«Показалось», — убеждала она себя. — «Просто рабочие вопросы».
Но червячок сомнения рос и креп.
Евгений словно отдалялся — все реже смотрел в глаза, все меньше прикасался к ней.
Даже сидя рядом на диване, будто отгораживался невидимой стеной.
А потом случилось то, что разрушило последние иллюзии.
Анжела возвращалась из магазина, когда заметила знакомую фигуру в окне кафе.
Анжела почувствовала неладное, когда муж в третий раз переспросил, какие напитки купить к воскресному обеду.
За двадцать пять лет совместной жизни он ни разу не проявлял такого внимания к выбору того, что пьет.
— Женя, да хватит уже! — она раздраженно отложила половник. — Бери что хочешь, лишь бы красное и сухое.
— Но Данила сказал, что Вика предпочитает белое, — в голосе мужа прозвучали незнакомые заискивающие нотки.
Анжела замерла у плиты. Что-то царапнуло в его интонации, в той особенной теплоте, с которой он произнес имя будущей гостьи.
Она медленно повернулась к мужу:
— С каких это пор мы подстраиваемся под чьи-то предпочтения? У нас семейный обед, а не светский раут.
Евгений пожал плечами и уткнулся в телефон.
Анжела вернулась к борщу, но беспокойство уже угнездилось где-то под ложечкой.
Она покосилась на мужа — тот сидел непривычно прямо, будто проглотил шомпол, и с преувеличенным вниманием листал новостную ленту.
В прихожей хлопнула дверь.
— Мам, пап, мы пришли! — раздался голос Данилы.
Анжела вытерла руки и поспешила в коридор. Там уже толпились все домашние — Лиза с неизменным учебником по социологии подмышкой, Миша в своей любимой футболке с принтом небоскреба.
И Данила — высокий, подтянутый, так похожий на отца в молодости. А рядом с ним — она.
Первое, что бросилось в глаза — неестественно прямая спина и высоко поднятый подбородок.
Будто девушка не в гости пришла, а на подиум вышла.
Светлые волосы уложены волосок к волоску, макияж безупречен, улыбка отрепетирована до автоматизма.
— Здравствуйте! Я Виктория, — голос под стать внешности — мелодичный, с легкой хрипотцой.
— Очень приятно, — Анжела машинально протянула руку. — Проходите, мы как раз собираемся обедать.
Она поймала взгляд мужа — тот смотрел на гостью с каким-то странным выражением. Не то восхищение, не то…
Анжела тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли.
За столом Виктория держалась безупречно — спина прямая, локти не на столе, салфетка на коленях. Вот только глаза…
Анжела не могла отделаться от ощущения, что взгляд девушки постоянно скользит по сторонам, будто оценивая обстановку.
— Потрясающий борщ, — произнесла Виктория. — Вы, наверное, много времени уделяете кулинарии?
— Мама у нас настоящая волшебница, — с гордостью заявил Миша. — Знаете, какие она штрудели печет?
— Неужели? — Виктория подалась вперед. — А я вот совсем не умею готовить. Все некогда — работа, карьера…
— Зато ты прекрасно разбираешься в инвестициях, — вступил Данила. — Представляете, она уже три крупных проекта курирует!
— Надо же, — протянул Евгений. — И как успехи?
Виктория улыбнулась:
— Все идет по плану. Знаете, в нашем деле главное — правильно оценить перспективы.
Что-то промелькнуло между ними — короткий взгляд, едва заметная пауза.
Анжела почувствовала, как внутри все сжалось.
После обеда молодежь переместилась в гостиную. Евгений вызвался помочь с посудой.
— Какая милая девочка, — как бы между прочим заметил он, протирая тарелки.
— И умница такая. Данька молодец, что не размениваться на пустыш..ек.
Анжела промолчала.
Почему-то вспомнился их первый семейный обед — тогда еще в крохотной съемной квартирке.
Женя тоже помогал ей с посудой, но совсем по-другому — то и дело обнимал, целовал в шею, мешал работать…
Дни потекли своим чередом, но что-то неуловимо изменилось.
Евгений стал чаще задерживаться на работе. Трижды отменял их традиционные субботние походы в театр.
А главное — постоянно говорил о Виктории.
— Представляешь, она уже в двадцать три года заключила контракт по своему проекту! — восхищался он за ужином.
— Откуда ты знаешь? — насторожилась Анжела.
— Да так… Данька рассказывал.
Но Данила, когда она осторожно расспросила его, только плечами пожал:
— Не помню такого, мам. Может, она сама папе рассказала?
