Лида стояла у окна кухни и смотрела на яблоневый сад, который уже третий год подряд никто не обрезал. Ветки беспорядочно переплетались друг с другом, создавая густую зелёную стену, сквозь которую едва пробивался солнечный свет. Именно так она себя и чувствовала последние два месяца — словно задыхалась в чужих объятиях.
— Лидочка, а где чай? — раздался голос свекрови из гостиной. — Мы с Галей уже полчаса ждём.
Лида вздохнула и потянулась к верхней полке за заваркой. Свекровь приехала утром с сестрой мужа, как обычно, без предупреждения. Просто появилась на пороге с сумкой пирожков и объявила, что «решила проведать молодых».
— Иду, Тамара Ивановна, — отозвалась Лида, ставя чайник на плиту.
Когда весной свекровь сказала, что устала заниматься дачей и пусть они с Андреем сами распоряжаются загородным отдыхом, Лида наивно поверила, что это означает настоящую свободу. Что наконец-то у неё будет своё место, где можно читать книги в гамаке, разводить цветы и принимать гостей по собственному желанию.
Но родня мужа, видимо, поняла эти слова по-своему. Для них дача по-прежнему оставалась общей территорией, куда можно заявиться в любой момент, чувствуя себя полноправными хозяевами.
— Лида, а мы с Галей думали, может, на выходных шашлыки устроим? — Тамара Ивановна появилась в дверях кухни, оглядывая холодильник оценивающим взглядом. — Только вот мяса маловато у вас. И салаты надо бы приготовить приличные.
— Мы планировали поехать к моим родителям, — осторожно сказала Лида, разливая чай по чашкам.
— Да ладно, к родителям ещё успеете. А тут такая погода хорошая. Я уже Серёжкиным звонила, они тоже приедут. С детьми.
Лида почувствовала, как внутри что-то сжимается. Серёжкины — это брат мужа с женой и двумя сыновьями-подростками. Они имели привычку превращать тихую дачу в летний лагерь: дети носились по участку, ломали кусты, купались в садовом бассейне, не снимая уличную обувь. А взрослые до поздней ночи сидели за столом, громко смеялись и требовали всё новых закусок.
— Тамара Ивановна, а может, лучше заранее договариваться? — попробовала Лида. — Просто чтобы мы могли подготовиться…
— Да что там готовиться! — махнула рукой свекровь. — Мы же не чужие. Андрей на этой даче вырос, это его дом. А теперь и твой.
Но не чувствовался он её домом. Совсем не чувствовался.
Через час свекровь с сестрой уехали, оставив после себя гору немытой посуды и чёткие указания насчёт завтрашнего меню. Лида молча убирала со стола, когда вернулся с работы Андрей.
— Привет, солнышко, — он поцеловал её в щёку. — Мама приезжала?
— Ага. Завтра будут шашлыки. Серёжкины приедут.
— Здорово! — Андрей оживился. — Давно не виделись. А что такое лицо кислое?
Лида остановилась, держа в руках тарелку с крошками пирога.
— Андрей, а можно поговорить?
— Конечно. — Он сел за стол, явно не понимая, к чему она клонит.
— Мне кажется, нам нужно что-то решать с родственниками. Они приезжают каждые выходные, иногда на всю неделю остаются. Я не могу спланировать ничего своего.
— Да ладно, Лид. Они же не злые. Просто привыкли тут бывать.
— Но ведь твоя мама сказала, что теперь мы сами распоряжаемся дачей.
— Ну да, сами. Но это не значит, что мы должны родню гнать.
Андрей говорил спокойно, даже с лёгким удивлением — как будто не понимал, в чём проблема. Он действительно не понимал. Для него эта дача была местом, где всегда шумно, весело, где в любой момент может появиться кто-то из родных. Он здесь вырос, это была его норма.
— Андрей, но я же тоже живу здесь. И мне хочется иногда тишины. Хочется пригласить своих друзей. Хочется просто побыть вдвоём с тобой.
— Будем. Зимой будем, — рассмеялся он. — А летом дача для того и нужна, чтобы все собирались.
Лида поняла, что разговор окончен. Андрей уже думал о другом, листал телефон, строил планы на завтра. А она осталась наедине со своим раздражением, которое с каждым днём становилось всё сильнее.
