— Ты куда?
Голос Дениса был ровным, почти безразличным, лишённым всякого вопроса. Он не отрывал взгляда от огромного экрана, где огненные всполохи разрывали фиолетовое небо чужой планеты. Залпы плазменных орудий и рык какого-то многоногого монстра плотно наполняли гостиную, делая её похожей на капитанский мостик боевого корабля. Дарья вздрогнула не от вопроса, а от того, как резко он контрастировал с её собственным состоянием. Она как раз заканчивала, проводя по губам кисточкой с помадой насыщенного ягодного цвета — последний, завершающий штрих к её маленькому празднику.
— С Олей в кафе, я же говорила тебе утром, — ответила она, любуясь своим отражением. Сегодня она себе нравилась. Лёгкое платье, аккуратная укладка и эта помада, которая делала её образ ярким и немного дерзким. Ей отчаянно хотелось этой встречи, этого часа бездумной болтовни о пустяках, ароматного капучино и ощущения, что она не просто функция в механизме «дом-работа-ипотека», а живая женщина.
На экране что-то оглушительно взорвалось, и персонаж Дениса совершил эффектный прыжок. Только после этого он нажал на паузу. Изображение замерло, монстр застыл в нелепой позе с разинутой пастью. В наступившей относительной тишине Денис повернул к ней голову. Его взгляд, ещё не до конца вернувшийся из виртуального мира, скользнул по ней оценивающе, без комплимента, как по статье расходов.
— Какое ещё кафе? Даш, мы же договорились. Мы экономим. Ипотека сама себя не заплатит, каждая тысяча на счету. Я думал, мы это обсудили и закрыли вопрос.
Он сказал это спокойно, как человек, объясняющий ребёнку прописную истину. И в этом спокойствии было нечто куда более унизительное, чем в крике. Словно её желание было не просто неуместным, а глупым, инфантильным капризом на фоне его серьёзной, взрослой ответственности. Яркая помада на губах вдруг показалась ей вульгарной и неуместной. Радостное предвкушение внутри сжалось в маленький, колючий комок.
Она могла бы возразить. Могла бы напомнить, что её «кафе» — это одна, максимум полторы тысячи рублей, капля в море их ежемесячных трат. Могла бы сказать, что она заслужила этот час отдыха. Но она знала, чем это закончится. Он начнёт говорить о дисциплине, о больших целях, о том, что именно из таких «мелочей» и складываются дыры в бюджете. Он превратит её маленькую радость в огромную финансовую проблему, и она в итоге всё равно почувствует себя виноватой.
— Хорошо, — тихо сказала она, отворачиваясь от зеркала. Её отражение больше не радовало. Она достала из сумочки телефон, пальцы двигались медленно, неохотно. Нашла в контактах Ольгу. «Прости, Оль, не получится сегодня. Форс-мажор дома». Короткая, лживая фраза, скрывающая за собой целый ворох обиды и бессилия. Ответ пришёл почти мгновенно: «Даш, всё в порядке? Что-то случилось?» Дарья напечатала: «Всё нормально, просто дела».
Она положила телефон на комод и прошла в ванную. Взяла ватный диск, смочила мицеллярной водой и одним резким движением стёрла с губ яркую, праздничную помаду. На белом диске остался сочный, ягодный след — единственное доказательство её несостоявшегося вечера. Она посмотрела на себя в зеркало. Обычное, уставшее лицо. Такое, каким оно и должно быть у человека, который экономит.
Когда она вернулась в гостиную, Денис уже снова был в бою. Экран опять полыхал огнём, геймпад в его руках подрагивал, плечи были напряжены. Он полностью погрузился обратно в свой мир, где он был героем, спасающим галактики. Он даже не заметил её возвращения. Её маленькая жертва, принесённая на алтарь их общего будущего, была принята и мгновенно забыта. Дарья прошла на кухню, поставила чайник и села за стол. Вечер был безнадёжно испорчен. И дело было не в отменённой встрече, а в остром, как осколок стекла, ощущении несправедливости, которое, казалось, уже вросло в её плоть и кровь.
