— Милая, познакомься, это моя мама, — Дима взял меня за руку, и я почувствовала, как его пальцы слегка дрожат.
Женщина в бежевом костюме окинула меня взглядом, словно сканер в аэропорту. Губы растянулись в улыбке, но глаза остались холодными.
— Вероника Павловна, — протянула она руку с идеальным маникюром. — Так вот ты какая, Катя.
Рукопожатие было крепким, почти болезненным.
Я улыбнулась в ответ, мысленно фиксируя детали: нервный тик левого века, едва заметная потёртость на безымянном пальце от снятого кольца, запах дорогих духов с примесью табака.
— Очень приятно, — ответила я, выдерживая её взгляд.
— Дима говорит, ты бухгалтер? — Вероника Павловна села напротив, не дожидаясь приглашения. — В какой фирме?
— В небольшой консалтинговой компании, — привычная ложь слетела с губ легко. — Ничего особенного.
Дима сжал мою ладонь под столом.
Он знал правду — что последние пять лет я работаю частным детективом, специализируюсь на семейных проблемах и корпоративном шпионаже. Но его родителям об этом знать не стоило.
— Бухгалтер, — повторила Вероника Павловна, и в её голосе проскользнуло что-то похожее на разочарование. — Ну что ж, профессия нужная.
Следующий час прошёл в расспросах. Где училась, кто родители, есть ли квартира.
Я отвечала спокойно, наблюдая, как меняется выражение её лица с каждым ответом. Государственный вуз — морщинка на лбу.
Родители из провинции — поджатые губы. Снимаю однушку — едва заметный вздох.
— Мам, хватит допрашивать Катю, — вмешался Дима. — Мы же просто ужинаем.
— Я просто хочу узнать девушку, которая собирается стать частью нашей семьи, — Вероника Павловна промокнула губы салфеткой. — Это естественно.
Свёкор, Павел Андреевич, всё это время молчал, изредка бросая на жену странные взгляды. Крупный мужчина с добрым лицом, он казался полной противоположностью своей властной супруги.
— Катя прекрасная девушка, — наконец подал он голос. — Дима сделал отличный выбор.
Вероника Павловна посмотрела на мужа так, словно он сказал что-то неприличное. Атмосфера за столом сгустилась.
— Посмотрим, — бросила она и поднялась. — Нам пора, Павел.
Уже у выхода она обернулась:
— Кстати, Димочка, Алина — помнишь, дочка тёти Люды? — на следующей неделе защищает кандидатскую. По международному праву. Может, сходишь поздравить?
Когда за ними закрылась дверь, Дима обнял меня.
— Прости, она всегда такая при первой встрече.
Я погладила его по щеке, думая о том, что Вероника Павловна даже не подозревает — её новая невестка умеет не только считать чужие деньги.
И кое-что в поведении будущей свекрови уже заставило мой профессиональный инстинкт насторожиться.
Полгода спустя. Мой тридцатый день рождения. Квартира украшена шарами, стол ломится от домашних салатов. Дима с утра возился с тортом — получилось криво, но от души.
— Опять оливье? — Вероника Павловна брезгливо ткнула вилкой в салат. — В ресторанах подают совсем другие закуски.
— Это мамин рецепт, — спокойно ответила я.
— Ну конечно, провинциальная кухня, — пробормотала свекровь достаточно громко, чтобы все услышали.
Гости — мои подруги и несколько коллег Димы — неловко переглянулись. Павел Андреевич налил себе.
— Тридцать лет, а живёте как студенты, — Вероника Павловна обвела взглядом нашу съёмную двушку. — Димочка, ты же обещал, что к свадьбе купите нормальное жильё.
— Мам, мы копим на первый взнос.
— На зарплату бухгалтера много не накопишь, — она повернулась к гостям. — Вы знаете, что сын моей подруги женился?
На Алине, той самой, что кандидатскую защитила. Свадьба была в загородном клубе, платье от Веры Вонг. А здесь что? Самолепные салатики в съёмной квартире.
Я сделала глоток, считая про себя до десяти. Рядом сидела Лена, моя лучшая подруга, и сжимала мою руку под столом.
— Вероника Павловна, может, хватит? — не выдержал Павел Андреевич. — У Кати день рождения.
— Вот именно! — она встала, раскачивая стол. — И я, как мать Димы, обязана открыть ему глаза! Сынок, ты достоин большего! Посмотри на неё — серая мышка без амбиций! Алина вот на трёх языках говорит, в Сорбонне стажировалась!
