Лена закрыла ноутбук так резко, что крышка захлопнулась с угрожающим хрустом. Пальцы дрожали. В таблице, над которой она провела последний час, цифры складывались в картину, от которой хотелось выть. Три месяца подряд — одно и то же. Накопительный счёт пополнялся только за счёт её денег, а Максимкина зарплата куда-то уходила, как песок сквозь пальцы.
Она встала из-за стола и прошлась по съёмной однушке — десять шагов от окна до двери, четыре — от дивана до кухни. Обои в цветочек, которые она ненавидела, казались сегодня особенно мерзкими. Линолеум скрипел под ногами, напоминая, что всё это — чужое, временное, не их.
— Лен, ты чего такая мрачная? — Максим появился из ванной, растирая волосы полотенцем. На нём были новые серые домашние штаны — Лена заметила их на прошлой неделе, но промолчала.
— Прошёл ещё один месяц, — сказала она, стараясь говорить ровно. — Давай обсудим бюджет?
Максим поморщился, как от зубной боли.
— Лен, ну может не сейчас? Я с работы только, устал.
— Когда тогда? — Она почувствовала, как напряжение, копившееся весь вечер, начинает прорываться наружу. — Мы же договаривались каждый месяц подводить итоги.
— Договаривались… — пробормотал он, и в его голосе прозвучало что-то такое, что заставило Лену насторожиться.
— Что «договаривались»? — переспросила она. — Мы же решили копить на первый взнос. Ты сам согласился.
— Я не возражал, — поправил Максим, доставая из холодильника пиво. — Это разные вещи.
Лена почувствовала, как внутри разливается холод.
— Объясни разницу.
Максим открыл банку, сделал большой глоток и наконец посмотрел на жену. В его глазах читалась усталость, но не та, что приходит после работы — скорее от предстоящего разговора.
— Лен, я понимаю, что тебе важна эта квартира. Правда понимаю. Но мы же молодые ещё, нам по двадцать восемь. Зачем нам так себя ограничивать?
— Ограничивать? — Лена прислонилась к стене, скрестив руки на груди. — Ты называешь желание иметь собственное жильё ограничением?
— Я называю ограничением то, что ты отказываешь себе во всём, — Максим провёл рукой по лицу. — Не покупаешь нормальную одежду, не ходишь с подругами в кафе, даже на косметике экономишь. Это же не жизнь!
— А ты знаешь, что такое жизнь? — Голос Лены стал тише, и это было опаснее крика. — Когда тратишь сорок тысяч на аренду чужой однушки с вонючими обоями? Когда не можешь даже гвоздь вбить, потому что квартира не твоя? Когда хозяйка может в любой момент сказать: «Всё, съезжайте»?
— Да не скажет она! — отмахнулся Максим. — Нормальная тётка, адекватная. Мы уже два года тут живём.
— ДВА ГОДА! — Лена не выдержала. — Два года мы тут живём, и два года я коплю на то, чтобы у нас было своё жильё! А где твои деньги, Макс? Куда они деваются каждый месяц?
Максим поставил банку на стол.
— Ну началось.
— Да, началось! — Лена подошла к ноутбуку, распахнула его. — Смотри! Сентябрь: я отложила тридцать тысяч, ты — ноль. Октябрь: я тридцать, ты ноль. Ноябрь — то же самое!
— У меня расходы были, — буркнул Максим.
— Расходы? — Лена начала загибать пальцы. — Новый телефон — это расходы? При том, что старый телефон отлично работал!
— Он тормозил! — возразил Максим. — Постоянно зависал, я же говорил!
— Двухлетний телефон не может так тормозить! — Лена почувствовала, как краснеет лицо. — Ты просто захотел новую модель, потому что у Антона такая появилась!
— При чём тут Антон?
— При том! — Она развернула экран ноутбука к нему. — А кроссовки за двенадцать тысяч? При том, что у тебя три пары нормальных есть?
Максим дёрнул плечом.
— Там скидка была хорошая. Я не мог не взять.
