Люда стояла в дверях собственной двухкомнатной квартиры и не верила услышанному. Свёкор Николай Петрович и свекровь Валентина Васильевна стояли на пороге с чемоданами в руках, словно собрались въезжать прямо сейчас.
— Что значит «освободите»? — тихо переспросила Люда.
— А то и значит, — Валентина Васильевна поправила сумку на плече. — Нам в городе удобнее. К врачам ближе, к магазинам. А вы молодые, в доме как раз разместитесь.
Всё началось год назад, сразу после скромной росписи в загсе. Люда и Станислав планировали пожить вдвоём, привыкнуть друг к другу, но через месяц к ним приехали свёкры. Временно, как сказали — пока не достроят дом на участке.
— Мы же теперь одна семья! — радостно объявила тогда Валентина Васильевна, расставляя свои кастрюли по кухне. — Что тут стесняться.
Участок достался Станиславу ещё до брака — подарил отец на двадцать пять лет. Восемь соток в пригороде, с коммуникациями рядом. Хорошее место для дома. Другого варианта для строительства у молодых не было, а свёкры уверяли — помогут и деньгами, и руками.
— Опыт у нас есть, — говорил Николай Петрович. — Сам дом себе строил тридцать лет назад. Всё знаю.
Люда согласилась. Работала ветеринаром в частной клинике, получала стабильно около девяноста тысяч рублей. Станислав трудился электриком, но заказы попадались нерегулярно. То хороший месяц — пятьдесят тысяч, то неделями сидел без работы. А у свёкров пенсии — по восемнадцать тысяч каждому.
С самого начала основные расходы легли на плечи Люды. Материалы для фундамента — семьдесят тысяч. Кирпич — сто двадцать. Кровельные материалы — девяносто. Окна, двери, внутренняя отделка. Цифры складывались в серьёзную сумму.
— Ничего, потом рассчитаемся, — обещал Николай Петрович, когда Люда доставала очередную пачку купюр. — Как пенсии накопим.
Станислав поддакивал отцу. Сам больше времени проводил на стройке, помогал рабочим, чем искал новые заказы. Говорил, что присматривать надо, чтобы не схалтурили.
А Люда разрывалась между работой и стройкой. Дежурства в клинике, ночные вызовы к больным животным, а в выходные — поездки на участок. Смотрела, как идут дела, покупала недостающие материалы, решала вопросы с рабочими.
Постепенно свёкры перестали просто помогать. Начали командовать. Валентина Васильевна выбирала плитку для ванной, не спрашивая мнения Люды. Николай Петрович решал, где поставить котёл отопления. Обои для спален, люстры для гостиной, кухонный гарнитур — всё выбирали родители Станислава.
— У нас вкус лучше, — объясняла свекровь. — Мы опытные, жизнь знаем.
Люда молчала и платила. Копила каждый рубль, работала без выходных, чтобы быстрее закончить стройку и переехать из тесной квартиры. Жить вчетвером в двух комнатах становилось невыносимо. Особенно когда Валентина Васильевна начинала готовить свои котлеты с утра пораньше, а Николай Петрович включал телевизор на полную громкость.
— Скоро закончим, — подбадривал Станислав. — Потерпи немного.
Весной дом был готов. Двухэтажный, с четырьмя комнатами, просторной кухней и двумя санузлами. На всё ушло больше миллиона рублей — почти вся зарплата Люды за год. Станислав за это время заработал от силы тысяч двести, свёкры не вложили ни копейки.
— Теперь можно праздновать новоселье! — радовалась Валентина Васильевна, расхаживая по комнатам.
— Когда переезжаем? — спросила Люда у мужа.
— Да вот, думаю… — Станислав замялся. — Может, родителям дать пожить сначала? Устроиться там, привыкнуть. А мы пока в квартире.
— На сколько пока?
— Ну… на месяц-другой.
Месяц превратился в три. Свёкры обустраивались в новом доме, возили мебель, делали мелкий ремонт. А в квартире Люды продолжали жить все впятером.