— Мам, прекрати немедленно! — Дима тоже вскочил.
— Не смей так со мной разговаривать! — взвизгнула Вероника Павловна. — Я желаю тебе добра! Эта… эта счетовод тянет тебя на дно!
— Хватит! — рявкнул Павел Андреевич с такой силой, что все вздрогнули.
— Заткнись! — развернулась к нему жена. — Вечно ты со своей мягкотелостью! Поэтому наш сын и связался непонятно с кем!
Я медленно встала. Руки не дрожали — годы работы научили контролировать эмоции.
— Непонятно с кем? — тихо переспросила я. — Интересная формулировка. Вы посмели унизить меня на моём же празднике, но не знали, что я — частный детектив и уже давно за вами слежу.
Вероника Павловна побледнела.
— Что за бред? Какой ещё детектив?
— Тот самый, которого четыре месяца назад наняла Елена Сергеевна Крылова. Возможно, помните такую? Жена вашего делового партнёра Сергея Михайловича.
Бокал выскользнул из рук свекрови и разбился о пол. Никто не пошевелился.
— Видите ли, Елена Сергеевна подозревала мужа в предательстве. Представьте моё удивление, когда на фотографиях появились не только он.
— Ты… ты следила за мной? — голос Вероники Павловны дрожал.
— Я выполняла работу. Следила за Сергеем Михайловичем. Вы просто попали в кадр. Многократно.
Павел Андреевич медленно повернулся к жене.
— Вера?
— Это ложь! Она всё выдумала из мести!
Я достала телефон, открыла защищённую папку.
— Пятнадцатое февраля, ресторан «Метрополь». Ужин при свечах. Двадцать второе февраля, загородный дом Сергея Михайловича.
Вы приехали в два часа дня, уехали в семь вечера. Третье марта, снова «Метрополь», но уже номер на двоих.
— Покажи, — хрипло попросил Павел Андреевич.
Я протянула ему телефон. С каждой фотографией его лицо становилось всё жёстче.
— А это особенно трогательно, — добавила я. — Ваши сообщения. «Котёнок мой», «не могу без тебя», «муж опять уехал в командировку».
Елена Сергеевна была в шоке, когда узнала, что у мужа роман с её же подругой по фитнесу.
— Тридцать пять лет, — Павел Андреевич отложил телефон. — Я терпел твои унижения тридцать пять лет. Думал, характер такой. А ты просто…
— Не смей меня судить! — выкрикнула Вероника Павловна. — Ты сам виноват! Вечно поддакиваешь, соглашаешься! Мне нужен был настоящий мужчина!
— И ты нашла его в муже подруги? — Павел Андреевич покачал головой. — Собирай вещи. Завтра же подаю на развод.
— Паша, не надо! Это ошибка, глупость!
— Глупость — это то, что я столько лет закрывал глаза на твоё поведение.
Гости начали потихоньку расходиться. Только Лена осталась, наливая мне чай.
— Дима, сынок… — Вероника Павловна повернулась к сыну.
— Не надо, мам. Просто уходи.
Она подхватила сумочку, бросила на меня полный ненависти взгляд.
— Ты разрушила мою семью!
— Нет, — покачала я головой. — Вы сделали это сами. Я просто зафиксировала факты.
— Кстати, — добавила я, когда она уже была в дверях. — Сергей Михайлович тоже всё знает.
Елена Сергеевна показала ему фотографии неделю назад. Так что ждать звонков не стоит.
Дверь хлопнула. Павел Андреевич тяжело опустился на диван.
— Спасибо, Катя. Наверное, я должен злиться, что ты скрывала это. Но… спасибо.
— Я не собиралась говорить. Это ваша семья, ваше дело. Но сегодня она переступила черту.
Дима обнял меня.
— Ты правда следила за мамой?
— Правда. Прости, что скрывала.
Павел Андреевич поднял рюмку.
— За правду. Как бы больно она ни била.
— Пап, открывай, это мы! — Дима постучал в дверь родительской квартиры.
Прошло два месяца после моего дня рождения. Развод Павла Андреевича и Вероники Павловны шёл полным ходом — она требовала половину всего имущества, он упорно сопротивлялся.
Дверь открылась. На пороге стоял человек, которого я едва узнала. Павел Андреевич похудел килограммов на десять, под глазами залегли тёмные круги, щетина превратилась в неопрятную бороду.
