— Ириш, а куда ты нас поведешь? В центр? В ресторан? Что вообще в Москве интересного?
К вечеру Ирина чувствовала себя выжатым лимоном. Гости требовали внимания, развлечений, экскурсий. При этом сами не спешили раскошеливаться — все траты предполагались за счет хозяев.
— Ирочка, деточка, — щебетала Нина Анатольевна за ужином, — а что это у вас квартирка такая тесная? Вот поженитесь — где жить будете?
Звонок раздался в тот самый момент, когда Ирина, сгорбившись над ноутбуком, пыталась подобрать точный перевод для особенно заковыристой английской идиомы.
Она вздрогнула, машинально взглянула на часы — половина одиннадцатого вечера.
— Евгений Борисыч дома?
— Это ко мне! — донесся голос отца.
Ирина поморщилась. Опять соседи с первого этажа. Каждый вечер одно и то же — то лампочка в подъезде перегорела, то стояк потек.
И почему-то всегда звонят именно отцу.
Она потянулась, разминая затекшую спину. В последнее время работы навалилось столько, что приходилось сидеть над переводами до глубокой ночи.
Издательство торопило с романом, дедлайн поджимал, а текст оказался неожиданно сложным.
Из прихожей донеслись приглушенные голоса, потом хлопнула входная дверь. Ирина снова склонилась над ноутбуком.
— Доченька, — в комнату заглянула мать, Анастасия Антоновна. — Может, чайку?
Ирина благодарно улыбнулась. Мать всегда чувствовала, когда ей нужна передышка.
— Сейчас, мам. Только абзац дотяну.
На кухне было уютно и тепло. Старенький чайник весело посвистывал на плите. Анастасия Антоновна выставила на стол вазочку с печеньем, разлила по чашкам ароматный чай.
— Как работа, Ириша? Продвигается?
— Да как сказать… — Ирина задумчиво помешала ложечкой в чашке. — Автор сложный попался.
Столько культурных отсылок, аллюзий.
Каждую фразу по десять раз перепроверяю.
— Зато интересно, — улыбнулась мать. — Не то что в офисе бумажки перекладывать.
Ирина кивнула.
Два года назад она ушла из крупной компании, где работала переводчиком документации. Скучная, монотонная работа, зато стабильная.
А потом решилась — уволилась, начала сотрудничать с издательством. И ни разу не пожалела, хотя первое время было тяжело.
— Бабушка звонила сегодня, — сказала вдруг мать. — Просила зайти, шторы она постирала, а повесить сама не может, руки болят у неё.
— Завтра схожу, — отозвалась Ирина. — Все равно у меня встреча недалеко от нее.
Александра Николаевна, бабушка Ирины, жила в десяти минутах ходьбы.
Маленькая уютная однушка, заставленная книгами и старинными безделушками. Ирина любила там бывать — от бабушки всегда веяло спокойствием и мудростью.
Она отхлебнула чай, вспоминая, как познакомилась с Владом. Три месяца назад, в сентябре.
Она как раз возвращалась от бабушки, торопилась на метро. А он подвозил кого-то по соседству, увидел ее — и, как сам потом признался, не смог проехать мимо.
— О чем задумалась? — лукаво прищурилась мать.
Ирина смутилась.
О Владе родители знали, конечно. Он даже несколько раз бывал у них дома. Производил приятное впечатление — вежливый, обходительный.
Только вот жил небогато, в коммуналке.
— Да так, — неопределенно махнула рукой Ирина. — Устала просто.
Но мать не отставала:
— Влад звонил?
— Нет еще. Он сегодня допоздна работает, рейс дальний.
Тут в прихожей загремели ключи — вернулся отец.
— Ну что там у соседей? — поинтересовалась Анастасия Антоновна.
— Да мелочи, как всегда, — отмахнулся Евгений Борисович, присаживаясь к столу. — О, чаек? Кстати, Ириш, я тут слышал, Влад мать с сестрой на праздники ждет?
Ирина кивнула:
— Да, приезжают на две недели. Я предлагала квартиру им снять, но Влад говорит — неудобно…
— И где жить будут? — нахмурился отец.
Ирина замялась:
— Ну… Влад просил… В общем, может, у нас? Я к вам перееду на раскладушку, а им мою комнату… Это всего на пару недель.
Родители переглянулись. Евгений Борисович хмыкнул:
— Однако! Даже не познакомившись толком…
— Пап, ну что тут такого? — вспыхнула Ирина. — Всего две недели. Неужели нельзя помочь?
Через три дня Нина Анатольевна и Виолетта заняли комнату Ирины. Сама она перебралась к родителям.
Гости оказались… своеобразными. Нина Анатольевна, грузная женщина с громким голосом, с порога начала командовать:
— Ирочка, душенька, покажи-ка, где у вас тут что? И в магазин бы сходить, холодильник пустоват…
Виолетта, тоненькая блондинка с капризным выражением лица, весь первый день провалялась на диване с телефоном:
— Ириш, а куда ты нас поведешь? В центр? В ресторан? Что вообще в Москве интересного?
К вечеру Ирина чувствовала себя выжатым лимоном. Гости требовали внимания, развлечений, экскурсий. При этом сами не спешили раскошеливаться — все траты предполагались за счет хозяев.
— Ирочка, деточка, — щебетала Нина Анатольевна за ужином, — а что это у вас квартирка такая тесная? Вот поженитесь — где жить будете?
— Мам, — одернул ее Влад, — рано еще об этом…
— Ничего не рано! — отрезала Нина Анатольевна. — Кстати! — она повернулась к родителям Ирины. — А что, бабуля-то ваша одна живет? В целой квартире?
Непорядок! Пусть к вам переезжает, а молодые в ее квартиру. Ремонт сделают…
В комнате повисла оглушительная тишина. Ирина почувствовала, как у нее похолодели руки.
