— Марина, я приезжаю сегодня вечером. Поезд в 19:40. Пусть Игорь встретит меня на вокзале, — голос Валентины Петровны звучал не как просьба, а как распоряжение.
Марина замерла с телефоном у уха, глядя на часы. Было около семи вечера, что означало, что поезд матери прибудет через час. Она глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
— Мама, Игорь сегодня не сможет. Он на ночной смене на работе, я же тебе говорила на прошлой неделе, что у него сейчас тяжёлый график.
На другом конце линии повисла пауза, которая не предвещала ничего хорошего.
— Что значит «не сможет»? — в голосе Валентины Петровны появились металлические нотки. — Я еду к вам впервые за полгода, и твой муж не может найти час времени, чтобы встретить мать собственной жены?
— Мама, он на работе. Это не обсуждается, — Марина старалась говорить твёрдо. — Я бы сама тебя встретила, но у меня температура и ломота во всём теле. Наверное, подхватила грипп.
— Больна она, как же, — фыркнула Валентина Петровна. — Когда надо было на концерт с подругами идти, так сразу здорова была. А мать встретить — так сразу болезнь нашлась.
Марина потёрла виски. Головная боль усиливалась с каждой минутой разговора.
— Мама, я действительно плохо себя чувствую. Возьми такси от вокзала, я оплачу. Адрес ты знаешь.
— Конечно, возьму, — отрезала Валентина Петровна. — Не беспокойся, дочка, я сама о себе позабочусь. Как всегда.
Связь прервалась. Марина опустила телефон и устало прикрыла глаза. Визит матери был последним, что ей сейчас требовалось. Особенно в таком настроении.
Игорь сидел в тесной каморке охранника, борясь со сном. Двенадцатичасовая смена подходила к концу, и усталость навалилась тяжёлым грузом. Он в третий раз перечитывал один и тот же абзац в книге, но смысл ускользал. Буквы расплывались перед глазами.
Телефон завибрировал. Сообщение от Марины: «Мама приезжает через час. Требовала, чтобы ты её встретил. Я объяснила, что ты на смене. Она злится. Готовься к буре».
Игорь тихо выругался. Только тёщи ему сейчас не хватало. Валентина Петровна никогда не упускала случая напомнить ему, что охранник — это не профессия для мужа её дочери. «Инженер, юрист, врач — вот это профессии, — говорила она при каждом удобном случае. — А ты кто? Сторож с дубинкой».
Он потёр лицо ладонями, пытаясь взбодриться. До конца смены оставалось два часа, потом ещё час на дорогу домой. Он представил, как приходит в квартиру, а там его ждёт не только больная жена, но и разъярённая тёща. Перспектива не радовала.
Валентина Петровна расплатилась с таксистом, демонстративно вздохнув при виде суммы. Она нарочито громко захлопнула дверцу машины и направилась к подъезду дочери, катя за собой небольшой чемодан.
«Не встретил, — думала она, поднимаясь в лифте. — Даже мать жены встретить не может. Что за мужчина такой? Марина могла выбрать кого угодно, а выбрала этого… Нищего охранника».
Она позвонила в дверь. Марина открыла почти сразу, закутанная в тёплый халат, с покрасневшим носом и блестящими от жара глазами.
— Мама, привет, — Марина попыталась улыбнуться и обнять мать, но Валентина Петровна отстранилась.
— Не надо меня обнимать, ещё заразишь, — она прошла в квартиру, критически оглядывая прихожую. — Так и знала, что сама доберусь. Где этот твой муж?
— Я же объяснила, он на работе, — Марина закрыла дверь и устало прислонилась к стене. — Вернётся около полуночи.
— На работе он, как же, — Валентина Петровна сняла пальто и прошла в гостиную. — Небось, с друзьями пиво пьёт, а ты его выгораживаешь.
— Мама, пожалуйста, — Марина последовала за ней. — Игорь действительно на смене. У него ответственная работа.
— Ответственная? — Валентина Петровна усмехнулась. — Сидеть в будке и пялиться в телефон — это ответственная работа? Вот Сергей, твой бывший, сейчас в международной компании работает, в командировки за границу ездит. А этот твой кем был, тем и остался — охранником.