Прошло три дня. Три вечера, похожих один на другой, как серые, безликие многоэтажки. Денис, возвращаясь с работы, сбрасывал в коридоре уличную обувь и свою социальную роль, немедленно облачаясь в домашние треники и образ межгалактического воина. Гостиная снова превращалась в филиал киберспортивной арены, а Дарья — в бесшумную тень, курсирующую между кухней и спальней. Обида на отменённую встречу улеглась, но не исчезла. Она осела на дне души тяжёлым, холодным илом, и каждое новое «бдыщ» и «ба-бах» из динамиков телевизора поднимало со дна муть.
Сегодня она решила навести порядок в их цифровых финансах. Не из подозрительности, а от скуки и желания хоть как-то упорядочить реальность, пока муж исследовал вымышленные миры. Она села за кухонный стол с ноутбуком, открыла интернет-банк. Привычные строки расходов: «Продукты», «Коммунальные услуги», «Интернет». Всё ровно, всё предсказуемо. Цифры складывались в знакомую картину режима «экономия». Она уже собиралась закрыть вкладку, как вдруг её взгляд зацепился за одну из последних операций. Дата — вчерашний день. Сумма, выбивающаяся из общей канвы, — 15 000 рублей.
Её сердце не ёкнуло, не пропустило удар. Оно, наоборот, будто замерло на мгновение, а потом начало качать кровь с холодной, методичной яростью. Получатель платежа был указан чётко, без всяких сокращений: «PlayStation Store».
Дарья откинулась на спинку стула. В ушах на секунду пропал звук выстрелов из гостиной. Она видела только эту строку на экране. Пятнадцать тысяч рублей. Это было не просто число. Это были десять её походов в кафе с подругой. Это была пара хороших туфель, в которых она себе отказала в прошлом месяце. Это был почти целый платёж за её курсы повышения квалификации, которые она решила отложить до «лучших времён». Все эти маленькие «нет», которые она говорила себе, все эти жертвы, принесённые на алтарь их общей ипотеки, сейчас выстроились перед ней и глумливо ухмылялись. А над ними возвышался Денис со своим праведным «каждая тысяча на счету».
Она не стала ничего распечатывать. Она просто взяла в руки телефон, открыла то же самое приложение, нашла ту же самую транзакцию и увеличила её так, чтобы сумма и получатель занимали весь экран. Она встала. Её движения были плавными, лишёнными всякой суеты. Она не пошла — она проследовала в гостиную.
Денис был в самом разгаре битвы с каким-то светящимся боссом. Его лицо было сосредоточено, пальцы летали по кнопкам геймпада. Он был полностью там, в мире неоновых взрывов и героических свершений. Дарья подошла к нему не сбоку, не сзади. Она встала прямо перед телевизором, между ним и его вселенной. Она не сказала ни слова. Она просто стояла, высокая, неподвижная, как монумент обманутым ожиданиям.
— Что такое? — раздражённо бросил он, не сразу поняв, что произошло. Его игра была прервана, его поток нарушен. — Даш, отойди, я же сейчас…
Он осёкся, когда наконец поднял на неё глаза. Он увидел её лицо — спокойное, даже слишком спокойное, и это было страшнее любого крика. Она молча протянула ему телефон. Экран светился в полумраке комнаты, освещая его растерянное лицо. Он посмотрел на дисплей, потом снова на неё. В его глазах промелькнуло что-то похожее на панику загнанного в угол животного. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, начал лепетать какое-то «это…», но она не дала ему закончить.
— Значит, ты можешь тратить десятки тысяч из семейного бюджета на свои игры, а я не могу сходить в кафе с подругой? Так?!
Замешательство на лице Дениса продержалось не дольше трёх секунд. Оно сменилось чем-то более привычным и твёрдым — выражением упрямого, почти оскорблённого достоинства. Он медленно положил геймпад на диванную подушку, словно хирург, откладывающий в сторону инструмент после сложнейшей операции. Он не вскочил, не начал оправдываться. Вместо этого он чуть подался вперёд, опёршись локтями о колени, и посмотрел на неё снизу вверх. Это была поза человека, готового терпеливо объяснить очевидные, но почему-то непонятые вещи.
— Даш, ну что ты начинаешь? Это совершенно другое. Ты сравниваешь несравнимые вещи.
Его голос был на удивление спокоен, даже с ноткой снисходительности. Он говорил так, будто она не поймала его на откровенном лицемерии, а просто совершила досадную логическую ошибку, которую он сейчас великодушно исправит.
