Елена открыла холодильник и тяжело вздохнула. Пусто. Опять. Пакет с йогуртами, который она купила вчера для себя на завтраки, исчез бесследно — от него осталась только скомканная упаковка. Вишнёвый сок, за которым Елена специально заходила в магазин после работы, тоже испарился, оставив после себя пустую коробку. Кто-то даже не потрудился её выбросить.
— Митя, ты выпил сок? — Елена старалась говорить спокойно, хотя в груди уже разгоралось привычное раздражение.
Дмитрий сидел на кухонном диване, уткнувшись в планшет. Новый выпуск любимого сериала явно интересовал мужа больше, чем разговор с женой.
— А? Что? Нет, не я, — Дмитрий даже не поднял глаза от экрана. — Наверное, мама. Она утром что-то пила.
Елена сжала кулаки, впившись ногтями в ладони. Конечно, свекровь. Кто же ещё.
— Митя, — Елена присела рядом с мужем, — нам надо поговорить.
— Давай потом, а? — Дмитрий отодвинулся, продолжая смотреть в экран. — Тут самый интересный момент.
Елена встала и выключила чайник. Чай пить не хотелось. Настроение испортилось окончательно. За окном моросил мелкий осенний дождик, точно такой же, как вчера и позавчера. Серое небо, серые лужи, серые будни. И пустой холодильник.
На кухню вплыла Нина Аркадьевна. На свекрови был новенький бирюзовый халат — Елена такой же присмотрела себе в интернет-магазине, но так и не купила. Жалко тратить деньги, когда они и так утекают как вода.
— Леночка, — свекровь говорила нараспев, растягивая слова, будто обращалась к маленькой девочке, — а когда ты пойдёшь в магазин? Мне бы творожку свежего. И сметанки. Для здоровья очень полезно.
Елена медленно повернулась к свекрови:
— Нина Аркадьевна, а вот вы сами за продуктами не хотите сходить? У вас ведь пенсия была недавно.
— Господи, Леночка, да ты что! — свекровь словно оскорбилась до глубины души. — У меня давление, ноги болят. И дождик этот проклятый. Я вчера на балкон вышла, так меня чуть не продуло! С утра вон кашляю, слышишь? Да и что за деньги моя пенсия? Это слёзы, а не деньги. Мне на лекарства едва хватает.
— А этот халат, значит, из старых запасов? — Елена не удержалась от шпильки.
— Ой, а тебе что, жалко? — Нина Аркадьевна показательно запахнула полы халата. — Я раз в пять лет себе обновку позволяю, так ты меня попрекаешь сразу?
Елена вздохнула. Нет, свекровь не переубедить. И не переделать. В свои шестьдесят два Нина Аркадьевна была полна энергии — но только когда дело касалось развлечений. Сходить за продуктами или помыть за собой посуду — это выше её сил, а вот прогуляться по торговому центру и примерить десяток нарядов — это запросто.
— Я в магазин схожу, — сказала Елена, — но мне бы хотелось, чтобы мы как-то распределили обязанности. И расходы тоже.
— О чём ты говоришь! — возмутилась свекровь. — Я же не насовсем к вам приехала, а на время. Проведать сыночка, помочь вам, так сказать. И вообще, в семье все делятся, а не высчитывают, кто сколько потратил.
— На время — это сколько? — поинтересовалась Елена. — Вы уже третий месяц у нас. И помощи я что-то не замечаю.
— Да я весь дом на себе держу! — Нина Аркадьевна всплеснула руками. — Митенька, скажи своей жене, что я всё постоянно делаю.
Дмитрий нехотя оторвался от планшета:
— Мам, не начинай, а? Я сериал смотрю.
Елена ушла из кухни. Смысла продолжать разговор она не видела. То же самое происходило почти каждый день.
Вот уже полгода, как Дмитрий потерял работу. «Сократили», — говорил он. Обещал быстро найти что-то новое, даже лучше прежнего. А сколько времени прошло? Полгода. За это время он устроился «на подработку» всего два раза — помогал другу с ремонтом. А остальные дни проводил дома. Лежал на диване, смотрел сериалы, играл в компьютерные игры. «Ищу работу», — отвечал на все вопросы Елены. В последнее время даже перестал искать оправдания. Просто молчал или отмахивался.
А потом ещё и свекровь приехала. «Всего на пару недель», — сказала Нина Аркадьевна, выгружая из такси два огромных чемодана. И на вопрос, зачем так много вещей на пару недель, лишь туманно улыбнулась: «А вдруг задержусь».
Теперь Елена понимала: свекровь и не собиралась уезжать. С таким-то раскладом — бесплатное жильё, питание, и сын под боком. Идеальная жизнь.
