— Слушай, Сережа, нам нужно поговорить, — Антонина присела на край дивана рядом с мужем, листавшим новости в телефоне.
— Да? — муж поднял взгляд, откладывая гаджет. — Что-то случилось?
Антонина сцепила пальцы и глубоко вздохнула. Уже неделю она готовилась к этому разговору, подбирая слова, которые не задели бы Сергея, но передали бы ее беспокойство.
— Речь о твоей маме, — начала она, заметив, как тут же напряглись плечи мужа. — Сереж, она приходит каждые выходные. Иногда даже среди недели. Это… слишком.
Сергей нахмурился, скрестив руки на груди.
— Тоня, ну что ты такое говоришь? Мама просто скучает. Она всегда была близка со мной, а теперь видит меня раз в неделю. Что в этом плохого?
— Дело не в визитах, — Антонина старалась говорить спокойно. — Дело в том, как она себя ведет. Каждый раз пытается доказать, что я плохая жена. Проводит пальцем по полкам, заглядывает в духовку, открывает холодильник…
— Тебе кажется, — отмахнулся Сергей. — Мама просто хозяйственная женщина.
Антонина закатила глаза.
— Сереж, когда она в прошлый раз нашла пиццу и сказала: «Сыночек, она тебя совсем голодом морит?» — это что по-твоему было?
Сергей рассмеялся, вспомнив тот момент.
— Ну разве что немного переживает. Ты знаешь, какие мамы…
— Знаю, — перебила Антонина. — Моя мама тоже меня любит, но не проверяет, как часто я меняю наволочки.
На кухне тихо капала вода из неплотно закрытого крана. Антонина встала и направилась закрыть его.
— Я признаю, — продолжила она, вернувшись в комнату, — у нас не вылизанная до блеска квартира. Да, иногда я заказываю еду. Но я работаю, Сереж! Я не домохозяйка, как твоя мать! У меня нет свободного времени, чтобы драить квартиру и готовить по пять блюд в день!
— Я все понимаю, — кивнул Сергей примирительно.
— Не знаю, понимаешь ли, — Антонина прикусила губу. — Благодаря моей зарплате мы купили машину. На которой ты катаешься и мать свою возишь. Между прочим, по документам она оформлена на меня.
Сергей поднялся и подошел к Антонине, обнимая ее за плечи.
— Тонь, ну не заводись. Мама просто заботится. Я с ней поговорю, ладно? Попрошу быть помягче.
Антонина обмякла в его объятиях. Она любила мужа, но постоянно одергивала себя — не превращается ли их брак в зависимость от чужого мнения?
— Хорошо, — кивнула она. — Только действительно поговори. Я устала от бесконечных визитов и проверок, как я веду хозяйство в собственной квартире.
— Ну, технически теперь это наша квартира, — улыбнулся Сергей, целуя ее в макушку.
— Технически она все еще оформлена на меня, — уточнила Антонина. — А вообще, это не важно. Важно, что мы семья и должны сами решать, как нам жить. Без еженедельных инспекций.
Сергей кивнул, обещая все исправить. Антонина хотела верить, что разговор поможет. Но что-то подсказывало ей — муж все спустит на тормозах.
Спустя три недели ничего не изменилось. Людмила Петровна продолжала приходить с проверками, а Сергей лишь разводил руками: «Ну что я могу сделать, она же моя мать!»
В четверг Антонина освободилась раньше. Проект закрыли успешно, и руководитель отпустил команду. Домой она добралась на час раньше обычного, мечтая принять ванну и отдохнуть в тишине.
Открыв дверь своим ключом, Антонина замерла на пороге. На кухне слышались звуки — будто стучали ложкой по керамике.
Антонина сбросила туфли и на цыпочках прошла в коридор. Сердце колотилось от волнения. Она осторожно заглянула на кухню.
За столом с чашкой чая сидела Людмила Петровна. Увидев невестку, свекровь медленно отставила чашку.
— Людмила Петровна? — Антонина застыла в дверном проеме. — Что вы тут делаете? А где Сережа?
— Сережа на работе, конечно, — спокойно ответила женщина, поднимаясь с места. — А я вот заехала посмотреть, как вы тут живете.
Антонина сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь унять дрожь в руках.
— У вас есть ключи от нашей квартиры? — голос Антонины звучал выше обычного.
— А что такого? — Людмила Петровна пожала плечами. — Мало ли что случится.
Антонина смотрела, как свекровь спокойно допивает чай, будто находится в собственном доме. Никакого смущения, никаких оправданий. Людмила Петровна вела себя так, словно имела полное право находиться здесь в отсутствие хозяев.
— Я, пожалуй, пойду, — свекровь поднялась, сполоснула чашку и поставила ее в сушилку. — Зайду в воскресенье, испеку вам пирог. А то Сережа исхудал совсем.
Она достала из кармана связку ключей, демонстративно помахала ею перед лицом Антонины и направилась к выходу.
— До воскресенья, Тонечка, — бросила она через плечо. — Сделай что-нибудь с этой плитой, жуть какая грязная.
Входная дверь хлопнула, и Антонина осталась одна посреди кухни. Ее трясло от гнева и унижения. Свекровь приходила в их дом, когда никого не было. Бродила по квартире, рылась в вещах, изучала содержимое холодильника и шкафов.
Антонина опустилась на стул, где только что сидела свекровь. В голове крутилась только одна мысль: «Это не закончится никогда».
