— Да что ж такое, Лена! — раздался надрывный голос Нины Петровны. — Как тебе не стыдно? Ты думаешь, мы тут все живем, только чтобы исполнять твои прихоти?
Лена, прижимая к себе новенький ноутбук, который ей только что доставил курьер, даже не повернулась к матери:
— Да я вообще не понимаю, чем вы с папой недовольны. Я свои деньги потратила, не ваши. И это нормально, когда человек вкладывается в то, что ему нужно.
— Нормально? — перебил её Пётр Владимирович, нахмурив брови. — Давай посмотрим, что у нас «нормально». Мама просила твоей помощи, а ты ей грубо отказала. Да и вообще… — Он запнулся, бросил взгляд на жену. — Я уже устал слушать ваши скандалы.
Нина Петровна, нервно переминаясь на кухонном пороге, продолжила:
— Лен, я ведь говорила тебе, что у меня со здоровьем проблемы. Врачи говорят, обязательно надо в санаторий ехать. Где я возьму деньги, Лена? У нас с отцом сейчас только на самое необходимое кое-как хватает.
Дочь усмехнулась, при этом взгляд её оставался направлен куда-то в угол комнаты:
— Мам, ты же знаешь, у меня тоже денег лишних нет — я планирую машину брать. Солидную. Мерседес. Это моя мечта, моё будущее. И вообще, разве плохо, когда у человека есть цель?
— Цель? — Нина Петровна повысила голос. — А семья тебе не цель? Я для тебя кто? Ничего не значу?
— Ты моя мать, но я же не должна решать ваши проблемы, — отчеканила Лена. — Мне нужно думать о себе.
Слова дочери прозвучали так, словно она уже давно готовила эту отповедь.
— Лена, — тихо сказал отец. — Давай хоть поговорим нормально, без криков. Машина — это прекрасная цель, но ведь и помогать близким очень важно.
— Я не хочу больше говорить с вами, — резко ответила Лена и быстро ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью.
Нина Петровна растерянно посмотрела на мужа:
— Ты видел это отношение? Видел? Ей не до нас…
Пётр Владимирович тяжело вздохнул:
— Успокойся, Нина. Дай ей остыть. Потом ещё поговорим.
***
Лена всю жизнь жила с родителями, хотя уже давно закончила университет. У неё была «хорошая работа в офисе», как она любила рассказывать на редких семейных застольях, и зарплата позволяла ей жить на широкую ногу.
Она часто заказывала доставку еды из модных ресторанов — но всегда только для себя, не предлагая ни матери, ни отцу. При этом она никогда не отказывалась и от маминых котлет или горохового супа, которые та готовила по любимым с детства рецептам.
Нина Петровна всегда была женщиной заботливой, и при этом не обладала большой твёрдостью характера. Она пыталась не вмешиваться в жизнь дочери, веря, что рано или поздно та сама образумится. Хотя некоторые поступки Лены заставляли мать терять терпение.
Когда дочь купила в свою комнату огромный телевизор, а потом через пару месяцев — стереосистему, такую, что басы грохотали по всей квартире, Нина Петровна робко спросила: «Лен, а зачем тебе ещё и эти колонки? У тебя и так слышно хорошо…» Лена отмахнулась: «Мам, откуда тебе знать, какой звук мне нужен? Я сериалы смотрю, я релаксирую так. Не лезь». Мать, конечно, обижалась, но ничего не говорила.
***
Проблемы со здоровьем у Нины Петровны начались незаметно. Сначала было лишь лёгкое недомогание, которое она списывала на смену погоды, потом сильная усталость, а за ней — неприятные приступы, вынуждающие каждые несколько недель ходить по врачам.
Оказалось, что требуется серьёзное восстановление и покой. «Вам лучше месяц отдохнуть в санатории, с процедурами, чтобы подлечить нервы и сосуды», — уверенно сказал врач. — Иначе проблема будет только усугубляться».
Но денег у родителей было не так много. Все накопления они когда-то потратили на обучение дочери, на поддержку сына Андрея, который раньше тоже жил с ними, но несколько лет назад съехал и теперь снимал однокомнатную квартиру в соседнем районе. Ему было непросто, но он старался справляться самостоятельно.
