— Боюсь разведутся, что я тогда делать буду? Опять этот ужас терпеть? — вопрошала Юлия Дмитриевна свою подругу Валю.
— Тебе ж она никогда не нравилась, Ася-то, чего бояться…
— Золотая девочка, сыну повезло с ней, — проговорила пожилая женщина и смахнула слезу.
Валентина Сергеевна, с немым вопросом в глазах посмотрела на Юлию Дмитриевну. Ещё недавно она своими ушами слышала, как подруга «поливала грязью» невестку, не стесняясь в выражениях. А тут вдруг такие заявления…
— Сейчас я тебе всё объясню, — сказала Юлия Дмитриевна и расстроенно шмыгнула носом.
— Моя-то Иришка и готовит божественно, и стирает и убирает, и гладить успевает, а у вас эта стопка белья, вижу, вторую неделю лежит, уж запылилась наверное… Не очень чисто у вас дома, либо солнце так светит, не пойму, пыль прямо в воздухе летает. Может полотенчики сменить в ванной? От старых тряпок, говорят, самая пыль. Сейчас этого добра навалом везде, хочешь, домой даже привезут. Чего не закажете новые? Тюль на кухне тоже серый какой-то от того что грязный или просто он такого цвета? Раньше как хорошо, тюль был кипенно-белый, а сейчас наделали странных цветов «пыльная роза» например… Ха-ха, пыльная, смешно! — произнесла Юлия Дмитриевна и засмеялась. — А унитаз — лицо хозяйки, да! Так говорят, не смейся Матвей! А у вас он старый. Поди, не отмывается уже? Или просто редко моете? Иришка-то бывает, придёт с учёбы и давай намывать, начищать, потому чистота у нас. Мне некогда убираться, да и сил нет. Но вы-то оба молодые! Грех грязь разводить.
— Мама! — укорил Юлию Дмитриевну сын Матвей.
— Ну, то есть, я хочу сказать, что Ириша моя молодец, ведь правда же? — она заискивающе посмотрела на невестку и сына. — И Ася тоже молодец, просто… Ну каждый живёт, как умеет, хотя будущее для сына я представляла несколько иначе, однако судьба-злодейка она…
Свекровь всё тараторила, тараторила, а Ася сдерживалась из последних сил, чтобы не наговорить ей гадостей. Каждый раз одно и то же. Все два года, что они с Матвеем женаты, она приходит к ним в гости и произносит такие речи: нахваливает свою дочь, а Асю ругает. Потом, поняв, что наговорила лишнего, метёт хвостом, юлит, говорит глупости, иногда пытается обратить всё в шутки, от которых Асе уже хочется сделать что-нибудь нехорошее.
Сколько раз она разговаривала с мужем на эту тему. Просила как-нибудь деликатно или не очень поговорить с матерью и объяснить, что не хорошо приходить в чужой дом и обсуждать хозяйку. И вообще обсуждать дом и всё, что в нём, даже пословица такая есть «Заходя в чужой дом — закрой глаза, выходя из чужого дома — закрой рот», но ничего не менялось. Ася была уверена, что со своей ненаглядной Иришкой они ещё и дома потом обязательно всё это обсуждали и перемывали ей косточки.
Иришка — это младшая сестра Матвея. Она учится в институте, ей двадцать лет. Матвей старший, ему тридцать три. Юлия Дмитриевна — их мама, вдова. На тот момент она и Ирина жили вместе. Тогда как Матвей два года назад женился и ушёл жить на жилплощадь Аси.
Совсем недавно ему досталась по наследству от отца квартира (Ирина к ней отношения не имела, потому что у них с Матвеем были разные отцы) и они с Асей могли бы переехать туда. Но та квартира была однушка, а у Аси трёхкомнатная. Поэтому жить они продолжали у Аси, а однушку Матвея вот уже год как сдавали и копили деньги на будущее.
И потому неприятно было Асе слушать такие речи в её же собственном доме. Но мать Матвея очень любила ходить к ним в гости, ведь, несмотря на то, что она называла невестку нерадивой хозяйкой, у них в доме всегда было вкусно и сытно: Ася прекрасно готовила. И вообще была хлебосольной хозяйкой: едва гость переступал порог её дома, как его тут же сажали за стол и подавали самое вкусное. Ссориться и грубить Ася не любила и потому продолжала привечать мать Матвея, но делать это становилось всё труднее.
В конце-концов, однажды Ася вышла из себя и, высказав всё, что накопилось в душе, выгнала свекровь. Юлия Дмитриевна возненавидела невестку ещё больше. Ходить в гости она перестала, не звонила и не писала. Ася, хотя и чувствовала себя несколько не комфортно, вздохнула с облегчением. Как ни стыдно было это признать, но такое положение дел устраивало её гораздо больше.
Однако однажды ситуация резко изменилась.
Началось всё с того, что «преподобная Ириша» (так за глаза называла золовку Ася) спешно выскочила замуж. Об этом событии в один из дней сообщил Асе муж, поговорив по телефону с матерью. Он продолжал с ней общаться, звонил и иногда заходил в гости.
— Представляешь? Ещё учёбу не окончила, а уже замуж вышла. А всё потому, что, как мать выразилась, «живот на нос полез». Беременна она! Кто муж? Тоже студент, с другого курса. Гришей звать. Правда красавец писаный, так мать сказала.
Ася выслушав новость, усмехнулась. Совсем недавно свекровь все уши прожужжала о том, что Ириночка-умничка собирается отучиться на бакалавра, возможно, поступит в магистратуру, потом найдет хорошую высокооплачиваемую работу, построит карьеру, и только потом создаст семью и родит детей. А не то, что Ася. Во-первых, имея за плечами лишь средне-техническое образование далеко не уедешь. И Асе следовало попытаться поступить в институт. А во вторых, не стоило торопиться и выходить замуж. Сначала надо было чего-то добиться в жизни, построить карьеру. А у Аси не вышло ни то, ни другое. То ли дело Ириша!
