— От тебя несёт чесноком! — выдохнул Сергей, даже не пытаясь при этом понизить голос. — Я же просил: никакого острого соуса, никакого лука, чеснока — ничего! Что за запах-то в гостиной? С ума сойти можно! Обслуживай гостей, а сама потом сядешь, когда все разойдутся!
— Да ты хоть слышишь себя? — Лида остановилась посреди комнаты, сдерживая дрожь в голосе. — Я целый день не присела, стол накрывала, бегала в магазин три раза, салаты делала… А ты сейчас при всех так заявляешь?
— Конечно заявляю! — Сергей махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху. — Ты мне настроение на дне рождения не порти. Я сто раз говорил: не переношу этих резких запахов. Сразу портится аппетит. И вообще, не стой тут, видишь же: гости ждут приборы.
За столом воцарилась неловкая тишина: гости косились на Лиду, которая, кажется, собиралась сказать что-то ещё. Но она лишь выдохнула.
— Лидочка, не обижайся, — вдруг вкрадчиво заметила Ирина Петровна, мать Сергея. — Серёженька прав насчёт запахов, ты же знаешь, у него непереносимость на лук…
— Непереносимость? — Лида горько рассмеялась. — Интересно, почему же в ресторанах он ест блюда с жареным луком и не брезгует соусами? Почему дома нельзя то, что он на стороне ест за милую душу?
Сергей со злостью хлопнул по краю стола, отчего ваза едва не упала.
— Ты мне тут не наговаривай! Я же говорил: дома никаких резких запахов, соблюдай приличия. Прямо сейчас выйди, проветрись да переоденься. Кошмар какой.
— Ладно, — тихо сказала Лида, глядя прямо в глаза мужу. — Я просто запомню этот момент.
Ещё секунда — и она вышла из гостиной, аккуратно притворив за собой дверь. Не было ни слёз, ни громких упрёков, только какая-то сдержанная решимость читалась в её движениях.
Гости, не зная, куда смотреть, зашушукались, а Сергей, будто ничего не произошло, продолжил веселиться, разливать напитки по рюмкам. Но напряжение осталось в воздухе. Казалось, ещё чуть-чуть — и можно было бы потрогать это напряжение рукой.
Когда-то, лет десять назад, всё выглядело совсем иначе. Сергей тогда казался самым внимательным парнем на свете: обходительный, улыбчивый, охотно помогал Лиде с готовкой и уборкой, даже научился жарить блины по особому рецепту её бабушки. Лида смеялась, называя его “мужчина мечты”, и всерьёз думала, что так будет всегда.
Но потихоньку что-то начало меняться. Сначала Сергей перестал мыть посуду, ссылаясь на усталость на работе, потом начал брюзжать о том, что женщина должна быть скромной, мягкой, все силы тратить на семью. Её пытливость, её желание вести активную жизнь — всё это вызывало у него раздражение. Мелочи: платок неправильно поглажен, в комнате остался запах еды после готовки, ванная занята не вовремя…
И со временем претензии стали нормой. Лида, пытаясь сохранить мир, соглашалась, подстраивалась, старалась лишний раз не спорить. Но внутри неё медленно нарастала обида.
У Лиды была привычка, которую Сергей терпеть не мог — она записывала свои мысли перед сном в тетрадку. Порой даже делала наброски мечтаний: хотела открывать маленькую кофейню, хотела путешествовать по России на машине, мечтала выучиться на дизайнера интерьеров.
Сергей же это считал пустой тратой времени. Он как-то раз поймал её за этим занятием и в сердцах бросил: «Да кому нужны твои каракули? Лучше бы выспалась и завтра обед приготовила нормальный!»
Лида тогда промолчала. А в тетрадь свои записи продолжала делать тайком. Всякое терпение, казалось ей, ведёт к чему-то правильному: “Главное — не расшатывать семью”. Больше всего её удивляло, что вот эту квартиру — ту самую, в которой они жили — она купила ещё до свадьбы.
По договору купли-продажи, оформленному на её имя, все права целиком оставались за ней. Но Сергей старался эту деталь игнорировать: говорил, что муж — голова, жена — шея, и прочие отговорки. Лида не перечила. До сегодняшнего дня.
Лида видела через приоткрытую дверь, как Сергей заливисто смеётся над очередной шуткой друга. За общим столом сидели человек десять, уставшие от томительного ожидания еды и непонятных перепалок. Лида быстро зашла в ванную, закрыла на щеколду дверь и открыла кран с горячей водой.