Лена же, при хорошей зарплате, не спешила переезжать. Она говорила: «А зачем мне тратиться на аренду, если у нас большая трёшка в центре? Удобно же».
В доме постепенно росло недовольство, хоть прямо родители ничего не говорили. Они деликатно молчали, пока не возникла эта ситуация с санаторием. Лена же продолжала думать только о своем личном комфорте: заказывала еду, покупала новые гаджеты, копила на автомобиль.
Как-то раз мать всё-таки осмелилась попросить у дочери немного денег, чтобы внести предоплату за путёвку. Лена, не моргнув, отрезала: «А у меня сейчас лишних нет, мам. Мне очень важно, наконец, купить себе машину. Я без неё просто не могу». Эти слова ранили Нину Петровну сильнее любого упрёка, но она постаралась не показать своих чувств.
А потом мать все же сорвалась. Именно тогда и произошла вспышка, которую отец только что наблюдал на кухне.
— Ниночка, ты слишком долго терпела, — сказал Пётр Владимирович вечером, когда они остались вдвоём. — Может, стоит говорить с ней жёстче?
Мать устало провела рукой по столу, собирая крошки:
— Мне кажется, мы где-то упустили момент. Лена у нас избалованная выросла, хотя вроде старались воспитывать её правильно.
— Я думаю, она просто живёт не в нашей реальности, — отец пожал плечами. — Нужно, чтобы она поняла: есть вещи важнее её покупок.
— А она поймёт?
В этот момент Лена вышла из своей комнаты.
— Дочь, присядь-ка на пару минут, поговорим. Твоя мама должна поехать в санаторий. Врачи говорят, это срочно, иначе потом будет гораздо хуже. Ты поможешь нам с деньгами? Или у тебя совсем нет возможности?
— Пап, только не начинай, — отмахнулась Лена. — Я уже объяснила маме. У меня есть своя цель. И да, возможности отдать ей крупную сумму я не вижу. Или ты думаешь, мне легко эти деньги достаются?
— Может, и не легко, — ответил отец, — но тебе стоит задуматься о приоритетах. У твоей матери проблемы со здоровьем. Ты правда считаешь, что твоя «цель» важнее?
Дочь молчала несколько секунд, потом упрямо произнесла:
— Это моё право — распоряжаться собственными доходами, как я хочу.
— Дочь, ты правда не понимаешь, что это ненормально? — вдруг вмешалась мать. — Ты живёшь в нашей квартире, а квартплату платим только мы с папой, хотя папа зарабатывает не так уж много, а я вообще на пенсии. Тебя это не смущает?
Лена пожала плечами, словно хотела сказать «ну и что».
— Вы же сами предложили, когда я училась, оставаться тут. А сейчас я просто… экономлю. В наших реалиях это нормально: если можно не переплачивать за съём квартиры, я не переплачиваю. Я что, должна оправдываться за это?
— Да. Должна, — ответил отец. — Потому что твой эгоизм ранит твою мать.
Пётр Владимирович видел, что дочь упорно не желает признавать свою вину или хотя бы задуматься о поведении. Он вздохнул и тихо сказал:
— Мне жаль, что мы пришли к такому разговору.
Лена недовольно отвернулась:
— Вы так говорите, будто я враг какой-то.
— Так ты ведешь себя, будто ты враг. Зачем ты вообще остаёшься здесь, если мы для тебя вообще никто? — в сердцах выпалила Нина Петровна. — Если у тебя достаточно денег на роскошь, почему бы не жить отдельно и не наслаждаться всеми этими шикарными покупками самостоятельно?
— Потому что мне удобнее так, — Лена повысила голос. — И я не считаю нужным менять свои привычки, только потому что вы меня осуждаете.
— Но тебе твоё удобство дороже семьи? Дороже здоровья матери? — тихо спросил отец.
Вместо ответа Лена вышла из кухни. В дверях она почти столкнулась с Андреем — он заехал после работы, принес лекарство для мамы. Он всё это время слушал разговор из коридора.
Андрей был старше Лены на три года. По характеру спокойный, он никогда не лез в конфликты, но сейчас не смог сдержаться.
