У вас нет права решать, как и на что я трачу свои деньги — дала отпор свекрови Лика

— Ань, помоги советом, как быть, — Лика прижала телефон плечом, пытаясь одновременно найти нужные документы в сумке и не выронить ключи от машины. — Она опять приходила.

— Кто, свекровь? — В трубке послышался звук захлопывающейся двери. — Погоди, сейчас до кабинета дойду, и ты мне всё расскажешь.

Лика наконец справилась с замком. Села в машину, но заводить не стала. За три года работы риелтором она научилась ценить эти минуты тишины между встречами с клиентами.

— Слушай, — голос Анны стал отчетливее. — Я на месте. Рассказывай.

— Да всё как обычно. Пришла проверять, как мы живём. Открыла холодильник, заглянула в шкафы. Спросила, почему у нас продукты из обычного магазина, а не из того, где скидки. Потом начала считать, сколько мы за месяц на еду тратим.

— А ты что?

— А что я… Молчу. Андрей просит не конфликтовать. Говорит, она просто переживает.

В трубке послышался скептический хмык.

— По-моему, у тебя не свекровь, а налоговая инспекция какая-то.

Лика невесело рассмеялась:

— Если бы. От налоговой хоть права есть защищаться. А тут… Каждый раз как на допросе. Куда ходили, что купили, почему столько потратили.

— И давно это началось?

— С самой свадьбы. Сначала мелочи были — советы там, намёки. Потом начала проверять чеки из магазинов. Говорит, молодые сейчас деньги считать не умеют, надо учить. А теперь…

Лика замолчала, глядя на проезжающие мимо машины. День выдался солнечный, но настроение было хуже некуда.

— Что теперь?

— Теперь она требует показывать ей все расходы. Все, понимаешь? До копейки. У неё в телефоне специальная табличка есть — она туда заносит, сколько мы потратили, сколько должны были потратить, и сколько «перерасхода».

— Да ты шутишь!

— Какие уж тут шутки… — Лика вздохнула. — Знаешь, что самое обидное? Мы ведь нормально живём. У меня хорошие комиссионные, у Андрея стабильная зарплата. Квартиру в ипотеку взяли, обставились, даже откладывать получается. Но ей всё мало.

На работе у Лики был свой метод — клиентам всегда показывать несколько вариантов квартир. Разных по цене, району, планировке. Пусть сами выбирают, что им подходит. Свекровь же признавала только свой вариант — экономить на всём, копить «на старость» и никаких лишних трат.

— А муж что говорит?

— Андрей… — Лика покачала головой, хотя подруга этого не могла видеть. — Он между двух огней. С детства привык, что мама лучше знает. Она же всю жизнь главным бухгалтером проработала, в девяностые семью тянула. Для него это всё… ну, нормально, наверное.

— И что делать будешь?

— Не знаю, — Лика посмотрела на часы. — Ладно, мне пора. Через полчаса встреча с клиентами.

— Давай вечером созвонимся?

— Давай. Только после восьми — у меня ещё три показа сегодня.

Лика завела машину. Старенькая «Тойота» натужно закашляла, потом всё-таки завелась. «Надо в сервис», — подумала Лика, выруливая со стоянки. Эта мысль преследовала её уже второй месяц, но она старательно гнала её прочь. Только новых расходов сейчас не хватало.

К вечеру она еле доползла до дома. Последние клиенты оказались придирчивыми — посмотрели пять квартир и ни одна не понравилась. А когда она пыталась выяснить, чего именно они хотят, только пожимали плечами: «Ну, чтобы всё было хорошо».

Андрей уже был дома — сидел на кухне с ноутбуком.

— Привет, — он поднял глаза от экрана. — Как день?

— Никак, — Лика устало опустилась на стул. — Слушай, нам надо поговорить.

— О чём?

— О твоей маме.

Андрей напрягся. Эта тема всегда была сложной.

— Что опять не так?

— Всё не так, — Лика старалась говорить спокойно. — Она контролирует каждый наш шаг. Каждую покупку. Каждое решение. Это ненормально.

— Она просто хочет помочь…

— Помочь? — Лика почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. — Следить за нами, как за детьми — это помощь? Проверять чеки — это помощь? Считать наши расходы — это помощь?

— Ну а что такого? — Андрей пожал плечами. — Она опытнее нас, знает жизнь…

— Знает жизнь? — Лика встала. — А мы что, по-твоему, не знаем? Нам сколько лет — пять? Десять? Мы что, не можем сами решать, как нам жить?

В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось «Мама».

— Не бери, — попросила Лика.