Пахло её лавандовым шампунем, на полке стояли косметические средства, давно не тронутые из-за постоянной спешки: у неё почти никогда не хватало времени наряжаться, вечно кухня и уборка…
Тёплая вода смыла липкий пот, пропитанный скандалом, и резкие ароматы чеснока, да и вообще все переживания последнего часа. Стоя под душем, Лида думала лишь о том, как ей надоело быть нянькой для взрослого, избалованного мужчины и его компании. Ещё месяц назад она подумывала о решительных переменах, но боялась признаться даже самой себе.
— «А почему бы не сейчас?» — вдруг произнесла она шёпотом, и сердце заколотилось от неожиданной смелости.
Душ был коротким, но решающим. Выйдя из ванной в одном махровом халате, Лида будто сбросила груз всех прежних лет. Нашарила на верхней полке платяного шкафа своё самое красивое платье — изумрудное, по фигуре, с аккуратным разрезом до колена. Она надевала его всего пару раз на особые случаи, но сейчас вдруг поняла: подходящий момент может и не наступить, если сама его не устроишь.
Быстро высушив волосы, Лида сделала минимальный макияж — только тон, тушь и чуть блеска на губах. Посмотрела в зеркало: глаза горят, лицо серьёзное, но при этом какое-то освобождённое.
— Ну что ж, пойдём… — негромко выдохнула она, и на мгновение улыбнулась своему отражению.
В гостиной шум не утихал. Сергей, заметив, что все нахваливают блюда, довольно улыбался. Только вот Лиды за столом не было — и ему пришлось самому наливать чай. Он чувствовал лёгкий раздражающий дискомфорт, но старался этого не показывать.
— А Лида где? — поинтересовалась мимоходом Татьяна Петровна, тётя Сергея. — Она вроде бы в ванной затихла.
— Сейчас она всё равно за стол не сядет, — отмахнулся Сергей. — На кухне полно дел, пусть доделывает. Потом выйдет.
В этот момент дверь гостиной открылась. На пороге стояла Лида в роскошном зелёном платье, с распущенными волосами, с тихой уверенностью во взгляде. Гости буквально остолбенели: ни одного реплики, только скрип стульев.
— Ничего себе! — вырвалось у друга Сергея, Вадима. — Лида, ты прям как звезда с обложки.
— Ой, Лидочка, ты такая красивая, — растерянно добавила Ирина Петровна, мать Сергея. — Садись, садись с нами…
— Спасибо, — спокойно ответила Лида, проходя мимо мужа и занимая место в другом конце стола. — Я, собственно, как хозяйка дома и хотела бы сесть за свой же стол.
Сергей нахмурился, потянулся к ней, чтобы что-то сказать, но Лида опередила его:
— Сергей, я надеюсь, день рождения проходит замечательно. Судя по тому, как все дружно едят, от моих салатов и горячего никто не отказался. Как там дело с чесноком? — в её голосе скользнула ирония.
— Лида… — Сергей пытался сохранить невозмутимость. — Тут уже всё прекрасно, лучше не вспоминать.
— Я как раз и не хочу вспоминать. Много чего. — Лида поставила локти на край стола, обвела взглядом гостей. — Вы знаете, дорогие друзья и родственники, я очень ценю, что все пришли поздравить Сергея. Но на этот раз у меня тоже есть новость. Вернее, объявление.
Сергей посмотрел на жену с тревогой, а его мать нахмурилась:
— Лидочка, не драматизируй, все уже и так почувствовали накал. Давай потом, без чужих ушей.
— А я как раз хочу при всех, Ирина Петровна, — Лида не отводила взгляда. — Поскольку у нас действительно особый случай. Сегодня не только день рождения Сергея, но и день, когда мы… объявляем о разводе.
В гостиной будто выключили звук. Все замерли, вилки зависли в воздухе. Затем раздался неуверенный шёпот: «Что?.. Развод? Как так?..»
Сергей встал с места, едва не опрокинув стул.
— Это что за шутки, Лида? Какой ещё развод? Ты вообще в своём уме?
— В своём, Сергей. — Лида тоже встала, стараясь не повышать голос, но её слова прозвучали оттого ещё громче. — Ты уже давно относишься ко мне, как к домработнице. Сколько можно терпеть? Я вышла замуж за человека, который когда-то меня уважал, а не принижал.
