— Ну и где тебя носит? Мама уже второй раз звонит! — Станислав нервно расхаживал по кухне, поглядывая на часы.
Катя, только переступившая порог квартиры, устало опустила сумки с продуктами на пол.
— У меня занятия до шести, ты же знаешь. А потом еще в магазин заехала, — она подошла к мужу и легко коснулась его плеча. — Что случилось-то?
— Мама дачу купила! Представляешь? — лицо Стаса озарилось воодушевлением. — Говорит, сюрприз для всей семьи. Хочет, чтобы мы вечером приехали на ужин, будет рассказывать подробности.
Катя замерла. Три года брака научили ее, что любой «сюрприз» от свекрови обычно оборачивался дополнительными хлопотами и обязанностями.
— Дачу? Зачем ей дача? Она же городской житель до мозга костей, — Катя начала разбирать продукты, стараясь скрыть неожиданно нахлынувшее беспокойство.
— Говорит, давно мечтала. Теперь, когда на пенсию вышла, самое время, — Стас подхватил пакеты и начал помогать. — Место классное, недалеко от города, участок большой, дом добротный. Будем на выходные выезжать, овощи свои выращивать.
— Будем? — Катя вопросительно приподняла бровь. — Стас, у нас и так времени свободного нет. Я в школе пашу с утра до вечера, у тебя проект за проектом. Какая дача?
— Ой, да ладно тебе, — беззаботно отмахнулся Стас. — Мама все продумала. Сказала, что это отличная возможность нам всем вместе проводить время. Семейный проект!
Катя сдержала нервный смешок. «Семейный проект» в исполнении Ольги Юрьевны обычно означал, что невестка должна работать до седьмого пота, свекровь — руководить процессом, а сын — получать похвалы за каждый забитый гвоздь.
— Собирайся, через полчаса выезжаем, — Стас чмокнул жену в щеку и скрылся в ванной.
Вечер у свекрови начался с торжественного объявления.
— Дорогие мои! — Ольга Юрьевна подняла бокал с компотом. — Я наконец осуществила свою давнюю мечту. Теперь у нас есть семейное гнездышко за городом!
Она развернула на столе план участка, с гордостью показывая каждый уголок.
— Вот здесь будут грядки с клубникой — Катенька, ты же любишь клубнику? А тут — огурчики, помидорчики. Станислав, тебе нужно будет забор поправить и крыльцо обновить. А эту часть я уже распланировала под цветник…
Катя внимательно слушала, украдкой наблюдая за мужем. Тот буквально светился от энтузиазма, слушая мать. Знакомое чувство одиночества кольнуло сердце — в такие моменты муж всегда превращался в маленького мальчика, жаждущего материнского одобрения.
— Ольга Юрьевна, — осторожно начала Катя, когда свекровь сделала паузу, — это замечательная новость. Но мы сможем приезжать только иногда, у нас очень плотный график…
— Ну что ты такое говоришь, Катюша! — перебила свекровь с улыбкой, от которой у Кати по спине пробежал холодок. — Нельзя все время работать! Вы молодые, вам нужен свежий воздух. И потом, — она многозначительно понизила голос, — домашние овощи и фрукты — это совсем другое дело. А зимой будете закрутки кушать.
— Мам, ты просто молодец! — вмешался Стас, не замечая напряжения между женщинами. — Конечно, мы будем приезжать! Правда, Кать?
Под двумя парами выжидающих глаз Катя почувствовала себя загнанной в угол.
— Конечно, — тихо ответила она, понимая, что спорить бесполезно.
Первые выходные на даче наступили быстрее, чем хотелось бы. Ранним субботним утром Катя уже стояла посреди участка с лопатой в руках.
— Не так глубоко, Катя! — командовала Ольга Юрьевна, наблюдая со стороны. — Корни повредишь. И аккуратнее с кустами, они нежные.