— Мне нужно переехать, — сказала Люда в июне. — Устала от тесноты.
— Понимаю, — кивнул Станислав. — Но родители ещё не до конца обжились. Давай подождём до осени.
— До какой осени? Дом готов, пора жить отдельно.
— Света, ну не торопи. Старики привыкают медленно.
А через неделю свёкры приехали с чемоданами и заявили о своих планах.
— Нам в городе удобнее, — повторила Валентина Васильевна. — Поликлиника рядом, автобусы ходят. А в доме что делать? Скукотища.
— Но дом строили для себя, — растерянно сказала Люда.
— Для семьи строили, — поправил Николай Петрович. — А семья — это мы все вместе. Нам тут хорошо, привычно. А вы в доме распишетесь, хозяйство заведёте.
Люда посмотрела на мужа. Станислав стоял у окна и молчал.
— Стас, скажи что-нибудь.
— А что сказать? — Муж пожал плечами. — Старикам и правда в городе удобнее. Может, пока поживём в доме? Не страшно же.
— Не страшно? — Люда не поверила своим ушам. — Я год вкалывала, все деньги потратила, а теперь должна освободить собственную квартиру?
— Ну не освободить, а подвинуться. Временно.
— На сколько временно?
— Посмотрим по обстоятельствам, — встрял Николай Петрович. — Жизнь покажет.
Валентина Васильевна уже развешивала свои платья в шкафу спальни.
— Тут у нас будет комната для гостей, — объявила свекровь. — А вы в детской располагайтесь. Места хватит.
— Какие гости? — оторопела Люда. — Это моя квартира!
— Ну конечно твоя, дорогая. Никто не спорит. Просто теперь мы будем жить все вместе. По-семейному.
— Я не соглашалась жить все вместе.
— А что тут соглашаться? — Николай Петрович поставил свой чемодан в прихожей. — Дом готов — спасибо тебе. Хорошая невестка растёт. А теперь и квартиру дать надо. Старшим почёт.
Люда смотрела, как свёкры обживают её квартиру, и не находила слов. Станислав ушёл на кухню, громко гремел посудой.
— Стас! — позвала Люда.
Муж вернулся в комнату, но глаза отводил.
— Ну что? — буркнул недовольно.
— Объясни родителям, что так не делается.
— Что не так делается? Старики хотят в городе жить — нормально. Нам в доме тоже неплохо будет.
— Тебе неплохо? А меня кто спрашивал?
— Спрашиваю сейчас. Что плохого в том, чтобы пожить в просторном доме?
Люда медленно подошла к письменному столу. Достала из ящика папку с документами. Квитанции об оплате материалов, чеки за работу строителей, договоры с поставщиками. Всё на её имя.
— Знаешь, сколько я потратила? — тихо спросила Люда.
— Ну… много, — неуверенно ответил Станислав.
— Миллион сто тысяч рублей. Точно. Это вся моя зарплата за год с небольшим.
— Ну и что?
— А то, что если родители хотят жить в городе — пусть покупают квартиру на свои деньги.
— Они пенсионеры!
— И что? Я им не должна обеспечивать жильё.
— Мы же семья…
— Нет, Стас. Семья — это когда все участвуют в общих тратах. А когда одна сторона только тратит, а другая только требует — это не семья.
Валентина Васильевна появилась в дверях комнаты.
— Людочка, дорогая, не кипятись. Мы же не навсегда. Год-другой поживём, а там видно будет.
— Видно что будет?
— Ну мало ли. Может, вы детишек заведёте, им в доме раздольнее. А может, мы дачу себе присмотрим, переберёмся туда.
— А может, вы прямо сейчас соберёте вещи и поедете в свой дом?
Свекровь всплеснула руками:
— Какая ты жёсткая стала! Станислав, поговори с женой. Объясни ей, что к старшим уважение надо иметь.
Станислав неловко переминался с ноги на ногу.
— Света, ну в самом деле. Не выгонять же родителей на улицу.
— Не на улицу. В дом, который я им построила.
— Который мы построили.
— Покажи мне свои чеки, Стас. Документы о том, что ты потратил хотя бы рубль.
