Эдуард Успенский повесил на стене в своём доме в Троицком фотографии своей бывшей жены и дочери. Он ими не любовался, а кидал в них дротики. В это же время на фоне были включены серии нового мультсериала про «Простоквашино».
Писатель бубнил себе под нос: «Вот же гады… Даже Матроскина нормально озвучить не могли», замахивался очередным дротиком и с ещё большей яростью запускал его в фотографии когда-то родных людей.
Весь его рабочий стол был завален бутылками вина и стопками судебных бумаг, а на калитке висела символическая табличка с надписью: «Осторожно: здесь живёт злой Чебурашка». Именно так проходили последние дни знаменитого писателя по воспоминаниям его домработницы.
Эдуард Успенский писал о дружбе и любви, но человеком, как бы это парадоксально не звучало, он был жестоким. Откуда взялась эта жестокость? Как он обходился со своими близкими? Почему все друзья от него отвернулись? Обо всём этом по порядку.
Одно из самых приятных воспоминаний Эдуарда из детства было связано с отцом, работником Центрального комитета КПСС. Главный кормилец приехал из долгой командировки с огромным пакетом сладостей и продуктов, накрыл стол и усадил за него всю семью — жену, Эдика и двух его братьев.
Выпив пару рюмочек «крепенькой», он взялся за гитару и запел. Хорошее было время, но с ранним уходом отца из жизни из-за туберкулёза, всё изменилось.
Мама, оставшись вдовой, озлобилась на своих детей. Когда она приходила с работы и видела грязные полы или же пыль на полках — бралась за мокрую тряпку и поочередно прислоняла её к лицу детей. А со временем она снова вышла замуж. Ситуация с появлением отчима в доме только усугубилась.
Мужчина хватался за ремень по поводу и без, и чаще всего доставалось Эдуарду, потому что мать и отчим считали его странным ребёнком. Уже тогда, в свои одиннадцать лет, мальчик писал первые сказки и рассказы, и рисовал придуманных персонажей.
Юрий Успенский, брат Эдуарда, рассказывал: «У нашей матери был безобразный характер. Она нас любила, но когда отца не стало — возненавидела. В Эдике её раздражало то, что он рос не таким, как все.
Помню, как она застала его пишущим какую-то историю, и сказала отчиму: «Ну ты только глянь! Опять какие-то сказочки строчит!», а тот схватился за ремень со словами: «Сейчас-то я из него всю дурь выбью». У всех нас было сложное детство, а у Эдика — тем более».
Не все знают, но у каждого персонажа Эдуарда Успенского был живой прототип. «Чебурашку» он писал с самого себя, вспоминая детство. Непонятый, ненужный, странный и мечтавший только об одном — быть любимым. А прототипом противной женщины «Шапокляк», как сам писатель говорил, стала его первая жена Римма, с которой он расписался в 1962 году.
В начале их совместной жизни всё выглядело обыденно: коммуналка, работа, первые публикации, надежды и планы. Вскоре они стали родителями дочки Тани.
Эдуард писал жене письма, полные нежности: «Римма, дорогая, ты даже не подозреваешь, как ты мне дорога». Но с ростом популярности Успенского тон этих писем сменился. Появилась усталость, раздражение и скрытая враждебность.
Римма нравилась ему как часть образа — «жена писателя», аккуратная, умеющая держаться рядом с ним. Но настоящей близости между ними не было. Она занималась домом, он жил в своих сценариях и идеях. Римма позже говорила подругам: «Жить с ним невозможно. Всё время надо доказывать, что ты достойна рядом стоять».
Дочка Татьяна росла сама по себе. Когда Эдуард начал часто бывать на телевидении, дома он появлялся всё реже. Его жена Римма закрывалась в своей комнате, разговаривала по телефону с подругами. Дочь бегала между ними, пытаясь хоть от кого-то получить внимание.
К середине 1970-х годов брак начал рушиться. Успенский увлёкся другой женщиной — художницей, с которой переписывался тайно. Он попросил дочь, тогда ещё школьницу, вытаскивать письма своей тайной пассии из почтового ящика и не говорить об этом матери.
Татьяна делала это, не понимая, во что вовлечена. Дочка писателя вспоминала: «В том возрасте я и подумать не могла, что у отца может быть любовница. Я и слов-то таких не знала. Папа просил прятать письма, говорил, что это важно, а я ничего плохого в этом не видела».
Развод произошёл в 1980 году. Римма не судилась, не претендовала на имущество, нажитое в браке. О бывшем супруге она не сказала ни одного дурного слова. Зато Успенский практически в каждом своём интервью поливал её грязью без объяснения причин. И это при том, что в разводе был виноват он сам.