Катя молча продолжала копать, чувствуя, как пот стекает по спине. Свекровь, свежая и бодрая, в чистом садовом костюме и модной шляпке, успевала одновременно давать указания ей, Стасу, колдовавшему над крыльцом, и разговаривать с соседкой через забор.
— Моя невестка, — донесся до Кати отчетливый голос свекрови, — городская девочка, никогда землю не копала. Но ничего, научится. В семье все должны трудиться.
Катя сильнее вонзила лопату в землю, представляя на ее месте кое-что другое.
Дачная эпопея продолжалась уже третий месяц. Каждые выходные превращались в изнурительный марафон: Катя полола, сажала, поливала, готовила обеды на летней кухне, а вечером еще и выслушивала критические замечания свекрови.
— Вот моя мама умела грядки делать идеально ровными. А ты, Катя, торопишься всегда, — вздыхала Ольга Юрьевна, рассматривая результаты невесткиного труда.
В очередную субботу, когда термометр показывал тридцать два градуса в тени, Катя в изнеможении опустилась на скамейку возле дома. Спина ныла, руки были покрыты царапинами от малинника, который она обрезала по указке свекрови.
— Катенька, ты уже отдыхаешь? — раздался за спиной медовый голос Ольги Юрьевны. — А помидоры еще не подвязаны. И лук надо прополоть. Я бы сама, но у меня давление…
Катя глубоко вдохнула, считая до десяти.
— Ольга Юрьевна, я с шести утра на ногах. Может быть, Стас поможет с помидорами?
— Станислав занят важным делом — он сарай чинит. Мужская работа! — отрезала свекровь. — А твоя работа тебя ждет. Не будешь же ты сидеть, когда все трудятся?
В этот момент из-за угла дома появился Стас с бутылкой минералки.
— Мам, там сосед Виктор Семенович зашел, тебя спрашивает, — сообщил он.
— Ой, это по поводу межевания. Пойду поговорю, — засуетилась Ольга Юрьевна и быстро удалилась.
Стас плюхнулся рядом с женой и протянул ей бутылку.
— На, попей. Жара адская.
— Спасибо, — Катя жадно сделала несколько глотков. — Стас, это невыносимо. Я как крепостная на барщине. Твоя мама только командует, а сама палец о палец не ударит.
— Да ладно тебе, — отмахнулся муж. — Она просто не может физически много работать, годы уже не те. И потом, она же нам помогает — дача будет наша когда-нибудь.
— Когда-нибудь, — эхом отозвалась Катя, ощущая, как внутри нарастает протест. — А пока я должна тут вкалывать каждые выходные, вместо того чтобы отдохнуть после рабочей недели?
— Не преувеличивай, — Стас поморщился. — Тебе полезно на воздухе. И потом, мама столько для нас делает…
Катя не стала продолжать бесполезный спор. Она уже знала эту песню наизусть.
По участку, переговариваясь, шли свекровь и пожилой мужчина с аккуратной седой бородкой.
— Виктор Семенович, вы же понимаете, земля дорожает. А учитывая, что деньги были семейные… — донесся до Кати обрывок фразы.
— Какие семейные деньги? — невольно насторожилась она.
Стас пожал плечами.
— Понятия не имею. Мама сказала, что давно копила на дачу. Ты же знаешь, она у меня экономная.
Вечером, помогая соседке Ирине Петровне собирать смородину (свекровь вызвалась «помочь» ей и, конечно же, отправила невестку), Катя невзначай поинтересовалась:
— Ирина Петровна, вы давно Ольгу Юрьевну знаете?
— О-о-о, — протянула пожилая женщина, — мы еще в одной конторе работали, лет двадцать назад. Характер у нее всегда был… командирский. Все под контролем держала. Бедный Юрий Николаевич, царство ему небесное, всегда в тени был. Но муж хороший, хозяйственный.
— А он давно… ушел? — осторожно спросила Катя.