Елена прилегла на кровать и закрыла глаза. По потолку расползалось жёлтое пятно — протечка с верхнего этажа, случившаяся ещё весной. Денег на ремонт не хватало. Постоянно приходилось что-то урезать, экономить, выкручиваться. Елена вспомнила, как недавно во время обеда свекровь демонстративно отодвинула тарелку: «Опять макароны? У меня от них изжога».
Зарплата Елены, конечно, была неплохой. Но тянуть троих на неё… А ведь поначалу Елена даже не возражала. Когда Дмитрий потерял работу, она поддерживала мужа, говорила: «Ничего, прорвёмся, время сейчас такое. Скоро всё наладится». Даже когда свекровь приехала, Елена была рада: может, Нина Аркадьевна растормошит сына, заставит его активнее искать работу. Но вышло наоборот. Свекровь холила и лелеяла «Митеньку», всё время причитала: «Бедный мой мальчик, выгнали с работы, изверги! И вообще, это твой директор тебя затирал, завидовал, что ты умнее».
С работой Дмитрия было отдельная история. Своё увольнение муж выставлял как чужой заговор, происки конкурентов, зависть коллег. Но на самом деле, Елена знала, он просто забил на свои обязанности, вечно опаздывал, халтурил. Его даже не сразу уволили — сначала понизили в должности. Но Дмитрий счёл это оскорблением и устроил скандал.
В комнату без стука вошла свекровь:
— Леночка, ты не спишь? Я вот что подумала. Ты давно говорила, что хочешь себе шубу. А зачем? У тебя же куртка тёплая есть. А вот мне к зиме точно нужно что-то новое. Ты бы могла одолжить мне немного денег?
Елена открыла глаза и уставилась на Нину Аркадьевну. «Одолжить денег на шубу? Серьёзно?» Свекровь смотрела на Елену с таким видом, будто просила какую-то мелочь, а не десятки тысяч рублей.
— Нина Аркадьевна, — Елена старалась говорить спокойно, — у меня сейчас нет свободных денег. Мне нужно оплатить коммунальные услуги, купить продукты. Я вообще сейчас еле свожу концы с концами.
— Ой, да ладно тебе, — свекровь отмахнулась, — ты всегда преувеличиваешь. Можно подумать, вы голодаете. Квартира у вас есть, работа у тебя есть. Чего ещё надо?
— Может, Мите пора бы уже найти работу? — Елена всё-таки не выдержала. — Полгода прошло. Он даже не пытается.
— Да что ты понимаешь! — Нина Аркадьевна вскинулась, как наседка, защищающая цыплёнка. — Ты знаешь, как сложно сейчас с работой? А Митенька у меня с высшим образованием, не пойдёт же он куда попало! Ему место по статусу нужно, с перспективами.
«А пока он ищет место по статусу, мы все будем питаться дешёвыми макаронами», — подумала Елена, но промолчала. Спорить со свекровью — бесполезное занятие. Всё равно считает, что её сыночек — самый лучший, самый умный, самый перспективный. Просто непонятый гений.
Вечером, когда все собрались на кухне, Елена решила поговорить начистоту. Она достала из холодильника куриную грудку — последнюю — и стала её разделывать.
— Нина Аркадьевна, — начала Елена, — я хотела предложить. Давайте распределим обязанности по дому и расходы. У нас всех есть какой-то доход. У вас — пенсия. У Мити…
— Слышал бы ты, как твоя жена меня попрекает каждой копейкой! — Нина Аркадьевна перебила Елену и обратилась к сыну. — Я за продуктами с больными ногами не хожу, значит, я плохая. Печенье к чаю купила — это не считается.
— Я не об этом, — Елена старалась говорить спокойно. — Просто давайте будем закупаться по очереди. Сегодня я, завтра Дмитрий, потом вы. Так будет справедливо.
— Справедливо?! — Нина Аркадьевна аж подпрыгнула на стуле. — Так вот как ты о семье думаешь? Всё посчитать, всё разделить? И что, ты завтра станешь отмечать свою еду на полке, чтобы мы не трогали?!
— Да никто не говорит про «свою еду», — Елена почувствовала, как у неё начинают дрожать руки. — Речь о том, чтобы все участвовали в общих расходах!
— Лен, ну чего ты начинаешь? — Дмитрий поморщился. — Вечно из-за какой-то ерунды споришь.
— Ерунды?! — Елена повернулась к мужу. — Митя, я одна тяну семью уже полгода! Ты не работаешь, твоя мама живёт с нами, ест нашу еду, пользуется всем и ничего не даёт взамен. И теперь ещё просит деньги на шубу! Как это — ерунда?