— Другое? — переспросила она. Её голос не дрогнул, он был таким же холодным и острым, как стальное лезвие. — Пятнадцать тысяч на развлечение — это, оказывается, «другое», чем одна тысяча на то же самое? Интересная у тебя математика, Денис. Видимо, я её в школе прогуливала.
— Вот именно! — он ухватился за её сарказм как за спасательный круг. — Ты видишь только цифры, но не видишь сути. Твоё кафе — это просто трата денег. Посидели, выпили кофе, разошлись. Деньги исчезли. А это, — он кивнул в сторону огромного телевизора, где застыл в прыжке цифровой монстр, — это не трата. Это вложение.
Дарья молчала, давая ему возможность развить эту абсурдную мысль. Она смотрела на него так, как смотрят на фокусника, который пытается выдать дешёвый трюк за настоящее чудо.
— Я работаю как проклятый, Даш. У меня мозг кипит к концу дня. Мне нужна перезагрузка, понимаешь? Полная. Чтобы я мог от всего отключиться, сбросить стресс и завтра снова идти и зарабатывать деньги. В том числе и на нашу ипотеку. Эти игры — это мой способ не сойти с ума. Это инвестиция в мою работоспособность. В мой досуг, который позволяет мне быть продуктивным. А если я буду продуктивным, у нас у всех всё будет хорошо. Понимаешь теперь разницу?
Он закончил свою тираду и посмотрел на неё с видом победителя, который только что блестяще защитил диссертацию. Он не просто оправдал свою покупку — он возвёл её в ранг необходимости, почти производственной. Его развлечение было полезным для семьи, а её — эгоистичным и бессмысленным.
На лице Дарьи не дрогнул ни один мускул. Она медленно опустила телефон.
— Инвестиция… Какое прекрасное слово ты подобрал. Значит, твой досуг, твоё «снятие стресса» за пятнадцать тысяч — это вклад в семейное благосостояние. Тогда ответь мне, Денис, на один простой вопрос. Мой поход в кафе с подругой, мой час разговоров ни о чём, мой кофе за триста рублей — это, по-твоему, что? Убыточная статья бюджета? Пассив, который тянет нашу семью на дно? Мой стресс не нуждается в «перезагрузке»? Или он просто недостаточно ценный, чтобы в него инвестировать?
На этот раз он не нашёлся с ответом так быстро. Её холодная, препарирующая логика загнала его в угол. Он нахмурился, его спокойствие дало первую трещину, и наружу просочилось раздражение.
— Не передёргивай. Ты прекрасно знаешь, что я не это имел в виду. Просто нужно расставлять приоритеты. И не надо делать из себя жертву. Ты тоже тратишь деньги. Или ты забыла про свой новый плащ, который купила в прошлом месяце? Восемь тысяч, между прочим! Это тоже была «инвестиция»?
Он думал, что этот удар достигнет цели, но он ошибся. Дарья горько усмехнулась.
— Плащ. Ты вспомнил про плащ, который я купила себе впервые за три года, потому что старый протёрся до дыр на локтях? Отлично. А ты не хочешь вспомнить курсы по SMM, на которые я не пошла, потому что «мы экономим»? А это, между прочим, реальная инвестиция в мою работу. Ты не хочешь вспомнить сапоги, которые я отдала в ремонт в третий раз, вместо того чтобы купить новые? Или ты просто не замечаешь всего этого? Твоя «инвестиция» в пиксели на экране важнее моего реального развития и элементарного комфорта. Вот о чём мы говорим, Денис. А не о плаще.
— Ой, да отстань от меня! Достала уже!
— Отличная защита, Денис. Просто великолепная. Но ты упускаешь одну маленькую деталь. Мой старый плащ, как и мои стоптанные сапоги, не стоили тебе ровным счётом ничего. Я купила его на деньги, которые заработала на своих заказах по копирайтингу. Те самые деньги, которые я обычно без вопросов кладу на общий счёт, но в тот раз позволила себе оставить. Так что, когда ты пытаешься уколоть меня моим же плащом, ты просто доказываешь мою правоту: ты считаешь своими даже те деньги, которые зарабатываю я.
Его лицо окаменело. Аргумент про плащ, который он считал своим козырем, обернулся против него, выставив его не просто лицемером, а мелочным тираном, контролирующим каждый рубль. Логика закончилась. В его глазах вспыхнула неприкрытая, злая ярость.