— Да уж лет десять как. Инфаркт у него случился. Хороший был человек, тихий только. Все для семьи берег, особенно для сына старался. Говорят, даже специальный счет для Станислава открыл, чтобы тот мог потом квартиру купить.
Катя замерла с ягодой в руке. Специальный счет?
— Вот как? Станислав никогда не упоминал…
— А он, может, и не знает, — пожала плечами Ирина Петровна. — Ольга Юрьевна всегда финансами заведовала. Властная она женщина.
В голове у Кати словно щелкнул выключатель. Картинка начала складываться.
Через неделю на дачу неожиданно приехал Виктор Семенович — дядя Стаса, брат его покойного отца. С собой он привез жену, Аллу Николаевну, приветливую, но очень прямолинейную женщину.
— Молодец Ольга, хорошую дачу выбрала, — одобрительно кивал Виктор Семенович, осматривая участок. — Юра бы одобрил. Он ведь всегда хотел, чтобы у Стасика свой дом был.
Ольга Юрьевна бросила на деверя предостерегающий взгляд, но тот не заметил.
— Кстати, Стасик, — продолжил дядя, — как тебе отцовское наследство? Хорошо, что Ольга наконец решилась его использовать.
В воздухе повисла тяжелая пауза. Катя перестала резать овощи для салата и вопросительно посмотрела на мужа. Тот выглядел совершенно растерянным.
— Какое… наследство? — медленно произнес Стас, переводя взгляд с дяди на мать.
Виктор Семенович непонимающе нахмурился.
— Ну как же, те деньги, что Юра на счет положил перед тем, как слег. Говорил еще: «Это для Стасика, когда жениться надумает — на квартиру или дом». Внушительная сумма была.
Лицо Ольги Юрьевны закаменело.
— Витя, ты все перепутал, — отчеканила она. — Никаких отдельных денег не было. Просто общие сбережения, которые я потом приумножила и вот — потратила на семейную дачу.
— Да нет же, Оля, — вмешалась Алла Николаевна. — Юра при нас говорил, что отдельный счет открыл. И тебе об этом сказал. Даже бумаги показывал.
Станислав медленно поднялся из-за стола.
— Мама, это правда? У папы были деньги для меня, и ты их потратила на эту дачу? — его голос звучал непривычно твердо.
— Стасик, не говори глупостей, — Ольга Юрьевна нервно рассмеялась. — Какая разница, чьи это были деньги? Я твоя мать, я лучше знаю, как распорядиться семейными средствами. И потом, дача будет твоей. Когда-нибудь.
— Когда-нибудь? — Катя не выдержала и вмешалась в разговор. — А пока что будет, Ольга Юрьевна? — Повернулась к мужу. — Я должна у вас на даче вкалывать, чтобы понравиться твоей маме? Я должна у вас на даче вкалывать, чтобы заслужить право когда-нибудь ею владеть?
Все замолчали. Станислав изумленно смотрел на жену — никогда раньше она не разговаривала так со свекровью.
— Что ты себе позволяешь? — процедила Ольга Юрьевна. — Я для вас старалась, а ты…
— Для нас? — перебила Катя. — Тогда почему вы ведете переговоры с соседом о прописке какого-то Павла на этой даче? Я случайно слышала ваш разговор на прошлой неделе.
Станислав резко повернулся к матери:
— Что? О чем она говорит?
— Ничего особенного, — быстро ответила Ольга Юрьевна. — Просто помогаю хорошим людям. Племянник соседей, ему нужна прописка. Временная, конечно.
— За деньги, — уточнила Катя. — Которые пойдут не нам, а вам. На даче, купленной на деньги, отложенные для Стаса его отцом.
Виктор Семенович и Алла Николаевна переглянулись, явно чувствуя себя неловко из-за невольно разожженного скандала.
— Может, нам стоит уйти? — неуверенно предложил Виктор Семенович.