Следующий день начался рано. В девять утра приехали Серёжкины — Николай с женой Аней и сыновьями Максимом и Данилом. Следом подтянулись Тамара Ивановна с мужем, потом племянница Кристина с новым парнем. К обеду дача превратилась в муравейник.
Мужчины занялись мангалом, женщины — салатами. Дети носились по участку, периодически врываясь в дом за водой или в туалет. Лида металась между кухней и верандой, подавая то тарелки, то специи, то ещё что-то.
— Лида, а хлеба больше нет? — спросила Аня, жена Николая.
— Сейчас посмотрю.
— И майонеза захвати!
— Лида, а где у вас открывашка? — крикнул Максим.
— На кухне, в ящике.
— Лидочка, а можно музыку погромче? — попросила Кристина.
К четырём часам дня у Лиды началась головная боль. Она вышла на крыльцо подышать свежим воздухом и увидела, как Данил с друзьями топчет её цветочную клумбу, гоняясь за мячом.
— Мальчики, осторожнее, там цветы! — крикнула она.
— Да ладно, тётя Лида, они же не дорогие! — отмахнулся Данил.
Что-то внутри неё дрогнуло. Не дорогие. Она весь май высаживала эти петунии, поливала, подкармливала. Они были её единственной радостью в этом хаосе.
— Лида, а почему стол не накрыт? — В голосе Тамары Ивановны звучало неодобрение. — Мы же сказали, что приедем к обеду.
— Я думала, раз это импровизация…
— Какая импровизация? Мы же вчера договорились!
Тамара Ивановна стояла в дверях террасы, окинув критическим взглядом пустой стол. За её спиной собралась вся честная компания — все смотрели на Лиду с немым упрёком.
— Ну что ж, — сказала Аня, — придётся самим накрывать. Хотя хозяйка дома должна была бы…
— Да ладно, Ань, — попробовал заступиться Андрей. — Лида же не знала, что вы так рано приедете.
— Мы в одиннадцать приехали! — возмутилась Кристина. — Вполне можно было успеть.
Лида стояла посреди террасы и чувствовала, как внутри неё что-то лопается. Как будто натянутая струна, которую слишком долго перетягивали, наконец порвалась.
— Отныне это моя дача, а значит мои правила, — заявила скромная невестка наглой родне.
Все замолчали. Даже дети за окном на секунду притихли.
— Что? — не поняла Тамара Ивановна.
— Я сказала — это моя дача, и здесь действуют мои правила, — повторила Лида уже громче. — Вы приезжаете без приглашения, ведёте себя как дома, а потом упрекаете меня в том, что я не готова к вашему визиту.
— Лида, ты что… — начал было Андрей.
— Нет, подожди. Я два месяца молчала, а теперь скажу. — Лида повернулась к собравшимся. — Тамара Ивановна, вы сами сказали, что устали заниматься дачей и передаёте её нам. Но вы продолжаете распоряжаться, как будто ничего не изменилось.
— Да я же не думала, что ты нас выгонять будешь! — возмутилась свекровь.
— Я никого не выгоняю. Я просто хочу, чтобы вы приезжали тогда, когда мы вас приглашаем. Чтобы ваши дети не ломали мои цветы и не носились по дому в грязной обуви. Чтобы у меня была возможность подготовиться к вашему визиту или сказать, что мне неудобно принимать гостей.
— Мы что, гости теперь? — ехидно спросила Аня. — Для семьи мужа?
— Да, гости. Потому что живу здесь я. Убираю здесь я. Готовлю для всех я. А чувствую себя прислугой.
Воцарилась тишина. Лида видела, как все переглядываются, пытаясь понять, серьёзно ли она говорит. Её собственное сердце колотилось так громко, что, казалось, его слышно всему миру.
— Лида, может, не стоит так резко? — мягко сказал Николай. — Мы же не со зла.
— Я понимаю, что не со зла. Но я больше не могу так жить. Если хотите приезжать — звоните заранее. Спрашивайте, удобно ли нам. И пожалуйста, следите за своими детьми. Это мой дом, и я хочу, чтобы он оставался домом, а не превращался в проходной двор.
Тамара Ивановна покраснела.
— Хорошо, Лида. Раз мы здесь лишние, мы уедем. Пойдём, собираемся.
— Мама, не надо так, — попробовал остановить её Андрей.
— Нет, твоя жена права. Это теперь её дача. Пусть распоряжается.
Началась суета. Кто-то складывал недоеденные шашлыки в контейнеры, кто-то собирал детские вещи. Андрей метался между женой и матерью, не зная, что сказать.