— Ах вот как! Значит, пошли уже «твои» и «мои» деньги? Тогда слушай сюда, инвестор в тряпки! Никто не заставлял тебя чинить свои сапоги! Никто не держал тебя за руки! Хочешь новые курсы, новые туфли, рестораны? Иди и заработай больше! А пока я основной добытчик в этой семье, я буду решать, какие инвестиции для неё полезны, а какие — нет! И мой отдых, чёрт возьми, полезен!
Он резко отвернулся, демонстративно разрывая зрительный контакт. Этот жест был красноречивее любых слов. Он значил: «Разговор окончен. Я прав. Ты никто». Он протянул руку к дивану, чтобы снова взять геймпад и вернуться в свой мир, где он был всемогущ и всегда побеждал.
Но Дарья больше не спорила. Она не стала кричать в ответ, доказывать свою ценность или перечислять свои вклады. Внутри неё что-то с оглушительным треском сломалось, но на смену этому пришла не боль, а звенящая, кристаллическая пустота. Словно из неё вынули все чувства, оставив только холодный, безупречный механизм для принятия решений. Она осознала с абсолютной ясностью, что слова в этой квартире потеряли всякую цену.
Она молча обошла его, подошла к тумбе под телевизором и наклонилась. Её движения были лишены суеты, они были спокойными и до ужаса методичными.
— Ты что делаешь? — спросил он, его рука замерла на полпути к геймпаду.
Она не ответила. Её пальцы уверенно нащупали штекер HDMI и с лёгким щелчком выдернули его из разъёма. Затем то же самое произошло с толстым кабелем питания. На экране, где застыл побеждённый монстр, вспыхнула надпись «Нет сигнала». Она аккуратно взяла чёрную глянцевую коробку консоли под мышку, второй рукой подхватила оба геймпада и спутанный клубок проводов.
— Даша, я не понял. Поставь на место, — в его голосе прозвучали первые нотки тревоги. — Ты что, обиделась? Это детский сад. Положи приставку.
Она развернулась и, не глядя на него, направилась из гостиной. Её шаги были ровными и твёрдыми. Он вскочил с дивана и пошёл за ней, его раздражение быстро сменялось недоумением, а затем и подступающим страхом.
— Я кому сказал, положи! Ты куда это потащила? Даш!
Она вошла на кухню, прошла прямо к противоположной стене, где стояло блестящее хромированное мусорное ведро. Не оборачиваясь, она нажала ногой на педаль. Крышка бесшумно поднялась, открывая тёмное нутро пластикового мешка. Денис замер в дверном проёме. До него начало доходить.
Первым в ведро полетел геймпад. Он ударился о дно с глухим пластиковым стуком. Затем она бросила второй. Потом, словно мёртвую змею, швырнула туда же спутанные провода. Денис смотрел на это с открытым ртом, не в силах произнести ни слова. Его лицо исказилось от ужаса и неверия. Наконец, она занесла над ведром саму консоль. Чёрный глянцевый корпус, его гордость, его «инвестиция». Она на мгновение задержала её в руках, а затем, глядя ему прямо в глаза, разжала пальцы. PlayStation упала на геймпады с треском, который показался оглушительным в кухонной тишине.
Она отпустила педаль. Крышка с мягким шипением закрылась, хороня под собой десятки тысяч рублей и его право на особенный досуг. Дарья вытерла руки друг о друга, словно стряхивая невидимую пыль.
— Вот, — её голос был абсолютно ровным, без единой нотки злости или торжества. — Я тоже сделала вложение. В наш семейный бюджет. Мы же экономим, Денис. Каждая тысяча на счету. А это непозволительная роскошь!
Затем, пока муж полез доставать из ведра приставку, в надежде, что она не пострадала, Даша пошла привела себя в порядок, подкрасилась слегка, переоделась, взяла ключи от машины и поехала в кафе. Сев в машину, она написала подруге, что сейчас свободна и может встретиться, та тут же ответила, что скоро приедет в их любимую кофейню.
А Денис, реанимировав свою прелесть, включил самую жестокую игру и вымещал злость там, потому что жена была сейчас в недосягаемости. Но это не означало, что он не выместит свою злость и на ней тоже при первом удобном случае…
