Лена всегда знала, что выйдя замуж за Максима, она обретёт не только мужа, но и его семью. Младшая сестра Максима, Катя, была частью этой сделки — девятнадцатилетняя студентка, которая училась в другом городе и нуждалась в поддержке. Лена приняла это как данность. Максим был единственным кормильцем в их семье после смерти отца, и помогать Кате было его священным долгом.
Первые два года всё шло гладко. Максим переводил Кате пятнадцать тысяч ежемесячно — на еду, проезд, учебники. Лена не возражала. Они с Максимом оба работали, снимали скромную однушку на окраине, но справлялись. Планировали накопить на первый взнос по ипотеке, может быть, через пару лет завести ребёнка.
Но три месяца назад что-то изменилось.
Лена заметила это случайно, когда проверяла баланс их общего счёта. Перевод Кате — тридцать пять тысяч. Она моргнула, подумала, что ошиблась. Открыла историю за предыдущий месяц. Тридцать пять тысяч. И месяцем раньше — то же самое.
Сердце забилось чаще. Она прокрутила дальше, до начала учебного года. Сентябрь — тридцать пять тысяч. Август — сорок тысяч.
Лена медленно опустила телефон на стол. За окном моросил осенний дождь, барабаня по подоконнику монотонной дробью. В квартире было прохладно — паровое отопление ещё не включили, электрообогреватель они не включали, экономили, ждали, пока станет совсем невыносимо. На ужин планировалась гречка с сосисками в третий раз за неделю. А Кате каждый месяц уходила сумма, которой хватило бы на их продуктовую корзину на два месяца.
Максим вернулся поздно, измотанный. Работал сутками в последнее время, брал дополнительные смены. Лена всегда думала, что он старается ради их общего будущего. Теперь она понимала, куда уходили эти деньги.
— Макс, нам нужно поговорить, — сказала она, когда он снял ботинки и рухнул на диван.
— Лен, я устал как собака. Может, завтра?
— Нет. Сейчас.
Он посмотрел на неё, уловив стальные нотки в голосе.
— Что случилось?
Лена положила перед ним телефон с открытой историей операций.
— Объясни мне, пожалуйста, почему переводы Кате выросли больше чем в два раза?
Максим побледнел. Взял телефон, пролистал, словно надеялся, что цифры окажутся другими.
— Я хотел тебе сказать…
— Когда? — Лена скрестила руки на груди. — Когда я в очередной раз отказалась от новой куртки? Когда мы решили отложить поездку к моим родителям, потому что не на что купить билеты?
— Кате нужны деньги! У неё же учёба, расходы…
— У неё общежитие! — голос Лены сорвался на крик. — Ей платят стипендию! Пятнадцати тысяч более чем достаточно для студентки!
Максим провёл рукой по лицу.
— Она сняла квартиру.
— Что?!
— С подругой. Они снимают двушку недалеко от университета. Платят по семнадцать с половиной каждая, плюс коммуналка…
Лена не могла поверить в то, что слышит. Несколько секунд она просто смотрела на мужа, пытаясь переварить информацию.
— Подожди, — наконец произнесла она. — Ты хочешь сказать, что твоя сестра не захотела жить в общежитии, которое ей предоставили бесплатно, и вместо этого решила снимать квартиру? За наш счёт?
— Там условия ужасные, Лен. Четыре человека в комнате, одна ванная на этаж, крысы…
— Крысы?! — Лена вскочила. — Макс, это обычное студенческое общежитие! Через это проходят все! Я сама четыре года жила в таком! И не умерла!
— Но если мы можем помочь ей жить лучше…
— Мы?! — Лена почувствовала, как внутри всё закипает. — Мы не можем, Максим! Мы не можем себе позволить купить нормальные продукты! Я третий год ношу одни и те же джинсы, потому что новые стоят пять тысяч! У тебя ботинки разваливаются! У нас нет накоплений, нет перспектив купить жильё! А твоя сестра снимает квартиру и живёт лучше, чем мы!
Максим сидел, уставившись в пол. Челюсть его напряглась.
— Она моя сестра. Я обещал отцу…
— Обещал помогать с учёбой! Не обеспечивать ей роскошную жизнь, пока мы сидим на гречке!
— Это не роскошь…
— Для студентки это роскошь! — Лена ходила по комнате, не в силах остановиться. — Твоей сестре, как и всем студентам, предоставляется общежитие! А она за наш счёт хочет квартиру снимать?! Устраивать вечеринки с подружкой, пока мы экономим на каждой копейке?!
Максим вскочил.
— Откуда ты взяла про вечеринки?
Лена остановилась, скрестив руки на груди.
— А для чего ещё девятнадцатилетней девчонке квартира? Чтобы в тишине учиться? Да ладно, Макс! Я тоже была студенткой!