— Нет, — отрезал Стас. — Оставайтесь. Мне нужно услышать правду. Всю правду.
Он подошел к матери и посмотрел ей прямо в глаза:
— Мама, папа действительно оставил деньги конкретно для меня?
Ольга Юрьевна поджала губы, но под пристальным взглядом сына сдалась:
— Да. Но я лучше знала, как ими распорядиться! Ты бы потратил их неизвестно на что. Или того хуже — твоя жена бы настояла на какой-нибудь глупости. А дача — это вложение, это будущее, это…
— Это обман, — тихо сказал Стас. — Ты обманула меня. Использовала папины деньги и даже не сказала мне о них.
— Да как ты смеешь! После всего, что я для тебя сделала! — Ольга Юрьевна повысила голос. — Неблагодарный! Я всю жизнь тебе посвятила! А ты поддаешься влиянию этой… этой…
— Моей жены, — твердо закончил Стас. — Которую ты заставляла работать на участке как рабыню, хотя сама палец о палец не ударила! Которую постоянно критикуешь и унижаешь! И все ради чего? Ради дачи, которая даже не наша!
— Станислав! — свекровь поднялась, сверкая глазами. — Я не позволю так с собой разговаривать! Да, я купила дачу на эти деньги! Да, я собиралась получить немного денег за прописку! Но все для вашего же блага! А твоя жена… — она презрительно посмотрела на Катю, — только и делает, что жалуется и выискивает проблемы! Неблагодарная лентяйка!
Стас взял Катю за руку.
— Мы уезжаем. И, мама, нам нужно серьезно поговорить. Но не сейчас. Сейчас я слишком зол.
Обратный путь прошел в молчании. Катя украдкой поглядывала на мужа, который сосредоточенно вел машину, крепко сжимая руль. Она никогда не видела его таким: обычно мягкий и уступчивый Стас выглядел решительным и даже суровым.
Дома он первым нарушил тишину:
— Прости меня, — произнес он, глядя в окно. — Я не замечал, как мама обращалась с тобой все это время. Или не хотел замечать.
— Стас, дело не только в этом, — мягко ответила Катя. — Твоя мама… она привыкла контролировать. И тебя, и всю ситуацию вокруг. Она не видит в этом ничего плохого — просто считает, что знает, как лучше.
— Но это не так, — он покачал головой. — Скрыть от меня папины деньги… это предательство. Он хотел, чтобы я сам решал, как ими распорядиться. Может быть, мы бы действительно купили квартиру вместо того, чтобы годами снимать. Или вложили бы в какое-то дело.
Катя подошла и обняла мужа за плечи:
— Что ты теперь собираешься делать?
— Для начала узнать правду. Всю правду, — Стас вздохнул. — А потом… Потом придется поговорить с мамой и расставить точки над «и». Я люблю ее, но так продолжаться не может.
На следующий день Стас позвонил дяде и договорился о встрече. Виктор Семенович подтвердил: да, брат действительно открыл специальный счет на имя сына незадолго до своей кончины и оставил значительную сумму. По его словам, Юрий Николаевич всегда беспокоился, что Стас вырастет слишком зависимым от матери, и хотел обеспечить ему финансовую независимость.
— Он любил Ольгу, но понимал ее характер, — объяснял Виктор Семенович, растроганно вспоминая брата. — Говорил: «Оля задавит парня своей заботой, если не дать ему возможность встать на ноги самостоятельно». Ему было важно, чтобы ты сам принимал решения.
— А сумма? — осторожно спросил Стас. — Вы знаете, сколько там было?
— Точно не скажу, но по тем временам — очень прилично. На хорошую квартиру точно хватило бы. Твой отец был предусмотрительным человеком, вкладывал деньги с умом.
Стас вернулся домой задумчивый, но решительный.
— Нам нужно поговорить с мамой, — сказал он Кате. — Вместе. Я хочу, чтобы ты тоже участвовала в разговоре.