Марина опустилась на диван, чувствуя, как силы покидают её. Температура поднималась, а вместе с ней росло и раздражение. Она знала, что этот вечер будет долгим. Очень долгим.
Игорь повернул ключ в замке почти бесшумно. Было за полночь, и он надеялся, что Марина уже спит. Может, и теща тоже уснула. Он осторожно приоткрыл дверь, стараясь не скрипеть петлями.
Надежды рухнули, когда яркий свет из гостиной ударил по усталым глазам. Голоса — громкий, с командными нотками Валентины Петровны и тихий, словно извиняющийся, Марины — доносились оттуда же.
— А вот и наш ночной герой явился, — Валентина Петровна возникла в проходе, скрестив руки на груди. — Не соизволил мать жены встретить, так хоть здороваться изволь!
Игорь медленно снял куртку. Сутки без сна давали о себе знать — голова была тяжелой, мысли ворочались с трудом. Он хотел только одного: рухнуть в постель и проспать часов десять.
— Здравствуйте, Валентина Петровна, — ровным голосом произнес он. — Рад вас видеть.
— Да уж, заметно, как ты рад, — фыркнула теща. — Я три часа на вокзале проторчала, а потом еще такси вызывать пришлось. В мои-то годы!
Игорь непонимающе посмотрел на жену, которая появилась в коридоре, кутаясь в плед.
— Три часа? Но ты же сказала, что она только вечером приехала…
— Я так и приехала, — перебила Валентина Петровна. — В семь вечера. И ждала, думала — может, задерживается зять, все-таки родственник едет. А он даже не соизволил позвонить!
— Мама, мы же обсудили это, — Марина говорила тихо, голос охрип от температуры. — Игорь работал в ночную смену, я тебе сразу сказала.
— Ох, защищаешь его, — теща махнула рукой. — Всегда защищаешь. А он тебя защитит, когда надо будет? Настоящий мужчина бросил бы все и приехал встретить мать своей жены!
Игорь прошел в ванную комнату, включил воду и сунул под кран лицо. Холодные струи немного освежили, но усталость никуда не делась. Он вытер лицо полотенцем и вернулся в коридор, где Валентина Петровна продолжала свою тираду.
— Моя дочь достойна лучшего, а не мужа-охранника, который даже встретить тещу не может. Вот Сергей, помнишь, Мариночка? Он бы примчался, даже если бы на другом конце города был!
— Мама, не начинай, пожалуйста, — Марина потерла виски. — У меня голова раскалывается, а ты опять про этого мерзкого человека говоришь.
— А что? Правду говорю! — Валентина Петровна повысила голос. — Сергей сейчас директор филиала, машину новую купил, а этот твой… Охранник! Не профессия, а посмешище!
Игорь медленно вдохнул, считая до десяти. Усталость затуманивала сознание, но он сдерживался из последних сил.
— Валентина Петровна, давайте отложим этот разговор до утра. Марина болеет, я с ног валюсь после смены. Утром все обсудим.
— Ага, утром он обсудит! — теща повернулась к дочери. — Видишь, как он с матерью твоей разговаривает? Отмахивается, будто я какая-то назойливая муха!
Марина опустилась на стул в прихожей, обхватив голову руками.
— Мама, пожалуйста… Игорь прав, давай утром. Я сейчас просто не могу.
— Всегда ты на его стороне! — Валентина Петровна всплеснула руками. — Я, значит, три часа на вокзале, потом на такси деньги потратила, приехала к родной дочери, а меня просят помолчать?
Игорь прошел на кухню, достал стакан и налил воды. Руки слегка дрожали от усталости. Он выпил воду залпом и прислонился к холодильнику, закрыв глаза. Голос тещи доносился как через вату.
— Охранник… Ни денег нормальных, ни перспектив. Сторож с дубинкой! А ведь могла за Сергея выйти — сейчас бы в достатке жила, а не в этой тесной квартирке!
Игорь почувствовал, как злость поднимается изнутри, прорываясь сквозь усталость. Он вернулся в коридор, где Валентина Петровна продолжала отчитывать дочь, словно нашкодившую школьницу.
