Вчера в Москве проводили в последний путь Юрия Мороза — режиссёра, чьи фильмы прочно вошли в историю отечественного кино. Проститься с ним пришли не только близкие и коллеги, но и друзья, а также зрители, для которых его работы стали частью их жизни и дорогих воспоминаний.
Церемония проходила в Большом траурном зале ЦКБ № 1. Тишина в помещении казалась осязаемой, только редкие всхлипы, да лёгкий шелест венков, нарушали это напряжение. В воздухе витал тяжёлый аромат цветов, смешанный с ощущением общей скорби. Люди молчали и едва дышали, ожидая начала церемонии.
Среди первых в зале заметили Ольгу Худякову — внучку легендарного Леонида Гайдая. Для неё эти минуты были особенно тяжёлыми, ведь еще всего несколько месяцев назад она уже переживала похожую утрату, стоя у гроба Нины Гребешковой.
У самого гроба взгляд невольно останавливался на двух женщинах. Вдова режиссёра, Виктория Исакова и его дочь Дарья Мороз. Они были в траурных нарядах. Женщины старались держаться спокойно, но боль, которую невозможно спрятать, читалась в их взглядах и скупых жестах.
Юрий Мороз боролся с болезнью до самого конца. Она медленно забирала силы и рушила его планы, но он не сдавался. Осенью 2023-го Юрий Мороз ещё держался. Он ездил на фестивали, встречался с людьми, говорил о новых идеях и планах. Но после Нового года, болезнь резко ухудшилась. Сил почти не осталось и вскоре ему пришлось пересесть в инвалидное кресло.
И даже тогда он не сдавался. Верил, что сможет встать на ноги и однажды вернуться к любимому делу. Коллеги вспоминают, что до самого конца в нём жила жажда жизни, стремление снимать, творить и продолжать свой путь. Однако недуг оказался сильнее и не оставил ему ни одного шанса.
«Самое страшное уже позади. Спасибо вам за то, что не даёте волю слезам и не устраиваете показных сцен»,
— произнесла Виктория Исакова, как будто обращаясь не к залу, а к невидимым судьям, чьи взгляды она чувствовала на себе.
«Юра ушёл спокойно и светло…»
Эти слова прозвучали особенно проникновенно, нарушив тягостную тишину и будто разрезав сердца всех, кто пришёл проститься.
На прощание Виктория Исакова пришла вместе с дочерью Варварой. В зале царила тяжёлая, сдержанная тишина, лишь изредка нарушаемая редкими всхлипами, отдававшимися эхом под высокими сводами траурного помещения.
Казалось, в такие моменты, когда мир сжимается до размеров больничной палаты и траурного зала, люди должны объединяться в едином чувстве скорби. Но даже здесь, среди пришедших проводить режиссёра в последний путь, нашлись те, кто посчитал необходимым обсуждать чужое горе и перешёптываться за спинами, раздавая свои ярлыки.
Улыбка «не ко времени» и спорный платок
Вместо слов поддержки и соболезнований, в интернете разгорелся настоящая волна упрёков. Не успели затихнуть аплодисменты, которыми зал провожал Юрия Мороза в последний путь, как в комментариях посыпались колкие замечания.
«Видела на другом сайте видео её приезда — она же улыбается!»
— шепчутся недоброжелатели, разнося эти кадры по соцсетям быстрее самой новости о трагедии.
«А почему Исакова со всеми обнимается и улыбается? Она что, на праздник пришла? И ещё этот белый платок… Совсем неуместно»,
— вторят им другие, будто соревнуясь в язвительности.
В обсуждениях развязался целый парад «знатоков траурного этикета». Комментаторы наперебой наставляют, как должна выглядеть вдова:
«Виктории следовало бы надеть тёмный платок — белый здесь явно не подходит. И чулки должны быть чёрными! Почему близкие женщины появляются на похоронах без головного убора и в тёмных очках? Раньше считалось, что вдова обязана покрывать голову, демонстрируя скорбь».
Но разве в такие минуты, когда боль разрывает сердце, стоит ли думать о том, какого цвета платок или чулки? Печально, что чужая утрата для некоторых превращается в повод для скандалов и сплетен.
Почему улыбка Виктории стала поводом для скандала
В последнее время люди всё чаще забывают простую вещь. Скорбь не подчиняется общим правилам. Для одних улыбка в день прощания кажется кощунственной, для других — это единственный способ устоять на ногах и не разрыдаться на глазах у толпы.
Возможно, именно улыбка Виктории Исаковой была её защитной реакцией. Ведь дома, за закрытой дверью, когда напряжение спадает и рушится внутренняя стена, нередко накрывает настоящая истерика.
Каждый проживает горе по‑разному. Кто‑то падает на гроб с криками, кто‑то смеётся сквозь слёзы, а кто‑то из последних сил держит себя в руках, чтобы не сорваться. И кто знает, может быть, сам Юрий Мороз просил родных не плакать на его похоронах? Ситуации бывают разными. Но вместо понимания, Виктория услышала обвинения. То улыбка «не такая», то платок «не тот», то чулки «не того цвета».