Андрей колебался секунду, потом всё-таки ответил:

— Да, мам. Нет, дома. Да, Лика тоже. Что? Нет, не ужинали ещё…

Лика молча вышла из кухни. Она знала, что будет дальше. Свекровь сейчас скажет, что «заедет на минутку». Привезёт какую-нибудь еду — потому что «молодые вечно питаются непонятно чем». И начнётся очередной досмотр их жизни.

Так и вышло. Через полчаса раздался звонок в дверь.

— Я вам тут оливьешки настругала, вот привезла, — с порога начала Валентина Петровна. — А то знаю я вас — опять полуфабрикаты какие-нибудь…

Она прошла на кухню, поставила сумку на стол. Достала кастрюлю, потом ещё какие-то свёртки. И тут её взгляд упал на чек, лежащий на краю стола.

— Это что? — Она взяла бумажку. — Вы опять в этом дорогом магазине покупали? Я же говорила — есть точно такие же продукты, только дешевле! Андрей, ты почему не следишь?

— Мам…

— Что «мам»? Вы же так никогда ничего не накопите! А ещё и квартиру эту взяли — ипотека каждый месяц, коммуналка… Нет чтобы сначала на первый взнос побольше собрать…

Лика почувствовала, как у неё начинает болеть голова. Этот разговор повторялся уже сотый раз. Она молча достала таблетку, налила воды.

— О, ещё и на такие дорогие лекарства деньги тратите! — Валентина Петровна всплеснула руками. — А я что говорила? Надо было витамины пить, те, что я советовала. Дешевле бы вышло.

В кармане у Лики завибрировал телефон. Сообщение от механика: «Добрый вечер. По поводу вашей машины — там серьёзные проблемы с двигателем. Нужен капитальный ремонт. Примерная стоимость…»

Цифра, указанная дальше, заставила её похолодеть. Таких денег у них сейчас не было. А без машины она работать не могла — попробуй повози клиентов по всему городу на общественном транспорте.

— Андрей, — она прервала очередную тираду свекрови. — Можно тебя на минуту?

Они вышли в коридор. Лика показала ему сообщение.

— Что делать будем?

Андрей почесал затылок:

— Ну, можно кредит взять…

— Час от часу не легче! — раздался за спиной голос Валентины Петровны. — Я так и знала! Вечно вы в долги лезете, вместо того чтобы экономить!

Она выхватила телефон из рук сына, пробежала глазами сообщение.

— Никаких кредитов! Это всё твои разъезды, — она ткнула пальцем в сторону Лики. — Нормальную бы работу нашла, сидела в офисе…

— Валентина Петровна, — тихо сказала Лика. — Отдайте телефон.

— И не подумаю! Вот сейчас разберёмся, куда вы деньги деваете…

— Отдайте. Телефон.

Что-то в голосе невестки заставило свекровь осечься. Она протянула телефон, но тут же снова начала:

— Вот я посмотрела ваши расходы за прошлый месяц…

— Что вы сделали? — Лика почувствовала, как у неё холодеют руки. — Вы следите за нашими расходами?

— Ничего я не слежу! Просто зашла в приложение банка на телефоне Андрюши, когда он спал. Я имею право знать…

— Вы. Не имеете. Права.

Каждое слово падало как камень. В коридоре повисла тишина.

— Что значит — не имею права? — возмутилась наконец Валентина Петровна. — Я мать! Я должна знать…

— Нет, — Лика сделала шаг вперёд. — Не должны. Это наши деньги. Наша жизнь. Наши решения. Вы не имеете права лезть в наш телефон, проверять наши расходы, указывать, что нам покупать и как жить.

— Да как ты смеешь…

— Смею. Потому что я взрослый человек. Мы оба — взрослые люди. У нас своя семья, своя жизнь, свои деньги. И мы сами решаем, как ими распоряжаться.

— Андрей! — Валентина Петровна повернулась к сыну. — Ты слышишь, как она с матерью разговаривает?

Но Андрей молчал.

Впервые за все эти годы он смотрел не на мать, а на жену. И в его взгляде читалось… уважение?

— Мам, — наконец произнёс он. — Лика права. Это перебор. Мы больше не дети.

— Ах так? — Валентина Петровна побледнела. — Значит, теперь вы… Ну хорошо. Хорошо!

Она резко развернулась и пошла к выходу. У двери обернулась:

— Только потом не прибегайте за помощью! Когда кредитов наберёте, когда в долги влезете…

Дверь хлопнула. Лика и Андрей остались стоять в коридоре.

— Знаешь, — наконец сказал Андрей. — А ведь она правда в телефон мой лазила. И в банковское приложение. Я всё думал — откуда она так точно знает, сколько мы тратим…

Лика молча обняла мужа. Им предстояло многое обсудить. И решить, что делать с машиной. И научиться жить по-новому — без постоянного контроля и указок.

