стал широко известен в музыкальных кругах. Между прочим, в 1967-м группа записала музыку к известному мультфильму Федора Хитрука «Фильм, фильм, фильм», а затем вышла на профессиональную сцену, оформившись в Тульскую филармонию.
— Полтора года я отдал гастролям, исколесив всю страну. Поезда и самолеты, обшарпанные автобусы, захолустные гостиницы и второсортные рестораны… Вначале очень интересно, волнующе, я был лидером, о чем всегда мечтал. Но мы устали от такой жизни и вернулись в Москву, — вспоминал Айзеншпис.
«Я был безукоризненным представителем золотой молодежи, мажором, да еще с деньгами»
Юрий понял, что ему больше не интересно выступать на сцене, а его призвание в другом: делать деньги.
— Где-то до 16–17 лет тема денег меня не интересовала. И сами деньги тоже. Но после совершеннолетия я вдруг захотел выглядеть стильно и модно.
Обязательно джинсы, пусть и самопальные, яркая майка с надписью на иностранном языке. денег на импортные шмотки еще не имел, но нашлись родственники за границей, иногда баловавшие молодого парня. С оказией передавались посылочки и из Израиля, и даже из ЮАР, где жила моя богатая тетушка, — вспоминал Айзеншпис.
После окончания выступлений группы Юрий, дождавшись отъезда родителей в отпуск, полностью сменил обстановку, купив (вернее, достав) шикарную мебель, а старую выбросил на помойку. Родителей чуть удар не хватил, они привыкли дорожить каждым стареньким табуретом. А еще в сидении кресла были припрятаны небольшие сбережения, сгинувшие вместе с креслом.
Юрий им, конечно, компенсировал потерю денег, хотя они не хотели их брать. Повлиять на сына родственники уже не могли — он вырос. Айзеншпис параллельно выступлениям умудрился заочно окончить вечернее отделение экономико-статистического института.
Он не скрывал, что делал подарки преподавателям, чтобы они закрывали ему «хвосты». Но, как ни странно, учеба ему нравилась, после института он работал в одном из подразделений Главного Управления ЦСУ СССР.
— Не отрабатывал и не зарабатывал, а именно работал и достаточно увлеченно, — утверждал Юрий. — Наш отдел занимался вопросами улучшения статистической обработки различных показателей народного хозяйства, а лично я — преимущественно эксплуатацией целого комплекса вычислительных машин.
Тогда они занимали не малую часть рабочего стола, как сегодняшние компьютеры, а большие комнаты по 20–30 квадратных метров. Работа мне очень нравилась, хотя я получал 115 рублей зарплаты вместо почти полутора тысяч музыкальных.
Юрий рассказывал о том времени и восхищался самими собой: одет с иголочки. элегантен, эрудирован.
— Я являлся модным, богатым и весьма дружелюбным молодым человеком, с большим гардеробом стильной одежды, большей частью из валютных «Березок». Пахнущим не отстойным тройным одеколоном, а настоящим французским парфюмом.
Тогда это считалось высшим шиком, а я был безукоризненным представителем золотой молодежи, мажором, да еще с деньгами. При этом не пьяница и не наркоман, не хам и не жалкий неуч. В общем, в чем-то образцово-показательный младший научный сотрудник, — улыбался Юрий.
К тому же, Айзеншпис никогда не был жлобом, приглашая компанию и закатывая кутежи в ресторанах практически каждый вечер. Хвастался, что уже не он бегал за девушками, как раньше, а они за ним. Для постоянных встреч он выбрал дочь югославского дипломата.
— Еще одним атрибутом барского стиля жизни, который я вел в то золотое времечко, являлось личное такси. Причем не одно. В любом месте и в любое время машина с шофером стояла на приколе в ожидании моих распоряжений. В основном ездил сам, но иногда посылал водилу за друзьями и девушками, чтобы доставлять их к месту кутежей, — делился Айзеншпис.
«У меня под яблоней миллион зарыт!»
Но такси ему нужны были не только и не столько для того, чтобы пускать пыль в глаза. Юрий от пластинок перешел к перепродаже дефицитной одежды, аппаратуры, мехов. Потом стал зарабатывать на золоте и валюте.
