Виктория смотрела на своё отражение в зеркале и поправляла воротник платья. Тёмно-синее, длиной чуть ниже колена, с длинным рукавом — скромное и строгое. Именно такое, какое должно быть на юбилее свёкра. Никаких ярких цветов, никаких вызывающих деталей. Виктория специально выбирала наряд три дня, понимая, что любая мелочь может быть использована против неё.
— Вик, ты готова? — крикнул из прихожей Артём. — Нам пора выезжать!
— Уже иду!
Виктория взяла сумочку, проверила, на месте ли подарок — дорогой набор для виски, который муж выбирал сам. Глубоко вдохнула. Сегодня день рождения свёкра, Владимира Петровича, ему исполнилось шестьдесят лет. Виктория знала, что этот вечер будет нелёгким. С момента свадьбы, а прошло уже полтора года, отношения с родителями мужа оставались натянутыми.
Владимир Петрович с самого начала дал понять, что невестка ему не по душе. На помолвке, когда Артём представил Викторию родителям, свёкор окинул девушку долгим оценивающим взглядом и сухо заметил:
— Ну что ж, сын взрослый, сам решает.
Тогда Виктория не придала этому значения. Думала, что со временем отношения наладятся. Но после свадьбы стало только хуже. Владимир Петрович при каждой встрече находил повод для колкости. То одежда у Виктории не та, то причёска не так уложена, то подарок не тот выбрала. Свекровь, Надежда Ивановна, вторила мужу, правда, более завуалированно.
Однажды за семейным ужином Владимир Петрович прямо сказал Артёму:
— Мог бы выбрать и получше, сынок. Таких девчонок пруд пруди.
Виктория тогда побледнела, но промолчала. Артём возмутился, начал защищать жену, но отец отмахнулся:
— Да ладно, чего ты? Я просто правду говорю.
С тех пор Виктория старалась реже бывать в доме родителей мужа. Но сегодня отказаться было нельзя. Юбилей — дата серьёзная, гости, застолье. Артём настоял, чтобы жена обязательно приехала.
Дорога до дома родителей заняла около часа. Владимир Петрович с Надеждой Ивановной жили в большом коттедже на окраине города. Дом построили сами лет двадцать назад, когда бизнес свёкра пошёл в гору. Артём вырос в достатке, учился в хорошей школе, потом в институте. Виктория же родом из небольшого провинциального городка, родители работали на заводе. После школы девушка переехала в областной центр, поступила в университет, потом нашла работу в маркетинговом агентстве. Познакомилась с Артёмом на корпоративе общих знакомых. Влюбились быстро, через год поженились.
Но для Владимира Петровича происхождение невестки стало клеймом. Свёкор считал, что сын достоин большего — дочери бизнесмена или чиновника, девушки из обеспеченной семьи. Виктория со своим скромным прошлым не вписывалась в эту картину.
Машина остановилась у ворот коттеджа. Артём вышел первым, помог жене. Виктория поправила платье, взяла сумку с подарком. Перед домом уже стояло несколько машин — гости начали собираться.
Надежда Ивановна открыла дверь, встретила сына объятиями.
— Артёмушка! Наконец-то! Проходите, проходите!
Виктория вошла следом, поздоровалась. Свекровь кивнула, скользнула взглядом по платью невестки.
— Виктория, помоги накрыть на стол. Женщины на кухне, мужчины в зале.
— Конечно, Надежда Ивановна.
Виктория прошла на кухню. Там уже суетились две тёти Артёма и его двоюродная сестра Карина. Все поздоровались, Виктория включилась в работу. Резала хлеб, раскладывала закуски по тарелкам, расставляла посуду. Женщины болтали о своём, иногда бросая на Викторию косые взгляды. Девушка делала вид, что не замечает.
В зале стоял шум. Гости прибывали один за другим. Мужчины громко здоровались, хлопали друг друга по плечам, разливали шампанское. Владимир Петрович сидел во главе стола, принимая поздравления. Артём находился рядом с отцом, разговаривал с дядей.