— Скидка! — Лена засмеялась, но смех вышел истерическим. — Ты знаешь, какая у меня была последняя «скидка»? Я купила себе свитер на распродаже за тысячу двести. И то неделю думала, нужен ли он мне!
— Лен, ну что ты так…
— А бар? — перебила она. — Ты каждую пятницу с друзьями в баре сидишь. По три-четыре тысячи за вечер! Это за месяц двенадцать-шестнадцать тысяч!
— Я не имею права расслабиться? — Максим повысил голос. — Я что, не могу после работы с друзьями посидеть? Пиво выпить, поговорить?
— Можешь! — крикнула Лена. — Не тогда, когда я себе во всём отказываю ради нашей цели! Но мы же договорились копить на квартиру!
— Твоей цели, — тихо сказал Максим.
Повисла тишина. Лена смотрела на мужа, чувствуя, как надламывается то, что их связывает, то что держит их вместе.
— Что ты сказал?
Максим вздохнул и сел на диван.
— Я сказал — твоей цели. Это ты хочешь квартиру прямо сейчас. Это ты составила этот план накопления. Это ты решила, что мы должны во всём себе отказывать.
— Мы же обсуждали это! — Лена опустилась на стул, ноги вдруг перестали держать. — Ты согласился!
— Я не возражал, — повторил Максим. — Потому что ты так загорелась этой идеей, что я не хотел тебя расстраивать. Но я не понимал, что это будет значить… это.
Он обвёл рукой комнату, и Лена поняла, что он имеет в виду не квартиру, а их жизнь в ней.
— Это будет значить, что мы наконец перестанем платить за чужое жильё! — Голос Лены сорвался. — Что у нас будет своё место! Что мы сможем…
— Через сколько лет, Лен? — перебил Максим. — Ты считала? При таком раскладе нам нужно копить ещё несколько лет на первоначальный взнос. Потом ипотека лет на двадцать. Мне будет почти пятьдесят, когда мы её выплатим!
— И что? — Лена вытерла выступившие слёзы. — Лучше всю жизнь на съёмных жить?
— Лучше жить сейчас! — Максим встал, начал ходить по комнате. — Понимаешь? Жить! А не откладывать жизнь на потом. Мне двадцать восемь лет, и я хочу понимать, ради чего работаю. Хочу с друзьями встречаться, в отпуск нормальный съездить, вещи покупать, которые нравятся!
— А я не хочу? — тихо спросила Лена. — Ты думаешь, мне не хочется новое платье? Или с девочками в ресторан? Или, может, наконец к косметологу сходить, а не самой дома маски делать?
Максим остановился, посмотрел на неё.
— Так иди. Я же не запрещаю.
— Не запрещаешь? — Лена встала. — Я, значит, на всём должна экономить, а ты будешь деньги на свои развлечения спускать?! Слишком уж ты хорошо устроился, милый мой!
Слова вылетели громко, резко, и Лена сама вздрогнула от ярости в собственном голосе.
Максим покачал головой.
— Вот в этом вся проблема. Ты считаешь, что я хорошо устроился. А я считаю, что просто живу нормальной жизнью. И ты могла бы так же.
— За счёт чего? — выдохнула Лена. — За счёт того, что я одна буду копить на нашу квартиру?
— А может, не надо копить? — Максим снова сел, устало потёр лицо. — Может, нам рано ещё? Может, поживём на съёмной, попутешествуем, а там видно будет?
— Мне тридцать скоро, — сказала Лена. — Я хочу стабильность. Хочу знать, что у меня есть дом. Свой дом. Хочу… — она запнулась, — хочу детей. А как их заводить на съёмной квартире?
— Детей? — Максим вскинул голову. — Ты же говорила, что о детях мы поговорим после квартиры!
— Ну да! Поэтому я и хочу быстрее накопить!
— Быстрее? — он усмехнулся. — Лен, ещё четыре года — это не быстро! Тебе будет тридцать два, мне тоже. А потом ипотека, ремонт… Когда мы детей-то заведём? В сорок?
Лена молчала. Эти мысли приходили ей в голову по ночам, когда Максим спал, а она смотрела в потолок и считала, пересчитывала, прикидывала. Но днём она гнала их прочь, потому что если начать так думать, то вообще непонятно, что делать.