— Лен, — позвал он сестру, когда она уже собралась уйти в свою комнату. — Подожди, давай поговорим, я давно тебя не видел.
— Ну говори, — нехотя остановилась Лена.
— Ты, наверное, не понимаешь, но мама действительно нездорова. Ей нужен покой и восстановление. Когда ты громыхаешь своими сериалами, она не может отдыхать как следует. Она из вежливости ничего не говорит, но я вижу, что ей тяжело. И с деньгами у них тоже всё печально.
— А я что сделаю? — Лена пожала плечами. — У меня тоже свои дела.
— Если не хочешь менять своё отношение — просто переезжай, — предложил Андрей. — В конце концов, сама будешь распоряжаться своей жизнью, жить, как хочешь, и тратить на что хочешь.
— Опять вы все лезете в мои дела, — взорвалась Лена. — Просто примите меня такой, какая я есть!
— И мама должна принять, что дочь ей не может помочь ни копейкой? — спросил брат, понизив голос.
— Мама может попросить у тебя, — язвительно ответила Лена. — Ты ж такой правильный.
— Я и так помогаю, чем могу, — Андрей усмехнулся. — Оплачиваю счета, покупаю лекарства. Но денег на путёвку у меня сейчас просто нет.
— У меня тоже нет! Я всё коплю, коплю, и вы хотите, чтобы я просто взяла и выкинула эти деньги на ветер? — Лена специально повысила голос, чтобы её услышали родители.
— Санаторий для мамы — это «выкинуть на ветер»? — тихо переспросил Андрей и покачал головой. — Ты уже совсем утратила связь с реальностью.
— Прекрати так со мной разговаривать, — бросила Лена и зашла к себе в комнату.
Андрей растерянно посмотрел ей вслед, потом пошёл на кухню, где Нина Петровна сидела на стуле, склонив голову, а отец стоял рядом, стараясь её утешить.
— Мам, — негромко обратился Андрей к матери, — ты не переживай, что-нибудь придумаем. Папа, у тебя есть какие-то накопления?
— Да мы всё, что могли, уже потратил— вздохнул Пётр Владимирович. — Нам не хватает на эти процедуры. Придётся, видимо, кредит оформлять.
— Кредит? — нахмурился Андрей. — Давайте-ка я поговорю сначала со знакомыми, у кого-то есть свободные деньги.
— Посмотрим. Потом обсудим, — ответил отец. — А Лене теперь уже ничего не докажешь.
Нина Петровна подняла глаза:
— Я сама ей скажу.
***
Утром следующего дня, когда Лена вышла из комнаты с недовольным лицом, мать ждала её в гостиной:
— Лена, подойди. Я хочу поговорить.
— О чём теперь? — Лена не скрывала, что ей неприятна эта тема.
— Я прошу тебя о небольшой помощи. Мне надо уехать в санаторий хотя бы на две недели, если не получается на месяц. Вот список того, что назначили врачи. Сможешь выделить денег?
Лена даже не взглянула на бумагу:
— Мама, давай ещё раз: я коплю на автомобиль, и машина мне нужна сейчас. Может, в следующий раз, если у меня будет больше возможностей…
— Какой следующий раз, Лена? У меня сейчас проблемы со здоровьем. Я не могу ждать, пока тебе будет удобно.
— Извини, у меня нет свободных средств, — повторила Лена почти машинально.
Нина Петровна чувствовала, что её вот-вот прорвёт. Но старалась говорить ровно:
— Да какие тебе мерседесы, доченька? Ты с мамой и папой в квартире живёшь. Откуда эта тяга к показной роскоши?
— Мне нравится жить красиво, — возразила Лена. — Разве это преступление?
— Нравится? Жить красиво — это когда ты сама платишь за свою жизнь. А ты живёшь за наш счёт, — гнев нарастал в голосе Нины Петровны. — Вот твой брат, Андрей, живёт как нормальный человек, без мерседесов, зато сам за себя в ответе! А ты сидишь у нас на шее, и при этом шикуешь как королева.
— Да что Андрей?! Он ютится в этой своей однушке и радуется жизни. Ему нравится, а мне — нет! — Лена не уступала. — Почему я должна жить скромно?
— Никто не просит тебя жить скромно. Но почему ты не можешь поддержать свою мать? Разве я не заслужила обычного человеческого участия?
