– Да у меня уже сил нет терпеть вас обоих! – Валентина взмахнула руками. – Вы хоть понимаете, кто здесь деньги приносит? Я! И поэтому я решаю, что и как у нас будет!
Её голос звенел на всю квартиру, от него даже люстра в гостиной казалась подрагивала. У двери стоял муж, Игорь. Рядом нерешительно переминалась с ноги на ногу его мать, Татьяна Петровна, которую Валя, будучи в гневе, называла просто «она» или «твоя мать», как будто пыталась отделить свекровь от их семьи.
– Валь, ну успокойся, – Игорь старался говорить тихо, почти умоляюще. – Я ведь просто попросил тебя не оставлять сумки посреди коридора. Мама чуть не споткнулась…
– О, ну конечно, «мама споткнулась». А под ноги её смотреть никто не научил? – Валентина прищурилась. – Если что-то не так, можно сказать нормально.
– Валя, – несмело вступила в разговор Татьяна Петровна. – Я всего лишь убрала сумку в шкаф. Разве это так ужасно? Ты же сама просила помогать по дому…
– Помогать? Да когда я это просила? – Валя взмахнула рукой так резко, что едва не задела стул. – Я просила поддерживать порядок, а не шарить по моим личным вещам. Это, между прочим, моя сумка для съёмок. Её порвать или запачкать нельзя: на ней логотип, реклама, всё это деньги! Вы понимаете, что такое деньги, да? Или в университете этому не учат?
***
Всего год назад у них была совершенно иная жизнь. Валя с Игорем жили в скромной двушке, которую Игорь получил от бабушки по наследству. Татьяна Петровна жила рядом, в соседнем доме. Валентина начала вести блог: записывала короткие видеоролики о кулинарии, делала обзоры бюджетной косметики. Подписчиков было не так много, но аудитория постепенно росла. И тут случился прорыв: один из её роликов стал вирусным. На волне интереса Валя тут же нырнула в бьюти-индустрию с головой: начала приглашать стилистов, дерзко критиковать известные бренды. Подписчики посыпались, как из рога изобилия. Рекламодатели заметили её амбиции и смелый стиль, стали щедро платить.
Через три месяца она уже смогла внести аванс за просторную пятикомнатную квартиру почти в центре. Друзья отговаривали – слишком уж резкий скачок, сложно предсказать, что будет дальше. Но Валю захватила эта идея: обширные комнаты, своя студия для съёмок, отдельная спальня для гостей. Она кричала на каждом углу: «Мне нужна профессиональная площадка!» И Игорь, видя её горящие глаза, не стал сопротивляться.
Но когда Валя настояла, чтобы Татьяна Петровна переехала к ним и помогала «по хозяйству», муж засомневался. Мать же сказала: «Я только рада быть рядом, да и тебе спокойнее, сынок. Не боюсь работу по дому выполнять, вам, молодым, только легче будет». Мать хотела, чтобы в доме царили доброжелательность и уют, а в результате сама стала объектом раздражения невестки.
При этом Валя всегда была девушка со странностями, а уж когда доходы возросли в десять раз, а известность захлестнула её, она стала требовать к себе особого отношения: диктовала, как тратить семейные деньги, приказывала носить тапки в гостиной и звонить ей, если вдруг захочется переставить какую-то вазу.
– Мама, ну ты знаешь, сейчас у Вали такой непростой период… – оправдывал жену Игорь, когда мать расстраивалась. – Её распирает от работы, подписчики, нервное напряжение. Может, это временно. Надо потерпеть.
И мать терпела. Она чувствовала себя домработницей, но сын же просил быть мягче, а она привыкла его слушаться. Татьяна Петровна делала всё тщательно, чтобы никого не подвести.
***
И вот теперь они стоят в новой, дорогой квартире, где мебель расставлена не для удобства, а для эффектных кадров, а кондиционер круглые сутки поддерживает заданную температуру, чтобы Валя могла вести прямые эфиры без лишнего пота на лбу. И снова скандал:
– Игорёк, – Татьяна Петровна виновато смотрит на сына, – давай я лучше вообще не буду прикасаться к её вещам. Пусть сама распоряжается. Извини, если я лишнего сделала…
– «Извини»? – Валя громко фыркнула. – Вы всё время лезете не в своё дело. Вроде бы взрослая женщина, а ведёте себя, как первоклассница.
– Валя, – Игорь слегка повысил голос, что было для него крайне нетипично, – перестань! Это уже слишком. Мама не заслужила такого отношения.
– А какого отношения тогда она заслужила? – Валя зло сверкнула глазами. – Может, ты забыл, что в этом доме я больше всех зарабатываю? Значит, я устанавливаю правила. Всё, тема закрыта. Если не нравится, можете уезжать. Только перед тем как выйти из квартиры, оставьте ключи.
– Сынок, ты слышал? – Татьяна Петровна дрожащим голосом обратилась к Игорю. – Из-за меня вы теперь ругаетесь. Может, мне действительно лучше обратно к себе, чтобы вы спокойно жили?
– Мама, дело не в тебе, – Игорь положил руку ей на плечо. – Дело в том, что здесь уже невозможно жить. Если у человека совсем уехала крыша от денег, то это… – Он посмотрел на Валю, размышляя. – Давай, мама, собирайся. Поедем.