— Знаешь, — тихо сказала она, — а ведь я купила тест на беременность два месяца назад.
Максим замер.
— Что?
— Купила, — Лена обхватила себя руками. — Думала, вдруг. А потом стояла в ванной, держала его и поняла, что молюсь, чтобы он был отрицательным. Потому что как? Как мы с ребёнком на этой съёмной однушке? С этим цветочным кошмаром на обоях и скрипучим линолеумом?
— Лен… — Максим потянулся к ней, но она отстранилась.
— И он был отрицательным. И я выдохнула. А потом плакала весь вечер, пока тебя не было. Понимаешь? Я плакала от облегчения, что не беременна. Потому что мы не можем себе этого позволить. Потому что ты спускаешь деньги на кроссовки и бары.
— Это нечестно, — Максим побледнел. — Ты не говорила, что хочешь ребёнка прямо сейчас.
— А ты не говорил, что не собираешься копить на квартиру! — выкрикнула Лена. — Мы же договаривались!
— Нет, — твёрдо сказал Максим. — Ты настояла. А я не стал спорить. Но это не значит, что я согласился так жить.
Лена опустилась на стул.
— То есть все эти месяцы ты врал мне?
— Я не врал. Я просто… — он замолчал, подбирая слова. — Я пытался и твоё желание учесть, и своё. Откладывал иногда понемногу, но не так фанатично, как ты. И да, тратил на то, что мне важно.
— Важно, — повторила Лена, и в голосе прозвучала горечь. — Новый телефон тебе важнее, чем наша общая квартира.
— Важнее твоей мечты о квартире, — поправил Максим. — Потому что для меня это не мечта. Для меня мечта — это не загонять себя в рамки, не отказывать себе во всём, не превращать жизнь в таблицу Excel.
— Хорошо, — Лена встала. Странное спокойствие разлилось по телу. — Давай я тогда тоже не буду отказывать себе ни в чём. Давай я тоже буду тратить, как хочу. Договорились?
Максим посмотрел на неё настороженно.
— В смысле?
— В прямом. Мы оба зарабатываем, оба тратим на себя. Пополам на аренду, пополам на еду, остальное — каждый на своё. Тебе на бары и телефоны, мне на… — она запнулась, понимая, что даже не знает, на что ей хочется тратить. Так давно об этом не думала.
— Лен, я же не это имел в виду…
— А что ты имел в виду? — она повернулась к нему. — Что ты будешь жить в своё удовольствие, а я буду делать вид, что мне это не больно? Что мне не обидно? Что я не чувствую себя идиоткой, которая одна тянет ваш общий проект?
— Он не общий! — наконец вырвалось у Максима. — Вот в чём дело! Он твой! Это твой проект, твоя идея фикс! Я просто согласился, потому что ты моя жена и мне не хотелось тебя расстраивать!
Повисла долгая тишина. Где-то за стеной соседи включили телевизор. В квартире пахло подгоревшей едой — кажется, Лена забыла про кастрюлю на плите, когда начала смотреть финансы.
— Понятно, — сказала она наконец. — То есть ты просто соглашался со мной, чтобы я отстала. А сам делал, что хотел.
— Не так, — Максим провёл рукой по волосам. — Лен, я правда пытался. Первые месяцы я откладывал. Но потом понял, что не могу так. Что мне душно от этого. Что я начинаю злиться на тебя, на эту квартиру, которой ещё нет, на всё.
— И ты решил тратить деньги, но не говорить мне, — закончила за него Лена.
— Не хотел ссориться.
— Ну вот мы и поссорились. Отличная стратегия.
Максим встал, подошёл к окну. На улице стемнело, в окнах напротив зажигались огни — такие же съёмные квартиры, такие же чужие жизни.
— Может, нам к психологу сходить? — неожиданно предложил он. — Обсудить всё это с профессионалом?
Лена усмехнулась.
— За три тысячи за сеанс? Это ещё десять процентов от месячного накопления.
— Лен, ну хватит уже! — Максим развернулся. — Хватит всё переводить на деньги! Я не про деньги говорю!