Она сидела так почти час, уставившись в стену, пока не щелкнул замок входной двери. Сергей вернулся с работы.
— Тоня, ты дома? — окликнул он, разуваясь в прихожей.
Антонина молчала, все еще пребывая в оцепенении. Сергей заглянул на кухню.
— О, привет! Ты сегодня рано, — улыбнулся он, но, заметив выражение лица жены, нахмурился. — Что-то случилось?
Антонина медленно подняла глаза и посмотрела на мужа тяжелым взглядом.
— Твоя мать была здесь, — тихо произнесла она.
— Мама? — Сергей сделал вид, что удивлен. — Вот неожиданность.
— Хватит, — Антонина поднялась со стула. — Она была здесь одна. Сидела на кухне и пила чай. Выглядела совершенно спокойной, как будто так и должно быть.
— Ну и что? — Сергей пожал плечами, снимая пиджак. — Может, она зашла проверить, все ли у нас хорошо.
Антонина нервно рассмеялась.
— Проверить? — переспросила она. — Серьезно? Ты не видишь ничего странного в том, что твоя мать шастает по нашей квартире, когда нас нет дома?
Сергей вздохнул.
— Тоня, ты слишком драматизируешь. Подумаешь, зашла, чаю попила…
— Откуда у твоей матери ключи? Почему она ходит в мою квартиру как к себе домой? — Антонина почти выкрикнула эти слова.
Сергей замер, прислонившись к дверному косяку.
— Тоня…
— Это просто невероятно, — настаивала Антонина. — Она что стащила ключи и сделала копию? Залезла в мою сумочку? Обшарила твои вещи?
Сергей поджал губы, отводя взгляд.
— Я сам дал ей запасной комплект, — тихо признался он.
— Что? — Антонина замерла. — Ты сам…?
— Да, сам, — теперь Сергей перешел в наступление. — И что такого? Она моя мать, Тоня! Она переживает за меня. Просила ключи. Сказала, что так будет правильно.
— Правильно? — Антонина схватилась за голову. — В каком мире это правильно? Без моего ведома! Я проживаю в этой квартире и не знаю, что у посторонних людей есть к ней доступ?
— Моя мать — не посторонняя!
— Для меня — посторонняя! Достаточно посторонняя, чтобы не иметь права заходить в мой дом без спроса!
Сергей скрестил руки на груди.
— Знаешь, Тоня, ты слишком зациклена на себе. «Мой дом», «моя квартира». А как же «мы»? Мы же муж и жена, семья!
— Семья? — голос Антонины звенел от возмущения. — Семья не дает ключи от квартиры матери без согласования с женой! Ты хоть понимаешь, что произошло? Ты предал меня, Сережа! Это наше личное пространство, а ты впустил сюда человека, который только и ищет, как бы меня унизить!
— Не говори так о маме! — Сергей выпрямился, его лицо исказилось. — Она желает нам только добра!
— Добра? — Антонина горько усмехнулась. — Она шпионит за нами! За мной! Контролирует, что я готовлю, как убираю, проверяет нашу спальню! Это не добро — это вторжение!
Они кричали друг на друга, не замечая, как соседи за стеной притихли, прислушиваясь.
— Я больше так не могу, — наконец произнесла Антонина, тяжело дыша. — Выбирай, Сережа. Или твоя мать перестает появляться в этой квартире и ты забираешь у нее ключи, или мы разводимся.
Сергей замолчал, глядя на жену широко открытыми глазами.
— Ты не можешь просить меня выбирать между родной матерью и тобой, — медленно проговорил он.
— Не между матерью и мной, — поправила Антонина. — Между нормальной семейной жизнью и твоим детским подчинением матери. Взрослые люди, Сережа, имеют границы. Твоя мать их не уважает, а ты ей потакаешь.
Сергей смотрел в пол несколько секунд, затем поднял глаза.
— Я не могу запретить маме приходить. Она всегда была частью моей жизни.
— Значит, решение принято, — спокойно сказала Антонина. — Собирай вещи. У тебя час.
— Что? — Сергей недоверчиво уставился на жену. — Ты это серьезно? Из-за такой мелочи?
— Мелочи? — Антонина покачала головой. — Нет, Сережа. Это не мелочь. Это показатель того, кто для тебя важнее. Мы поженились год назад, а ты до сих пор мамин сыночек, а не мой муж.
Сергей хотел что-то возразить, но осекся, увидев непреклонное выражение лица Антонины.
— Ладно, — кивнул он. — Я соберу вещи. Но когда ты успокоишься, мы вернемся к этому разговору.
— Не вернемся, — твердо ответила Антонина. — Я подам на развод.
Через полтора часа Сергей ушел. Антонина заменила замки в тот же вечер.
Оформление развода прошло на удивление гладко. Сергей не претендовал на квартиру, понимая, что она досталась Антонине до брака. Машину Антонина оставила себе — в конце концов, она была оформлена на нее.
Спустя несколько месяцев, сидя в своей обновленной квартире, Антонина размышляла о том, как быстро пролетел этот год брака и как мало она на самом деле потеряла. Развод, который поначалу казался крахом, стал избавлением.
— Я заплатила за урок совсем немного времени, — сказала она своей подруге, забежавшей на чай. — И знаешь, я этому рада. Лучше узнать правду о человеке через год, чем через десять лет, когда половина жизни уже позади.
И в этой новой, свободной от чужого контроля жизни, Антонина наконец-то могла вздохнуть полной грудью