К трём часам дня стол был накрыт. Гостей собралось человек двадцать — родственники, друзья семьи, партнёры Владимира Петровича по бизнесу. Виктория заняла место в конце стола, подальше от центра внимания. Артём сел рядом.
Начались тосты. Гости по очереди поздравляли именинника, желали здоровья, успехов, долгих лет жизни. Владимир Петрович благодарил, шутил, рассказывал истории из молодости. Настроение было приподнятым, все смеялись, пили, ели.
Виктория сидела тихо, стараясь быть незаметной. Ела понемногу, улыбалась, когда нужно, поддерживала разговор с соседкой по столу. Всё шло относительно спокойно.
Но около пяти часов вечера случилось то, из-за чего Виктория потом будет жалеть, что вообще приехала на этот юбилей.
Артём встал из-за стола, чтобы выйти на улицу покурить. Когда муж проходил мимо входной двери, свёкор заметил:
— Артём, сними туфли, а то грязь натащишь!
Артём послушно разулся, оставив туфли у порога. И тут все увидели. На правой ноге носок был порван. Большая дыра в районе большого пальца, из которой торчал сам палец. Носок явно давно требовал замены, но так и остался в гардеробе.
Владимир Петрович увидел это первым. Прищурился. Лицо свёкра приняло выражение брезгливого удивления. Потом расплылось в ухмылке. Свёкор громко, чтобы все слышали, произнёс:
— Артём, ты серьёзно? В порванном носке на юбилей отца пришёл?
Все разговоры в зале смолкли. Гости повернулись к Артёму. Муж Виктории растерянно посмотрел вниз, увидел дырку, покраснел.
— Пап, я не заметил утром…
— Не заметил! — Владимир Петрович поднял руку, призывая гостей к вниманию. — Вот вам и результат! Женился на провинциалке, так теперь и ходит как бомж!
Несколько гостей неловко хихикнули. Виктория замерла на месте. Кровь прилила к лицу, в ушах зазвенело. Дыхание сбилось, словно кто-то ударил в грудь.
Надежда Ивановна подхватила:
— Настоящая жена всегда следит за мужем. Проверяет, что он надевает. Артёмушка, твоя мать всю жизнь следила, чтобы отец выглядел прилично!
Гости засмеялись громче. Кто-то даже хлопнул ладонью по столу от смеха. Карина прыснула, прикрыв рот салфеткой. Дядя Виктора хмыкнул:
— Ну да, такое дело. Жена должна за мужем присматривать!
Виктория сидела, вцепившись руками в край стола. Внутри всё кипело от стыда, обиды, унижения. Слова Владимира Петровича эхом отдавались в голове: провинциалка. Будто Виктория не человек, а какое-то существо низшего сорта, недостойное находиться в этом доме.
Артём попытался сгладить ситуацию:
— Пап, ну хватит. Носок порвался, бывает.
— Бывает у тех, за кем не следят! — отрезал Владимир Петрович. — У нас в семье такого не было! Пока ты не женился!
Гости снова захихикали. Виктория встала из-за стола. Ноги дрожали, но держали. Взяла сумочку, молча направилась к выходу. Артём попытался остановить:
— Вик, куда ты?
Виктория не ответила. Прошла мимо, надела туфли, вышла на улицу. Октябрьский вечер встретил холодом и сыростью. Моросил мелкий дождь. Виктория прошла несколько шагов от дома, остановилась у калитки. Руки тряслись, слёзы подступали к горлу, но плакать не хотелось. Хотелось просто уехать. Исчезнуть.
За спиной хлопнула дверь. Артём вышел следом.
— Вик, подожди!
Виктория обернулась. Муж стоял в одних носках, без куртки, держа в руках туфли.
— Зачем ты ушла? Ну пошутили и пошутили!
— Пошутили? — Виктория не узнала собственный голос. — Твой отец назвал меня провинциалкой при всех гостях! Твоя мать сказала, что я плохая жена! И ты считаешь это шуткой?!
Артём опустил взгляд.
— Отец такой. Любит острое словцо ввернуть. Не обращай внимания.
— Не обращать внимания? Артём, это не первый раз! Твои родители при каждой встрече дают мне понять, что я недостойна тебя! Что я какая-то второсортная! И ты никогда не вступаешься!