— А, это вы, — он устало махнул рукой. — Проходите.
Квартира выглядела не лучше хозяина. Грязная посуда в раковине, пустые коробки от пиццы на столе, бутылки из-под виски на подоконнике.
— Господи, пап, как ты живёшь? — Дима огляделся с ужасом.
— Нормально живу. Свободным человеком.
Павел Андреевич плюхнулся на диван, даже не предложив нам сесть. На журнальном столике валялись документы — я мельком увидела шапку «Исковое заявление».
— Когда последний раз нормально ел? — спросила я.
— Не помню. Какая разница?
Дима сел рядом с отцом.
— Пап, так нельзя. Ты же себя угробишь.
— И что? Кому какое дело? — Павел Андреевич потянулся к початой бутылке, но я перехватила его руку.
— Нам есть дело. И вы это прекрасно знаете.
Он посмотрел на меня мутным взглядом.
— Ты ведь знала? Знала, какая она, и молчала.
— Знала только об предательстве. И то случайно, по работе. Но даже если бы сказала без доказательств — разве бы вы поверили?
Павел Андреевич опустил голову.
— Наверное, нет. Я ведь тридцать пять лет не верил очевидному. Думал, если буду любить её сильнее, она изменится.
— Люди не меняются по чужому желанию, — сказала я. — Меняются только по своему.
— Умные слова. Детектив, — он криво усмехнулся. — А найти человека можешь?
— Кого?
— Меня. Того Пашу, который когда-то был. Весёлый, уверенный в себе. Который мог горы свернуть.
Дима сжал плечо отца.
— Он никуда не делся, пап. Просто спрятался.
— Глубоко спрятался, — Павел Андреевич закрыл глаза. — Знаете, что самое страшное?
Я даже не помню, когда в последний раз принимал решение сам. Всё она: где жить, что есть, с кем дружить. Даже галстуки выбирала.
Я встала, закатывая рукава.
— Так. Хватит. Дима, собирай бутылки. Я займусь кухней. А вы, Павел Андреевич, марш в душ.
— С чего это ты мне указываешь?
— С того, что я теперь ваша невестка. И частный детектив. Привыкла наводить порядок в чужих жизнях. Так что не спорьте.
Через три часа квартира преобразилась. Чисто, проветрено, на плите булькал борщ — я специально нарушила запрет из своих записей, потому что это был любимый суп Павла Андреевича.
Сам он сидел за столом в чистой рубашке, выбритый и причёсанный. Выглядел лет на десять моложе.
— Спасибо, — сказал он, доедая вторую тарелку. — Я и забыл, какая это вкусная еда.
— Мама давно не готовила? — удивился Дима.
— Твоя мать последние 10 лет считала домашнюю еду уделом нищих, она редко готовила сама, ты же знаешь. Только рестораны или доставка.
Я налила чай, села напротив.
— Павел Андреевич, расскажите про развод. Что требует Вероника?
— Всё, — он махнул рукой. — Квартиру, дачу, машину, половину бизнеса. Говорит, имеет право.
— А брачный договор?
— Какой договор? Она бы меня съела за такое предложение.
— Ясно. А бизнес на ком записан?
— На мне. Я же его с нуля создавал, ещё в девяностых. Небольшая фирма по грузоперевозкам.
Я задумалась. Опыт подсказывал — здесь можно побороться.
— Вероника работала в фирме?
— Нет, только тратила.
— Отлично. А насчёт квартиры — она в браке куплена?
— Да, лет пятнадцать назад.
— Плохо. Но не критично. Предательство с её стороны доказана, это играет в вашу пользу. Адвокат хороший есть?
— Вера наняла какого-то. А мне друг посоветовал, но я ещё не встречался.
— Давайте координаты, я проверю. И соберите все документы на имущество. Финансовые тоже — выписки, движение средств. Особенно траты Вероники.
— Зачем?
— Затем, что развод — это битва. А на битве побеждает тот, кто лучше подготовлен.
Павел Андреевич посмотрел на меня с интересом.
— Ты правда поможешь?
— Конечно. Вы же отец Димы. К тому же, ваша Вероника заслужила хороший урок.
— Кстати, об отце, — вмешался Дима. — Пап, переезжай к нам на время.
— Да ну, зачем вам старик под ногами?
— Никакой ты не старик. Тебе пятьдесят восемь, это самый расцвет для мужчины.
Я кивнула.
— Дима прав. К тому же, вместе проще будет готовиться к суду. И питаться будете нормально.