— Ты уверен? — Катя сомневалась. — Может, сначала сам с ней поговоришь? Она ведь меня теперь на дух не выносит после того скандала.
— Именно поэтому, — твердо ответил Стас. — Мы — семья. И я хочу, чтобы мама это наконец поняла и приняла.
Встреча состоялась у них дома. Ольга Юрьевна пришла с видом оскорбленного достоинства. Она едва кивнула Кате и сразу обратилась к сыну:
— Ну, о чем таком важном ты хотел поговорить? — в ее голосе сквозила обида.
— Мама, я разговаривал с дядей Витей, — спокойно начал Стас, жестом приглашая мать присесть. — Он рассказал мне подробнее о папиных деньгах.
— И что же он тебе наговорил? — вздернула подбородок Ольга Юрьевна. — Витя всегда любил приукрасить.
— Он сказал правду, мама. И мы оба это знаем, — Стас говорил негромко, но твердо. — Папа оставил эти деньги мне. Лично мне, на мое будущее. А ты присвоила их и распорядилась по-своему.
Ольга Юрьевна поджала губы:
— Я твоя мать! Я лучше знаю, что тебе нужно! Думаешь, твой отец понимал? Он витал в облаках! А мне приходилось решать все практические вопросы! — она бросила негодующий взгляд на Катю. — И вообще, эта дача могла бы стать хорошим семейным проектом, если бы некоторые не были такими ленивыми и неблагодарными!
— Мама, — Стас вздохнул, — дело не в даче. Дело в том, что ты скрыла от меня важную информацию. Присвоила мои деньги. А потом еще и попыталась нажиться на этой даче, сдавая прописку посторонним людям.
— Да что ты понимаешь! — воскликнула Ольга Юрьевна. — Я всю жизнь только о тебе и думала! Всем жертвовала! А теперь…
— А теперь я вырос, мама, — мягко перебил ее Стас. — У меня своя семья, свои планы на жизнь. И мне нужно, чтобы ты уважала мой выбор и мои решения.
— Это все она! — Ольга Юрьевна обвиняюще ткнула пальцем в сторону Кати. — Она настраивает тебя против матери!
— Нет, мама, — покачал головой Стас. — Катя тут ни при чем. Ты сама все это время пыталась контролировать мою жизнь, мои решения. Использовала меня и мою жену, заставляя нас работать на даче, которую купила на мои же деньги! И все под предлогом заботы.
— То есть теперь ты отказываешься от матери? — в глазах Ольги Юрьевны блеснули слезы. — После всего, что я для тебя сделала?
— Никто не отказывается от тебя, мама, — устало сказал Стас. — Я просто хочу, чтобы у нас были нормальные, здоровые отношения. Без манипуляций и контроля.
Ольга Юрьевна поднялась, поправляя блузку:
— Вижу, разговаривать бесполезно. Ты выбрал сторону, и это не сторона матери. Что ж, раз я больше не нужна своему сыну…
— Мама, пожалуйста, — вздохнул Стас. — Не драматизируй. Я просто хочу, чтобы ты признала свою неправоту в ситуации с деньгами отца и перестала третировать мою жену.
— Третировать? — Ольга Юрьевна возмущенно всплеснула руками. — Я просто хотела научить ее быть хорошей хозяйкой! Думаешь, мне легко было обрабатывать весь этот огород? Но я старалась! Для вас старалась! А теперь я оказалась виноватой?
— Ольга Юрьевна, — впервые за весь разговор подала голос Катя, — вы ни разу не работали на этом огороде. Вы только руководили и критиковали.
— Вот! — торжествующе воскликнула свекровь. — Вот оно истинное лицо! Неблагодарность и грубость! А ты, Стасик, этого не видишь?
Стас подошел к матери и мягко взял ее за руки:
— Мама, я люблю тебя. Но я люблю и Катю. Она моя жена, моя семья. И я не позволю никому, даже тебе, плохо с ней обращаться.
