Настя сверлила взглядом нерадивого мужа, который увлеченно тратил драгоценные часы семейного досуга на очередную компьютерную игру.
— Антон, ты вообще внимание хоть обращаешь на что-нибудь, кроме своих танков? — женщина предупредительно засучила рукава, но действие эффекта не возымело.
Супруг лишь недовольно цокнул и закатил глаза. На экране небольшого монитора выскочило мигающее окошко поражения.
— Ну вот! Довольна? — рявкнул мужчина, сдвигая с уха массивный наушник, — Из-за тебя все.
Вокруг Насти, казалось, еще секунда и грянет гром, пока та терпеливо изучала пантомиму мужа. Антон то тыкал в измазанный чем-то экран, то разочарованно чесал затылок. Но понятно было одно: поражение где-то там, внутри паутины интернета, было для него гораздо важнее уставшей жены в проеме или маленькой дочери в соседней комнате.
— Я бы турнир выиграл, если бы ты снова не прикопалась ко мне с очередным нелепым вопросом, — муж, словно у него и правда подло отняли титул чемпиона, продолжал ворчать.
— А ты не забыл, что у тебя дочь есть, горе-танкист?
Муж отмахнулся:
— Чего? Катька же в садике еще, не проверяй мои нервы на прочность.
На женском лице читалась полная безнадежность. Ну надо же, настолько погрузиться в мир компьютерных игр, чтобы забыть о времени! Да даже про тот факт, что из садика дочь явно возвращается до момента, как комнату начинает освещать один тусклый монитор.
Хотя Настя и не была уверенна, видел ли ее муженек закат в своей жизни. Когда на небе появляется удивительный алый оттенок, а сразу после россыпь звезд. Такую картинку Антон, быть может, наблюдал вечерами в телевизоре. Не более того. Совсем же развалится бедненький, если прогуляться с дочкой выйдет.
В комнатушке раздался протяжный щелчок. Свет преломился в узорчатой люстре и рассеялся по темным углам. Теперь возмущение Насти, приближающейся к восседающему в кресле «чемпиону», только усилилось: она могла снова лицезреть линолеум, который тщательно натирает через день, постельное белье после стирки и прочий рутинный, такой неблагодарный труд.
— Ты глянь, — женская рука потянулась вглубь заваленного хламом стола, а вернулась уже в компании цветущей колонии плесени на дне кружки с остатками чая. Или кофе. — Антон, у тебя вон уже, плесень растет — вот-вот и убежит из этого бедлама.
— Просил же не рыться у меня в вещах. — Антон выхватил потерянную им же в пучине «рабочего» стола кружку и пару раз прокрутил непонятную жижу, — Я допивать буду.
Вроде как вырезка из комедийного журнала, а по факту — обычный вечер из жизни Насти. Она молода и довольно симпатична, ей всего тридцать, все дороги открыты. Но тратит она жизнь на уход за обычным лентяем.
А поначалу все было, словно в сказке: ухаживания, цветы, готовка даже в радость. Как же не угождать любимому муженьку? А после то соли мало, то пересолила, то картошка слишком пресная получилась, и прочие недовольства.
Ни одной, даже самой крохотной благодарности, лишь упреки, упреки, а за ними снова упреки. Антон считал женщин обслуживающим персоналом, а Настю одной из служанок — все подай да принеси, тут помой, здесь прибери. Он повторял это изо дня в день.
Скандалы в семье Насти и Антона отнюдь не редкость. Муж не смущался твердить о том, что, мол, он — добытчик, а супруга его должна женскими делами заниматься. Его и не напрягал даже факт того, что «хранительница очага» зарабатывала в несколько раз больше.
С ее зарплаты шли списания за аренду квартиры и прочие общие житейские прелести. Ну, а что такого? Семья, как-никак. Только вот свои деньги Антон считал своими. По пальцам пересчитать, когда его скромный капитал приносил пользу кому-нибудь, кроме него самого. Да и вообще, Антон больше походил на какую-то бесполезную декорацию в квартире — после работы тут же в любимое кресло перед телевизором, и так до самой ночи. Спать он мог там же.
Насте приходилось впахивать за двоих. Дочку собрать, отвести в садик, на работе безвылазно проверять документацию, дома ползать с тряпкой в зубах, одновременно с этим готовя что-нибудь съестное на плите. В общем, брак трескался по швам. Рано или поздно, но должна была произойти последняя ссора.
— Дорогой, у Катюшки нашей выпускной сегодня в детском саду. Ты только представь! Как же быстро время летит, — Настя умиротворенно вздыхала, пока перебирала вешалки с нарядами в шкафу.
— Ага. Вот недавно вроде в первый класс пошла, — рваные слова мужа периодически заглушал звук футбольного матча по ящику.