— Я сейчас пытался…
— Попытался? Жалко попытался! Ты мог сказать отцу, чтобы заткнулся! Мог защитить меня! Но нет! Ты просто промолчал, как всегда!
Артём сжал кулаки.
— Это мой отец, Виктория! Я не могу ему хамить!
— Но он может хамить мне? Твоей жене?
Муж не нашёлся, что ответить. Стоял, переминаясь с ноги на ногу, глядя куда-то в сторону. Виктория развернулась и пошла к дороге.
— Вик! Ты куда?!
— Домой! Вызову такси!
— Не дури! Сейчас вернёмся, посидим ещё немного, потом вместе уедем!
Виктория остановилась. Медленно обернулась.
— Артём, я не вернусь в этот дом. Никогда. Даже если твой отец будет отмечать столетие.
— Ты сейчас на эмоциях…
— Нет, я на здравом уме. Полтора года я терпела унижения от твоих родителей. Полтора года ты не защищал меня. Хватит.
Виктория достала телефон, вызвала такси. Артём стоял молча, не зная, что сказать. Через десять минут подъехала машина. Виктория села на заднее сиденье, закрыла дверь. Артём остался стоять у калитки, босиком, под мелким дождём.
Всю дорогу домой Виктория смотрела в окно. Город проплывал мимо в вечерних огнях. Внутри было пусто. Не злость, не обида — просто пустота. И странное спокойствие. Словно что-то внутри окончательно сломалось, и теперь не нужно было больше пытаться это склеить.
Дома Виктория сняла платье, надела домашнюю одежду, легла на диван. Включила телевизор, но не смотрела. Просто лежала, уставившись в потолок. Телефон звонил несколько раз — Артём. Виктория не брала трубку.
Около полуночи муж вернулся домой. Тихо зашёл в квартиру, прошёл в гостиную. Виктория лежала на диване, не спала.
— Вик, ты не спишь? — тихо спросил Артём.
— Не сплю.
Муж сел на край дивана.
— Прости. Я не должен был позволять отцу так говорить.
Виктория молчала. Артём взял её за руку.
— Давай забудем эту ситуацию. Отец просто перебрал. Завтра позвоню, поговорю с ним серьёзно.
Виктория высвободила руку.
— Артём, твой отец не перебрал. Он просто сказал то, что думает. Как и всегда. Твои родители считают меня недостойной тебя. И ты с этим соглашаешься.
— Я не соглашаюсь!
— Тогда почему молчишь каждый раз, когда они меня унижают?
Артём не нашёлся, что ответить. Виктория села на диване, посмотрела мужу в глаза.
— Я устала, Артём. Устала доказывать твоим родителям, что я достойна быть твоей женой. Устала терпеть их колкости. И устала от того, что ты не можешь меня защитить.
— Что ты хочешь этим сказать?
Виктория глубоко вдохнула.
— Я хочу сказать, что так больше не может продолжаться. Или ты наконец поставишь родителей на место, или я уйду.
Артём побледнел.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
Муж встал, прошёлся по комнате. Остановился у окна, глядя на ночной город.
— Вик, это мои родители. Я не могу просто взять и поссориться с ними.
— Я не прошу тебя ссориться. Я прошу защитить меня. Сказать им, что ты не позволишь так обращаться со своей женой.
Артём обернулся.
— А если они не послушают?
— Тогда мы перестанём с ними общаться. Пока они не поймут, что перешли черту.
Муж покачал головой.
— Это невозможно. Мать с отцом не поймут. Они считают, что имеют право говорить всё, что думают.
— Значит, придётся им объяснить, что нет такого права.
Артём опустился на диван рядом с женой.
— Дай мне время. Я подумаю, как всё уладить.
Виктория кивнула. Встала, пошла в спальню. Легла на кровать, укрылась одеялом. Артём остался в гостиной. Виктория закрыла глаза. Внутри поселилась тревога. Что будет дальше? Сможет ли Артём действительно защитить её? Или снова промолчит, пытаясь угодить всем?