— Если ты собираешься и дальше читать мне морали, — Лена прищурилась, — то после таких нравоучений ты точно от меня копейки не получишь.
Нина Петровна побледнела от обиды, но не проронила ни слова.
— Ну что, больше нечего сказать? — ехидно спросила Лена.
— Иди к себе, — глухо проговорила мать. — Давай закончим этот разговор.
Лена повернулась и прошествовала к себе в комнату. Когда за ней закрылась дверь, Нина Петровна посмотрела на мужа, который слушал всё это, стоя в дверях, и лишь беспомощно развела руками. Пётр Владимирович подошёл к жене, положил руку ей на плечо.
— Мы сами, Нина, справимся. Как-нибудь.
Но Нина Петровна молчала. Она не думала о том, где достать деньги, или как организовать лечение. В её голове стучали одни слова, сказанные дочерью: «…ты точно от меня копейки не получишь». И в тот миг ей стало горько: выходит, даже самое страшное — болезнь матери — не пробила броню, которой Лена успела обрасти.
Словно в подтверждение, из Лениной комнаты послышался громкий звук включённого телевизора. Казалось, она намеренно выкрутила громкость на максимум, чтобы слышать сериал и не слышать голосов родителей. И в самом этом звуке была заключена вся суть конфликта.
***
Сидя в своей комнате, Лена смотрела на список трат и думала о скором приобретении авто. Ей нравилась идея прокатиться по городу на мощной машине — это обещало ей уважение знакомых, лайки в соцсетях и тонну восхищения. Она чувствовала себя независимой, хотя самой платить за аренду жилья считала излишним. Родительская квартира была для неё чем-то самим собой разумеющимся.
А в гостиной тем временем Нина Петровна смотрела в окно. Ей не хотелось ни спорить, ни продолжать разбирательства. Одна фраза вертелась в голове: «Тебе твой мерседес дороже матери». И Нина Петровна понимала, что эти слова вырвались у неё не случайно.
Через пару часов Лена вышла из своей комнаты, собираясь перекусить.
— Мам, ты что на обед сегодня приготовила? — спросила она как ни в чем не бывало. — Я что-то не заказала ничего, а есть хочется.
Однако мама ей ничего не ответила, она просто отвернулась, а потом и вовсе встала и направилась в свою спальню.
— Ну всё, мама, — пробормотала Лена, решив, что должна хоть как-то подвести итог. — Ты так ко мне относишься… тогда точно ни о какой финансовой поддержке речи не будет.
Для Лены это был своеобразный выход: она не видела проблемы, пока могла двигаться к собственной мечте. Её не тревожили родительские упрёки и темы, которых она не хотела слышать. А родители… они остались наедине со своей печалью — и с осознанием, что дочка давно живёт в другой вселенной, где семейные ценности стоят намного дешевле её личных желаний.
***
На следующий день в доме царило странное затишье: как будто все участники конфликта держались подальше друг от друга, пытаясь оправиться после бурных разговоров.
Днём позвонил Андрей:
— Лен, — сказал он спокойно. — Послушай, я нашёл знакомого, который может занять денег на месяц или два. Для мамы. Но всё равно не хватает. Мне нужно ещё тысяч тридцать. Хоть это ты сможешь дать?
— Нет, — коротко отрезала Лена. — Ты же знаешь, у меня своя цель.
— Машина, да? — Андрей помолчал. — Ты не представляешь, насколько мама теперь на тебя обижена.
— Как будто я виновата, что в наше время всё так дорого, — вскинулась Лена. — И санатории, и машины…
Андрей уже хотел ответить, но промолчал и только горько усмехнулся.
Вечером, когда родители устроились перед телевизором, неожиданно раздался звонок в дверь. Пришёл Александр Витальевич — приятель отца, с которым они когда-то вместе работали.
— Петя, давай выйдем, — предложил он, кивнув в сторону лестничной площадки.
Через несколько минут вернувшийся Пётр Владимирович попросил жену присоединиться к ним на кухне. Нина Петровна, накинув шаль, вышла, чуть приподняв брови:
— Что-то случилось?