Она перевела взгляд на родителей — те застыли с одинаково изумленными лицами.
— Простите, что? — медленно произнес Евгений Борисович.
— Ну как же! — всплеснула руками Нина Анатольевна. — Бабушке одной зачем отдельная квартира? А молодым где-то надо начинать свою жизнь. Вить гнездо, так сказать…
— Мама! — Влад резко поднялся из-за стола. — Пойдем на кухню. Надо поговорить.
Они вышли.
Ирина сидела, не шевелясь, чувствуя, как внутри растет холодная, колючая тревога. Что-то было не так. Что-то очень сильно было не так.
Ирина сама не поняла, как оказалась в коридоре. Ноги словно сами понесли ее следом за Владом и его матерью. Она застыла у кухонной двери, вжавшись в стену.
— Ты что творишь? — шипел Влад. — Мы же договорились — никаких разговоров про квартиру!
— Да ладно тебе, — отмахнулась Нина Анатольевна. — Что я такого сказала? Все логично — старуха к детям переедет, а вы…
— Мама! — В голосе Влада звучало плохо скрываемое раздражение. — Ты все испортила!
Я же объяснял — надо было после свадьбы, когда уже никуда не денутся. А ты…
— Ой, да брось! — фыркнула мать. — Подумаешь! Девчонка втюрилась по уши, никуда не денется. Еще спасибо скажет, что мы ее облагодетельствовали — замуж взяли.
Ирина почувствовала, как к горлу подступает тошнота. В ушах зашумело. Она попятилась от двери, натолкнулась на тумбочку. Что-то со стуком упало.
На кухне мгновенно стихли голоса. Через секунду в коридор выглянул Влад:
— Ира? Ты что тут…
Она смотрела на него, будто впервые видела. Как он изменился! Куда делась привычная мягкая улыбка?
Перед ней стоял совершенно чужой человек — с жестким, настороженным взглядом.
— Вон, — тихо произнесла Ирина.
— Что?
— Вон из моего дома. Все вон.
Влад шагнул к ней:
— Ирочка, ты не так поняла…
— Не смей! — она отшатнулась. — Не смей меня трогать! Я все слышала. Все! Про ваш план, про «после свадьбы», про «никуда не денется»!
На шум из комнаты выскочили родители. Виолетта высунула любопытный нос из-за их спин.
— Что происходит? — встревоженно спросила Анастасия Антоновна.
— А то и происходит, — Ирина развернулась к Нине Анатольевне, — что эта семейка решила устроиться в Москве. За мой счет. За счет моей бабушки!
— Да как ты смеешь! — взвизгнула Нина Анатольевна. — Мы для тебя…
— Вы для себя! — оборвала ее Ирина. — Все для себя! Влад, ты… — она задохнулась от возмущения. — Ты даже не любил меня, да? Просто нашел подходящую …рочку с квартирой?
Влад молчал. Только желваки ходили на скулах. И это молчание было красноречивее любых оправданий.
— Убирайтесь, — устало произнесла Ирина. — Чтобы через пять минут духу вашего здесь не было.
— Доченька… — начала было Нина Анатольевна елейным голосом.
— Никакая я вам не доченька! Вон! — заорала Ирина. — Вон отсюда!
Евгений Борисович шагнул вперед:
— Вы слышали? Забирайте вещи и на выход.
— Куда мы пойдем среди ночи? — захныкала Виолетта.
— В гостиницу, — отрезал Евгений Борисович. — Или на вокзал. Мне все равно. Но здесь вам делать нечего.
Сборы много времени не заняли. Уже через десять минут в прихожей стояли две наспех собранные сумки. Влад топтался у двери:
— Ира, давай поговорим…
— Не о чем, — она даже не взглянула в его сторону.
Хлопнула входная дверь. В квартире повисла звенящая тишина.
— Ириша… — мать осторожно обняла дочь за плечи.
И тут Ирину прорвало. Она разрыдалась — громко, отчаянно, уткнувшись матери в плечо.
Все напряжение последних минут, весь уж.ас осознания обмана выплеснулись в этих рыданиях.
— Ну-ну, — Анастасия Антоновна гладила дочь по спине. — Поплачь, легче станет.
— Как я могла… — всхлипывала Ирина. — Как я не видела…
— Зато вовремя разглядела, — веско произнес отец. — Молодец, дочка. Не потеряла голову.
Потом они сидели на кухне. Пили крепкий чай, говорили. Вернее, говорили родители, а Ирина молчала, глядя в одну точку.
— Знаешь, — задумчиво произнесла Анастасия Антоновна, — а ведь это к лучшему.
Ирина подняла на нее удивленный взгляд.
— Представь, если бы ты узнала правду после свадьбы? Когда уже поздно? А так… Да, больно. Да, обидно. Но ты свободна. И умнее стала.
— И осторожнее, — добавил отец.
Ирина невесело усмехнулась:
— Теперь-то уж точно осторожнее.
Она лежала без сна в своей комнате и думала. Как странно устроена жизнь. Еще утром она была почти невестой, строила планы, мечтала о будущем. А сейчас…
Сейчас она была благодарна судьбе за то, что та не дала совершить непоправимую ошибку.
Где-то в глубине души еще саднила обида. Но главным чувством было облегчение. Будто очнулась от …ного сна, сбросила тяжкий морок.
Телефон на тумбочке ожил — пришло сообщение от Влада. Ирина, не читая, удалила его.
В этот момент она поняла — все будет хорошо. Жизнь не заканчивается. Впереди еще столько всего — и хорошего, и разного.
А сейчас надо просто жить дальше. И быть благодарной за то, что вовремя прозрела.
Завтра будет новый день. И он точно будет лучше, чем этот.