— Он не умеет заботиться о женщине, Марина! Настоящий мужчина бросил бы все и примчался на вокзал! А этот…
— Валентина Петровна, — Игорь заговорил тихо, но твердо. — Я сутки не спал. Я устал. Если вам так важно было, чтобы вас встретили, почему нельзя было предупредить заранее, а не за час до приезда?
— Ещё и условия ставит! — теща поджала губы. — Я к родной дочери еду, должна предупреждать за месяц, как на приём к стоматологу?
— Игорь, не надо, — Марина слабо махнула рукой.
Но он не услышал. Усталость и раздражение взяли верх.
— Я работаю, Валентина Петровна. У меня есть обязательства. Я не могу всё бросить по первому требованию.
— Работает он, — теща саркастически усмехнулась. — Великий труженик! Сидишь в своей будке, в потолок плюешь. Вот Сергей тоже работает, но если бы моя дочь была его женой, он примчался бы встречать её мать даже из командировки!
— Сергей, Сергей, — Игорь покачал головой, чувствуя, как внутри что-то надломилось. — Вы уже пять лет про этого Сергея твердите. Может, сами бы за него и вышли, раз он такой идеальный?
Валентина Петровна задохнулась от возмущения. Её лицо, и без того красное от гнева, приобрело багровый оттенок.
— Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! — она повысила голос до предела. — Я мать твоей жены! Я имею право говорить, что думаю!
— А я имею право на уважение в собственном доме, — Игорь уже не сдерживался. Усталость смешалась с яростью, образуя гремучую смесь. — Я прихожу с работы, где отстоял двенадцать часов, охраняя чужое имущество, чтобы принести деньги в семью. А вместо отдыха получаю поток оскорблений.
— Какие оскорбления? Я правду говорю! — Валентина Петровна повернулась к дочери. — Марина, ты слышишь, как он со мной разговаривает? Твой муж оскорбляет твою мать!
Марина, бледная и измученная, переводила взгляд с матери на мужа. Её лихорадило, голова раскалывалась, и этот скандал был последним, что ей сейчас требовалось.
— Прекратите оба, — попросила она слабым голосом. — Игорь, мама не хотела тебя обидеть…
— Не хотела?! — Игорь не верил своим ушам. — Она с порога начала меня унижать! Охранник — не профессия, Сергей лучше, я недостоин тебя… И ты говоришь, что она не хотела меня обидеть?
— Вот видишь, Марина, — Валентина Петровна торжествующе кивнула. — Он даже правду выслушать не может. Слабак! А Сергей…
— Да хватит про Сергея! — Игорь повысил голос. — Если он такой замечательный, почему Марина выбрала меня, а не его?
— По глупости своей! — отрезала Валентина Петровна. — По молодости и неопытности! Сергей сейчас в Европу на конференции ездит, в костюме за тысячу долларов ходит! А ты кто? Сторож с зарплатой, которой только на хлеб и хватает!
Игорь сжал кулаки так, что побелели костяшки. Он чувствовал, как пульсирует вена на виске.
— Валентина Петровна, я прошу вас прекратить. Я устал и хочу спать.
— Конечно, спать он хочет! — теща взмахнула руками. — Тяжело, видите ли, ему! А то, что я на вокзале три часа проторчала — это ничего, это можно! Сергей бы никогда…
— Слушай, дорогая моя! Если сейчас твоя мама свой рот не заткнёт, я её сам заткну!
В прихожей повисла тяжёлая пауза после слов Игоря, обращённых к жене. Марина смотрела на мужа расширенными от шока глазами. Валентина Петровна открыла рот, закрыла, снова открыла — и разразилась пронзительным криком:
— Он мне угрожает! Ты слышишь, Марина? Твой муж угрожает твоей матери! Он хочет меня ударить!
— Игорь! — Марина вскочила со стула, её лицо исказилось от боли и возмущения. — Как ты можешь так говорить с моей мамой?!
— А как она может так говорить со мной?! — Игорь уже не контролировал себя. — Я пять лет терплю её оскорбления! Пять лет слушаю про великолепного Сергея! Пять лет выслушиваю, какой я никчёмный муж!
— Но это не повод угрожать пожилой женщине! — Марина встала между мужем и матерью. — Ты перешёл все границы!
