По мнению Быкова, Андрей Арсеньевич – настоящий философ от кинематографа, который при помощи кинокамеры выражал свои идеи, ставил свои проблемы и пытался их решить.
— Он был не из говорливых, мало декларировал, считая это за пошлость. Для него искусство было вещью очень интимной. Тарковский не конструировал, а выращивал, не объяснял, а исследовал. Он с помощью кино выражал то, что нельзя сформулировать словом, — говорил Ролан Быков.
Рабочая встреча Быкова и Тарковского произошла во время подготовки к съемкам фильма «Андрей Рублев» в 60-е годы.
О роли скомороха Ролану Антоновичу рассказал сценарист киноленты Андрей Кончаловский. Быков понял, что эта роль стоящая, надо играть.
— Я в тот момент как раз готовился снимать картину «Айболит-66», был очень занят. Но роль скомороха была относительно небольшая, время мы договорились найти. И вот приглашает меня ассистентка на репетицию с балетмейстером. И я два раза отказываюсь. А потом меня встречает Тарковский и говорит: «Не хочешь браться за роль», а я отвечаю: «Очень хочу, но понимаешь, у меня по танцу «пятерка». Никакой скоморох не станцует лучше меня. Не может никакой балетмейстер лучше меня знать, как танцует скоморох», — говорит Быков.
В итоге режиссер согласился, репетицию отменили. Потом уговорили молодого композитора Вячеслава Овчинникова написать музыку. И после этого взялись за слова.
Нашли инженера, у которого было хобби – сочинять скоморошьи вирши. Инженер показывал стихи, стали накладывать на музыку.
Но все это — стилизация, подделка, а подлинников нет. И тогда Быков в Ленинской библиотеке достал подлинники, а там – сплошной мат и безвкусица.
Он – к режиссеру, а Тарковский – будем снимать. «Но там мат, не пропустят, зритель не поймет!», — говорил актер. «Не твоя забота, что-нибудь придумаем», — отвечал режиссер.
И вот начались съемки, тяжелые, по-настоящему творческие. В какой-то момент Андрей Тарковский отводит Быкова в сторону и говорит:
— Понимаешь, скоморохи – это первая интеллигенция. А я подумал, что скоморохи – это те, кто часто снимался с места из-за голода, а часто из-за лени. И что вполне интеллигентская мысль чтобы добывать хлеб не мотыгой, а по-другому.
Договорился в итоге актер с композитором и инженером, что так называемая музыка и слова, и танец он придумает сам.
А мат оставили – Тарковский в моменты его произношения то блеяние козы вставлял, то кто-то смеялся. В общем, все получилось правдиво, но без перегибов.
— В сценарии был замечательный эпизод. Скоморох, у которого отрезали язык, который двадцать лет просидел в яме, защищал ребенка, рожденного от татарина. Человек так пострадал, такое перенес, но у него хватает доброты и душевной широты, чтобы защищать дитя: «От русской рожден – значит, русский!», — вспоминал Ролан Быков.
Тарковскому понравилась идея актера, что его герой всю жизнь думал, что именно Рублев выдал его сотнику. Режиссер всегда знал, чего хочет, но и чужая мысль была ему важна, он к ней относился бережно, со вниманием, верил в нее.
Этот большой художник, по словам Быкова, мыслил в кинематографе, как исследователь и экспериментатор.
— Он подошел к кинематографу как к способу исследования мира на уровне своих ощущений и очень честных мыслей. Через свои картины, в которых он обрел голос сначала драматический, а потом трагический, он пронес то, что выразил словом «ностальгия». Но она обращена не к прошлому, там полно тоски по будущему, к которому он находил корни. Не случайно он делал фильмы о будущем, а не научную фантастику. Он интересовался глобальным движением времени и ощущением себя в этом времени, — заключил на творческом вечере Ролан Антонович Быков.