— Лид, может, всё-таки…
— Нет, Андрей. Я всё сказала.
— Ладно, тётя Лида, — Максим подошёл к ней, немного смущённый. — Извини за клумбу. Я не хотел.
— Хорошо, Максим. Просто в следующий раз будь осторожнее.
Через полчаса дача опустела. Лида стояла посреди террасы, заваленной грязной посудой, и не знала, что чувствовать. Облегчение? Вину? Страх?
— Ну ты даёшь, — сказал Андрей, когда последняя машина скрылась за воротами.
— Ты злишься?
— Нет, — он помолчал. — Наоборот. Я горжусь тобой.
— Правда?
— Правда. Я просто не понимал, как тебе тяжело. Для меня это всегда было нормой — дача, родня, шум. А ты… ты другая. Тебе нужен покой.
Лида почувствовала, как напряжение постепенно отпускает плечи.
— Я не хочу, чтобы они совсем не приезжали. Просто хочу, чтобы это было… цивилизованно.
— Будет цивилизованно. Я с мамой поговорю. Объясню.
Они начали убирать со стола молча. Андрей складывал тарелки, Лида собирала остатки еды. Впервые за два месяца она почувствовала, что дача действительно принадлежит им.
— А знаешь, — сказал Андрей, — как ты им всем высказала… Это было сильно. Особенно маме. Она таких отпоров давно не получала.
— Я не хотела её обижать.
— Да она не обижена. Она просто удивлена. Привыкла, что все вокруг неё пляшут. А тут вдруг — бац! — и свои правила.
Лида улыбнулась. Первый раз за сегодняшний день.
— Думаешь, они поймут?
— Поймут. Не сразу, но поймут. А если нет — это их проблемы.
Вечером они сидели на террасе, пили чай и смотрели на закат. Было тихо. Только птицы пели в саду да где-то вдалеке лаяла собака.
— Хорошо, — сказала Лида.
— Что хорошо?
— Тишина. Наша тишина.
Андрей взял её руку.
— Завтра поедем к твоим родителям, как планировали?
— Да. И знаешь что? Я позвоню им сегодня. Предупрежу, что приедем. Это вежливо.
— Да, — согласился Андрей. — Это вежливо.
Они помолчали. Лида смотрела на свою растоптанную клумбу и думала, что завтра обязательно купит новые цветы. Если не найдёт петунии, то может быть, что-то другое. Что-то новое.
Через неделю позвонила свекровь.
— Лида, мы с папой хотели бы приехать на выходные. Если вам удобно.
— Конечно, Тамара Ивановна. Приезжайте. Только давайте в субботу, а не в пятницу. Я хочу успеть приготовить что-то вкусное.
— Хорошо. А… можно Галю с собой?
— Можно. Но предупредите её, что у нас тишина после десяти вечера.
— Хорошо, дорогая.
Лида повесила трубку и улыбнулась. Получалось. Медленно, но получалось.
А когда в субботу приехали свекровь с сестрой, они действительно вели себя по-другому. Осторожнее. Вежливее. Спрашивали, не нужна ли помощь. Не трогали вещи без разрешения. И даже комплименты делали новой клумбе.
— Красивые цветы, — сказала Галя, разглядывая циннии.
— Спасибо. Я их сама выбирала.
— Видно. Цвета хорошо сочетаются.
Да, подумала Лида. Ведь выбирала с любовью. К этому дому, к этому саду, к этой жизни, которая наконец-то стала по-настоящему их.
Вечером, когда гости уехали, а они с Андреем сидели на террасе, он сказал:
— Знаешь, что изменилось? Мама теперь спрашивает разрешения. Впервые в жизни.
— Это хорошо?
— Это правильно. Она поняла, что ты не просто жена её сына. Ты — хозяйка дома. Со своими правилами.
Лида кивнула. Да, теперь у неё были свои правила. И самое главное — все их соблюдали.
— Отныне это моя дача, а значит мои правила, — тихо повторила она слова, которые месяц назад перевернули её жизнь.
— Твоя дача, — согласился Андрей. — Наша дача. И твои правила.
Лида посмотрела на сад, где в лунном свете серебрились листья яблонь. Они больше не казались ей запутанными. Просто росли, как им нужно. Как им удобно. Как она теперь жила — по своим правилам, в своём доме, со своей семьёй.