— Ты так шутишь?
— Как так играть можно! Я бы им этот мяч…
— Антон!
— Да чего тебе?
Девушка не хотела испортить настроение себе, а вместе с этим и дочери. Хотя бы не в такой важный день. Поэтому постаралась настроиться на позитивный лад и шустро вынула из недр шкафа любимое бирюзовое платье.
— А ты не хотел бы, скажем, сходить вместе с нами? Провести с дочкой время, хотя бы воспитателей в лицо увидеть?
— Ой, да что мне там делать? Скажешь тоже. — Антон окинул мимолетным взглядом вертящуюся перед зеркалом жену.
Настя прислонила наряд на вешалке к своим плечам и упорно разглядывала его со всех сторон:
— Для Кати это важно. Такое событие бывает всего один раз за всю жизнь, да и ей спокойнее, если будет нас видеть.
— Ну вот тебя увидит и успокоится. Мне матч нужно посмотреть, сегодня полуфинал.
— Как знаешь… — Настя разочарованно вышла из комнаты.
— «Не пойти на выпускной к собственной дочери ради какого-то футбола! Ну разве так можно?» — разные мысли крутились в голове, сулили назревающий конфликт, но Настя уже дала себе обещание: никаких ссор перед праздником дочери.
Под шум телевизора и овации мужа девушка оделась и навела марафет, предварительно нарядив Катю. Снизу вверх на Настю смотрела милая девчонка в маске и нарядном платьишке.
— Сразишь всех наповал! — девушка искренне изумилась своим чадом.
В ответ Катя лишь хихикнула и потянула мать к выходу. Так уж не терпелось очаровательной принцессе «сразить всех наповал», что бы эти слова для нее не означали.
Дорога до садика прошла спокойно, без происшествий. Лишь весенние лучики солнца, свежий воздух и шутки. Катя не переставала болтать. О том, что поскорее хочет пойти в первый класс, завести друзей, о наряде, о паре мальчишек из группы и прочих важных вещах. Настя внимательно слушала, кивала, комментировала, словно смотрела занятный сериал:
— Ого-го! А он что? Быть не может, — девушке не сложно, только в радость, а дочке приятно.
Мама с дочуркой переступили порог актового зала. Последняя, казалось, скоро закричит от восторга: кругом принцы и принцессы, зверята и сказочные персонажи. Кого там только не было, все детишки наряженные и веселые.
— Беги играть, — Настя легонько подтолкнула дочь в спину, а та, словно все это время ждала разрешения, тут же рванула к небольшому кругу детишек неподалеку.
Программу воспитатели подготовили просто чудесную. Воспитанники пели, танцевали, даже получили почетные шоколадные медали. Настя шла домой посмеиваясь, а Катя вприпрыжку, мол, так быстрее, чтобы не растаяла награда, папе же показать нужно.
— Антон, мы пришли! — девушка в прихожей расстегнула свои туфли и принялась за высвобождение ножек дочери.
Прекрасное настроение приодетых дам испортил муж, вышедший из комнаты, скрестив руки на груди, в затертой майке и растянутых на коленках трениках. Щетинистое лицо несколько подрагивало парой мышц от скопившейся внутри злости.
— Где вы ходите, а? — Антон оперся вытянутой рукой о дверной косяк напротив жены с дочерью.
— Как где? Я же тебе рассказывала…
— Все, и так достаточно мне мозги поделала, — прервал повышенным тоном муж. —Иди вон лучше приготовь что-нибудь поесть, я очень голодный.
Мужской силуэт удалился с прохода вглубь комнаты. А на фоне тут же загудел неприятным шумом какой-то второсортный ситком. Насте никогда в жизни ещё не было настолько стыдно. Не сколько перед дочкой, сколько перед собой: «И как я могу терпеть это?».
— Катюш, иди к себе в комнату поиграй.
— Вы опять будете ссориться? — шепелявя, Катя теребила подол платья детскими ручками.
— Не переживай, — лишь выдохнула Настя, — больше такого не будет.
Девушка прошла вслед за мужем, а в нос тут же «ударили» спертый воздух и духота. Словно комната никогда не проветривалась. Оно и понятно, сам Антон ведь не додумается открыть окно, для этого же есть жена.
Настя только сейчас, спустя столько лет, опомнилась. Поняла, что совсем разучилась себя любить, а от прежнего роя пестрых бабочек в животе не осталось и следа. Вспомнила, как раньше составляли рутину лишь маникюр, тренажерный зал, посиделки с подружками, ну и, конечно, работа. Как же без доли обязанностей?