«Никаких чётких правил нет», — пытаются вразумить толпу более рассудительные комментаторы.
«Она же сказала, что самое страшное уже произошло. Прочитайте внимательно», — добавляют другие, напоминая о словах Виктории, произнесённых в зале.
«Свои слёзы она уже пролила. Виктория была рядом с ним до последнего вздоха, не отходя ни на шаг, пока он угасал. Он сам просил, чтобы на прощании не было истерик и слёз. Молодец, что держится… ещё будут и слёзы, и тяжёлые минуты. Главное, чтобы у неё хватило сил пережить это и продолжить жить», — пишут в сети те, кто поддерживает вдову.
Часто случается, что человек, уходя из жизни, просит родных не плакать на похоронах и не устраивать бурных сцен. Для него гораздо важнее знать, что близкие найдут в себе силы не сломаться и будут жить дальше, несмотря на боль. Соблюсти такую просьбу — значит проявить настоящую любовь и глубокое уважение к памяти ушедшего.
Почему люди ищут тайны там, где их нет
Не успели утихнуть разговоры о прощании с Юрием Морозом, как в интернете всплыла новая волна разговоров. Любители чужих историй гадают:
«Почему его похоронили рядом с бывшей женой?»
Тут же появились «знатоки»:
«Он всё это время любил только её. Виктория знала об этом. Даже первую дочь назвали Марина — разве это не цинизм?»
Но разве стоит искать подтексты там, где всё объясняется проще? Многие не задумываются, что выбор места упокоения может быть связан с банальной практичностью.
«Вероятнее всего, всё гораздо прозаичнее. Когда хоронили Марину, заранее купили два соседних участка. Я, например, тоже сразу приобрела четыре, чтобы потом не искать», — поделилась одна из комментаторов, пытаясь остановить поток фантазий.
Это, пожалуй, и есть самое логичное объяснение. В моменты утраты близкие редко руководствуются романтикой, ведь организационные хлопоты не оставляют на это времени.
Отпевали Юрия в храме Воскресения Словущего на Ваганьковском кладбище. На эту часть церемонии пустили лишь самых близких. Это был, единственный момент, который остался в стороне от чужих ярлыков и пересудов.
Светлый путь Юрия Мороза и вечный суд со стороны
Речи друзей и близких Юрия Павловича, звучавшие на панихиде, казалось, пробивались сквозь гул негласного осуждения и шёпотов в зале. Подруга Виктории Исаковой, режиссёр Анна Меликян, не смогла сдержать слёз, когда делилась воспоминаниями о последних мгновениях жизни Мороза:
«Он ушёл… Вика рассказывала мне, что с одной стороны с ним была она, а с другой — Даша. Юрий тихо заснул, окружённый какой‑то невероятной любовью. Таким он и был — человек, в котором не было ни капли злобы или зависти в мире, полном жестокости и конкуренции. Я верю, что дальше его ждёт светлый путь. Он всегда останется рядом со своими девочками, которые вправе гордиться им».
Мама Виктории, Надежда Сергеевна, тоже не могла скрыть эмоций:
«Я благодарна Юре за счастье моей Вики, за нашу внучку Варечку. В последние дни он говорил: “Не надо плакать. Я хочу, чтобы вы были счастливы”».
Многие, кто наблюдал за Викторией в этот день, отмечали её сдержанность и внутреннюю силу. Она старалась держаться и даже улыбалась — несмотря на боль, которая, без сомнения, рвала её изнутри.
«Он был невероятно светлым человеком… Это говорили все, кто его знал. В нём не было ни лукавства, ни зависти, ни показной суеты. Настоящее достоинство и искренность — именно так запомнят Юрия Мороза. Очень больно осознавать эту утрату», — тихо произнёс один из собравшихся, и его слова как будто подвели итог жизни режиссёра, став её точной характеристикой.
Прощание, задуманное, как камерное семейное мероприятие, в итоге собрало немало известных персон: Ренат Давлетьяров, Максим Виторган, Нино Нинидзе, Анатолий Кот, Светлана Иванова и Константин Эрнст. Все они пришли вовсе не для того, чтобы обсуждать чужие наряды или искать поводы для сплетен. Люди хотели в тишине отдать дань памяти другу и талантливому коллеге.
Но, к сожалению, нашлись и те, кто в виртуальном пространстве оказался больше занят не личностью ушедшего, а тем, кто как выглядел, кому улыбнулся и какие слова произнёс. Это напоминает рой назойливых комментаторов, для которых чужая боль — лишь повод для обсуждения и осуждения. Наверное, это и есть самое горькое в наши дни — люди спешат осудить, но забывают о сочувствии.
А как вы думаете, на похоронах должны быть строгие правила и этикет или каждый имеет право переживать горе так, как велит сердце?