— А я только про них! — крикнула она. — Потому что деньги — это не просто бумажки! Это безопасность! Это стабильность! Это будущее! А ты хочешь спустить их на сиюминутные радости!
— Потому что жизнь — это сейчас! — Максим тоже повысил голос. — Не через четыре года, не через двадцать лет, когда ипотеку выплатим! Сейчас! И я хочу жить сейчас!
— А я хочу жить в своей квартире! — Лена почувствовала, как по щекам текут слёзы. — Я хочу жить в квартире, где мне не страшно повесить картину! Где я могу сделать ремонт, какой захочу! Где у моих детей будет своя комната, а не угол в однушке!
— Но у тебя нет детей! — Максим взмахнул руками. — И не будет ещё четыре года минимум! А может, и больше, потому что ты всё оттягиваешь ради этой проклятой квартиры!
— Оттягиваю?! — Лена вскочила. — Я оттягиваю?! Да я одна коплю! Одна! Если бы ты хоть половину откладывал, мы бы уже через два года могли первый взнос внести!
— Но я не хочу! — выдохнул Максим и тут же зажал рот рукой, будто испугался собственных слов.
Лена застыла. Вот оно. То, что висело в воздухе все эти месяцы, наконец прозвучало вслух.
— Не хочешь, — повторила она.
Максим медленно опустил руку.
— Не хочу так жить. Прости. Я пытался, правда пытался. Но я не могу так, как ты. Не могу отказывать себе во всём ради цели, которую даже не чувствую своей.
— Семья — это компромисс, — тихо сказала Лена.
— Компромисс — это когда оба в чём-то уступают, — возразил Максим. — А у нас ты решила, я согласился не спорить. Где тут компромисс?
Лена подошла к окну, встала рядом с мужем. Смотрела на огни в окнах, на людей, сидящих за ужином в квартире напротив. Интересно, они в своей квартире или в съёмной? Ссорятся ли они из-за денег? Мечтает ли кто-то из них о своём жилье так, что это становится важнее всего остального?
— Я устала, — сказала она наконец.
— Я тоже.
— Нет, Макс, — Лена повернулась к нему. — Я устала от того, что мы хотим разного. Что для меня важно одно, для тебя другое. Что я не могу тебя переубедить, а ты не можешь меня.
Максим напрягся.
— К чему ты ведёшь?
Лена посмотрела на него. На его лицо, которое она знала наизусть — каждую родинку, каждую морщинку у глаз. Четыре года вместе, два в браке. Казалось, что они на одной волне, что хотят одного и того же. А оказалось — хотят разного.
— Я не могу тебя переделать, — сказала она. — И не хочу. Но и жить так, как сейчас, больше не могу. Потому что с каждым месяцем я злюсь на тебя всё больше. Злюсь за каждую твою покупку, за каждый поход в бар. А ты злишься на меня за то, что я сижу дома и коплю деньги.
— Лен…
— Может, нам стоит пожить отдельно? — договорила она. — Хотя бы какое-то время?
Максим побледнел.
— Ты о разводе?
— Я не знаю, — призналась Лена. — Я просто вижу, что мы застряли. Ты не станешь копить так, как нужно мне. Я не могу перестать к этому стремиться. И мы будем ссориться снова и снова. Пока не возненавидим друг друга.
— Я не хочу развода, — тихо сказал Максим.
— Я тоже не хочу, — Лена вытерла слёзы. — Но я хочу квартиру. И детей. И стабильность. А ты хочешь жить сегодняшним днём. И это тоже нормально, понимаешь? Мы просто хотим разного.
Она прошла к дивану, достала из-под подушки телефон. Написала маме: «Можно к тебе на несколько дней приехать?» Ответ пришёл через минуту: «Конечно, солнышко. Что случилось?»
— Я поеду к маме, — сказала Лена, начиная собирать вещи. — Нам нужно подумать. Обоим.
— Лен, давай обсудим это сейчас, — Максим попытался взять её за руку, но она мягко высвободилась.
— Нет. Я не могу сейчас разговаривать. Я слишком злюсь. И слишком устала. Мне нужно время.