Несколько секунд стояла тишина. Валя не верила своим ушам: Игорь осмелился бросить её? Спина мужа была выпрямлена, взгляд – уверенный, почти решительный, хотя чувствовалось, что внутри у него всё горит от обиды.
– Ну и катитесь! – выдохнула она, как будто лишившись последних сил. – Думала, у тебя хоть немного мужского характера есть… А оказывается, ты маменькин сынок. Идите. Удачи! Без меня вы никто.
***
Они уехали тем же вечером. Татьяна Петровна отчаянно извинялась за себя, плакала, говорила, что старалась «как лучше». Игорь гладил её по плечу, повторяя:
– Всё нормально, мама. Я сам решил. Успокойся. Её занесло… Но ты не виновата.
Сын взял чемодан с вещами, книги, ноутбук и фотоальбомы. Татьяна Петровна, уже в своей «родной» маленькой квартирке, быстро приготовила ужин. Они поели, поставили чайник, и впервые за полгода Игорь почувствовал, что ему спокойно. Он не слышит голос жены, не испытывает давления, что с него вот-вот потребуют отчёт – где он, что делает. Здесь царила тишина, даже запах в квартире матери был какой-то домашний, уютный, будто вернулся в детство.
– Сынок, – тихо сказала Татьяна Петровна. – А Валентина… ты как теперь думаешь? Она одна там осталась. Боюсь, может, наделает глупостей.
– Не знаю, мама. Пока не хочу об этом думать, – Игорь задумчиво провёл рукой по лбу. – У неё всё-таки куча денег, подруги. Разберётся. А если нет… может, поймёт, что перегнула.
Так прошли первые недели. Игорь вернулся к привычной жизни преподавателя: утром шёл в университет, читал лекции, иногда подрабатывал репетиторством, а по вечерам помогал маме, смотрел старые фильмы, готовился к научной конференции. Денег хватало на простое, но достойное существование. Мать, видя его спокойствие, потихоньку приходила в себя и перестала считать, что «виновата во всём».
О Вале он слышал мало: только иногда долетали слухи от общих знакомых. Те говорили, что она кутит на всю катушку, снимает какие-то безумные обзоры, купила себе машину, скупает дизайнерскую одежду в невероятных количествах, и в каждом выпуске своих видео хвастается «уровнем жизни». Её лица и голоса Игорь старался не видеть и не слышать – специально не заходил в соцсети, чтобы не раздражаться. Говорят, просмотры у Вали всё ещё росли, но она тратила куда больше, чем зарабатывала. Появились и сомнительные заказчики, и неудачные инвестиции.
За несколько месяцев Валентина сама ни разу к нему не пришла, не позвонила. Зато однажды вечером раздался звонок в дверь. Игорь открыл – перед ним стояла заплаканная Ольга, школьная подруга Вали, единственная из старого круга, с кем она не порвала связь после своего прорыва.
– Игорь, прости за внезапность… Но ты должен знать: с Валей беда. Её понесло окончательно. Она несколько раз пыталась… в общем, угрожала себе и другим. Её поместили в частную клинику, ну… психиатрическую. Я знаю, вы расстались, но вдруг ты захочешь её навестить?
Игорь тяжело вздохнул, а мать, заслышав разговор, выглянула из-за двери.
– Сынок, – только и сказала Татьяна Петровна, глядя на Игоря со смесью сострадания и тревоги. – Как же так…
– Я… – Игорь ощутил странную пустоту в груди. Потом тряхнул головой. – Да, спасибо, Оль. Я, наверное, навещу её, но чуть позже. Надо переварить эту новость.
Ольга кивнула, попрощалась и тихо ушла, оставив лишь горьковатое чувство, что стремительный взлёт Вали завершился таким сильным падением.
***
– Сынок, может, тебе надо поехать к ней, поддержать?
– Мама, я… не уверен. Мы ведь давно чужие люди. Она сама всё разрушила. Наверно, надо дать ей время поправиться. А потом, если захочет, найдёт меня. Мы всё-таки были семьёй, я её не бросал из вредности. Просто она слишком высоко взлетела, перестала видеть реальность. И теперь расплачивается…
– Понимаю, Игорёк, – тихо кивнула Татьяна Петровна. – Ты только не кори себя. Каждый отвечает за свои поступки сам.
Игорь оглядел комнату: простенькая мебель, старые обои уже местами отклеились. Но было такое тёплое чувство, словно он дома. Без ярких прожекторов, без тысячи рекламных баночек, без новых машин и дорогих платьев. Только спокойная размеренная жизнь, и в ней мать, которая любила его всем сердцем. В этот момент он понял, что это и есть большое счастье. Он встал, обнял Татьяну Петровну за плечи. И почувствовал, что на душе становится легче.
– Всё же у нас теперь всё будет нормально, мама. Я не знаю, что дальше случится с Валей, но жизнь продолжается. Мы справимся.
– Конечно, сынок. Мы справимся.
Татьяна Петровна тронула его руку, и они сели пить чай. За окном тихий снег ложился на подоконник, словно успокаивая: всё течёт, всё меняется. Но настоящая семья – это нечто большее, чем богатства или правила.