Виктория не знала. Но одно понимала точно — терпеть унижения больше не будет. Даже если это приведёт к разрыву.
Утром Артём ушёл на работу, не позавтракав. Виктория осталась дома. Взяла отгул, сославшись на плохое самочувствие. Села на кухне с чашкой кофе и стала думать. Вчерашний вечер прокручивался в голове снова и снова. Слова Владимира Петровича, смех гостей, растерянное лицо Артёма. Всё это складывалось в одну картину — картину унижения, которое Виктория больше не намерена была терпеть.
Телефон завибрировал. Сообщение от Артёма: «Вик, давай вечером спокойно поговорим. Я всё обдумал».
Виктория не ответила. Просто отложила телефон в сторону. Допила кофе. Встала, прошла в спальню. Открыла шкаф, достала большой чемодан. Начала складывать вещи Артёма. Рубашки, брюки, носки — все аккуратно, не спеша. Никакой злости, никакой истерики. Просто спокойная решимость.
Через два часа чемодан был собран. Виктория вынесла его в прихожую, поставила у двери. Вернулась на кухню, налила ещё кофе. Села у окна, глядя на осенний двор. Листья летели с деревьев, устилая землю жёлто-коричневым ковром. Скоро зима.
Вечером Артём вернулся домой около семи. Открыл дверь ключом, зашёл в прихожую и замер. Чемодан стоял прямо у входа. Муж медленно разулся, прошёл в гостиную. Виктория сидела на диване с книгой.
— Вик, это что? — Артём кивнул в сторону прихожей.
— Твои вещи, — спокойно ответила Виктория, не отрывая взгляд от книги.
— То есть как?
Виктория закрыла книгу, положила на столик. Посмотрела на мужа.
— Ты обещал подумать, как уладить ситуацию с родителями. Я тоже подумала. И поняла, что не хочу ждать, пока ты решишься что-то сделать. Я устала ждать, Артём.
— Но я же сказал, что всё обдумал! Давай поговорим!
— О чём? О том, что ты снова попросишь меня потерпеть? Обещаешь поговорить с отцом, но так и не сделаешь этого? Нет, спасибо. Я уже слышала эти обещания.
Артём сел в кресло напротив, провёл рукой по волосам.
— Я позвонил отцу сегодня. Сказал, что вчера было неправильно.
— И что он ответил?
Муж помолчал.
— Сказал, что я слишком серьёзно всё воспринимаю. Что это была просто шутка.
— Шутка, — повторила Виктория. — Значит, унижать твою жену при гостях — это шутка?
— Я пытался объяснить ему, что тебе обидно, но…
— Но ты не смог, — закончила за него Виктория. — Потому что боишься его. Боишься испортить отношения с родителями.
Артём вскочил с кресла.
— Я не боюсь! Просто не хочу ссориться с ними из-за одного глупого случая!
— Одного? — Виктория встала тоже. — Артём, это не один случай! Твой отец с первого дня дал мне понять, что я не подхожу! Твоя мать постоянно намекает, что я плохая жена! Это длится полтора года! И ты ни разу не встал на мою защиту! Ни разу!
— Я защищаю тебя!
— Нет! Ты пытаешься сгладить углы! Это не одно и то же! Защищать — значит прямо сказать родителям, что они не имеют права так говорить о твоей жене! Что если они продолжат, ты прекратишь с ними общаться! Но ты этого не делаешь! Потому что для тебя их мнение важнее моих чувств!
Артём замолчал. Стоял посреди комнаты, опустив голову. Виктория прошла мимо него, взяла со стола ключи от квартиры.
— Это твои ключи. Забери их. И чемодан.
— Вик, ты не можешь просто выгнать меня!
— Могу. Это моя квартира. Я купила её до нашей свадьбы на собственные деньги. И я решаю, кто здесь живёт.
Артём сжал кулаки.
— Значит, всё? Ты просто ставишь крест на нашем браке?
Виктория посмотрела мужу прямо в глаза.
— Крест ставишь ты, Артём. Когда молчишь, пока твои родители меня унижают. Когда не можешь выбрать между ними и мной. Я просто делаю выводы.
