Галина проснулась от звука работающего телевизора в гостиной. Громко. Очень громко. Часы показывали половину седьмого утра.
— Доброе утро, — сонно пробормотала она, заглядывая в гостиную.
— Ах, Галочка! — обрадовалась свекровь с дивана. — Я уже чай заварила, он на кухне стоит. Правда, твои чашки какие-то маленькие, непривычно.
Галина прошла на кухню и обнаружила, что вся ее коллекция керамических кружек переставлена. Любимая синяя с надписью «Лучшая жена», подарок мужа на годовщину, стояла где-то в глубине за большими стеклянными стаканами.
— Я вчера немного навела порядок, — крикнула из гостиной Нина Петровна. — По размеру расставила, так логичнее.
Галина молча достала свою кружку и налила чай. В родном доме она не могла найти привычные вещи уже неделю.
— Знаешь, а давай сегодня в парк сходим, — предложила свекровь, когда Галина вернулась с чаем. — Я видела вчера, там такие симпатичные скамеечки. Можно посидеть, на людей посмотреть.
— У меня сегодня важная презентация на работе, — ответила Галина. — Нужно еще доработать слайды.
— Ах, работа, работа, — махнула рукой Нина Петровна. — А жизнью когда наслаждаться будешь? Я в твоем возрасте тоже все бегала, суетилась. А теперь понимаю — надо было больше отдыхать.
Галина почувствовала знакомое раздражение. Свекровь каждое утро предлагала какие-то совместные планы: то в магазин за «правильными» продуктами, то к ее знакомой «познакомиться поближе», то просто «погулять и поговорить по душам».
— Может, в выходные, — уклончиво сказала она.
— В выходные вы с Толечкой заняты своими делами, — вздохнула Нина Петровна. — Все время куда-то спешите, даже поговорить нормально некогда.
В прихожей Галина не могла найти свои черные туфли. Оказалось, Нина Петровна «для удобства» переставила всю обувь, разложив ее по цветам.
На работе презентация прошла хорошо, но весь день Галина думала о доме. О том, что вечером снова нужно будет осторожно маневрировать между своими потребностями и ожиданиями свекрови.
Вернувшись, она застала Анатолия на кухне с мрачным лицом.
— У мамы плохое настроение, — сказал он без предисловий. — Она весь день была подавленная.
— Что случилось?
— Да ничего особенного. Она говорит, что чувствует себя здесь лишней. Что ты с ней почти не общаешься.
Галина поняла, в чем дело. Нина Петровна мастерски умела вызывать чувство вины, не предъявляя прямых претензий.
— Толя, я не могу быть с ней круглосуточно. У меня есть работа, свои дела.
— Я знаю, — устало кивнул муж. — Но можешь хотя бы иногда с ней куда-то сходить? Она правда скучает.
Галина посмотрела на него и почувствовала, как накатывает усталость. В собственной квартире она превратилась в источник чьих-то расстройств.
— А мне разве легко? Я согласилась на месяц принять твою мать. Но мое терпение уже на исходе!
Тол обиделся, но возражать не стал. Знал, что крыть бело нечем.
Месяц пролетел, словно один бесконечный кошмар. Нина Петровна и не думала съезжать, а наоборот, окончательно обосновалась в квартире Галины. Перестановки в гостиной, новые правила для телевизора, указания по поводу покупок — все это превратило дом в поле боевых действий.
Галина возвращалась с работы уставшая и измотанная, а дома ее ждали новые претензии. То полотенца висели не там, то цветы на подоконнике мешали свекрови смотреть на улицу. Анатолий же продолжал делать вид, что ничего особенного не происходит.
В этот вечер Галина зашла в спальню переодеться и тут же застыла на пороге. На туалетном столике зияла пустота — исчез флакон дорогих французских духов, подарок от коллег на день рождения.
— Нина Петровна! — позвала она, выходя в коридор. — Вы не видели мои духи?
Свекровь появилась из кухни с невинным видом, вытирая руки фартуком.
— А, эту гадость? — спокойно ответила она. — Выбросила. Они так воняли, что я не могла дышать. У меня аллергия на такие резкие запахи.
У Галины перехватило дыхание. Выбросила? Духи, которые стоили как половина ее зарплаты? Руки затряслись от возмущения, а в горле встал ком.
— Как вы смели! — голос Галины сорвался на крик. — Это была моя вещь! Очень дорогая!
— Не кричи на меня, — Нина Петровна расправила и приняла оскорбленный вид. — Я хозяйка в доме и имею право избавляться от того, что мне мешает.
Кровь прилила к лицу Галины. Хозяйка? В ее собственной квартире? Слезы ярости защипали глаза.
— Вы не хозяйка! — выкрикнула Галина. — Это мой дом! Мои вещи! И вы не имеете права их трогать!
На шум прибежал Анатолий, встревоженно оглядывая жену и мать.
— Что происходит? — спросил он, но Галина видела в его глазах привычную усталость от семейных разборок.
— Твоя мать выбросила мои духи! — Галина повернулась к мужу, надеясь увидеть в нем хоть какую-то поддержку. — Дорогие духи, которые мне подарили на работе!
— Мам, это правда? — Анатолий вопросительно посмотрел на Нину Петровну.
— Ну да, выбросила, — пожала плечами свекровь. — Из-за них же невозможно было дышать. Такая химия вредная.
