Марина узнала о приезде родни за три дня до Нового года.
Она стояла на кухне, помешивая соус для запеканки, когда Олег прошел мимо с виноватым видом, пробормотал что-то невнятное и быстро скрылся в ванной. Марина знала этот маневр. Двенадцать лет брака научили ее распознавать сигналы опасности.
— Олег, — позвала она, выключая плиту. — Что случилось?
Тишина. Потом звук льющейся воды — он умывался, чтобы выиграть время.
— Олег!
Он появился в дверном проеме с полотенцем в руках, лицо красное, взгляд бегающий.
— Слушай, Маринка… тут такое дело… — он сглотнул. — Знаешь, мама звонила. И тетя Люся. И Вовка с Леной. В общем…
— Говори уже, — Марина скрестила руки на груди.
— Они приедут на Новый год. Ненадолго. На недельку. Ну, может, чуть больше. Я не смог отказать, они так расстраивались, мама вообще плакала по телефону…
Марина почувствовала, как внутри поднимается ледяная волна. Родня Олега. Его мать Галина Петровна, которая находила изъяны в каждом приготовленном Мариной блюде. Тетя Люся с ее бесконечными историями о чужих болезнях. Двоюродный брат Вова с женой Леной, которые превращали любое пространство в филиал своей квартиры.
— Когда? — тихо спросила она.
— Послезавтра. Утром.
Послезавтра. Двадцать девятого декабря. У нее было сорок восемь часов, чтобы подготовить квартиру к нашествию.
Следующие два дня Марина провела в лихорадочной суете. Магазин постельного белья — нужны комплекты для раскладного дивана и надувного матраса. Продуктовый — закупка на армию. Галина Петровна не ела свинину, Вова страдал от изжоги, Лена требовала обезжиренное молоко. Тетя Люся могла есть что угодно, но предпочитала жаловаться на любое предложенное блюдо.
Олег помогал неуверенно, больше путаясь под ногами. Он носил пакеты, двигал мебель, но делал это с таким виноватым видом, что Марина злилась еще больше.
Тридцатого декабря, когда часы показывали девять утра, в дверь позвонили.
— Открывай, открывай! — раздался голос Галины Петровны. — Мы с дороги, замерзли насмерть!
За дверью стояли четверо взрослых людей с чемоданами, пакетами и коробками. Галина Петровна первой ввалилась в прихожую, раскидывая руки для объятий.
— Олежек, сыночек! — она прижала сына к груди, потом оглядела квартиру критическим взглядом. — Марина, ты что, убираться не успела? Пыль на зеркале.
— Здравствуйте, Галина Петровна, — Марина выдавила улыбку. — Проходите, раздевайтесь.
Они раздевались долго, занимая всю прихожую. Тетя Люся охала, снимая ботинки, жалуясь на отекшие ноги. Вова сразу потребовал кофе. Лена объявила, что умирает от голода.
— Олег говорил, что вы приедете на неделю, — осторожно начала Марина, помогая развешивать пальто. — У вас билеты обратно на какое число?
— Ой, да какие билеты, — отмахнулась Галина Петровна. — Поживем, посмотрим. Может, еще недельку останемся. Нечасто же мы видимся!
В животе у Марины что-то нервно задёргало.
К вечеру первого дня квартира превратилась в филиал вокзала. Вещи гостей расползлись по всем комнатам. Галина Петровна заняла спальню — «мне нужна тишина, у меня давление», — выселив хозяев на раскладной диван в гостиной. Вова с Леной устроились там же, на надувном матрасе. Тетя Люся получила в своё распоряжение кухню.
— Олег, может, ты скажешь маме, что спальня все-таки наша? — шепотом попросила Марина, когда они укладывались на неудобном диване.
— Маринка, ну она же в возрасте. Ей нужен отдых. Потерпи немного.
Немного растянулось на две недели.