— Ты не знаешь Катю…
— Я знаю, что мы с тобой живём хуже, чем твоя сестра-студентка! И это неправильно!
Повисла тяжёлая тишина. Дождь за окном усилился, струи воды стекали по стеклу, размывая огни ночного города.
— Что ты предлагаешь? — тихо спросил Максим.
— Вернуть всё как было. Пятнадцать тысяч в месяц. Этого хватит на еду и расходы. Пусть живёт в общежитии, как все нормальные студенты.
— Она уже сняла квартиру. Они заплатили залог, первый месяц…
— Не мои проблемы, — отрезала Лена. — Она взрослая девушка. Пора учиться отвечать за свои решения.
Максим сжал кулаки.
— Я не могу просто бросить её.
— Я не прошу тебя бросить! Я прошу вернуть помощь к адекватному уровню! Мы не можем тянуть на себе её аренду, Макс! У нас своя жизнь!
— Она моя сестра, — упрямо повторил он.
Лена подошла к нему вплотную, заглянула в глаза.
— А я твоя жена. И это тоже должно что-то значить.
Следующие дни прошли в напряжённом молчании. Максим избегал этой темы, уходил на работу рано, возвращался поздно. Лена не возвращалась к ней, но внутри у неё всё кипело. Она пересчитывала их расходы снова и снова, смотрела на квартиры в ипотеку, одну из которых они могли бы себе позволить, если бы откладывали хотя бы двадцать тысяч в месяц. Думала о детях, которых откладывала год за годом, потому что «пока нет условий».
А Катя жила в съёмной квартире.
Неделю спустя Лена приехала к матери Максима. Светлана Ивановна встретила её приветливо, как всегда, налила чай, достала печенье.
— Ты так редко заезжаешь одна, — сказала она, усаживаясь напротив. — Что-то случилось?
Лена обхватила чашку руками, собираясь с мыслями.
— Светлана Ивановна, вы знаете, что Катя снимает квартиру?
Та кивнула.
— Конечно. Она так рада! Показывала фотографии. Такая милая двушка, с ремонтом. Даже посудомоечная машина есть.
У Лены защемило в груди. Посудомоечная машина. У них с Максимом не было даже микроволновки.
— А вы знаете, сколько это стоит? — тихо спросила она.
— Ну, я не вникала в детали… Максим помогает, это главное.
— Тридцать пять тысяч в месяц, — Лена посмотрела ей в глаза. — Плюс она просила ещё на мебель в начале. Это были те самые сорок тысяч в августе.
Светлана Ивановна побледнела.
— Сколько?!
— Мы с Максимом живём на семьдесят тысяч вдвоём. Снимаем однушку, экономим на всём. А Кате он переводит половину этой суммы. Одной. Студентке, у которой есть бесплатное общежитие.
Чашка в руках свекрови дрогнула.
— Я не знала… Я думала, как раньше, тысяч пятнадцать…
— Я тоже так думала. До прошлой недели.
Повисла тишина. Светлана Ивановна опустила взгляд.
— Максим всегда был таким, — тихо сказала она. — После смерти мужа он взвалил на себя всю ответственность. Ему было двадцать два, Кате — четырнадцать. Он считает, что должен…
— Должен помогать — да. Но не обеспечивать ей жизнь лучше, чем у него самого.
Светлана Ивановна подняла глаза, и Лена увидела в них тревогу.
— Что ты хочешь сделать?
— Вернуть всё как было. Пятнадцать тысяч — более чем достаточно. Пусть живёт в общежитии.
— Катя будет в ярости.
— Пусть, — Лена выпрямилась. — Она избалована, Светлана Ивановна. Простите, но это так. Она привыкла, что Максим решает все её проблемы деньгами. Пора ей взрослеть.
Свекровь медленно кивнула.
— Поговори с Максимом ещё раз. Спокойно. Я… я тоже с ним поговорю.
Разговор состоялся в выходные. Максим пришёл мрачный, плюхнулся на диван и уставился в потолок.
— Мама звонила, — сказал он.
— Знаю.
— Зачем ты к ней ездила?
— Потому что ты меня не слышишь, — Лена села рядом, но не прикасалась к нему. — Макс, мы не можем так больше. Это разрушает нас.
— Я не могу бросить Катю.
— Никто не просит бросить! — Лена взяла его за руку. — Помогай ей. Но в разумных пределах. Пятнадцать тысяч, как было раньше. На еду, проезд, учебники. Всё остальное — её ответственность. Пусть подрабатывает, если хочет квартиру. Как делают миллионы студентов.
Максим молчал. Лена видела, как работают желваки на его скулах.
— Она подписала договор. Заплатила залог. Если съедет прямо сейчас — потеряет деньги.