— Вот тебе и преподобная Ириша! — сказала Ася мужу. — Матери сюрприз, значит, подкинула.
— Ага. Не такой у неё конечно срок, что живот так заметен, мать преувеличила, но идти в клинику уже поздно. Говорит, что Ира сама срок затянула, от матери скрывала, глупая. Правда ни о чём не жалеет, хочет семейного счастья. Так что учёба там отошла на второй план.
— А как же карьера? — спросила Ася.
— Это были мечты и планы матери. Иришке они по-барабану! У неё ещё ветер в голове. На повестке дня любовь. Мать расстроена донельзя, плачет. А что поделаешь?
— Жить-то где будут?
— У матери. Им больше негде, — развёл руками Матвей.
Прошло время. Ирина родила ребёнка. Юлия Дмитриевна, ясное дело, помогала. Только делала она это в своей манере: нахрапом, с пристыживанием и нравоучениями. Иришка это ещё как-то терпела, но зять скрипел зубами, а потом, оставаясь наедине с супругой, высказывал всё ей. Ирина злилась на мать, расстраивалась, плакала. В семье наступил период постоянных ссор, слез, обвинений и недопонимания.
Ася, тем временем, тоже ожидала появления малыша. Свекровь эту новость никак не прокомментировала — ей было некогда, да и вообще ни до чего. Обстановка у них в семье накалилась до такой степени, что без ругани не проходило ни дня. Дошло даже до порчи имущества: Ирина как-то во время ссоры с матерью в сердцах разбила тарелку. И потому обратилась Юлия Дмитриевна к сыну с просьбой:
— Сынок, помоги! Пусти Иришку с мужем и сыном в свою однушку! Очень прошу тебя! Если не разъедемся сейчас, не знаю, до чего у нас дойдет. А то ещё и разведутся, останется Иришка матерью-одиночкой. Не можем мы вместе жить. А снимать им не на что. Гришка пока учится, правда подрабатывает, но денег копейки приносит. С ребёнком Иришке не помогает, да и когда ему!
Юлия Дмитриевна беззвучно заплакала.
— Мам. Хоть квартира и моя, но единолично этот вопрос я решать не могу. Ася не работает, сидит в декрете, вот-вот родит, денег у нас поубавилось, а с той квартиры доход. Наш общий, семейный. Скоро малыш родится, денег ещё больше понадобится. Не знаю… Как Ася решит, так и будет, — ответил Матвей.
После этих слов Юлия Дмитриевна заплакала ещё сильнее. А Матвей смотрел на мать и вспоминал её недавние придирки к жене, вспоминал, как просил её быть терпимее и корректнее и не высказывать первое, что придёт в голову, да ещё в такой манере. А мать спорила с ним и бесконечно повторяла фразы о том, что Ася ему не пара, что он неудачно женился, а вот Иришка…
***
— Что же делать, поможем, — сказала Ася, выслушав мужа. Она сидела на диване, подложив под поясницу подушку, и с улыбкой поглаживала живот, который ходил ходуном. — Что-то малыш наш сегодня разбушевался… Пусть переезжают, пока не поубивали там друг друга. Может ещё уживутся.
— Ася — ты ангел! — сказал Матвей. — Любая бы на твоём месте вдоволь позлорадствовала и не пустила бы никого. Пусть бы сами колупались. На самом деле так и надо было бы сделать, поделом им. Но жалко же! Родственники как-никак.
— Ага, — Ася улыбалась во весь рот. Она была счастлива и готова была помочь кому угодно.
— Так что теперь мне всё по-другому кажется, — сказала Юлия Дмитриевна своей подруге Валентине Сергеевне. — И больше всего боюсь, что они с Матвеем разведутся. Тогда Матвей переедет в свою однушку, не захочет он со мной жить, я уверена! А Иришка с мужем и внуком обратно ко мне вернутся. Тогда хоть из дома беги…
— Не разведутся, если ты к этому руку не приложишь, — сказала Валентина Сергеевна и захихикала. — Уж если раньше не развелись, когда ты там свои замечания высказывала, то теперь уж…
— Я считала, что она не пара Матвею. Ну, казалось мне так! Мне хотелось, чтобы они развелись. А она вроде бы и ничего оказалась, хорошая…
Отношения Юлии Дмитриевны и Аси наладились. Как-то однажды, расчувствовавшись, свекровь Аси даже попросила у неё прощения. Пожилая женщина снова стала ходить к ним в гости, ведь у неё появился второй внук.
В гостях Юлия Дмитриевна ведёт себя тихо и про свою Иришу старается не упоминать, чтобы снова не сказать что-нибудь не то, однако это даётся ей с большим трудом, потому что её прямо распирает от гордости за дочь. Ирина вернулась на учёбу, доучилась, нашла работу и теперь получает хорошую зарплату. Всё это она умудряется совмещать с воспитанием маленького сына. Григорий тоже хорошо зарабатывает, они копят на ипотеку, и года через два из квартиры Матвея планируют съезжать. Так что в семье Ирины всё сложилось наилучшим образом.
— Благодаря тебе, Ася! — вот эту фразу Юлия Дмитриевна повторяет теперь чаще всего, когда находится в гостях у семьи сына.
Ася молча улыбается, а Матвей, глядя на мать, думает о том, что она такая вежливая ненадолго и, имея такой характер, кого угодно может развести и поссорить. Поэтому хорошо, что у них у всех есть возможность жить отдельно. Не зря люди говорят: «Чем дальше, тем роднее»