— Да какая разница, кто что несёт в дом? — Дмитрий раздражённо дёрнул плечом. — Всё равно это общее. Если я сейчас не зарабатываю, это не значит, что я должен голодать.
— И я тоже! — тут же подхватила Нина Аркадьевна. — Я не за тем приехала, чтобы меня тут голодом морили!
— Да кто вас морит голодом! — Елена вспыхнула. — Я каждый день после работы в магазин хожу, готовлю на всех, стираю, убираю! А вы, Нина Аркадьевна, только и делаете, что смотрите телевизор да командуете!
— Не смей так говорить с моей мамой! — вскинулся Дмитрий.
— А как мне с ней говорить? — Елена уже не сдерживалась. — Может, мне перед ней ещё на цыпочках ходить? Митя, очнись! У нас деньги заканчиваются. Я больше не могу тянуть троих на одну зарплату!
— Значит, так? — Нина Аркадьевна встала из-за стола. — Я тебе мешаю? Обуза? Раз ты в семье кормилец — значит, корми! У нас так не делается!
— У вас — это у кого? — тихо спросила Елена. — У вас — это в семье, где муж бросил вас с маленьким ребёнком, и вы одна его растили? Или у вас — это в каком-то идеальном мире, где ответственность за семью делится поровну?
В комнате повисла тишина. Нина Аркадьевна застыла с открытым ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Дмитрий уткнулся в тарелку с супом и старательно размешивал ложкой мелкую вермишель, избегая смотреть на мать и жену.
Кухню наполнял запах куриного бульона, но аппетит у всех троих пропал. Настенные часы тикали оглушительно громко в этой напряжённой тишине.
— Не смей говорить о моём прошлом! — наконец прошипела свекровь, но в её голосе уже не было прежней уверенности.
Елена молча убрала свою тарелку, вытерла руки о кухонное полотенце и повернулась к Нине Аркадьевне. В глазах Елены не было ни злости, ни раздражения — только усталость и решимость.
— Знаете что, — сказала Елена спокойно и чётко, — я, конечно, добрая… но не настолько, чтобы кормить безработного и его маму-пенсионера с короной.
— Что ты себе позволяешь! — Нина Аркадьевна вскочила со стула, её щёки покрылись красными пятнами. — Да я за тебя…!
— За меня — ничего, — перебила Елена. — Только холодильник — за мой счёт.
Дмитрий наконец оторвался от тарелки и посмотрел на жену с неловкостью:
— Ну ты как-то грубо, Лен. Это же мама…
— А я тебе — кто? — Елена повернулась к мужу. — И почему я тут единственная, кто работает, готовит и слушает нотации?
Дмитрий опустил глаза. Елена подошла к холодильнику и сняла с дверцы магнит-яблоко, который удерживал лист бумаги. На нём аккуратным бухгалтерским почерком был написан список продуктов с ценами.
— Вот список. Вот цены, — Елена положила бумагу на стол. — Я платила. Если хотите — вписывайтесь. Если нет — вперёд, свои кастрюли, своя еда, свой бюджет.
Нина Аркадьевна схватила список, скомкала его и бросила на пол:
— Да как ты смеешь! Я уважаемый человек! Учительница с сорокалетним стажем! Мне тут никто не рад!
— Наконец-то — мысль здравого человека, — кивнула Елена.
Дмитрий вскочил со стула:
— Лена! Ты что такое говоришь! Извинись сейчас же!
— За что? — Елена посмотрела на мужа без тени раскаяния. — За правду? Твоя мама приехала в гости на две недели и живёт у нас уже третий месяц. Ты не работаешь полгода. Я тащу на себе всё: и продукты, и коммуналку, и каждый ваш каприз. А в ответ слышу только претензии. Я не домработница, Митя. И не банкомат.
— Всё, с меня хватит! — Нина Аркадьевна театрально всплеснула руками. — Я ухожу! Митенька, собирай мои вещи!
Дмитрий растерянно переводил взгляд с матери на жену, не зная, на чью сторону встать.
— Мам, ну давай не будем горячиться, а? — он попытался успокоить Нину Аркадьевну. — Лена просто устала. Мы все устали.
— Нет, тут всё ясно! — свекровь уже не слушала сына. — Твоя жена меня выгоняет! И тебя выгонит, помяни моё слово! Пойдём, Митенька, нам тут не место!
— Никто тебя не выгоняет, — устало сказала Елена. — Я просто прошу участвовать в расходах. Элементарная справедливость.
Но Нина Аркадьевна уже выскочила из кухни, громко хлопнув дверью.
— Вот видишь, что ты наделала? — Дмитрий с упрёком посмотрел на жену. — Мама обиделась.