— Я перешёл?! — Игорь не верил своим ушам. — Это она перешла все границы! Приезжает без предупреждения, требует, чтобы я бросил работу, оскорбляет меня в моём собственном доме! И я виноват?!
Валентина Петровна, видя, что дочь встала на её защиту, приободрилась и продолжила атаку:
— Вот такого человека ты выбрала, Марина! Грубияна, который готов поднять руку на мать своей жены! А Сергей бы никогда…
Это стало последней каплей. Игорь, не говоря ни слова, метнулся в гостиную, схватил диванную подушку и вернулся в прихожую. Прежде чем кто-то успел понять, что происходит, он с силой ударил подушкой Валентину Петровну прямо по лицу.
Теща пошатнулась и, потеряв равновесие, осела на пол, хватаясь за стену. Подушка отлетела в сторону.
— Мама! — Марина бросилась к матери. — Игорь, ты с ума сошёл?!
Валентина Петровна, сидя на полу, задыхалась от возмущения. Её причёска растрепалась, очки съехали набок.
— Он… Он меня ударил! — выдавила она. — Твой муж поднял на меня руку!
— Это подушка, а не кирпич, — процедил Игорь сквозь зубы. — И да, я готов повторить, если услышу ещё хоть слово про Сергея.
— Игорь! — Марина смотрела на него с ужасом. — Немедленно извинись перед мамой!
— Извиниться? — Игорь горько усмехнулся. — За что? За то, что пять лет терпел унижения? За то, что работаю как проклятый, чтобы обеспечить нас? За то, что не бросил работу по первому требованию твоей матери?
Он развернулся и направился в спальню.
— Куда ты? — крикнула Марина. — Мы не закончили разговор!
— А я закончил, — отрезал Игорь, не оборачиваясь. — Я иду спать. А вы с мамой можете продолжать обсуждать, какой замечательный этот ваш Сергей.
Дверь спальни захлопнулась. Марина осталась в прихожей, разрываясь между желанием броситься за мужем и необходимостью помочь матери подняться с пола.
— Ты видела? Видела, что он сделал? — Валентина Петровна, цепляясь за руку дочери, поднялась с пола. — Твой муж напал на меня! На мать своей жены!
Марина помогла матери дойти до кухни и усадила на стул. Её знобило от температуры, но ещё больше от произошедшего конфликта. Она налила матери воды, а себе — горячего чая с малиной.
— Мама, ты сама его спровоцировала, — сказала Марина, садясь напротив. — Зачем ты постоянно вспоминаешь Сергея? Ты же знаешь, как это раздражает Игоря.
— А что такого? — Валентина Петровна отпила воды. — Я говорю правду. Сергей сейчас в люди выбился, а твой Игорь как был охранником, так и остался.
— Но я выбрала Игоря, а не Сергея, — Марина устало потёрла виски. — И я люблю его, а не его должность или зарплату.
— Любовь, — фыркнула Валентина Петровна. — На любви далеко не уедешь. Вот Сергей мог бы тебе квартиру побольше купить, машину. А этот твой что? Подушками кидается!
Марина сделала глоток чая, чувствуя, как горячая жидкость обжигает горло. Головная боль усилилась, перед глазами плыли цветные пятна.
— Мама, я прошу тебя, — она говорила тихо, но твёрдо. — Прекрати сравнивать Игоря с Сергеем. Я выбрала мужа и счастлива с ним. Да, он не богат. Да, он работает охранником. Но он любит меня, заботится обо мне, и мне с ним хорошо.
— Хорошо? — Валентина Петровна всплеснула руками. — В этой клетушке? С его-то зарплатой? Да ты просто боишься признать, что совершила ошибку!
Что-то надломилось внутри Марины. Годы накопившегося раздражения, усталости от постоянной критики матери вырвались наружу.
— Единственная ошибка, которую я совершаю, — это то, что позволяю тебе вмешиваться в нашу жизнь! — она повысила голос, несмотря на боль в горле. — Ты приезжаешь без предупреждения, требуешь, чтобы Игорь бросил работу ради тебя, оскорбляешь его в нашем доме, а потом удивляешься, что он сорвался!
Валентина Петровна замерла с открытым ртом. Никогда раньше дочь не говорила с ней таким тоном.