Галина ожидала, что муж возмутится, потребует объяснений, защитит ее. Но Анатолий лишь тяжело вздохнул.
— Мам, надо было спросить, — вяло произнес он.
Это было последней каплей. Галина развернулась к свекрови, и в ее глазах полыхал огонь.
— Когда вы уже съедете? — выпалила она, не в силах больше сдерживаться. — Вы мне надоели! Я устала жить в собственном доме как в гостях!
Лицо Анатолия мгновенно потемнело. Галина видела, как в глазах мужа загорелся опасный огонек, который появлялся только в моменты его сильнейшего гнева.
— Как ты можешь так говорить? — голос Анатолия звучал низко и угрожающе. — Это моя мать! Ей некуда идти!
Галина отступила на шаг, но ярость не отпускала. Весь накопленный за эти месяцы гнев вырывался наружу, словно прорвавшая плотина.
— А мне как жить в собственной квартире? — выкрикнула она. — Я больше не могу! Понимаешь? Не могу!
— Галя, успокойся, — Анатолий попытался приблизиться, но Галина резко отшатнулась.
— Не подходи ко мне! — Слезы уже текли по щекам, но Галина не замечала их. — Три месяца! Три месяца я терплю издевательства в собственном доме!
Нина Петровна стояла в стороне с довольным выражением лица, наблюдая за разворачивающейся драмой. Галина заметила этот взгляд и взорвалась еще сильнее.
— Ты видишь, как твоя мамочка радуется нашей ссоре? — Галина указала дрожащим пальцем на свекровь. — Ей это нравится! Она специально все это устраивает!
— Не смей обвинять мать! — рявкнул Анатолий, и Галина вздрогнула от неожиданности. — Ты понятия не имеешь, через что она прошла! Ее выгнали со съемной квартиры! Выгнали! А теперь ты делаешь то же самое!
Сердце Галины бешено колотилось. Нервы были на пределе, а муж снова защищал мать вместо того, чтобы понять жену. Горечь и отчаяние смешались в одну удушающую массу.
— А через что прошла я? — закричала Галина, не в силах больше контролировать эмоции. — Меня здесь вообще никто не считает человеком!
— Хватит истерик! — Анатолий сделал шаг вперед, и Галина увидела в его глазах холодную решимость. — Мама пережила многое, потеряла жилье. Она не виновата, что жизнь сложилась так тяжело.
— Но почему я должна из-за этого страдать? — Голос Галины сорвался на визг. — Почему мой комфорт никого не волнует?
Воцарилась напряженная тишина. Анатолий стоял, тяжело дыша, а Нина Петровна продолжала наблюдать за сценой с нескрываемым интересом.
— Я требую, чтобы твоя мать покинула мою квартиру! — выпалила Галина, собрав последние остатки сил. — Немедленно!
Анатолий посмотрел на жену так, словно видел ее впервые. В его взгляде была смесь разочарования и презрения, от которой у Галины екнуло сердце.
— Мама будет жить с нами! — произнес он ледяным тоном. — Смирись с этим! Никакого переезда не будет, — добавил Анатолий жестко, глядя прямо в глаза жене.
Слова Анатолия разбили последние надежды Галины на семейное счастье. Внутри что-то окончательно сломалось, словно тонкая струна, которую слишком долго натягивали. Боль была такой острой, что перехватило дыхание.
Муж сам принял решение за нее. В ее собственной квартире, купленной на ее деньги до брака. Галина поняла — ни мнение, ни комфорт, ни достоинство жены для Анатолия ничего не значат.
— Хорошо, — тихо произнесла Галина, и в голосе прозвучала странная решимость. — Тогда уходите все. Немедленно.
— Что ты сказала? — Анатолий нахмурился, не веря услышанному.
— Я сказала — убирайтесь из моего дома, — четко повторила Галина, поднимая голову. — И ты тоже, Толя.
Лицо мужа исказилось от гнева и недоумения. Нина Петровна впервые за весь вечер выглядела растерянной.
— Ты с ума сошла? — возмутился Анатолий. — Это наш дом! Мы семья!
— Какая семья? — горько усмехнулась Галина. — Где муж встает на сторону матери против жены? Где жену унижают в ее собственном доме?
Силы, которые Галина копила годами, наконец вырвались наружу. Больше не было страха, не было желания угождать — остались только ярость и решимость.
— Галочка, не надо так, — попыталась вмешаться Нина Петровна заискивающим тоном. — Мы же семья…
— Нет! — крикнула Галина так громко, что свекровь отшатнулась. — Вы паразиты! Я больше не позволю вам издеваться надо мной!
— Ты не можешь меня выгнать! — Анатолий шагнул к жене, но Галина не отступила.
— Могу и делаю это! — Глаза Галины горели решимостью. — Это моя квартира! И я хочу, чтобы вы оба исчезли из моей жизни!
После долгих препирательств и угроз Анатолий и Нина Петровна все же собрали вещи. Галина стояла у двери, наблюдая, как из ее жизни уходят люди, которые превратили дом в хаос.
Когда дверь захлопнулась, Галина прислонилась к ней спиной и медленно съехала на пол. Тишина обволакивала квартиру мягким покрывалом. Впервые за месяцы Галина могла дышать полной грудью.
Облегчение накрывало волнами. Дом снова стал ее домом.