Муж покраснел:
— Я работал на стройке.
— За деньги работал?
— Не за деньги, но…
— Тогда это не работа, а помощь. За которую я уже заплатила, построив дом.
Николай Петрович громко кашлянул в прихожей:
— Может, чай попьём? А то разговоры какие-то нехорошие пошли.
— Дедуль, идём чай пить, — подхватила Валентина Васильевна. — А молодые пусть голову остудят.
Люда осталась в комнате одна. Села на диван, разложила перед собой документы. Миллион сто тысяч рублей её денег ушло на дом, в котором теперь живут свёкры. А квартиру родители мужа собираются отобрать под предлогом заботы о старшем поколении.
За стеной слышался смех Валентины Васильевны и голос Николая Петровича:
— Хорошие комнаты, просторные. Нам тут понравится.
Люда закрыла глаза. Поняла — если не остановит их сейчас, то останется ни с чем.
Утром первым делом достала папку с документами. Участок действительно принадлежал Станиславу — дарственная от отца была оформлена ещё до их знакомства. Но на строительство дом был зарегистрирован на Люду как застройщика, согласно инвестиционному договору. Все чеки, квитанции, банковские выписки — на её имя.
— Коля, а где ваши документы о расходах на дом? — спросила Люда за завтраком у свёкра.
— Какие документы? — не понял Николай Петрович.
— Ну чеки, переводы, расписки. Доказательства того, что вы вкладывали деньги в строительство.
— А зачем нам документы? — удивилась Валентина Васильевна. — Мы семья.
— Семья — это хорошо. А документы — лучше.
Через знакомую из ветклиники нашла толкового юриста. Борис Владимирович выслушал ситуацию, просмотрел документы.
— Есть все шансы признать постройку вашим имуществом, — сказал юрист. — Средства вложены исключительно с вашей стороны. У остальных участников — ни одной справки о расходах.
— А что с участком?
— Участок останется за мужем. Но дом — ваш. По закону можно требовать либо компенсацию стоимости постройки, либо переоформление собственности.
— Сколько времени займёт?
— При такой доказательной базе — месяца три через суд.
Дома тем временем обстановка накалялась. Валентина Васильевна открыто рассматривала квартиру как свою собственность.
— Всё равно вы вдвоём, а нам втроём тесновато, — обронила свекровь за ужином. — Да и пожилым людям в городе удобнее. Поликлиники, магазины рядом.
Люда незаметно включила диктофон на телефоне. Записала разговор целиком.
— А где мы будем жить? — поинтересовалась невестка.
— В доме разместитесь. Там просторно, воздух чистый.
— Понятно.
Через две недели Люда приняла решение. Вызвала участкового полицейского Дмитрия Анатольевича. Объяснила ситуацию: квартира в её собственности, все проживающие прописаны по другим адресам, согласия на проживание не давала.
— Получается, самоуправство? — уточнил участковый.
— Получается так.
Дмитрий Анатольевич пришёл в назначенное время. Свёкры как раз устроились перед телевизором с чаем.
— Документы на квартиру есть? — обратился полицейский к Люде.
Показала свидетельство о собственности.
— А вы по какому адресу прописаны? — спросил у Николая Петровича.
— По дачному участку, — буркнул свёкор.
— Тогда прошу освободить жилплощадь. Проживание без согласия собственника — нарушение.
— Да как же так! — возмутилась Валентина Васильевна. — Мы родственники!
— Родственные отношения не дают права на чужую жилплощадь, — пояснил Дмитрий Анатольевич. — У вас есть час на сборы.
Валентина Васильевна плакала, Николай Петрович пытался спорить, ссылался на семейные узы. Но документы говорили сами за себя. Через час свёкры грузили вещи в такси.
— Неблагодарная! — кричала на прощание свекровь. — После всего, что мы для тебя сделали!
— Что именно вы сделали? — спокойно поинтересовалась Люда.
— Сына дали! Семьёй приняли!
— За что спасибо. А теперь живите в доме, который я вам построила.