— Дай мне шанс всё исправить!
— Я давала тебе шансы полтора года. Хватит.
Виктория протянула Артёму ключи. Муж не взял. Просто стоял, глядя на жену с растерянностью и болью.
— Я не хочу уходить.
— А я не хочу жить с человеком, который не может меня защитить. Забирай вещи, Артём.
Муж резко развернулся, схватил телефон, набрал номер. Виктория слышала, как он говорит с кем-то по телефону, просит приютить на несколько дней. Видимо, друг согласился. Артём отключился, прошёл в прихожую, взял чемодан. Обернулся к Виктории.
— Я позвоню через пару дней. Надеюсь, ты успокоишься и мы сможем нормально поговорить.
Виктория промолчала. Артём вышел из квартиры, закрыв за собой дверь. Виктория осталась стоять посреди гостиной. Тишина давила. Но внутри была странная лёгкость. Словно с плеч свалился огромный груз.
Прошло три дня. Артём звонил каждый вечер. Виктория не брала трубку. Писал сообщения — длинные, с объяснениями, обещаниями, мольбами дать ему шанс. Виктория не отвечала. Просто удаляла непрочитанные.
На четвёртый день на работе случилось неожиданное. Виктория сидела за компьютером, работая над презентацией для клиента, когда секретарь сообщила, что внизу кто-то её ждёт. Виктория спустилась в холл офиса и замерла. У стойки регистрации стояла Надежда Ивановна.
Свекровь увидела невестку, подошла. Лицо натянуто улыбалось, но глаза были холодными.
— Виктория, здравствуй. Можно с тобой поговорить?
— Надежда Ивановна, я на работе.
— Пять минут. Очень важно.
Виктория кивнула. Вышла с свекровью на улицу. Октябрьский день был серым и промозглым. Надежда Ивановна запахнула пальто поплотнее.
— Артём сказал, что ты выгнала его из дома. Это правда?
— Да.
— Из-за той ситуации на юбилее?
— Не только из-за неё.
Надежда Ивановна вздохнула.
— Виктория, ну что ты как маленькая? Владимир Петрович пошутил. Неудачно, согласна. Но ты же понимаешь, он не со зла.
— Не со зла? — Виктория скрестила руки на груди. — Надежда Ивановна, ваш муж назвал меня провинциалкой при всех гостях. Вы сказали, что настоящая жена следит за мужем. Гости смеялись надо мной. Это унижение, а не шутка.
Свекровь поджала губы.
— Мы не хотели тебя обидеть. Просто указали на недостаток.
— Недостаток? Порванный носок — это мой недостаток?
— Ну, жена должна следить за такими вещами. Это нормально.
Виктория покачала головой.
— Надежда Ивановна, Артём взрослый мужчина. Он сам может проверять, что надевает. А ваше мнение обо мне мне неинтересно.
Свекровь вспыхнула.
— Как ты смеешь так говорить со старшими?!
— Так же, как вы смели унижать меня на глазах у двадцати человек.
Надежда Ивановна отступила на шаг, сверля невестку злым взглядом.
— Артём без тебя пропадёт! Ему нужна семья!
— Пусть тогда учится ценить семью, которая у него есть. А не ту, которая его постоянно унижает.
— Ты разрушаешь наш род!
— Я защищаю себя. Это разные вещи.
Виктория развернулась и пошла обратно в офис. Надежда Ивановна осталась стоять на улице. Виктория зашла внутрь, поднялась на свой этаж, села за рабочий стол. Руки тряслись, но внутри была та же твёрдость. Никаких сомнений. Никаких сожалений.
Через неделю Артём снова позвонил. На этот раз Виктория взяла трубку.
— Вик, давай встретимся. Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Говори.
— Не по телефону. Лично.
Виктория согласилась. Встретились в кафе недалеко от дома Виктории. Артём пришёл первым, заказал кофе, сидел у окна. Виктория зашла в кафе через десять минут. Села напротив мужа. Молча ждала.
Артём долго молчал, вертел в руках чашку. Потом глубоко вдохнул.
— Я поговорил с родителями. Серьёзно поговорил.
— И?