— Это её выбор. Её последствия.
— Лена…
— Макс, послушай меня, — она развернула его к себе. — Мы женаты три года. Три года я жду, когда мы начнём жить для себя. Копить на квартиру. Планировать детей. Но каждый раз что-то происходит. То Кате нужен новый ноутбук. То оплатить курсы. Теперь вот квартира. Когда это закончится?
— Когда она закончит институт…
— Ей ещё три года учиться! — Лена почувствовала, как подступают слёзы. — Три года, Макс! А потом что? Она захочет остаться в городе, снимать квартиру, пока ищет работу? Потом ей понадобится помощь с машиной? С её будущей свадьбой?
— Ты преувеличиваешь…
— Нет! — Лена вскочила. — Это ты не видишь очевидного! Катя никогда не станет самостоятельной, пока ты решаешь за неё все проблемы! А я… — голос её сорвался. — А я больше не могу так жить.
Максим поднялся, попытался обнять её, но Лена отстранилась.
— Что ты хочешь этим сказать? — тихо спросил он.
— Я хочу сказать, что если ты не урежешь помощь Кате до разумного уровня, то мне придётся сделать выбор. И этот выбор будет между нашим браком и твоей сестрой.
Повисла мёртвая тишина. Лена видела, как расширились глаза Максима, как он побледнел.
— Ты не можешь ставить мне такой ультиматум…
— Могу, — её голос был твёрдым, хотя внутри всё дрожало. — Потому что я тоже имею право на жизнь. На будущее. На семью. И я не хочу жертвовать всем этим ради того, чтобы твоя сестра жила в квартире с посудомоечной машиной.
Максим смотрел на неё так, словно видел впервые.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
Он отвернулся, прошёл к окну. Стоял, глядя на дождь. Прошла минута. Две. Лена ждала, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Хорошо, — наконец произнёс он. — Я поговорю с Катей.
Звонок раздался через два дня. Лена была на работе, когда увидела на экране имя Кати. Подумала не брать трубку, но любопытство взяло верх.
— Алло?
— Ты довольна?! — в трубке истерично кричал девичий голос. — Ты добилась своего?!
Лена отошла подальше от коллег, вышла в коридор.
— Катя, успокойся…
— Как я могу успокоиться?! Макс только что позвонил! Сказал, что больше не будет платить за квартиру! Что я должна переезжать в общагу!
— В общежитие, которое тебе предоставили бесплатно, — спокойно сказала Лена.
— Ты не понимаешь! У меня договор! Если я съеду сейчас, мы с Дашей потеряем залог! Это пятьдесят тысяч!
— Тогда не стоило подписывать договор, не имея собственных денег.
— Мы рассчитывали на Макса! Он обещал!
— Он обещал помогать с учёбой. Не оплачивать твою съёмную квартиру.
В трубке раздался всхлип.
— Это всё из-за тебя! Ты настроила его против меня!
Лена прислонилась к стене, вдруг почувствовав усталость.
— Катя, я не против тебя. Но мы с твоим братом тоже люди. У нас тоже есть планы, мечты. Мы не можем тянуть на себе твою аренду.
— Но куда я денусь?! Я подвожу Дашу! Она рассчитывала на меня!
— В общежитие. Как все студенты.
— Там невозможно жить!
— Миллионы людей как-то живут.
— Ты просто не хочешь, чтобы Максим мне помогал! Тебе плевать на меня!
— Мне не плевать, — Лена почувствовала, как внутри начинает закипать. — Но я не собираюсь жертвовать нашим будущим ради того, чтобы у тебя была отдельная квартира в девятнадцать лет.
— Я ненавижу тебя! Ты разрушила мою жизнь!
— Катя…
Но в трубке уже раздались гудки. Лена опустила телефон, медленно выдохнула. Руки дрожали. Она знала, что после этого разговора Катя обязательно позвонит Максиму. И тогда начнётся самое сложное.
Максим пришёл домой около полуночи. Лена не спала, сидела на кухне с чашкой остывшего чая. Услышала, как открылась дверь, как он разулся, прошёл в комнату. Потом снова появился на пороге кухни.
Выглядел он разбитым.
— Катя звонила, — сказал он, опускаясь на стул напротив.
— Знаю. Мне тоже звонила.
— Она рыдала. Говорит, что я предал её. Что подвёл. Что теперь она потеряет залог и подруга её возненавидит.
Лена молчала.
— Мама тоже звонила, — продолжил Максим. — Сказала, что я правильно делаю. Что пора Кате взрослеть. Но я слышал в её голосе… она волнуется за неё.
— И ты?
Максим поднял на неё глаза. В них была боль.
— Я чувствую себя дерьмом. Будто бросаю её.