— Как ты смеешь… — начала она, но Марина перебила:
— Нет, это ты как смеешь! Игорь работает сутками, чтобы обеспечить нас. Он не пьёт, не гуляет, всё несёт в дом. А ты только и делаешь, что критикуешь его! Сергей то, Сергей это… Знаешь, что случилось с твоим обожаемым Сергеем? Он изменил своей жене через полгода после свадьбы! С секретаршей! Вот твой идеальный зять!
— Откуда ты… — Валентина Петровна растерянно моргала.
— Его жена моя подруга по институту, — отрезала Марина. — Мы общаемся. И знаешь, она завидует мне. Потому что у меня есть Игорь — верный, надёжный, любящий. А у неё — твой распрекрасный Сергей, который меняет любовниц как перчатки!
Валентина Петровна молчала, ошеломлённая напором дочери.
— И ещё, — Марина поднялась со стула, её трясло от гнева и болезни. — Я беременна. Два месяца. И я не хочу, чтобы мой ребёнок рос, слушая, как его бабушка постоянно унижает его отца. Так что, либо ты прекращаешь свои нападки на Игоря, либо видеться с внуком будешь по расписанию и под моим присмотром.
Валентина Петровна побледнела.
— Беременна? — прошептала она. — И ты молчала?
— А когда мне было сказать? — горько усмехнулась Марина. — Между твоими тирадами о никчёмности моего мужа?
В кухне повисла тишина. Валентина Петровна смотрела в окно, Марина — в свою чашку с остывающим чаем.
— Я уеду утром, — наконец произнесла Валентина Петровна. — Вызову такси на вокзал.
— Как хочешь, — Марина пожала плечами. — Можешь остаться, если прекратишь оскорблять Игоря.
— Нет, — Валентина Петровна покачала головой. — Я лучше уеду. Мне нужно… Подумать.
Она поднялась и направилась в гостиную, где была приготовлена раскладушка. Марина осталась на кухне, глядя в темноту за окном.
Когда Игорь проснулся, было уже за полдень. Он с трудом разлепил глаза, чувствуя, что выспался впервые за много дней. События вчерашнего вечера вспоминались как в тумане — усталость, скандал, подушка…
Он резко сел на кровати. Подушка! Он ударил тёщу подушкой! Игорь застонал, представляя, какой скандал его ждёт.
Осторожно открыв дверь спальни, он прислушался. В квартире стояла тишина. Он прошёл на кухню, где обнаружил Марину. Она сидела у окна с чашкой чая, задумчиво глядя во двор.
— Доброе утро, — неуверенно произнёс Игорь. — А где…
— Уехала, — Марина повернулась к нему. — Утром вызвала такси и уехала на вокзал.
Игорь опустился на стул напротив жены, не зная, что сказать.
— Марин, я… Насчёт вчерашнего…
— Не надо, — она подняла руку, останавливая его. — Мы поговорили с мамой после того, как ты ушёл. Я всё ей высказала. Давно надо было.
Игорь внимательно посмотрел на жену. Она выглядела уставшей, но решительной.
— И что теперь?
— Теперь будем жить дальше, — Марина слабо улыбнулась. — Только уже втроём.
— В смысле? — не понял Игорь.
— Я беременна, — просто сказала она. — Два месяца.
Игорь замер, не веря своим ушам. Потом его лицо озарилось такой счастливой улыбкой, что Марина невольно улыбнулась в ответ.
— Правда? — он схватил её за руки. — Ты не шутишь?
— Правда, — кивнула Марина. — Я хотела дождаться первого УЗИ, чтобы сказать тебе. Но вчера не выдержала и рассказала маме.
Игорь притянул жену к себе, крепко обнимая.
— Прости меня за вчерашнее, — прошептал он ей в волосы. — Я не должен был срываться.
— И ты меня прости, — Марина обняла его в ответ. — Я должна была остановить маму раньше, а не позволять ей оскорблять тебя.
Они сидели обнявшись, и впервые за долгое время в их доме царил покой. Скандал закончился, теща уехала, а они остались вдвоём — нет, уже втроём — строить свою жизнь дальше, без чужого вмешательства и осуждения…