— Значит, вот так? — Ольга Юрьевна высвободила руки. — Что ж, теперь я вижу, кто для тебя важнее. Не ожидала от родного сына такого предательства. Не ожидала…
Она подхватила сумку и направилась к выходу.
— Мама, — окликнул ее Стас. — Мы можем все решить, если ты просто признаешь свою неправоту и извинишься перед Катей.
Ольга Юрьевна на мгновение застыла у двери, но затем, не оборачиваясь, произнесла:
— Извиняться должна она. За то, что разрушила нашу семью. И ты еще поймешь, Стасик, какую ошибку совершил.
Дверь захлопнулась.
В последующие недели Ольга Юрьевна звонила сыну почти каждый день, но старательно игнорировала существование невестки. В разговорах она то жаловалась на одиночество, то сетовала на трудности с дачей — оказалось, что без бесплатной рабочей силы содержать огород довольно сложно.
— Катя, поедем в воскресенье к маме? — как-то спросил Стас. — Ей тяжело одной, а на дачу она уже не ездит.
— А она извинилась? — тихо спросила Катя. — Признала, что была не права?
Стас покачал головой, и Катя увидела в его глазах усталость.
— Нет. Она по-прежнему считает себя жертвой. Говорит, что мы с тобой отвернулись от нее, когда ей так нужна помощь.
Катя глубоко вздохнула и села рядом с мужем.
— Стас, я поеду с тобой. Она твоя мама, и я понимаю, что ты волнуешься за нее. Но я не буду больше терпеть неуважение и манипуляции.
Стас обнял жену и поцеловал ее в макушку.
— Спасибо. Я тоже не позволю ей обращаться с тобой, как раньше. Обещаю.
В воскресенье они приехали к Ольге Юрьевне. Та встретила их с показной радостью, но при этом демонстративно игнорировала Катю — обращалась только к сыну, говорила только с ним.
— Стасик, я там пирожки испекла, твои любимые, с капустой, — ворковала свекровь. — А еще я подумала о даче. Может, продать ее? Что толку от нее теперь? Одна я с ней не справлюсь.
— Мама, а как же твоя мечта? Свои овощи, свежий воздух? — удивился Стас.
Ольга Юрьевна выразительно вздохнула:
— Какая мечта, сынок, когда я совсем одна? А участок большой, требует сил…
Катя молча наблюдала за этим спектаклем одного актера. Слишком хорошо она понимала, к чему ведет свекровь: заставить их чувствовать вину, а потом вернуть все на круги своя — Стас будет чинить, Катя — копать, а Ольга Юрьевна — руководить процессом.
— Ольга Юрьевна, — решительно вмешалась Катя, — если вы решите продать дачу, вы ведь вернете часть денег Стасу? Ведь дача была куплена на деньги его отца.
Воцарилась тяжелая тишина. Ольга Юрьевна посмотрела на невестку так, словно та предложила что-то совершенно непристойное.
— Какие деньги? Это семейная дача! Она и так достанется Стасику когда-нибудь.
— Когда-нибудь, — повторил Стас, и в его голосе Катя услышала новые нотки — твердость и решимость. — Мама, я хочу внести ясность раз и навсегда. Папа оставил деньги мне. Ты использовала их без моего ведома и согласия. Если ты продаешь дачу, я хочу получить свою долю.
— Что? — Ольга Юрьевна выглядела искренне пораженной. — Ты требуешь денег от родной матери? От женщины, которая тебя вырастила? Это все она! — она снова ткнула пальцем в сторону Кати. — Она настраивает тебя против матери!
— Нет, мама, — Стас покачал головой. — Я принимаю решения сам. И я решил, что больше не позволю тобой манипулировать. Мы с Катей собираемся взять ипотеку на квартиру. И часть денег от продажи дачи будет очень кстати для первоначального взноса.