Лена протянула руку через стол, коснулась его пальцев.
— Ты не бросаешь. Ты просто возвращаешь помощь к нормальному уровню.
— Она потеряет деньги…
— Это будет её урок. Жёсткий, но необходимый. Нельзя подписывать договоры, рассчитывая на чужие деньги.
Максим откинулся на спинку стула, закрыл глаза.
— Она сказала, что я выбрал тебя вместо неё.
— И ты выбрал?
Он открыл глаза, посмотрел на жену долгим взглядом.
— Да. Я выбрал нас.
Лена почувствовала, как внутри словно тугая струна, которая всё это время держала её в напряжении, наконец ослабла.
— Спасибо, — тихо сказала она.
Максим встал, обошёл стол, обнял её. Лена прижалась к нему, чувствуя, как по щекам текут слёзы.
— Прости, — прошептал он в её волосы. — Прости, что не услышал тебя сразу. Что заставил дойти до ультиматума.
— Главное, что услышал.
Они стояли так долго, обнявшись посреди тусклой кухни, пока за окном лил дождь и город постепенно засыпал.
Через неделю Катя всё ещё не разговаривала с Максимом. Он переводил ей пятнадцать тысяч, как договорились, но она не отвечала на звонки, на сообщения отвечала односложно. Светлана Ивановна говорила, что девушка съехала из квартиры, вернулась в общежитие. Подруга действительно была в ярости, их дружба трещала по швам.
Лена знала, что Максим переживает. Видела, как он хмурится, глядя в телефон, как вздыхает, откладывая его в сторону. Но он держался. Не шёл на попятную.
А ещё они начали откладывать деньги. Двадцать тысяч в месяц — на квартиру, на будущее. Впервые за три года у них появилась подушка безопасности, счёт, который рос, а не таял.
Лена купила себе новую куртку. Максиму — зимние ботинки. Они сходили в кафе, первый раз за полгода. Маленькие радости, которые раньше казались недоступной роскошью.
И постепенно, очень постепенно, жизнь начала налаживаться.
Через месяц Катя позвонила Максиму. Лена услышала разговор — он не скрывал, сидел рядом с ней на диване.
— Привет, — голос девушки был тихим, без прежней истеричности.
— Привет, Катюш, — Максим выдохнул с облегчением. — Как ты?
— Нормально. В общаге, конечно, не сахар. Но… я привыкаю.
— Всё будет хорошо.
— Макс, я… я хотела извиниться. За то, что наговорила. Ты не предал меня. Я была дурой.
Максим сглотнул, и Лена увидела, как его глаза заблестели.
— Ничего страшного. Я понимаю, что для тебя это было тяжело.
— Мама объяснила мне кое-что. О том, как вы с Леной живёте. Я не думала… я не понимала, что всё настолько серьёзно.
— Мы справимся. Главное, чтобы ты училась хорошо.
— Я нашла подработку. В кофейне недалеко от универа. Буду работать по выходным.
Лена почувствовала, как внутри что-то теплеет.
— Это здорово, Кать, — сказал Максим, и в его голосе слышалась гордость.
— Так что… спасибо. За то, что помогаешь. И извини, что была неблагодарной стервой.
Максим рассмеялся, и это был первый искренний смех за последний месяц.
— Ты не стерва. Просто взрослеешь понемногу.
После разговора он обнял Лену, и она почувствовала, как с его плеч спадает тяжесть.
— Всё получится, — шепнула она. — У нас всё получится.
И впервые за долгое время она действительно в это верила.
Зима пришла неожиданно рано, укрыв город белым одеялом. Лена стояла у окна, наблюдая, как снежинки кружатся в свете фонарей. За спиной возился Максим, готовя ужин — не гречку с сосисками, а что-то приличное, с мясом и овощами.
На столе лежали распечатанные варианты квартир. Они всё ещё не могли позволить себе ипотеку, но впервые это был не просто призрачный план на «когда-нибудь». Это была реальная цель, с конкретными цифрами и сроками.
Телефон Лены завибрировал. Сообщение от Кати — фотография. Девушка в форме кофейни, с подносом в руках, ухмыляется в камеру. Подпись: «Первая зарплата! Спасибо, что пнули меня в нужном направлении».
Лена улыбнулась, показала фото Максиму.
— Смотри. Наша девочка взрослеет.
Он обнял её за талию, прижался подбородком к её плечу.
— Благодаря тебе.
— Благодаря нам, — поправила Лена.
За окном падал снег, город готовился к зиме, а в их маленькой квартире было тепло и уютно. Впереди ждали трудности, счета, споры о том, куда потратить каждую тысячу. Но теперь они шли по этому пути вместе, как настоящая семья.
И это было самое главное.