В 1969 году в Москве открылась контора Внешторгбанка СССР, где продавали золото в слитках… Почти каждый день для меня покупалось золото в этой удивительной конторе… Но самая трудоемкая работа состояла в приобретении максимально возможного количества валюты. И этим делом я занимался постоянно, денно и нощно…
Фарцовщики скупали мне валюту по всему городу. До десятка таксистов привозили мне свою валютную выручку, поставляли “зелень” даже валютные проститутки или путаны… Кстати, в те годы я пользовался услугами проституток не только в коммерческом отношении. Иногда и по их непосредственной специальности со скидками, — писал продюсер в автобиографии.
Все закончилось в 1970 году. Юрию было 25 лет, а он загремел в тюрьму на десять. Суровый срок… Сейчас можно говорить о том, а что, мол, такого он делал — бизнесом занимался! Говорить-то можно, а закон, каким бы несправедливым он ни казался, нарушать нельзя.
— Когда его посадили, то по Москве ходил слух, что он на суде, когда ему зачитали приговор со сроком 10 лет, выкрикнул: «Ну и хрен с вами, у меня под яблоней миллион зарыт!» — рассказывал Владимир Матецкий.
Тюремные условия Юрий описывал как жестокие, но себя позже нахваливал в интервью, мол, я грамотно себя вел, и дело даже не в деньгах. У него конфисковали все, однако не совсем все — капитал имелся.
— Но речь не о деньгах, а об умении адаптироваться в любых условиях. Я, уже будучи испорченным в погоне за чистоганом, научился грамотно вести себя в обществе. Я был образованным, интеллигентным человеком, способным правильно мыслить, давать оценку. Это мне помогло в тюрьме, — объяснял Айзеншпис.
Удивительно, как такой умный и трезво мыслящий человек, каким себя видел Юрий, выйдя на свободу, тут же отправился за решетку.
— Я вышел на свободу после окончания первого срока и через три недели провернул самую крупную в моей коммерческой деятельности операцию по купле-продаже 50 тысяч фальшивых долларов, — объяснял Айзеншпис. — В этот раз я отсидел семь лет…
Страшный удар для родителей. Хорошо, что у них была дочь, а вот по сыну они выплакали все слезы.
«Любовь обошла меня стороной»
До своего раннего ухода из жизни в 60 лет Юрий успел сделать блестящую карьеру. Он баснословно легко влился в новую жизнь. Освежил старые связи, перезнакомился с нужными людьми и вуаля — уже занимается организацией концертов. Новому времени были нужны новые песни.
Его приятель музыкант и режиссер Александр Липницкий, пасынок В.М. Суходрева, личного переводчика высших лидеров страны (включая Брежнева, Хрущева, Громыко, Горбачева), помог ему получить должность руководителя фестиваля «Интершанс-89».
Айзеншпис организовал звездный десант в Москву — приехали западные рок-звезды первой величины, начиная с Бон Джови и Оззи Осборна, заканчивая Скорпионс и Синдиреллой.
— В 1989 году, когда я впервые в жизни поехал за границу и прямо в город «желтого дьявола», показалось, что попал на другую планету.
Дабы не бедствовать в Америке, я тайно пронес мимо таможенников «котлету» в 20 000 баксов — очень большие деньги по тем временам, несколько квартир можно было прикупить. Я ведь очень неплохо зарабатывал с концертов, и больше тогда имел мало кто — нефтяные трубы еще не успели приватизировать, — вспоминал Айзеншпис.
И понеслось — Юрий довольно быстро стал самых успешным продюсером тех лет. В том же 1989-м произошло еще одно знаменательное событие в жизни Айзеншписа: он решил попробовать создать семью, хотя раньше у него такого желания не было.
— Любовь обошла меня стороной. Я не испытывал этого чувства в зрелом возрасте и в зрелых формах… Что касается мысли о женитьбе — они меня не посещали никогда… В молодости были варианты интересных браков, но они меня не привлекали.
Например, с дочкой югославского дипломата. После моего освобождения существовал еще перспективный вариант — дочка одного из руководителей Внешторга, который хотел оплатить мою женитьбу на его дочери “жигуленком”. Я отказался, — вспоминал продюсер.