Распорядок установился быстро. Гости спали до обеда, потому что «на каникулах нужно отдыхать». Марина вставала в семь, как обычно — организм не умел перестраиваться. Она ходила по квартире на цыпочках, готовила завтрак для себя и Олега, который убегал на работу даже в праздники — «аврал, понимаешь, отчеты».
В двенадцать начиналось пробуждение. Галина Петровна выходила из спальни в халате Марины — «свой забыла, ничего ведь?» — и требовала кофе. Особенный, крепкий, но не горький. С молоком, но не с тем, что в холодильнике, а с жирным, фермерским.
— Марина, а где мой кофе? — голос звучал из комнаты, хозяйка не считала нужным приходить на кухню.
К часу подтягивались остальные. Тетя Люся первым делом рассказывала сон — длинный, запутанный, с деталями. Потом переходила к болезням — своим, соседским, знакомых знакомых.
Лена, жена Вовы, садилась к холодильнику и объявляла:
— Ой, девочки, я на диете. Мне только йогурт обезжиренный. И яблоко. Зеленое.
Зеленых не было. Были красные.
— Марина, ты же знаешь, что зеленые яблоки менее калорийны, — Лена вздыхала с видом жертвы обстоятельств. — Придется тебе сбегать в магазин.
Марина бегала в магазин по три раза на дню.
В воскресенье, Галина Петровна постановила:
— Олег, скажи Марине, пусть сделает оливье. Нормальный, как у меня дома, с говядиной. У нее получается не то.
Олег передал просьбу. Марина приготовила оливье. Галина Петровна попробовала, поморщилась:
— Много майонеза. А горошка мало. Но ничего, съедобно.
На следующий день потребовали оливье снова. И послезавтра. К Рождеству Марина видела оливье в кошмарах.
Телевизор работал с утра до ночи. Вова переключал каналы, не спрашивая остальных. Концерты, новости, реалити-шоу, сериалы. Марина хотела посмотреть фильм — ей отказали.
— Вов, может, дашь Марине посмотреть? — робко попросил Олег.
— Да щас, через пять минут закончится, — ответил Вова, не отрываясь от экрана.
Шоу закончилось, но началось новое.
Марина убирала. Постоянно. Гости оставляли за собой следы, как улитки слизь. Чашки на столах, подлокотниках, подоконниках. Крошки на диване. Мокрые полотенца на полу в ванной. Тарелки в раковине.
— Марина, а у вас вообще нет порядка в доме? — заметила как-то Лена, показывая на пятно на столе, которое только что оставила сама, поставив чашку с чаем.
Марина молча взяла тряпку.
— Может, мне стоит показать, как правильно убирать? — продолжала Лена. — У меня дома всегда идеально.
— Спасибо, справлюсь, — процедила Марина сквозь зубы.
К десятому января она уже не помнила, как выглядит ее собственная кровать. Диван в гостиной скрипел, матрас сползал к утру. Олег храпел, не высыпался, был раздражительным.
— Может, хватит? — спросила Марина однажды вечером, когда они готовились ко сну в половине двенадцатого, дожидаясь, пока Вова закончит смотреть очередной боевик. — Может, ты намекнешь им, что пора?
— Маринка, ну они же родня. Нечасто приезжают.
— Олег, они тут уже почти две недели!
— Ну и что? Гостей принять раз в год — это не так уж и сложно. Не понимаю, что ты так переживаешь. Неужели так тяжело?
Марина замолчала. Внутри что-то оборвалось окончательно.
Одиннадцатого января Олег объявил:
— Мы с ребятами поедем в торговый центр. Вова хочет куртку посмотреть, мама — посуду. Поедешь?
— Нет, я дома поработаю, — ответила Марина.
Она проводила их взглядом из окна. Пятеро человек втиснулись в Олегову машину, отъехали, скрылись за поворотом.
У нее было часа три. Может, четыре.