Станислав вернулся вечером. Увидел пустую квартиру, нахмурился.
— Где родители?
— Поехали в дом.
— Как поехали? Мы же договорились, что они пока с нами поживут.
— Мы ни о чём не договаривались. Договариваются равные стороны. А здесь одна сторона только платит, а другая только требует.
— Света, ну нельзя же так с пожилыми людьми.
— А как можно? Объясни мне.
Станислав прошёл на кухню, включил чайник. Вернулся растерянный.
— Ты вызывала полицию?
— Вызывала.
— Зачем?
— Чтобы восстановить мои права на собственную квартиру.
— Но они же ничего плохого не сделали.
— Ничего? Твоя мама уже планировала, как будет тут жить постоянно. А тебе это нормально?
— Ну… может, временно…
— Стас, я тебе предлагаю выбор. Либо ты со мной и тогда отстаиваешь мои интересы. Либо с родителями — и тогда живёшь там, где тебе удобнее.
— А почему я должен выбирать?
— Потому что посередине сидеть не получается. Твои родители меня не уважают, мои права не признают. А ты молчишь.
— Я не молчу…
— Молчишь. И выбираешь их сторону каждый раз.
Станислав прошёл в спальню, достал сумку, стал складывать вещи.
— Что делаешь?
— Поеду к родителям. Пока всё не образуется.
— Не образуется, Стас. Хуже будет.
— Посмотрим.
Муж собрал необходимые вещи и ушёл. Даже не попрощался.
Через неделю Люда подала заявление в ЗАГС на развод. По взаимному согласию, без детей и совместного имущества процедура заняла месяц. Квартиру купила до брака — осталась при ней. Дом построен на её деньги — тоже её собственность. От брака остался только штамп в паспорте, да и тот вскоре исчезнет.
Станислав подписал документы молча. Встретились в ЗАГСе последний раз, разошлись в разные стороны.
— Может, ещё подумаем? — предложил на пороге.
— Я уже подумала.
— Родители не вечные…
— И что?
— Ну потом будем жить нормально.
— Стас, за этот год ты ни разу меня не поддержал. Ни разу не встал на мою сторону. О какой нормальной жизни речь?
Бывший муж пожал плечами и вышел. Больше встречаться не пришлось.
Зато звонила золовка Надя. Кричала в трубку, что Люда выгнала родителей на улицу, оставила стариков без крыши над головой.
— На какой улице? — удивилась Люда. — Они живут в прекрасном доме.
— В доме без права собственности!
— С какой стати им право собственности? Дом построен на мои деньги.
— Но участок-то Стасин!
— И что с того? Участок остался Стасин. А дом мой.
— Как это дом твой?
— А так. Документов о том, что родители вложили хоть копейку в строительство, нет. Зато есть все чеки о моих расходах.
— Ты жестокая!
— Я справедливая.
Надя больше не звонила.
В квартире стало непривычно просторно. Тишина по утрам, порядок на кухне, никто не переключает каналы телевизора. Люда впервые за год почувствовала себя дома в собственном жилье.
Через суд оформила дом на себя как построенный исключительно за её средства. Борис Владимирович оказался прав — при такой доказательной базе решение вынесли быстро. Все расходы на строительство покрыты лично Людой, других участников финансирования нет.
Николай Петрович и Валентина Васильевна подали апелляцию. Утверждали, что помогали стройматериалами и работой. Но документальных подтверждений предоставить не смогли. Апелляционная инстанция оставила решение первого суда в силе.
Теперь у Люды было два жилья — двухкомнатная квартира в городе и загородный дом. В обоих местах она могла жить спокойно, не оглядываясь на чьи-то притязания и не выслушивая упрёков в неблагодарности.
Свёкры остались жить в доме без права собственности, но с правом проживания до конца жизни — такое условие Люда прописала в мировом соглашении. Пусть благодарят, что не выгнала совсем.
А у неё впереди была новая жизнь. Без посторонних мнений, без компромиссов в ущерб себе и без людей, которые считали её обязанной обеспечивать им безбедное существование.