Для дочери Татьяны развод стал началом долгой и болезненной зависимости от отца. Писатель настоял, чтобы она осталась жить с ним: «Твоя никудышная мать всё равно тобой не занимается». В первые месяцы всё было спокойно, но вскоре в доме появилась новая жена писателя — Елена, которая приняла его дочь в штыки. Женщина не скрывала свою ненависть к юной Тане.
В их совместной жизни был такой эпизод: Татьяна якобы что-то сказала мачехе матом, а та рассказала всё Эдуарду Успенскому, который в свою очередь выгнал дочь в одной пижаме на мороз.
Девочке в ту ночь дал ночлег сосед по лестничной клетке — сотрудник журнала «Фитиль» Анатолий Тараскин (который, кстати, был прототипом кота Матроскина из «Простоквашино»). Когда она на следующее утро вернулась домой, отец сделал вид, будто бы ничего не произошло.
Позже Успенский отправил дочь в коммуну Виктора Столбуна — полусекту, где детей «воспитывали трудом». Татьяна работала в поле, жила в палатке и панически боялась взрослых, которые вели себя странно. Она сбежала домой, ожидая наказания от отца, но Успенский лишь пожал плечами: «Я в своё время тоже убегал из лагеря. Всё нормально». Это был последний случай, когда он проявил мягкость по отношению к Тане.
С годами их отношения становились всё холоднее. Татьяна говорила, что отец требовал подчинения даже во взрослом возрасте. Он мог резко оборвать разговор, унизить, а потом вести себя так, будто ничего не случилось. Когда Успенский заболел, она пыталась ухаживать за ним, но вместо благодарности слышала обвинения: «Ты всё это делаешь только ради моих денег!».
После смерти отца Татьяна не пошла на похороны. Её объяснение звучало жёстко: «Он давно перестал быть для меня отцом. Для меня он был строгим начальником, а таких, как правило, не жалко».
Но вернёмся в период брака Эдуарда Успенского с Еленой. В середине 80-х годов Елена уговорила мужа удочерить двух девочек из детского дома — Ирину и Светлану. Успенский занимался ими, учил читать, заботился.
На людях это выглядело как трогательная семейная идиллия, но на самом деле всё по‑прежнему было сложно. Елена со своей матерью, переехавшей к ним в квартиру, постепенно взяли дом под полный контроль, а Успенский всё чаще пил. «Он стал очень раздражительным, — вспоминал Анатолий Тараскин. — Ему постоянно казалось, что все его обманывают».
А в начале нового века в жизни Успенского появилась третья женщина — телеведущая и редактор программы «В нашу гавань заходили корабли» Элеонора Филина. Она работала с ним и вскоре у них начался роман. Для Елены это стало ударом, но открытого скандала не было — она просто подала на развод, оставив себе их дом под Рузой.
С Элеонорой писатель официально женился в 2005 году. Первое время казалось, что он действительно счастлив. Элеонора вспоминала: «Он делал для меня и моего сына всё. Казалось, что в нашей жизни наконец появился человек, на которого можно положиться». Но вскоре Эдуард Успенский начал безумно ревновать жену к коллегам и даже платил людям, чтобы за ней круглосуточно следили.
По воспоминаниям Филины, в один из вечеров Эдуард Успенский в пьяном виде ворвался в комнату её сына, разбудил его посреди ночи и стал обвинять в краже бутылки водки. «Он бегал за сыном по всему дому, а на утро понял, что сам спрятал свою бутылку и извинился», — рассказывала она.
Семейные ссоры стали регулярными. Писатель подозревал жену в изменах и устраивал пьяные скандалы. Находиться рядом с ним было опасно.
Когда в 2010 году Успенский тяжело заболел, Филина настояла на лечении в Германии. Казалось, болезнь его изменила — он стал спокойнее и добрее. Но после возвращения из Германии всё вернулось в прежнее русло. Филина устала от его выходок и подала на развод. А Успенский подал на неё в суд, требуя семь миллионов рублей за то, что она всё это время жила в его особняке в Переделкино.
Процесс длился несколько лет и широко обсуждался в прессе. Писатель в тот период сказал, что суды придают смысл его жизни. Похоже, что от судебных процессов Успенский действительно получал удовольствие, потому что он судился со всеми подряд — даже с коллегами и друзьями. Никто из приятелей больше не хотел с ним общаться.
После развода с Филиной он снова сошёлся со второй женой Еленой, которая сама решила наладить отношения в последние месяцы его жизни. Елена ухаживала за ним вместе с приёмными дочерьми. После его смерти именно они получили всё наследство. Татьяна, родная дочь, осталась без ничего.
К концу жизни от Успенского отвернулись все, кроме Елены и приёмных дочерей. Он судился с коллегами, с бывшими жёнами, с издательствами и даже со студией «Союзмультфильм». Человек, придумавший самых добрых героев советского детства, своим поведением оттолкнул от себя по-настоящему близких и любящих людей.