— А мать твоя не будет приходить?
— После того скандала? Сомневаюсь, — усмехнулся Дима. — Она теперь обходит нашу улицу стороной.
Павел Андреевич помолчал, потом кивнул.
— Хорошо. Только ненадолго.
— Насколько нужно, — улыбнулась я. — Кстати, когда вы в последний раз виделись с друзьями?
— С друзьями? — он растерялся. — Да лет десять как. Вера не любила моих приятелей.
— Понятно. Телефоны остались?
— Где-то были… А что?
— А то, что пора возвращать вашу жизнь. Настоящую. Давайте начнём с малого — позвоните хотя бы одному.
Неделя пролетела незаметно. Павел Андреевич обживался в нашей квартире, постепенно возвращаясь к жизни.
По утрам делал зарядку — оказывается, раньше увлекался спортом. Готовил завтраки — выяснилось, что умеет и любит. По вечерам читал — Вероника считала это тратой времени.
Я тем временем изучала документы по разводу. Адвокат Вероники оказался крепким профессионалом, но не без слабостей.
А вот рекомендованный другом Павла Андреевича юрист был настоящей находкой — Марина Игоревна, специалист по сложным бракоразводным процессам.
— Шансы хорошие, — сказала она после первой встречи. — Измена доказана, вклад в бизнес нулевой. Но нужно собрать доказательства её трат. Желательно найти скрытые активы.
— Скрытые активы? — удивился Павел Андреевич.
— Драгоценности, например. Или счета, о которых вы не знаете.
Я переглянулась с Димой. Тут мог пригодиться мой профессиональный опыт.
— Павел Андреевич, у вашей жены есть доступ к сейфу? Личные документы где хранит?
— В нашей второй квартире, там у нее комод. Я никогда не трогал его.
— Отлично. Главное, у вас есть право находиться в той квартире. Это ещё общее имущество.
На следующий день мы с Павлом Андреевичем отправились в квартиру. Вероника была у своей матери — я специально проследила.
Комод оказался настоящей сокровищницей. Выписки со счёта в швейцарском банке — сто тысяч евро. Договор на депозитную ячейку — судя по описи, там хранились драгоценности на миллионы.
Документы на квартиру в Испании, оформленную на её мать.
— Я ничего об этом не знал, — Павел Андреевич был в шоке. — Откуда деньги?
— Судя по датам переводов, выводила из вашего бизнеса. Маленькими суммами, но регулярно. За пятнадцать лет набежало прилично.
— Но как?
— У неё же был доступ к счетам?
— Ну да, для хозяйственных нужд…
— Вот и ответ. Классическая схема.
Мы сфотографировали все документы. Марина Игоревна была в восторге.
— Это меняет дело! Сокрытие имущества, вывод средств — суд это не простит.
Развод пошёл совсем по другому сценарию. Вероника сначала отрицала всё, потом пыталась договориться, затем угрожала. Но факты были неумолимы.
— Знаешь, что самое смешное? — сказал Павел Андреевич после очередного заседания. — Я думал, буду страдать. А чувствую только облегчение.
Мы сидели в кафе — я, Дима, Павел Андреевич и его друг детства Михаил, с которым он возобновил общение.
— Пять месяцев прошло, — продолжил Павел Андреевич. — И я словно заново родился. Фирма процветает без её вмешательства, с друзьями встречаюсь, даже на рыбалку записался.
— И на танцы, — подмигнул Михаил. — Не забывай про танцы.
Павел Андреевич покраснел.
— Это несерьёзно в моём возрасте.
— Самое серьёзное! — возразила я. — Вы всегда мечтали научиться танцевать. Вероника смеялась над этим. Так докажите, что она была не права.
— Кстати, пап, — добавил Дима. — Мы с Катей тоже хотим записаться. Втроём веселее будет.
Павел Андреевич растроганно смотрел на нас.
— Спасибо вам. За всё. Катя, я теперь понимаю, почему Дима тебя выбрал. Ты не просто красивая и умная. Ты настоящая.
— Ну что вы, — смутилась я. — Просто делаю то, что умею. Наводить порядок в жизнях.
— И отлично получается, — улыбнулся он. — Знаешь, а ведь Вероника была права в одном. Ты действительно изменила нашу жизнь. Только в лучшую сторону.
Мы подняли бокалы. За новую жизнь, за настоящую семью, за то, что правда всегда побеждает. И за то, что иногда потерять — значит найти себя.