— Александр может дать нам денег, — объяснил отец, стараясь говорить спокойным голосом. — вместе с тем что нашел Андрей, нам хватит на путёвку на месяц.
— Спасибо, — с облегчением произнесла Нина Петровна. — Я уже думала, придётся совсем отказаться от санатория.
— Нет, не придётся, — Пётр Владимирович вздохнул. — Будет непросто, но здоровье твоё важнее. Затянем пояса, справимся. Да и Андрей поможет, чем сможет.
— Может, стоит Лене сказать, что мы нашли деньги без неё? — осторожно спросила мать.
— Скажу, конечно, — ответил отец. — Но не думаю, что её это сильно заинтересует…
Слова отца подтвердились буквально через несколько минут. Когда Лена вышла из комнаты, Пётр Владимирович коротко обрисовал ситуацию, ожидая хоть какого-то участия. Но дочь лишь равнодушно пожала плечами:
— Ну и хорошо, что нашли. Хотя зря вы в долги лезете.
— Спасибо за заботу, — с горечью подытожил отец.
Лена фыркнула и, не заметив в его голосе сарказма, ушла обратно к себе.
***
День отъезда оказался суматошным: Пётр Владимирович метался по квартире, проверяя, все ли вещи собраны, помогал жене одеться, попутно договариваясь с водителем такси. Андрей, чтобы хоть как-то поддержать мать, сказал, что приедет навестить её в санатории на выходных, если получится.
Лена в этой суете практически не участвовала: она закрылась в комнате, время от времени высовывала голову, слушала, как родители торопятся, потом тихо заходила обратно. Когда уже нужно было выносить сумки, отца прорвало:
— Лена, иди помоги — вещей много!
Лена нехотя вышла, взялась за ручку чемодана. Посмотрела на мать — в глазах родительницы всё ещё стояла обида и какая-то бесконечная усталость.
— Мам, — сказала Лена, смутившись под её взглядом. — Ну… удачи в санатории. Надеюсь, тебе там понравится.
— Спасибо, — выговорила Нина Петровна с натянутой улыбкой. — Отдохну и подлечусь.
***
Месяц пролетел быстро. Лена работала допоздна, а по вечерам либо смотрела сериалы, либо просматривала сайты с объявлениями о продаже авто. В голове у неё крутились мысли о тест-драйвах и желаемой комплектации.
Пётр Владимирович то задерживался на работе, то общался с соседом по гаражу, стараясь занять свободное время и не думать лишний раз о семейном раздоре. Андрей иногда звонил отцу, интересуясь, как там Лена. И ответ всегда был один: «Всё по-прежнему».
Когда пришёл день выписки из санатория, Пётр Владимирович с утра уехал за женой. Андрей тоже вырвался с работы, чтобы забрать мать. Лена, узнав, что родители вернутся, не торопилась домой: решила сначала заехать на просмотр машины, которая давно её интересовала. «Только бы продавец не поднял цену», — думала она, пока ехала в метро.
Вечером же, вернувшись в квартиру, Лена обнаружила, что Андрей и родители сидят на кухне. Мать выглядела заметно лучше, в глазах у неё появился огонёк. Словно санаторий и вправду помог, вернув ей немного здоровья и сил.
— Привет, — сказала Лена, с порога оглядев их троих.
— Привет, — кивнул Андрей.
Нина Петровна промолчала, но кивнула дочери в знак приветствия.
Пётр Владимирович жестом пригласил Лену присесть:
— Лена, давай поговорим. Спокойно.
— Опять? — Лена вздохнула.
— Да, — твёрже сказал отец. — Я понимаю, что ты взрослая женщина и сама решаешь, как тратить деньги. Но ведь это наш дом, наша квартира. Ты продолжаешь жить здесь, пользуешься всем, что мы оплачиваем. При этом мама тяжело болела, и ей пришлось ехать лечиться без твоей помощи.
— Так вы же нашли деньги… — начала Лена, но Пётр Владимирович перебил:
— Нашли, да. В долг. А теперь придётся эти долги отдавать. Я старею, Лена, у меня не такая зарплата, чтобы покрывать сразу все расходы.
— Пап, я же не прошу вас платить за мои покупки, — с раздражением возразила дочь. — Я себя обеспечиваю сама.