— Ипотеку? — Ольга Юрьевна всплеснула руками. — Но зачем? У вас будет дача! Потом, со временем…
— Мы не хотим ждать «потом», — твердо ответил Стас. — Мы хотим жить своей жизнью сейчас. И принимать собственные решения.
Ольга Юрьевна поджала губы и отвернулась к окну. Плечи ее мелко задрожали.
— Теперь я вижу, как мало значу для собственного сына, — произнесла она дрожащим голосом. — Я всю жизнь тебе отдала, а ты…
— Мама, — мягко, но настойчиво произнес Стас, — эти манипуляции больше не работают. Я все еще твой сын, я все еще люблю тебя. Но я взрослый человек, и у меня есть своя семья.
Прошло три месяца. Ольга Юрьевна все-таки решила продать дачу — сказала, что одной ей не справиться, а «помощи ждать неоткуда». После нескольких напряженных разговоров она неохотно согласилась отдать Стасу треть от суммы продажи — это было меньше, чем вклад его отца, но Стас решил не обострять конфликт.
— Это компромисс, — объяснил он Кате. — И для мамы это уже большой шаг.
Полученных денег как раз хватило на первый взнос за небольшую, но уютную двухкомнатную квартиру в новостройке. Стас и Катя погрузились в приятные хлопоты, связанные с обустройством собственного жилья.
Ольга Юрьевна на новоселье не пришла, сославшись на плохое самочувствие. Зато пришли дядя Витя с тетей Аллой и привезли в подарок старинные часы — семейную реликвию от отца Стаса.
— Юра хотел, чтобы они достались тебе, когда у тебя появится свой дом, — растроганно объяснил Виктор Семенович. — А Ольга все держала их у себя. Мы с Аллой забрали недавно — решили, что пора передать по назначению.
Постепенно отношения Стаса с матерью начали налаживаться — по крайней мере, он регулярно навещал ее и звонил. Катя не навязывалась, но иногда сопровождала мужа. Ольга Юрьевна по-прежнему держалась с невесткой холодно, но открытых выпадов больше не делала.
В один из таких визитов они застали у свекрови гостью — пожилую соседку по лестничной клетке, Нину Петровну.
— А вот и Стасик с женой, — оживилась Ольга Юрьевна. — Нина Петровна, вы их еще не видели, правда? Мой сын и его… супруга.
— Очень приятно познакомиться, — приветливо улыбнулась соседка, но Катя заметила, как та украдкой оглядывает ее с ног до головы.
За чаем Ольга Юрьевна, явно играя на публику, начала рассказывать, как ей трудно одной.
— Представляете, Нина Петровна, пришлось дачу продать. Никто помочь не может, а у меня уже сил нет. Хотя я так старалась, все для семьи… Но молодежь сейчас другая, им только свое важно.
Нина Петровна сочувственно кивала, бросая на молодую пару осуждающие взгляды.
— Мама, — негромко произнес Стас, — мы это уже обсуждали. Ты купила дачу на деньги отца без моего ведома.
— Да какая разница, чьи деньги? — отмахнулась Ольга Юрьевна. — Я мать, я имела право решать! Для твоего же блага старалась. А получила только неблагодарность.
Катя почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения, но сдержалась. Она уже поняла, что спорить с Ольгой Юрьевной бесполезно — та всегда найдет способ выставить себя жертвой.
Когда они вышли от свекрови, Стас выглядел расстроенным.
— Она никогда не изменится, да? — тихо спросил он.
— Вероятно, нет, — честно ответила Катя. — Но это не твоя вина, Стас. И тебе не нужно чувствовать себя виноватым.
— Я не чувствую вины, — задумчиво произнес он. — Просто… грустно. Мама так и не поняла, что своими действиями она только отталкивает меня. Она могла бы быть частью нашей жизни, если бы просто уважала наши решения и нас самих.
Катя взяла мужа за руку:
— И что теперь?