На фестивале «Интершанс-89» Юрий познакомился с помощницей режиссера Еленой Ковригиной. Девушку не остановило, что продюсер был старше на 22 года — в 1993 году она родила сына Михаила. Ковригина везде появлялась с Айзеншписом, но идиллия продолжалась недолго.
— Наши отношения с Леной были ровные, спокойные, и мне это не нравилось. Вероятно, она догадывалась о моих амурных похождениях, но всегда оставалась кроткой. Во время ее беременности упреков в мой адрес стало больше, но я старался не обращать на это внимания.
А когда родился Миша, то начались посягательства на мою свободу. Меня это раздражало. В итоге мы расстались, — объяснял продюсер.
Сына с Еленой он поселил в соседнем доме и денег на Михаила не жалел: мальчик учился в хорошей школе и изучал иностранные языки.
— Сейчас, когда у меня семья, с которой я хоть и не живу, ребенок, определенное положение в обществе, как-то не хочется заводить серьезные романы… Если настроение и желание позволяют, то почему бы немного не отдохнуть с какой-нибудь женщиной без обязательств? — пожимал плечами Юрий.
В своей автобиографии, оглядываясь назад, он писал, какими же хорошими были его родители, как терпеливо воспитывали его в детстве, как радовались его успехам в спорте и учебе. Свои подсудные дела Юрий от них скрывал, поэтому его арест стал для них тяжелым испытанием. Винили себя, пытаясь понять, почему «упустили» сына.
— После моего окончательного выхода на волю отец умер через год, не дожив дня до своего 73-летия. Меньше чем через год не стало и мамы: в августе она поехала в Белоруссию на очередной слет фронтовиков.
Там, среди своих, среди однополчан, ее и подстерегла смертельная болезнь сердца. Сердца, которое столько вынесло из-за меня. Спасибо за все. И простите, — писал Айзеншпис в автобиографии.
Дима Билан — последний проект продюсера Айзеншписа. С продюсером певец познакомился, когда учился на третьем курсе «Гнесинки».
— Я сам подошел к Юрию Шмильевичу. Прежде чем начать разговаривать, я просто запел. Это был мой язык. Я был косноязычный идиот, потому что поток мыслей был колоссальный, и мне сложно было выстроить предложение. Я был крайне эмоциональный, — вспоминал Билан.
Незадолго до смерти Айзеншпис снялся в небольшой роли в фильме «Дневной дозор». Уже на съемках продюсер почувствовал себя плохо. В сентябре 2005 года он все-таки лег в больницу с желудочно-кишечным кровотечением. Долгие годы заключения подорвали здоровье продюсера, страдавшего целым букетом заболеваний.
— Он лежал на больничной койке, утопая в огромной подушке, резко выделяясь на фоне кипенно-белых простыней, такой худенький и беззащитный, словно тростинка. За тот месяц, пока мы с ним не виделись, он стаял как свечка, и от него одни глаза остались — умные, живые, проницательные глаза, — рассказывала Яна Рудковская.
Юрий уговорил врачей выпустить его ненадолго из клиники ради премии MTV, на которой Билана выдвинули в пяти номинациях.
— За три часа до смерти Айзеншпис разговаривал со мной о Диме Билане, дадут ему премию или нет, — вспоминал Иосиф Пригожин.
До награждения своего подопечного продюсер не дожил два дня. 20 сентября 2005 года он скончался. Публично об этом сообщил Билан прямо во время премии MTV, которая состоялась на следующий день после смерти Юрия.
Юрий Айзеншпис лежит на кладбище в окружении своих родных.
Ковригина вышла замуж за режиссера «Дома-2» Леонида Гюне. Про сына Айзеншписа Михаила известно, что он попадался на хранении наркотиков. Но это было в 2014-м, а в 2024-м появилась новость о его долге перед налоговой в 75 тысяч рублей.
Как оказалось, Айзеншпис-младший прогорел на третьем по счету бизнесе. ООО «Турбосейлс» — продажа вибромассажеров — оказалось убыточным. До этого у Михаила была фирма, которая занималась разработкой ПО.
Кажется, предпринимательский талант по наследству не передается…
