Великий князь Александр Михайлович, внук Николая I, был какое-то время женат на японке. Такой же опыт непродолжительного супружества остался за плечами сына великого ученого Менделеева – Владимира.
В Японии их «супруг о договору» называли мусумэ. Такими услугами чаще всего пользовались российские офицеры, проходившие службу во Владивостоке и зимовавшие в японском Нагасаки.
Мусумэ за определенное содержание вступали с русскими в близкие семейные отношения и даже порой рожали от них. Несмотря на внешнее сходство, их обязанности и права сильно отличались от тех же гейш.
Роль русских моряков в появлении женской касты в Японии
Дорогу в Японию первыми проложили для России моряки, дипломаты и торговцы. После того, как восточная страна стала открытой для иностранцев, корабли часто гостили в японских портах.
Особенно гости жаловали город Нагасаки, в предместьях которого даже образовалось поселение Инасу (или Инасамура), считавшееся русской деревней. К 1870-му здесь проживали свыше 500 моряков с фрегата «Аскольд», потерпевшего крушение у японских берегов.
Местные жители относились к иностранцам очень даже доброжелательно, не менее лояльно смотрели на вынужденных переселенцев и тамошние торговцы.
Для лучшей адаптации в интересах русских даже открыли питейное заведение под родным названием «Кабак Кронштадт».
Общее население Инасу состояло из портовых служащих, таможенников, купцов и моряков. Месяцами в японской гавани стояли русские корабли, ожидавшие приказа отчаливать или пополнявшие припасы.
В этом месте и возникли первые русско-японские семьи, главы которых скрашивали свое одиночество за счет японок, параллельно умножая приток в казну иностранной валюты.
Брачные контракты и раскованные японки
Тысячи японок слетались в русские кварталы, будучи готовыми предоставлять иностранцам пикантные услуги. Причем, договорные обязательства распространялись на сроки от месяца и до окончания портовой стоянки.
И назначение мусумэ разительно отличалось от гейш. Последние представляли собой куртизанок высшего разряда, с малых лет обучавшихся этикету, танцам и умению поддерживать интеллигентную беседу.
Но их спутниками становились высокопоставленные, богатые сородичи, платившие за таланты своей избранницы несметные богатства.
Гейши являлись, скорее, живописным украшением временного мужчины и свидетельствовали о его высоком статусе. Такие женщины никогда не снизошли бы до временной связи с иностранцем из разряда русского офицерства.
Мусумэ же существовали за счет приезжих, обходясь им в месячную сумму около 40 йен. Такие расходы были по карману едва ли не рядовому служащему российского флота. За 20 йен сверху моряками арендовался небольшой уютный домик в Инасу.
На весь срок оговоренного контракта мусумэ добросовестно исполняла обязанности порядочной супруги: готовила, поддерживала в порядке хозяйство, сопровождала мужа на застольях и прогулках, развлекала его.
Ну и, конечно, делила с ним супружескую постель. Для русских это не было чем-то из ряда вон… В эпоху Российской империи служивые привычно сожительствовали с прислугой, хотя обществом это формально и не одобрялось.
А газеты буднично пестрели объявлениями от лица представительных мужчин в духе «ищу миловидную девушку в качестве горничной».
С японками, не скованными христианской моралью, все было куда проще. Заключая с русскими контракт, они с легким сердцем меняли временных мужей. При этом многие из японок вполне искренне поддерживали с иностранцами теплые и близкие взаимоотношения, воспринимая процесс, как работу для души. Нужно ли говорить, что самые талантливые получали от щедрых русских куда больше оговоренных договором сумм.
Накопив таким трудом солидный капитал и не тяготясь осуждением вольного общества, в итоге находили себя в обычной семейной жизни с соотечественниками.
Причем, российское флотское командование негласно одобряло подобные временные браки. Лучше уж пусть моряки имитируют приличные супружеские узы, нежели прожигают дни в питейных заведениях и беспорядочных связях.
Временные браки Менделеева и князя Александра Михайловича
Несмотря на всю внешнюю легкомысленность ситуации, временные браки с японками оставили видимый след в российской истории. Если ознакомиться с мемуарами внука Николая I, великого князя Александра Михайловича, то становится ясно, что подход был серьезный.
После того, как князь «приобрел» для собственных нужд «временную японскую жену», девушка еще до заключения брачного договора имела право на крайне уважительное к себе отношение. А флирт с чужой мусумэ расценивался как полноценная измена.
Женитьбу предвосхищали полноценные смотрины с участием десятков претенденток. Выбор князя, не видевшего большой разницы в азиатках, определился по цвету кимоно.
Быстро сориентировавшаяся в своем везении избранница вытрясла из временного супруга горы дорогостоящих подарков, в разы превышавших даже годовой договорной эквивалент.
Князь себя в расходах не стеснял и, будучи вполне довольным экзотичной женой, поощрял ее расположение самым щедрым образом.
Сын знаменитого химика Менделеева тоже отметился в связях с мусумэ. Заключив в 1892-м договор с японкой Такой Хидесима, мичман Владимир Дмитриевич даже решился на дочь от иностранки.
После своего возвращения на родину он ежемесячно отсылал оставленной семье достаточные для жизни финансы. Кроме того, Владимир всегда поддерживал с японкой связь по переписке и даже хранил в семейном архиве фотографии с дочкой на руках.
По некоторым сведениям, жена и дочь Менделеева-младшего погибли во время землетрясения 1923-го.