Через неделю они взяли кредит и купили подержанную, но надёжную «Хонду». Валентина Петровна узнала об этом от соседки и устроила скандал по телефону. Кричала, что они неблагодарные дети, что разобьют семью, что погрязнут в долгах.

Андрей спокойно выслушал и сказал:

— Мам, я тебя очень люблю. Но это наше решение. И либо ты его принимаешь, либо… либо мы будем общаться только по праздникам.

Валентина Петровна бросила трубку. А через два дня начала обзванивать всех родственников, жаловаться на невестку-разлучницу и сына-предателя.

На семейном обеде у бабушки демонстративно не села рядом с Ликой. Весь вечер она демонстративно обсуждала с золовкой, как тяжело сейчас молодым, как они запутались, как не ценят мудрых советов старших.

А через неделю позвонил свёкор — первый раз за всё время:

— Лика, послушай… — голос у него был усталый. — Ты пойми, мать действительно о вас беспокоится. Она же всю жизнь семью тянула, каждую копейку считала. Ей тяжело видеть, как вы…

— Что мы, Николай Иванович? — спокойно спросила Лика. — Живём не так, как она хочет? Тратим свои деньги не по её указке?

— Ты не понимаешь, — вздохнул свёкор. — Она же главным бухгалтером столько лет проработала. У неё всё должно быть по полочкам, всё учтено…

— А моя жизнь? Моя работа? Мои деньги? Их тоже нужно раскладывать по чужим полочкам?

В трубке повисла тишина.

— Знаешь, — наконец сказал свёкор, — а ведь ты молодец. Я бы не смог так… отстоять свои границы.

Больше он не звонил. А Валентина Петровна начала действовать через других родственников. То тётя Люда позвонит — «поговорить по душам». То двоюродная сестра Андрея напишет — «узнать, как дела». И все как один заводят разговор о том, как тяжело матери, как она переживает, как ночами не спит.

На работе у Лики дела шли в гору. С новой машиной она могла показывать больше объектов, успевать на все встречи. Комиссионные выросли, кредит не казался таким уж страшным.

Андрей тоже изменился. Впервые за много лет он начал принимать решения сам, не оглядываясь на мать. Они даже запланировали отпуск — без обычных консультаций со старшим поколением о том, куда можно ехать, а куда нельзя.

Валентина Петровна узнала об их планах от своей подруги, которая случайно увидела Лику в туристическом агентстве. Звонок раздался вечером:

— Андрюша, это правда? Вы собрались куда-то ехать? А как же кредит? А плановые расходы? А…

— Мам, — перебил её Андрей, — мы уже решили. И это не обсуждается.

— Но я же должна знать! Я же мать! Я имею право…

— Нет, мам. Не имеешь. Ты имеешь право любить нас, скучать по нам, общаться с нами. Но не имеешь права контролировать.

В трубке послышались всхлипывания:

— Значит, вот как теперь будет? Совсем мать забыли? Совсем от рук отбились?

— От чьих рук, мам? — тихо спросил Андрей. — Нам не шестнадцать лет. У нас своя семья.

С тех пор прошло полгода. Они всё-таки съездили в отпуск. Купили новый диван — и снова выслушали от родственников, как расточительно тратить такие деньги на мебель. Начали делать ремонт в спальне — и опять пошли разговоры о том, что «могли бы и потерпеть».

Лика научилась пропускать это мимо ушей. Андрей больше не бросался к телефону, когда звонила мать. Они просто жили своей жизнью — как хотели, как считали нужным.

А недавно Лика случайно встретила свекровь в супермаркете. Валентина Петровна стояла у полки с крупами и придирчиво изучала ценники.

— Здравствуйте, — сказала Лика.

Свекровь вздрогнула, обернулась. Хотела что-то сказать — наверное, про то, что в соседнем магазине эта же крупа дешевле. Но осеклась, кивнула и молча пошла дальше.

Вечером Лика рассказала об этой встрече Андрею:

— Знаешь, она выглядела такой… потерянной. Как будто не понимает, как жить в мире, где не всё подчиняется её правилам.

— Она привыкнет, — ответил муж, обнимая её. — Или не привыкнет. Но это уже не наша проблема.

И Лика поняла — он прав. Нельзя заставить другого человека принять твой выбор. Нельзя объяснить тому, кто не хочет понимать. Можно только жить своей жизнью, тратить свои деньги и не чувствовать себя виноватым за это.

Потому что право выбирать свой путь — это не привилегия, которую дают или забирают. Это базовое право каждого взрослого человека. И иногда за него приходится бороться. Даже если это сложно. Даже если это больно. Даже если приходится идти против тех, кого любишь.

Оцените статью
У вас нет права решать, как и на что я трачу свои деньги — дала отпор свекрови Лика
Тайный брак, скандальный развод и беременность‑сюрприз: 10 крутых перемен в жизни звёзд