Марина начала со спальни — вещи Галины Петровны. Халаты, платья, баночки с кремами. Все аккуратно уложила в чемодан свекрови. Застегнула молнию.
Кухня — вещи тети Люси. Кофточки, юбки, лекарства. Второй чемодан.
Гостиная — вещи Вовы и Лены. Их было больше всего. Два чемодана едва закрылись.
Вещи Олега Марина собирала отдельно. Сумка дорожная. Рубашки, джинсы, носки, бритва, зубная щетка. Все самое необходимое.
Она спустила чемоданы во двор на лифте. Один за другим. Три рейса. Расставила их под окнами, на газоне, аккуратно, в ряд. Сумку Олега положила отдельно.
Потом поднялась обратно, закрыла дверь на цепочку и приготовила себе кофе. Настоящий, крепкий, в любимой чашке.
Они вернулись около шести вечера. Марина услышала голоса в подъезде, шаги на лестнице. Звонок в дверь.
— Открывай, мы с сумками! — голос Галины Петровны.
Марина подошла к двери, открыла ее на цепочку.
— Здравствуйте, — сказала она спокойно.
— Марина, открой нормально, — Олег попытался толкнуть дверь.
— Ваши вещи на газоне под балконом, вы разве не заметили? — Марина говорила ровным голосом, глядя в щель между дверью и косяком.
Повисла тишина.
— Что? — переспросил Олег.
— Ваши вещи внизу. Под окнами первого этажа. Чемоданы. Пять штук.
— Марина, это шутка? — голос Галины Петровны дрогнул. — Открой сейчас же!
— Это не шутка. Я собрала ваши вещи. Вы прекрасно проводили время последние две недели. Теперь каникулы закончились. Пора по домам.
— Маринка, ты что творишь? — Олег толкнул дверь сильнее, цепочка натянулась. — Открой немедленно!
— Олег, твоя сумка тоже там. Поезжай с мамой и Вовой. Как решите. Мне нужно отдохнуть. От вас. От всех вас.
— Ты с ума сошла! — завопила Галина Петровна. — Олег, выбей дверь!
— Не советую, — Марина оперла плечо о дверь. — Соседи внизу, участковый за углом. Устроите скандал — вызову полицию.
— Марина, прекрати немедленно! — Олег повысил голос. — Это моя мама!
— И мой дом. В котором я две недели работала служанкой. Готовила ваш оливье каждый день. Стирала ваши полотенца. Спала, как придётся. Терпела лекции о том, как правильно убирать. Слушала про чужие болезни. А ты, Олег, сказал, что принять гостей раз в год не так уж и сложно.
— Я не то имел в виду!
— Ты имел в виду именно это. Ты не видел, как я выбиваюсь из сил. Ты уезжал на работу, возвращался к ужину и считал, что все прекрасно. А мне ты так и не сказал спасибо. Ни разу.
Тишина. За дверью послышался всхлип — тетя Люся начала плакать.
— Марина, ну давай обсудим, — Олег заговорил мягче. — Открой дверь, поговорим нормально.
— Обсуждать нечего. Я приняла решение. Вы переоценили мое гостеприимство. Ваши вещи ждут вас. Счастливого пути.
— Ты пожалеешь об этом! — голос Галины Петровны сорвался на визг. — Я не забуду такого оскорбления!
— Галина Петровна, вы жили в моей спальне две недели, спали на моей кровати, носили мой халат и критиковали мою готовку. Считаю, что мы квиты, — Марина отошла от двери. — До свидания всем.
— Марина!
Она прошла в гостиную, закрыла окно, чтобы не слышать голосов снизу, когда они обнаружат чемоданы. Села на диван. Свой диван, в своей гостиной, в своей квартире.
Телефон завибрировал. Олег. Она отклонила звонок. Еще один. Отклонила. Пять звонков подряд. Отключила звук.