Сегодня ты говоришь мне сидеть на кухне, обслуживать гостей, потому что «пахнет чесноком»? Так и замечательно, что пахнет. Я готовлю еду, чтобы люди наслаждались. Но мне надоело терпеть вот это… унижение.
Гости зашевелились, кто-то начал подниматься, кто-то пытался унять нарастающий скандал.
— Да вы с ума сошли оба, — пробормотал дядя Коля. — Свадьбу мы помним, а тут такое.
— Тётя, дядя, — Лида старалась говорить спокойнее, — вы не волнуйтесь, просто это давно назревало. Квартиру эту, в которой сейчас сидим, я купила до свадьбы, ни копейки Сергея сюда не вложено. И раз уж в ней ко мне не относятся как к человеку, значит, я имею право попросить…
— Это мы ещё посмотрим, кто кого попросит! — выкрикнул Сергей. — Думаешь, документы твои что ли? Мы же семья.
— Семьи давно нет, — устало произнесла Лида. — Прости, Сергей, но хватит.
Она оглядела присутствующих:
— Я очень ценю, что вы пришли поздравить именинника. И надеюсь, вы успели наесться моих салатов. Потому что праздник закончен. Всем спасибо… и прошу освободить мою квартиру.
На миг стало совсем тихо. Затем подруга Лиды, Настя, которая случайно оказалась среди гостей, встала первой, отодвинула стул и негромко сказала:
— Лид, я, пожалуй, пойду. А потом позвоню тебе, хорошо? Если что — звони в любое время.
— Конечно, Настя, — ответила Лида, чувствуя благодарность за её деликатность.
Тётя Татьяна Петровна вздохнула, поднялась и, не говоря ни слова, пошла в коридор. За ней потянулись остальные, напоследок бросая на Лиду любопытные взгляды. Слышались приглушённые возгласы: «Ну надо же… Такое устроили…», «И что теперь будет?»
Сергей остался в комнате один на один с Лидой. Сцепив руки, он зашипел:
— Да кто тебе дал право вот так поступать? Меня в грязь втоптала перед всеми! Ты понимаешь, какие теперь разговоры пойдут?
— Мне всё равно. — Лида скрестила руки на груди. — Ты уже забыл, что много лет топтал мою гордость. И теперь я просто хочу жить спокойно. Без унижений, без твоих идиотских придирок. Брачный контракт, правда, не составляли, но квартира моя, закон — на моей стороне.
На лице Сергея отразилась смесь гнева и отчаяния.
— Да я… Да мы же десять лет…
— Десять лет, Сергей, — печально сказала Лида. — Десять лет, в течение которых ты меня постепенно превращал в кухарку и уборщицу. А я, как дура, всё надеялась, что это временно, что ты опомнишься. Но хватит. Я приняла решение.
— Что ж… — он обхватил голову руками. — Лида, я всё равно не верю, что ты способна вот так взять и выгнать меня. Давай хотя бы завтра обсудим, без криков.
— Обсудим, но только при юристе. Послезавтра я подаю заявление. А сейчас… ты можешь идти к друзьям и праздновать дальше. Я не буду мешать. От меня ведь пахнет чесноком, верно? И, кстати, считай это последним ужином, который я для тебя приготовила.
Сергей хотел было сказать что-то резкое, но осекся. Взгляд Лиды был твёрд, и в нём уже не было прежней покорности. Он молча схватил ключи, бросил их в карман и вышел, громко хлопнув дверью.
В пустой гостиной, наполненной запахами еды, Лида медленно прошла вдоль стола, осматривая раскиданные салфетки, наполовину выпитые рюмки, остатки салатов. Всё это вдруг показалось ей чужим, словно из прошлой жизни. Она глубоко вздохнула, присела на один из стульев.
— Вот и всё, — прошептала она и нащупала в кармане записную книжечку.
Открыла на последней записи: “Иногда нет смысла ждать подходящего момента. Он уже здесь”. Лида улыбнулась: странно, как быстро бывает можно изменить всю свою жизнь… если решиться.
Посидев минуту в тишине, она поднялась и пошла на кухню. Там в полумраке на столе стояли недорезанные овощи, приправы, головка чеснока… Лида подумала, что, наверное, сейчас самое время навести чистоту. Но внезапно ощутила свободу и понялa, что вовсе не обязана убираться прямо сию минуту.
— Сначала — чашка чая, — сказала она сама себе вслух. — А потом… потом будет столько всего нового.
