Сотни тысяч зрителей знали его лицо, рукоплескали, встречая на улице, считали своим. После «Улиц разбитых фонарей» он стал человеком, которого узнавали в каждом доме.
Но в его собственном доме не всегда был свет. Иногда он собирал вещи, закрывал за собой дверь и уходил. Без цели, без объяснений. В темноту.
Почему он не мог оставаться? Что заставляло его снова и снова уходить? И кто был тем человеком, который всегда возвращал его обратно?
Парень, который не умел сдаваться
Александр Лыков появился на свет в последний день осени 1961 года в поселке Рахья Ленинградской области. Отец ушел рано, и парня растили мама и бабушка.
Садик и пионерские лагеря? Да ну, ему было интереснее на улице. Гонять в снежки, лазить по деревьям, прыгать с гаражей – вот это детство! Однажды зимой разогнался, влетел на ледяную горку… и упал так, что мир перед глазами поплыл. Позвоночник не выдержал.
Врачи не давали надежд: «Готовься к инвалидности». Но Лыков не собирался мириться с этим. Начал заниматься сам, укреплять спину, а потом увлекся карате – не ради крутых поясов, а чтобы быть сильным и уметь за себя постоять.
В 14 лет услышал в поликлинике: «К 30 годам сядешь в кресло». Да он скорее упадет на тренировке, чем позволит такому случиться! Гонял себя до изнеможения, до предела, до чёрных точек перед глазами. В итоге – черный пояс по карате. А заодно – победы в биатлоне.
Слабость? Не, не слышал.
Когда судьба взяла за руку и привела в театр
После школы пошел в строительное училище – надо же зарабатывать. Уже собирался поступать в институт, но тут случайно заглянул в театральную студию. Для души, без амбиций.
Но однажды оказался у дверей ЛГИТМиКа. Вокруг – шум, суета, абитуриенты что-то бормочут, репетируют прямо во дворе. И тут его осенило: «Хочу быть частью этого».
Мама, узнав, что сын выбрал театр, едва не потеряла сознание. Но Лыков убедил: всё будет хорошо.
И он был прав.
Как нос привёл его в театр
Александр Лыков до сих пор уверен: его взяли в театральный только из-за носа. Ну не мог же уважаемый режиссёр и педагог Владимир Петров разглядеть талант в нескладном, ершистом пареньке?
Но факт остаётся фактом: Петров не просто принял его, но и терпел. Хотя Лыков вечно опаздывал, срывал занятия и то и дело был на грани отчисления. Каждый раз висел на волоске – и каждый раз оставался.
А потом случилось неожиданное: после выпуска его сразу звали в несколько театров. Даже в именитый Театр имени Ленсовета.
Но сначала – армия.
«Мне не стройбат нужен, а искусство!»
Все могло сложиться мягче. Директор театра Игорь Владимиров договорился, чтобы Лыков попал в завклубы, поближе к культуре. Но будущая звезда всё испортил.
Пришёл к замполиту и заявил: «Служба в вашей армии – это прикрытие! Мне не стройбат нужен, а искусство!»
Видимо, замполит искусство не оценил, потому что Лыков угодил в стройбат на Крайний Север.
И вот тут началась настоящая школа выживания. Мороз, бетон, тяжёлая работа. Театр казался другим миром, недосягаемой мечтой.
Но после дембеля он всё-таки вернулся в Театр Ленсовета. Четыре года выходил на сцену, а первой серьёзной ролью стал Швондер в «Собачьем сердце».
Герой из народа
В 1989 году дебютировал в кино – мушкетёром в «Сирано де Бержераке». Потом снимался много, но известность пришла только с «Улицами разбитых фонарей».
Его капитан Казанцев («Казанова») стал народным любимцем. Зрители встречали актёров сериала как настоящих героев. Остановки на улице, рукопожатия, даже благодарности за «службу».
«Не хочу быть актёром одной роли»
Сериал принёс и славу, и деньги. В 90-е это было особенно важно.
Но в какой-то момент Лыков решил: хватит. Он боялся застрять в одном образе, не хотел, чтобы его видели только «Казановой».
И ушёл.
Но не пропал. Режиссёры наперебой звали его в другие проекты. «Бандитский Петербург», «Агент национальной безопасности», «Турецкий гамбит» – список можно продолжать долго.
Цена успеха
Работал он много, порой на износ. А справляться со стрессом помогала бутылка.
В какой-то момент он был на грани потери всего. Карьеры, семьи…
Но Лыков нашёл в себе силы остановиться. И теперь называет главной победой – не роли, а то, что смог сохранить семью.
«Я тебя люблю» – и всё начиналось сначала
В 1980-е Александр Лыков встретил Аллу Господенко – кубанскую казачку с крутым нравом и огромным сердцем. Полюбили друг друга сразу, без сомнений.
Жили трудно. Снимали углы, дочка спала в ящике вместо кроватки, а кроватью им служили обычные доски. Но главное – всегда держались друг за друга.
Когда Лыков сомневался, Алла говорила: «Ты справишься». Когда трусила она, он становился её каменной стеной.
Но бывали моменты, когда даже эта стена трещала.
Уходил. Но всегда возвращался
Александр работал на износ – репетиции, спектакли, съёмки. Стресс снимал самым доступным способом, а домой всё чаще приходил навеселе.
Алла ругалась, уговаривала, ставила ультиматумы, но всегда добавляла: «Я тебя люблю».
Иногда он собирал вещи и уходил. Не хлопал дверью, не кричал – просто исчезал. Не от жены, не от детей – от себя.
Но Алла всегда находила способ его вернуть. Иногда просто взглядом. Иногда словами: «Без тебя нам нельзя».
И он оставался.
«Боится, что я опять куда-нибудь залезу»
Жена вытаскивала его из передряг, а потом и вовсе стала директором.
«Боится, что я опять куда-нибудь залезу», – шутит Лыков.
И не зря. Любовь к риску у него не прошла, а экстремальные развлечения могли стоить слишком дорого.
Но потом в его жизни появилось то, что изменило всё.
Вера, которая всё расставила по местам
Со временем Лыков обратился к вере. И вдруг стало тише, спокойнее.
Мысли о монастыре приходили, но он честно признался себе: для этого нужна огромная сила воли.
Теперь он прислуживает в храмах – в Санкт-Петербурге и в станице Павловская. Научился смиряться, терпеть, просить прощения.
И по-другому смотреть на жизнь, профессию, семью.
Дети, внуки и энергия, которой хватает на всех
Дети давно выросли.
Сын Матвей живёт в Париже, снимается в кино, работает моделью, но всегда находит время приехать к родителям.
Дочь Екатерина преподаёт студентам, читает лекции о кино, воспитывает двоих детей.
А внуки обожают деда. Пока хватает сил. Потому что гуляя с ними, он не даёт им шанса остаться бодрыми.
«Они приходят домой и просто падают», – смеётся Лыков.
Абсолютное счастье
Он по-прежнему снимается, играет в театре, строит планы.
Но главное в его жизни – семья.
И теперь, вспоминая свою первую звёздную роль в «Улицах разбитых фонарей», он говорит одно: «Благодарен. Но не за славу, а за то, что в трудные моменты рядом были мои люди».