— А за квартиру кто платит?Коммунальные счета на кого приходят? — спросил отец. — И это не говоря уже о том, что ты никак не участвуешь в жизни семьи.
Он говорил не то чтобы громко, но жёстко — с непривычной для него уверенностью.
— То есть ты хочешь сказать, что я должна платить вам за проживание? — прищурилась Лена.
— Да, — спокойно ответил Пётр Владимирович. — Или всё-таки решиться жить отдельно, раз у тебя такие доходы и планы.
— Зачем ты её выгоняешь, Петя? — тихо спросила Нина Петровна, глядя на мужа.
— Я не выгоняю. Я говорю, что есть два пути. Или Лена участвует в семейном бюджете, помогает нам, как обычный работающий человек, или она снимает себе жильё и не обременяет нас своими расходами и постоянными конфликтами, — голос отца звучал сухо, ровно.
Лена смотрела на него и не верила своим ушам:
— Вы хотите, чтобы я платила? Собственным родителям?
— Нет, — Пётр Владимирович покачал головой. — Мы хотим, чтобы ты вела себя по-человечески: уважала маму, помогала нам, когда у нас трудности, и не относилась к этой квартире как к бесплатному отелю.
— Сказал бы раньше, — Лена резко встала из-за стола. — Найду я, где жить! И платить никому не буду!
Она схватила свой телефон и бросилась к себе в комнату. Через открытую дверь кухни слышалось, как она торопливо набирает чей-то номер, возмущённо шипит: «Да они вообще с ума сошли! Денег с меня требуют!».
Андрей тихо сжал плечо отца:
— Пап, всё правильно говоришь. Пусть решает, как ей лучше.
Нина Петровна смотрела на мужа встревоженными глазами:
— Мы делаем верно? Она ведь наша дочь…
— И именно поэтому мы не должны давать ей и дальше быть такой равнодушной, — ответил отец. — Если Лена хочет оставаться здесь — пусть участвует в расходах. Если нет — пусть живёт отдельно и делает, что захочет.
Он улыбнулся жене как мог мягче:
— Тебе нужен покой, Нина. А мы и так уже натерпелись.
***
В тот же вечер Лена заявила, что «раз уж такое дело», она будет искать студию в аренду — «в конце концов, я свободна в своих решениях». Родители не стали её переубеждать, хотя матери было горько слышать эти слова. Андрей вызвался помочь сестре найти жильё, но Лена наотрез отказалась от его помощи.
— Сама справлюсь, — бросила она холодно.
Уже через неделю Лена собирала вещи. Она с трудом нашла недорогое жильё в не самом ближнем районе. «Протяну пару месяцев, а потом доберу недостающую сумму и возьму машину», — успокаивала она себя. Отца и мать не посвящала в детали, лишь объявила день переезда.
Пока Лена складывала в сумки одежду и многочисленные гаджеты, Нина Петровна сидела в гостиной, слушая звуки из комнаты дочери и пытаясь не дать слезам навернуться на глаза. Ей было жаль, что всё пришло к такому. Но отступать уже не хотелось: она слишком устала.
Дверь за Леной закрылась тихо, без хлопка, и этот мягкий звук вдруг показался громче всех недавних ссор. В квартире наступила тишина — и в этой тишине скрывались противоречивые чувства: облегчение, что конфликты утихнут, и боль от того, что родная дочь вот так ушла.
— Справимся, — тихо проговорил Пётр Владимирович, обнимая жену. — Мы найдём, как погасить долг, и всё будет хорошо. Главное, что ты поправляешься. А Лена… может, поживёт отдельно, да переосмыслит что-то.
Нина Петровна вытерла слёзы кончиками пальцев.
— Да. Может… — отозвалась она, глядя на входную дверь, за которой давно растворились шаги дочери.
Вечером Нина Петровна подошла к окну. На улице шёл дождь, и крупные капли стекали по стеклу. Она думала о том, как там Лена, устроилась ли на новом месте, и ощущала внутри горькую пустоту. От обиды не оставалось и следа — только тихое сожаление, что всё так вышло.
Она прошептала в тишине гостиной:
— Я всё равно люблю тебя, Лена. Как бы там ни было.