— А то, что я устала тащить вас обоих на своих плечах — это ничего? — Елена покачала головой. — Митя, открой глаза. Мне нужна помощь, а не попрёки.
Дмитрий поджал губы и вышел из кухни следом за матерью.
Елена осталась одна. На душе было тяжело, но где-то глубоко внутри затеплилось странное чувство облегчения. Пусть даже ситуация накалилась до предела, но молчать дальше было невозможно.
Остаток вечера Елена провела в одиночестве. Из спальни доносились приглушённые голоса Дмитрия и Нины Аркадьевны — те явно обсуждали случившееся, но Елене было всё равно. Она села у окна с чашкой чая и смотрела на мокрые от дождя улицы. За стеклом мерцали фонари, изредка проезжали машины, спешили домой редкие прохожие. Обычный осенний вечер.
Утром Елена проснулась от звука закрывающейся входной двери. Она выглянула в окно и увидела, как Дмитрий грузит в такси два чемодана Нины Аркадьевны. Свекровь, закутанная в шарф, стояла рядом с таким видом, будто её отправляли в ссылку, а не домой.
Елена вернулась в постель. После бессонной ночи хотелось ещё немного отдохнуть, но сон не шёл. Через полчаса в спальню вошёл Дмитрий.
— Я отвёз маму на вокзал, — сказал он, не глядя на жену. — И решил, что тоже поеду к ней. На пару дней. Остыть.
Елена кивнула. Спорить не хотелось.
— Поезжай, если тебе так легче.
Дмитрий собрал вещи молча, изредка бросая на Елену короткие взгляды, будто ожидая, что она попросит его остаться. Но Елена ничего не сказала. Когда муж ушёл, она встала, заварила кофе и впервые за долгое время спокойно позавтракала в тишине.
Дни потянулись один за другим. Елена ходила на работу, возвращалась домой, готовила ужин только для себя. Постепенно тревога и чувство вины сменились странным умиротворением. Холодильник больше не пустел за один день. Продукты не исчезали таинственным образом. Никто не предъявлял претензий, не требовал невозможного.
Неделя прошла незаметно. В субботу вечером зазвонил телефон. Дмитрий.
— Привет, — его голос звучал неуверенно. — Как ты там?
— Нормально, — ответила Елена. — А ты?
— Да так, — Дмитрий помолчал. — Лен, я тут подумал… Когда можно вернуться?
Елена почувствовала, как сердце застучало быстрее. Неделя в одиночестве многое расставила по местам.
— Когда ты поймёшь, что жена — не домработница и не дойная корова, — ответила она спокойно.
— Лен, ну перестань, — в голосе Дмитрия появились просительные нотки. — Я же понял уже. И мама тоже всё поняла. Мы вели себя неправильно.
— И что ты собираешься делать? — спросила Елена. — Вернёшься и продолжишь лежать на диване?
— Нет, — Дмитрий тяжело вздохнул. — Я уже начал искать работу. Реальную работу, а не просто просматривать вакансии. Завтра у меня собеседование.
— Хорошо, — Елена улыбнулась. — Но давай не будем торопиться. Поживите с мамой ещё немного. Подумай над тем, чего ты хочешь от жизни. От нашей жизни.
— А ты? Чего хочешь ты?
— Уважения, — просто ответила Елена. — И партнёрства. Я не хочу быть твоей мамой, Митя. Я хочу быть твоей женой.
После разговора с Дмитрием Елена почувствовала странное облегчение. Будто камень с души свалился. Все эти месяцы она боялась высказаться прямо, боялась обидеть, расстроить, спровоцировать конфликт. А в итоге — только копила обиды и усталость.
Вечером Елена приготовила свою любимую пасту с морепродуктами — блюдо, которое Нина Аркадьевна всегда критиковала за «неполезность» и «слишком острый вкус». Включила музыку — тоже на свой вкус, без оглядки на чужие предпочтения. Зажгла свечи на столе.
Сидя на кухне в полном покое, Елена думала о том, как странно всё обернулось. То, чего она так боялась — конфликта, — на самом деле стало началом перемен к лучшему. Иногда нужно отстоять свои границы, чтобы другие научились их уважать.
За окном сквозь тучи проглянула луна, осветив кухню мягким светом. Дождь закончился, и на небе появились звёзды. Елена подняла бокал с вином:
— За новое начало.
Что будет дальше — она не знала. Вернётся ли Дмитрий, изменившись? Найдут ли они общий язык со свекровью? Но сейчас, в этот момент, Елена была уверена: она сделала правильный выбор. И больше никогда не позволит собой пользоваться. Даже близким людям. Особенно — близким людям.