Через сорок минут во дворе завелся автомобильный двигатель. Марина выглянула в окно. Машина Олега отъезжала от подъезда, груженная чемоданами. В салоне виднелись силуэты.
Она проводила их взглядом, потом вернулась в квартиру. Тишина. Потрясающая, звенящая тишина.
Марина прошла в спальню. Ее спальню. Легла на кровать поверх одеяла, раскинув руки. Закрыла глаза.
Впервые за две недели она могла дышать.
Олег объявился через три дня. Позвонил в дверь робко, негромко. Марина посмотрела в глазок — он стоял один, с помятым лицом, в мятой рубашке.
Она открыла дверь. Без цепочки.
— Привет, — сказал он тихо.
— Привет.
— Можно войти?
Марина посторонилась. Олег прошел в прихожую, замер, будто не зная, что делать дальше.
— Я у Вовки жил, — начал он. — Родственники уехали. Они очень обижены.
— Понимаю, — кивнула Марина.
— Я тоже был зол. Первые сутки. Думал, что ты… ну, перегнула.
— А теперь?
Олег потер лицо руками.
— Теперь я три дня спал на надувном матрасе у Вовы. Лена жаловалась, что я занимаю место. Вова смотрел футбол до трех ночи. Вчера я жарил картошку, потому что они потребовали. А сегодня утром Лена сказала, что я должен вымыть пол.
Марина промолчала.
— Мне хватило трех дней, — Олег посмотрел на нее. — А ты терпела две недели.
— Почти три, — поправила она. — Если считать с подготовки.
— Прости. Я правда не понимал. Думал, ты преувеличиваешь. Думал, что это просто… ну, готовка и уборка. Не думал, что это настолько выматывает. Не видел, как мама тебя критикует. Как Лена капризничает. Как я сам…
— Обесценивал, — договорила Марина.
— Да. Обесценивал, — он шагнул ближе. — Можно я вернусь?
Марина обдумывала. Долго. Олег ждал, не перебивая.
— Вернуться можешь, — сказала она наконец. — Но будут правила.
— Какие?
— Первое: гости — только по согласованию. Заранее. С обсуждением сроков. И с правом вето.
— Договорились.
— Второе: если гости приезжают, ты берешь отпуск. Половину забот берешь на себя. Готовка, уборка, развлечения — пополам.
— Согласен.
— Третье: если я говорю, что устала, ты не обесцениваешь. Ты слушаешь и помогаешь.
Олег кивнул.
— Четвертое: твоя мама больше не спит в нашей спальне. И не носит мой халат.
— Обещаю, — в его голосе прозвучал смешок.
— И последнее, — Марина посмотрела ему в глаза. — Никакого оливье. Год. Минимум.
— Даже на Новый год?
— Особенно на Новый год.
Олег шагнул вперед, обнял ее. Осторожно, будто боясь, что она передумает.
— Прости, — прошептал он в ее волосы. — Правда прости.
Марина обняла его в ответ. Крепко.
— Ладно, — сказала она. — Только давай больше никогда.
— Никогда, — пообещал он.
Вечером, когда Олег уснул на их кровати, в их спальне, Марина сидела на кухне с чашкой чая. Телефон завибрировал — сообщение от Галины Петровны. Длинное, обличительное, с обещаниями больше не переступать порога этого дома.
Марина прочитала, усмехнулась и удалила, не отвечая.
За окном падал снег. В квартире было тихо. Ее квартира, ее тишина, ее жизнь.
Она сделала глоток чая, откинулась на спинку стула и впервые за три недели почувствовала, что может по-настоящему расслабиться.
Иногда, подумала она, единственный способ сохранить семью — это выставить за дверь тех, кто мешает ей дышать. Даже если это родня. Даже если потом будет стыдно.
Хотя стыдно не было. Совсем.
Марина допила чай, ополоснула чашку и пошла спать. В свою спальню. На свою кровать. В свою, наконец-то вернувшуюся, жизнь.