Они же часто в офисе пересекаются — у нас с его компанией совместный проект.
Телефонные звонки стали другими.
Раньше муж всегда отвечал при ней, теперь же частенько выходил в другую комнату.
Однажды она случайно услышала обрывок разговора:
— Конечно, дорогая… То есть, уважаемая Виктория Андреевна. Да-да, завтра в два, как договаривались.
Сердце пропустило удар. Анжела замерла у двери спальни, вцепившись в дверной косяк. В голове шумело.
«Показалось», — убеждала она себя. — «Просто рабочие вопросы».
Но червячок сомнения рос и креп.
Евгений словно отдалялся — все реже смотрел в глаза, все меньше прикасался к ней.
Даже сидя рядом на диване, будто отгораживался невидимой стеной.
А потом случилось то, что разрушило последние иллюзии.
Анжела возвращалась из магазина, когда заметила знакомую фигуру в окне кафе.
Евгений сидел за столиком в глубине зала — элегантный, подтянутый, в любимом сером костюме.
А напротив него — Виктория, склонившись так близко, что их лица почти соприкасались.
Ноги сами понесли к входу в кафе. Но у самой двери Анжела остановилась.
Сквозь стекло она видела, как Виктория что-то горячо говорит, постукивая наманикюренным пальчиком по какой-то бумаге.
А Евгений смотрит на нее тем особенным взглядом, который раньше предназначался только жене.
Пакеты выскользнули из ослабевших пальцев. Покупки раскатились по тротуару, но Анжела даже не заметила этого.
Она медленно побрела прочь, чувствуя, как рушится ее такой надежный, такой правильный мир.
Дома она долго стояла под душем, словно пытаясь смыть увиденное.
А потом, глядя на свое отражение в запотевшем зеркале, вдруг поняла — нет, она не позволит какой-то выс…кочке разрушить то, что строилось четверть века.
Она будет бороться. За свою семью, за своего мужа, за свое счастье.
Но как? Этого Анжела пока не знала.
Следующие дни были наполнены серостью и переживаниями.
Анжела просыпалась до рассвета и часами сидела на кухне, прокручивая в голове события последних недель.
В висках стучало от недосыпа, но мозг отказывался отключаться.
— Мам, ты чего в темноте? — голос Лизы заставил ее вздрогнуть.
— А, доченька… — Анжела торопливо включила свет. — Что-то не спится. А ты куда в такую рань?
— На конференцию по социологии, — Лиза присела рядом, внимательно вглядываясь в материнское лицо. — Мам, что происходит?
Ты какая-то… другая стала.
Анжела попыталась улыбнуться:
— Все хорошо, милая. Просто устала немного.
«Господи, как же тяжело врать собственным детям», — подумала она, глядя вслед уходящей дочери.
Евгений спустился к завтраку непривычно нарядный — в новом костюме, от него пахло дорогим парфюмом.
— У нас важная встреча с инвесторами, — пояснил он, не глядя жене в глаза.
— Да? А я думала, сегодня суббота…
— Бизнес не знает выходных, — отрезал он и торопливо ушел.
Анжела долго смотрела на закрывшуюся дверь. Потом достала телефон и набрала номер сына.
— Данечка, привет. Слушай, а у вас сегодня какая-то важная встреча?
— Какая встреча, мам? — удивился Данила. — У нас выходной.
Хотя… — он запнулся. — Вика вроде говорила что-то про внеплановое совещание с шефом.
Сердце болезненно сжалось.
— А как вообще… у вас с ней? — осторожно спросила Анжела.
Данила помолчал.
— Знаешь, мам… Странно как-то все. Вика в последнее время какая-то другая стала.
На работе постоянно с начальством шушукается, со мной почти не разговаривает. А вчера…
— Что вчера?
— Да мелочь, наверное. Просто… Застал ее в кабинете шефа. Она там что-то искала в его столе.
Увидела меня — чуть папку не выронила.
Говорит — документы искала. Только какие документы в шесть вечера, когда все домой уже ушли?
Анжела прикрыла глаза. Значит, не только ей все это кажется странным.
Вечером позвонила Лиза — взволнованная, запыхавшаяся:
— Мам, ты только не волнуйся. Но я, кажется, случайно узнала кое-что…
— Что такое? — у Анжелы похолодели пальцы.
— В общем… Я сегодня была в «Эспрессо» — ну, знаешь, то кафе возле моего института.
И там… — Лиза перевела дух. — Там сидела эта… Виктория. С мужчиной.
Они так мило ворковали! А потом он ее поцеловал.
И знаешь что? Мне кажется, этот человек работает с Данилой!