Она собрала сумку — вещи на пару дней, косметичку, ноутбук. Максим стоял посреди комнаты и смотрел, как она укладывает свою жизнь в спортивную сумку.
— Я люблю тебя, — сказал он, когда она уже была у двери.
Лена обернулась. На его лице читалась растерянность, страх, и что-то ещё — может быть, облегчение? От того, что наконец всё высказано, что не нужно больше притворяться?
— Я тебя тоже, — ответила она. — Но, наверное, этого мало.
Дверь за ней закрылась тихо. Лена спустилась по лестнице, вышла на улицу. Холодный ноябрьский ветер ударил в лицо, и она вдохнула полной грудью. Странное чувство — будто что-то тяжёлое упало с плеч, хотя на сердце всё ещё давило.
Она вызвала такси и всю дорогу до маминого дома смотрела в окно. Огни города мелькали за стеклом, и Лена думала о том, что за каждым окном — своя история. Кто-то копит на квартиру, кто-то тратит деньги на развлечения. Кто-то идёт на компромиссы, кто-то стоит на своём. И нет правильного варианта — есть только выбор, который приходится делать.
Следующие недели прошли в странном тумане. Лена жила у мамы, ездила на работу, разговаривала с Максимом по телефону — осторожно, вежливо, как с дальним знакомым. Они обсуждали, кто заберёт книги, как поделить посуду, что делать с оставшейся оплатой за аренду.
— Ты точно решила? — спросила мама однажды вечером, когда они сидели на кухне с чаем.
Лена кивнула.
— Я не могу его переделать. И это было бы неправильно — пытаться его изменить. Он имеет право хотеть того, что хочет.
— А ты имеешь право хотеть то, что хочешь ты, — добавила мама.
— Вот именно. И раз мы хотим разного… — Лена развела руками.
— Ты будешь подавать на развод?
Лена посмотрела на свою чашку. Белая, с синими цветами — такая же была в её детстве. Мама никогда не выбрасывала посуду, пока она не разобьётся. Вот и эти чашки служили уже лет двадцать наверное.
— Буду, — сказала она наконец. — Потому что если мы останемся вместе, то будем ссориться снова и снова. Он не изменится, я не изменюсь. А жизнь в постоянных конфликтах — это не жизнь.
Мама взяла её за руку.
— Ты молодец, что не пытаешься его переделать. Многие женщины тратят годы на попытки изменить мужа. А потом удивляются, что ничего не вышло.
— Знаешь, что самое обидное? — тихо сказала Лена. — Мы правда любили друг друга. Наверное, до сих пор любим. Просто этого оказалось недостаточно.
— Любовь — это важно, — кивнула мама. — Но это не всё. Нужны ещё общие цели, общие ценности. Нужно хотеть идти в одну сторону.
Документы на развод Лена подала через месяц. Максим не возражал — кажется, он тоже понял, что назад дороги нет. Они разделили имущество без споров: ему — техника и спортивные вещи, ей — книги и посуда. Смешно, но единственное, из-за чего возникли разногласия — это маленький суккулент на подоконнике, который они купили вместе в первые месяцы съёмной квартиры.
— Забирай, — сказал в итоге Максим. — Ты за ним лучше ухаживать будешь.
Лена стояла посреди опустевшей квартиры — половина вещей упакована в коробки, половина уже увезена. Обои в цветочек казались ещё более унылыми в пустом пространстве.
— Ты нашёл, где будешь жить? — спросила она.
— Да, с Антоном пока поживу. Он предложил. А там видно будет.
— И что дальше?
Максим пожал плечами.
— Буду жить. Работать, встречаться с друзьями. Когда-нибудь, может быть, накоплю на квартиру. Когда сам захочу, без давления.
Лена кивнула. Она не чувствовала злости — только усталость и странное облегчение.
— А ты? — спросил он.
— Я сниму студию. Маленькую, но дешёвую. Буду копить дальше. Только теперь все деньги будут мои, и решения — мои.
— Доведёшь до цели?
— Доведу, — твёрдо сказала Лена. — Обязательно доведу.