Тогда еще не нужно было думать за двух взрослых людей сразу. А теперь Настя сама планировала отпуска, в том числе тратя исключительно свои деньги. Правда, муж оставался каждый раз недоволен, но отказывался от любого предложения обсудить планы вместе или банально обменяться пожеланиями.
Тогда и перестала Настя любить выходные, ведь даже на пляже она была загружена обязанностями. С рождением желанной доченьки практически ничего не изменилось. Катюша, хорошо, не пошла по стопам отца, по мере своих возможностей помогала, сильно не капризничала. В общем и целом, золотой ребенок. Гораздо больший вклад привносила в семью в сравнении с Антоном.
— Еще пол протри, липкий какой-то. Ходить неприятно, — мужчина смотрел на заслонившую экран телевизора супругу.
— Я тебе жена, а не прислуга. Ты мог бы и сам полы помыть — Заявила Настя своему мужу
Вероятно, не отпечаталось у Антона это в памяти, потому что вечер он провел на очередном «собрании состоявшихся людей», как сам любил называть посиделки в баре, а жену вновь бросил в пучину обязанностей: «За Катей присмотришь — не загнешься, а как полы протрешь, на ужин не забудь приготовить что-нибудь».
— Ты мне экран загораживаешь, что за жена-то такая! Забыла, что это твои обязанности? Знала же, на что шла, вот и не причитай.
— А ты хороший муж? Когда-то ведь боялся меня потерять, всё цветы дарил да засыпал комплиментами, а что сейчас? Словно я резко стала твоей собственностью. Раз замужем, так и уйти ни к кому не смогу?
Антон грозно встал из своего кресла:
— Хватит нести околесицу. Тебе мало, что я работаю? Почему мужчина должен исполнять женские обязанности? Может мне еще в коленях у тебя ползать?
— А тебе никогда не приходило в голову, например: «Не погладить ли мне вещи? Не облегчить ли уставшей Насте вечер?» — Девушка покачивала головой, разочарованно приподняв брови.
— С чего вообще я должен хотеть гладить? — Антон искренне возмутился.
— Хотя бы для… — слова прервала вбежавшая дочка. Закусив губу, малышка протянула отцу свою драгоценную медаль из шоколада в позолоченной упаковке. — Посмотри, что мне подарили! Возьми. Только, пожалуйста, не ругайтесь больше.
Было заметно, как лицо Антона побагровело от накатившей с новой силой злости. Словно первобытный человек, у которого отняли мясо. Импульсивным движением руки мужчина рассек воздух, а медаль упала на пол. Ничего зазорного он в этом не увидел: «Мне нужно было снять пар».
— Не лезь, если тебя не просят, — строгий голос Антона, более походящий на крик, казалось, заставил стены задрожать.
В ответ Катюша лишь отпрянула, будто перед ней стоял не любимый папа, а тот самый незнакомый дядя, с которыми взрослые говорят не общаться. В уголках глаз выступили капельки, а после девочка залилась слезами, только и успевая, что носом шмыгать.
— Вся в мать, она так же слезы без причины роняет, — сошел на крик Антон, после обратившись к ошарашенной жене, — сделай уже что-нибудь со своей дочерью.
В горле Насти образовался ком, не дающий вымолвить ни слова. Она не узнавала человека, которого когда-то давно полюбила. Сейчас на Настю смотрел чужой взгляд, полный неприязни. Девушка продолжала стоять, пока верное решение уверенно бросало корни внутри сознания. Терпение лопнуло, словно воздушный шарик.
— Не смей обращаться так с моей дочерью! Все. Такой легкой жизни у тебя больше не будет. Я тянула весь быт, оплачивала счета за аренду, — Настя оживленно прошла в их с мужем комнату, убедившись, что Антон в компании своего треснувшего эго проследовал за ней, — Не знаю, куда ты пойдешь, и знать не хочу. Прочь из этого дома.
Мужские вещи неаккуратными кучами полетели в чемодан.
— Что ты творишь?
— Я делаю то, что должна была сделать еще очень давно.
— Но я тоже здесь живу! — попытался возразить Антон.
— Не забыл, что я заключала договор и платила за аренду тоже я? Ты же свои деньги тратишь только на себя любимого. — Настя всучила собранный чемодан мужу.
Антон ничего не ответил, но был слишком горд для того, чтобы дальше оставаться в этой квартире. Нарочито громко протопал ко входной двери и со злостью ее захлопнул. Казалось, еще пару таких хлопков, и дверь слетит с петель.
Долго стояла Настя посреди комнаты в попытке отдышаться, но все же вернулась к дочке и присела на колени перед ней, приобняв за хрупкие плечи.
— Ну-ну, не плачь, не плачь… Все будет в порядке, больше никаких ссор, — нежный голос помаленьку успокаивал девочку.
