Многие видели легендарные кинокартины 1950-х, вроде «Солдата Ивана Бровкина» и «Ивана Бровкина на целине». Эти картины стали популярны благодаря неимоверной игре Леонида Харитонова. Всех актёров, которые снялись в очень масштабном для времен СССР кино, даже в маленьких ролях, узнавали и почитали.
А актёров-исполнителей ключевых ролей вовсе все заобожали. К примеру, Дае Смирновой, сыгравшей Любашу, невесту Ивана Бровкина, после выхода картины удалось стать суперзвездой, прославившейся на всю страну. За три года, с 1955-го по 1958-ой, ей удалось сняться аж в 8 кинокартинах.
Помимо двух главных ролей в «Иване Бровкине», она снялась в фильмах «Девушка с гитарой», «Катя-Катюша», «Если любишь». Ярко отметилась ролями на Украине. Сыграла Ксану в «Киевлянке», Одарку в «Черноморочке», Лесю в «Годы молодые».
Актриса была родом из Киева и всегда с радостью ехала сниматься к себе на родину. Дая Евгеньевна Смирнова была из пролетарской семьи. Её родители были рабочими на заводе: отец работал механиком и наладчиком оборудования, а мама — штамповщицей. Откуда появилось такое необычное имя — Дая, так и осталось загадкой. Один раз актриса сказала, что это были первые звуки которые она произнесла: «Да-а-я», и родители, которые никак не могли дать ей имя, так и назвали её Даей.
Когда Дае исполнилось 18 лет, она поехала в Москву и сразу поступила на актёрский факультет ВГИКа. И не к кому-нибудь, а к самому Сергею Аполлинарьевичу Герасимову. Училась прилежно, но звёзд с неба не хватала, находясь в тени более известных однокурсников.
Приглашение на роль Любаши произошло совершенно случайно. Дая с подругой пробрались на закрытый показ спектакля старшекурсников-вгиковцев, и поскольку не было мест, они пристроились буквально под стульями. Потом они стали оттуда вылезать, и устроили какой-то шурум-бурум с разговорами и тычками, из-за чего даже приостановился ход спектакля. Тут-то их и заметила миловидная дама, ассистент фильма про Ивана Бровкина, которая как раз пришла посмотреть молодых артистов для картины.
Дая очень ей понравилась, и она пригласила её на пробы. Придя на пробы Дая оттарабанила свою мизансцену, что называется, лишь бы отвязались. Веры в то, что её утвердят на роль, у неё не было никакой. и побежала с подружками на торжественное открытие ВДНХ, который долгое время не работал, а теперь возобновлял свою работу. А вечером того же дня села в поезд и уехала в родной Киев на каникулы. А через две недели пришла телеграмма: «Приезжайте студия Горького утверждены роль Любаши».
Вот так судьба вытащила её из под стульев и сделала звездой советского экрана. Пусть на 5-10 лет. Но этот факт уже никак не вычеркнуть из истории нашего кино.
Почему у Даи Евгеньевны не было особой веры в себя? Она была реалистом и видела что далеко не красавица. А в её представлении главные героини все должны быть сплошь красавицы. Она готовила себя к ролям второго и третьего плана. И, кстати, во время учёбы она стала потихоньку разочаровываться в выбранной актёрской профессии.
Вскоре, разочарование в актёрстве в 1957 году привело её к тому, что она ушла от С. Герасимова и переведясь на сценарный факультет ВГИКа к Евгению Габриловичу. Интеллектуальная база у Даи Евгеньевны была на высоте, и она легко написала сценарную работу для факультета и убедила педагогов курса в том, что она достойна учиться на сценариста. Но интересно, что когда она уже училась на сценарном факультете, её продолжали по инерции много снимать в кино.
Дая Смирнова не любила свою Любашу. Один раз в интервью она жёстко вспоминала то время: «С самого начала я считала, что это кино — антиинтеллектуальное, неумное барахло. «Иван Бровкин» в какой-то степени биографию мне и подпортил. Я видела себя на экране этакой ироничной горожанкой, но никак не деревенской девахой. Хотя характер вздорной председательской дочки был угадан… У меня, к сожалению, не было в характере желания нравиться, подавать себя. Может, зрители увидели и в этом обаяние. А играла я никак«.
***
Вот тут то и случилась история, которая сильно сказалась на её дальнейшей карьере. Она произошла в декабре 1958 года и сильно всколыхнула общественность ВГИКа и еще долго напоминала о себе. Молодая компания студентов-четверокурсников сценарного факультета ВГИКА собралась дома у одной из студенток, Натальи Вайсфельд, по одной из версий, чтобы отметить день рожденья курса, по другой версии — просто так, в самом рассаднике инакомыслия, в писательских домах у метро Аэропорт (автор статьи сам много лет тут живёт), с целью буржуазно-нэпмански провести время за выпивкой и неформальными танцами.
Когда молодые люди выпили должное количество коньяка (ясное дело, что не портвейн «три семерки» они пили) и уже хотели приступить к капиталистическим танцам, один из участников закричал: «Минуточку, сейчас мы хотим продемонстрировать всем капустник». Оказывается, четверо участников вечеринки заранее сочинили и записали на магнитофон (тоже атрибут мажорного быта того времени) крамольные тексты, порочащие советскую власть. Это была пародия на революционную пьесу, где фигурировали Сталин, Ленин, Крупская и другие известные персонажи того времени. Четверо студентов мимически показывали и обыгрывали то, что воспроизводилось с магнитной ленты.