— Сказал им, что больше не позволю так обращаться с тобой. Что если они не извинятся, я перестану с ними общаться.
Виктория подняла брови.
— Неожиданно. И что они ответили?
Артём усмехнулся горько.
— Отец сказал, что я ещё пожалею. Мать расплакалась, обвинила меня в предательстве. В общем, не приняли.
— Значит, ты выбрал?
— Да. Выбрал тебя.
Виктория смотрела на мужа, пытаясь понять, правда это или очередная попытка вернуть её. Артём протянул руку через стол, накрыл её ладонь.
— Прости меня, Вик. Я должен был защитить тебя давно. Но я трус. Боялся конфликта с родителями. Думал, что всё само рассосётся. Но ты права. Так нельзя. Я выбираю тебя. И если родители не хотят принимать мою жену, значит, я не буду с ними общаться.
Виктория медленно вытащила руку из-под его ладони.
— Артём, я рада, что ты наконец решился. Но мне нужно время подумать.
— Сколько времени?
— Не знаю. Может, неделю. Может, месяц. Я должна понять, хочу ли я продолжать этот брак.
Муж побледнел.
— Ты серьёзно думаешь о разводе?
— Да. Потому что полтора года я терпела унижения. И даже если ты теперь встал на мою сторону, это не отменяет того, что было.
Артём кивнул, опустив голову. Виктория встала.
— Я позвоню, когда решу.
Вышла из кафе, не оборачиваясь. На улице было холодно. Ветер трепал волосы, пробирал под куртку. Виктория шла по осенним улицам, думая. Артём действительно встал на её сторону. Впервые за всё время. Но достаточно ли этого? Можно ли простить полтора года молчания?
Виктория не знала ответа. Но одно было ясно точно — на семейные застолья к родителям Артёма она больше не вернётся. Никогда. Даже если Владимир Петрович извинится на коленях. Потому что достоинство не измеряется в порванных носках. И никто не имеет права превращать человека в предмет насмешек.
Прошёл месяц. Виктория встречалась с Артёмом раз в неделю. Разговаривали, пытались понять, есть ли будущее у их брака. Муж снимал квартиру, работал, действительно не общался с родителями. Владимир Петрович звонил сыну, требовал прекратить эту глупость, но Артём не поддавался.
В конце ноября, когда выпал первый снег, Виктория позвонила Артёму и попросила встретиться. Снова то же кафе. Артём сидел у окна, ждал. Виктория зашла, села напротив.
— Я приняла решение, — сказала женщина.
Артём напрягся.
— Какое?
— Я готова попробовать снова. Но при одном условии.
— Каком?
— Ты больше никогда не позволишь никому меня унижать. Ни родителям, ни друзьям, ни коллегам. Если это повторится хоть раз — я уйду навсегда. Без разговоров.
Артём кивнул.
— Обещаю. Никогда.
Виктория протянула руку через стол. Артём взял её ладонь в свою. Сидели так несколько минут, молча глядя друг на друга. Потом Виктория слабо улыбнулась.
— Тогда возвращайся домой.
Артём улыбнулся в ответ, сжал её руку крепче. Виктория видела облегчение в его глазах. Но и понимание того, что теперь всё изменилось. Что она больше не будет терпеть и молчать. Что он выбрал сторону. И это выбор, который придётся отстаивать.
Вечером Артём вернулся домой. Занёс чемодан, разложил вещи. Виктория готовила ужин. Муж обнял её со спины, прижался лбом к её плечу.
— Спасибо, что дала мне шанс.
— Не благодари. Просто не упусти его.
Артём кивнул. Виктория продолжила резать овощи. За окном падал снег, укрывая город белым покрывалом. Новый сезон, новые правила. Виктория знала, что будет непросто. Что родители Артёма вряд ли смирятся. Что конфликты ещё впереди.
Но теперь рядом стоял человек, который наконец научился защищать свою семью. И это было важнее любых порванных носков, любых колкостей, любых семейных застолий, на которых Виктория больше никогда не появится. Потому что достоинство нельзя вернуть. Его можно только сохранить. И Виктория теперь точно знала, как это делать.