— Продолжаем жить своей жизнью, — решительно ответил Стас. — Я буду общаться с мамой, навещать ее. Но больше не позволю ей контролировать наши решения или плохо относиться к тебе. Это мой выбор, и она должна его уважать.
Спустя еще два месяца Ольга Юрьевна позвонила сыну с неожиданной новостью — она познакомилась с мужчиной, Сергеем Павловичем, отставным военным, и он предложил ей поехать вместе на отдых в санаторий.
— Вот так-так, — удивленно прокомментировал Стас после звонка. — Мама, кажется, начинает новую жизнь.
— Может, это к лучшему? — предположила Катя. — Ей нужно собственное счастье, а не только статус страдающей матери.
Они пригласили Ольгу Юрьевну с новым другом на ужин. Сергей Павлович оказался спокойным, рассудительным мужчиной, который с уважением относился к Ольге, но при этом не позволял ей доминировать. Катя с удивлением наблюдала, как свекровь рядом с ним становится мягче, женственнее, меньше командует.
— Вы замечательно обустроили квартиру, — неожиданно обратилась к ней Ольга Юрьевна за ужином. — Особенно кухня… уютная.
Это была не извинение, но, возможно, первый шаг к примирению. Катя благодарно кивнула:
— Спасибо, Ольга Юрьевна. Если хотите, я могу подсказать вам дизайнера, который помогал нам с планировкой.
— Я подумаю, — сдержанно ответила свекровь, но былой враждебности в ее голосе уже не было.
После ухода гостей Катя обняла мужа:
— Кажется, лед тронулся?
— Немного, — улыбнулся Стас. — Но это уже прогресс. Знаешь, я рад, что мы прошли через все это.
— Рад? — удивилась Катя.
— Да, — кивнул он. — Раньше я все время чувствовал себя между двух огней — тобой и мамой. Боялся обидеть любую из вас. Но теперь я понял, что могу любить маму, но при этом не позволять ей контролировать нашу жизнь. И, кажется, она тоже начинает это понимать.
— Не рассчитывай на радикальные перемены, — предостерегла Катя. — Она никогда не признает, что была неправа с дачей и всем остальным.
— И не нужно, — пожал плечами Стас. — Главное, что мы знаем правду и сделали выводы. А мама… может быть, когда-нибудь она поймет. А если нет — это ее выбор.
Прошел год. Ольга Юрьевна вышла замуж за Сергея Павловича, и они переехали в его квартиру в соседнем районе. Отношения с невесткой так и остались прохладными, но вежливыми. Свекровь по-прежнему считала, что Катя «увела» у нее сына и настроила его против матери, но прямых конфликтов больше не было.
А Катя и Стас наслаждались своей жизнью в собственной квартире, ставшей настоящим домом, где они сами устанавливали правила и строили будущее по собственному выбору. И это было главным итогом всей дачной истории — они научились отстаивать свои границы и ценить свободу принимать собственные решения.
Иногда, проходя мимо старых настенных часов — подарка от дяди Вити, Катя с улыбкой думала о том, что отец Стаса, которого она никогда не знала, всё-таки достиг своей цели: его сын стал независимым человеком, способным противостоять даже такой сильной личности, как Ольга Юрьевна. И в этом была своя справедливость и завершенность.
Весна на даче вступала в свои права. Ольга Юрьевна с Сергеем Павловичем наводили порядок на новом участке, который они приобрели в другом дачном поселке. А Катя с улыбкой смотрела на фотографию их нового дома, пока расставляла на подоконнике рассаду помидоров. Звонок телефона прервал ее мысли. На экране высветился незнакомый номер.
— Катя? Это Ирина Петровна, соседка Ольги Юрьевны с прежней дачи. Помните меня? У меня для вас важная информация… Кажется, ваш свекр оставил не только деньги, но и кое-что более ценное, чем та злополучная дача.