Четверка паяцев была следующей: Владимир Валуцкий, Дая Смирнова, Дмитрий Иванов, Владимир Трифонов, который к тому же имел отчество Ильич. Еще двое их однокурсников, Валерий Шорохов и Наталья Вайсфельд, участие в пантомиме не принимали, но тоже являлись косвенными участниками действа. В комнате помимо них было еще восемь студентов ВГИКа, среди которых был Борис Андроникашвили, тогдашний муж Л. Гурченко. Имена остальных участников посиделок не упоминались.
Хотя узнать, кто ещё находился в той злополучной комнате было бы интересно. Потому что кто-то очень оперативно настучал обо всём в деканат ВГИКа и в правоохранительные органы.
Когда капустник закончился, то раздался чей-то робкий голос: «Ребята, это перебор, всё надо срочно стереть». Опомнившиеся студенты сразу эту запись стёрли. И слава Богу, ибо последствия могли быть намного хуже.
Сразу была написана статья в «Комсомолке», в духе того времени: «На пороге большого экрана», где авторы Ганюшкин и Шатуновский разносили студентов в пух и прах: «Ни у одного из четырнадцати молодых людей не проснулась их комсомольская совесть, не нашлось более резких и точных слов для определения того, что здесь произошло. Никого не возмутило, что четверо их однокурсников, гнусно кривляясь, оплевали все те высокие идеи, в которых клялись публично на комсомольских, студенческих собраниях. Запись стёрли и перешли к рок-н-роллу«.
В статье авторы едко высмеивали студенческий сценарий Даи Смирновой «Зелёные леопарды» (они и правда глубоко ознакомились с творчеством вгиковских «хулиганов»), называя его аморальным и антисоветским.
События декабря 1958 года перекочевали в 1959 год. Было несколько комсомольских собраний, и в итоге в феврале было постановлено исключить всех из комсомола. Но исключили только Даю Смирнову и Валерия Шорохова, остальных взяли на поруки. Потом поступило предложение отчислить их обоих из ВГИКа. И их тут же отчислили. Дая Смирнова вела себя агрессивно и в конце концов встала и сказала: «Делайте, что хотите! Я уезжаю на съёмки», и, показав билет в Киев, убежала с собрания.
Но потом пошла новая волна процесса, и другие четверо студентов были отчислены из института. Публичная порка удалась на славу. В духе того времени, когда молодёжь, глотнувшую фестивального воздуха свободы и совсем потерявшую берега, надо было поставить на место. Процессы над Э. Стрельцовым, Л. Гурченко того же года были из этой же оперы.
***
Только по прошествии 4-6 лет четверо фигурантов сего дела смогли опять вернуться к кинодеятельности. В. Валуцкий, Д. Смирнова, Д. Иванов, В. Трифонов усилиями Алексея Каплера были восстановлены во ВГИКе. Шорохов и Вайсфельд ушли в другую жизнь.
Тяжелые три года прожила тогда Дая Евгеньевна. На её звёздной карьере был поставлен жирный крест. Но в 1962 году она всё же смогла вернуться в кино, пусть и на небольшие роли, снявшись сразу в трёх картинах: «Цветок на камне», «Мы вас любим» и в очень смешной роли попадьи-стиляги в фильме Бориса Бунеева «Конец света». В этом антирелигиозном фильме священник и его жена танцуют рок-н-ролл и вообще показаны в комичном свете. В конце концов они бегут из села под натиском сначала комсомольцев, а потом и разбушевавшихся сектантов, которые ждут конца света.
Дая Евгеньевна играла маленькие роли в кино до 1976 года. В детской комедии Э. Климова «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещён» она сыграла медсестру. Это она говорит, наблюдая мальчика-симулянта в палате: «Родичей зовёт! Не иначе помирает». Сыграла смешную роль в «Зареченских женихах» и фильме «Огоньки». Но большей частью Дая Евгеньевна в период с 1964 по 1978 занималась литературным трудом. Работала по договорам, писала сценарии и статьи в журнал «Советский экран».
***
А потом был крутой поворот её биографии: она ушла из кино. В 1978 — 1989 годах работала дежурной и бригадиром сторожевой бригады Отдела вневедомственной охраны при УВД Киевского райисполкома.
Только в 1989 году Дая Евгеньевна вернулась в киножурналистику. Работала на телевидении, сотрудничала с журналами «Искусство кино», «Экран и сцена», «Культура».
Весьма насыщенным на события получился финал жизни Даи Евгеньевны Смирновой. После тридцатидвухлетнего перерыва с 2008 по 2012 год она снялась в 12 фильмах и сериалах. Роли были небольшие, всё больше бабушки-старушки. Она оставила нам на память свои работы в фильмах «Интерны», «След», «Тариф на спасение», «Адвокатессы», «МУР. Третий фронт», «Топтуны», «Паутина», «Принцесса цирка», «Похождения нотариуса Неглинцева» и покинула этот мир в 2012 году.
***
Дая Евгеньевна прожила долгую и интересную жизнь. Может внешне многим и покажется, что канва её биографии несколько рваная. Но она всегда делала то, что считала нужным. Когда надо было — играла, а когда надо было — писала. Если уставала от кино, то уходила в другую жизнь. Родила и вырастила сына. Была независимым и сильным человеком. И действительно, её характер сильно контрастирует с простоватой и наивной Любашей. Но зрители в основном такой её и запомнили.