Анжела медленно опустилась на стул.
— Ты уверена?
— Абсолютно! Я его на корпоративе видела, когда заезжала за Данькой. И еще…
— Лиза понизила голос. — Они говорили про какого-то старика.
— Что говорили? — еле слышно спросила Анжела.
— Я не все расслышала. Но она сказала что-то вроде: «Старик совсем голову потерял. Еще месяц — и можно брать тепленьким».
В этот момент в прихожей хлопнула дверь.
Анжела торопливо попрощалась с дочерью и выглянула из кухни. Евгений, напевая что-то себе под нос, разувался в коридоре.
— Как встреча? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— А? Да-да, все прошло отлично, — рассеянно отозвался он, не поднимая глаз.
— И много там было… инвесторов?
— Достаточно.
— А Виктория тоже была?
Муж наконец поднял взгляд:
— При чем тут Виктория?
— Не знаю, — пожала плечами Анжела. — Просто она, кажется, сегодня была слишком занята в «Эспрессо». С вашим общим знакомым.
Евгений застыл с ботинком в руке:
— О чем ты?
— О том, что эта «девушка» Данилы, ну, или твоя… «протеже» крутит роман с коллегой Данилы.
И параллельно охмуряет тебя. Причем, судя по всему, небезуспешно.
— Что за чушь! — вспыхнул Евгений. — Ты с ума сошла?
— Нет, милый. Это ты сошел с ума, — Анжела подошла ближе. — Неужели не видишь? Она просто использует тебя. Как и всех остальных.
— Мама права, пап.
Они обернулись. В дверях стоял Данила — бледный, с искаженным лицом.
— Я все знаю, — глухо произнес он. — Про ваши встречи. Про то, как ты на нее смотришь.
И про то, что она спит с моим шефом — тоже знаю.
— Данька… — Евгений шагнул к сыну, но тот отшатнулся.
— Не трогай меня! Как ты мог? Ты же… ты же мой отец!
— Подождите! — раздался звонкий голос. На пороге появилась Лиза, за ней маячил встревоженный Миша. — Давайте все спокойно обсудим.
— Что тут обсуждать? — горько усмехнулся Данила. — Все и так ясно.
Эта… — он сглотнул, — эта … просто решила по-крупному сыграть. Окрутить папашу побогаче. А заодно и с начальством перес.пать — для подстраховки.
Евгений тяжело опустился на банкетку. Плечи его поникли, он вдруг разом постарел лет на десять.
— Господи, что же я наделал… — пробормотал он, обхватив голову руками. — Как я мог…
Анжела, родная, прости меня! Дети, простите! Я не знаю, что на меня нашло. Она как будто… околдовала меня.
Анжела молча смотрела на мужа. Двадцать пять лет совместной жизни, трое прекрасных детей, столько всего пережито вместе!
Неужели вот так все закончится?
— Пап, — тихо позвала Лиза. — А ты… ты любишь маму?
Евгений поднял заплаканное лицо:
— Больше жизни. Всегда любил, только… затуманилось все, понимаете? Как наваждение какое-то.
— Ну так очнись! — воскликнул Миша. — Ты же сильный, ты же всегда был для нас примером! Неужели позволишь какой-то аферистке все испортить?
Евгений встал — распрямил плечи, расправил грудь. В глазах его появился прежний стальной блеск.
— Нет. Не позволю.
Он решительно повернулся к жене:
— Прости меня, родная. Я был полным идиотом. Но клянусь — больше никогда…
Анжела смотрела в его глаза — такие родные, любимые, — и чувствовала, как тает ледяная корка вокруг сердца.
Да, он оступился. Да, едва не совершил непоправимое. Но он нашел в себе силы признать ошибку. А значит, не все потеряно.
— Ты ведь знаешь, что теперь тебе придется очень постараться, чтобы вернуть мое доверие? — тихо спросила она.
— Знаю, — кивнул он. — Хочешь картошку почищу? И еще мясо давай замаринуем, на ужин запечем, а?
Она протянула руку и коснулась его щеки — таким знакомым, таким привычным жестом:
— Тогда начинай прямо сейчас.
Дети деликатно вышли, оставив их наедине.
А Виктория… Что ж, она получила по заслугам.
Данила рассказал всю правду начальству, и ее уволили — без рекомендаций и выходного пособия.
Говорят, она пыталась устроиться в другую компанию, но кто возьмет на работу авантюристку с подмоченной репутацией?
Впрочем, Анжелу это уже не волновало. У нее были заботы поважнее — вернуть гармонию в семью, залечить раны, научиться снова доверять.
